Короткое лето
Часть 32 из 78 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Господа! Шоу окончено!
Впрочем, никого из посетителей короткая стычка особо не встревожила. Это Форт, тут мордобой в кабаках как часть вечерней программы. Раньше и без поножовщины не обходилось, но все течет, все меняется.
— Привет, Стас! Пиво за счет заведения! — объявил я, отвечая на рукопожатие брата.
— А по маленькой? — с улыбкой пробасил Кудрин.
— Легко!
Я достал из-под прилавка графин и пару рюмок, разлил самогон и окликнул помощника:
— Вань?
— На работе не пью, — отказался тот.
Выпили вдвоем, и я накачал брату пива.
— Есть что-нибудь будешь?
— Нет, я Оксанку проведать зашел, — сознался Стас. — Она во сколько освободится?
— Надо — так пораньше отпустим.
— Да я лучше посижу, дух переведу. Сейчас Гарик еще подойдет. Займем стойку? Нормально?
— Гарик? — не понял я.
— Ну Игорь. Ты его видел, он на моей днюхе был.
— А! Игорь. Игоря помню.
Я налил себе полстакана пива, прикрыл рот ладонью и зевнул.
— На работе все как угорелые носятся, дурдом натуральный, — пожаловался Стас.
— А что такое? — насторожился я.
— Да непонятного хмыря с Туманного прислали, проверка за проверкой идет. И никто ничего не объясняет.
— Этот и ко мне заходил, — кивнул я и вновь зевнул, да так, что едва не вывихнул челюсть. — Слушай, Стас, я пойду покемарю немного. Ты не скучай.
— У вас не соскучишься! — рассмеялся брат.
Я перехватил тащившего поднос с грязной посудой Ивана, попросил подменить, а сам отправился наверх. На лестнице привычно закружилась голова, но едва-едва, просто слегка заложило уши.
Захлопнув за собой дверь, я разулся, снял с пояса кобуру с револьвером и убрал ее на тумбочку, а сам без сил повалился на кровать.
Ух! Часик посплю — и обратно в бар.
Проснулся, когда от неудобной позы затекли руки. Особенно отлежал левую, плечо горело как в огне. Но ворочаться и открывать глаза не хотелось. Глаза будто заклеили, и откуда-то издалека доносилась мягкая, убаюкивающая мелодия. Колыбельная.
А потом я вдруг осознал, что больше не лежу на кровати. И не осознал даже, а скорее угадал неким наитием. Угадал — и очнулся.
Я и в самом деле не лежал на кровати. Кто-то стиснул меня сзади и удерживал в вертикальном положении, еще одна пара рук обхватила ноги чуть ниже колен и подсаживала, помогая просунуть голову в свисавшую с потолка веревочную петлю.
— Еще немного! — выдохнули за спиной.
— Только ссадин не оставь! — столь же тихо откликнулась темная фигура снизу.
Охренеть!
Помогло сковавшее тело оцепенение. Я не заорал, не задергался, никак не выдал своего пробуждения. Просто сунул пальцы в карман на бедре и тихонько выудил из него выкидной нож. Тот, что подсаживал снизу, ничего не заметил. Обхватив меня под коленями, он был вынужден прижаться щекой к бедрам; голову убийца при этом держал повернутой в другую сторону.
А потом — клац! — и рукоять зажатого в моем кулаке ножа ощерилась хищным клинком!
Я ударил, но убийца среагировал на звук и успел отдернуть голову в сторону; острие зацепило лишь маску. Мои ноги злоумышленник при этом отпустил, поэтому его взгромоздившийся на стремянку напарник качнулся вперед и едва не сверзился вниз.
Прежде чем меня успели обезоружить, я ткнул ножом себе за спину, и клинок угодил во что-то мягкое. Объятия разжались, веревка дернула подбородок наверх, но лишь ободрала кожу — голову, к счастью, еще не успели просунуть в петлю.
Я упал, отбил пятки и, не устояв на ногах, свалился на пол. В бок немедленно прилетел крепкий пинок — он сбил дыхание, но мягкая подошва кроссовки не смогла сломать ребра. Я откатился, врезался спиной в боковину кровати, вслепую отмахнулся ножом, и рукоять вылетела из пальцев, выбитая новым ударом.
Одним заячьим скачком я метнулся через кровать, рухнул на пол и сграбастал с тумбочки кобуру с револьвером. Сдернул ее с оружия и сразу спустил курок — темень комнаты разорвала дульная вспышка. Застигнутый врасплох убийца метнулся к двери. В запале я выстрелил вдогонку, но лишь продырявил стену.
Промахнулся? Не факт!
— Ваня! — рявкнул я, словно рассчитывал перекричать грохот выстрелов.
В ответ — тишина. Какого хрена?!
Что происходит?!
Почему не сработала Санина сигнализация, он чародей или погулять вышел?!
Я ведь не вусмерть пьяным был, должен был сработку даже во сне почувствовать! Она же на меня напрямую завязана, даже в обход чарофона!
Но все это — фоном. Вытянуть из-под кровати карабин, воткнуть магазин с «обманками». Рукоять затвора на себя, обратно — сама, загоняя патрон в патронник. Фонарь в верхнем ящике тумбочки, кнопка с торца под большой палец — нажать!
Мощный луч высветил раздвижную стремянку посреди комнаты, убийц и след простыл.
Устроив цевье карабина на сгибе левой руки, я двинулся к двери и подсветил себе фонарем.
Гадство! Надо было сразу подствольный ставить!
В ушах стучала кровь, стало жарко-жарко. Я пинком распахнул входную дверь, качнулся туда-обратно, луч скользнул по противоположной стене. Никого.
Налево — чисто. Дверь напротив — заперта.
Блин, не спит же Ваня! Где его черти носят?!
Теперь лестница, но лестница — это не страшно.
Отводящий пули амулет прикроет, все шансы на моей стороне.
Подступил, сунулся, высветил — никого. Быстро сбежал вниз, направил фонарь в коридор с кухней и кладовкой — тоже чисто. Задняя дверь не заперта, на засов ее!
Подвал? На лестнице никого, на двери навесной замок. Можно не проверять.
Пройдя кухню и кладовку с инвентарем, я двинулся в бар и первым делом завернул в туалет. Никого не обнаружил и там.
Умом понимаю, что убийц давно и след простыл, но пока не проверю весь дом, даже на телефонный звонок отвлечься не смогу. Я ведь ножом одного точно зацепил, подранок мог и не удрать. Правда, крови нигде не видно…
Я принялся одну за другой освещать кабинки в зале и вдруг обратил внимание на отблески в выходящем на улицу окне.
Ваня не выключил на ночь освещение столиков? Быть такого не может!
В зале было достаточно светло, я убрал фонарь в карман штанов, ухватил карабин двумя руками, вжал приклад в плечо. Осторожно подступил к окну и не поверил своим глазам — столь невозможно иррациональной оказалось в нынешней ситуации увиденное.
Ваня, Оксана, Стас и еще один брат, тот самый Игорь-Гарик, пили пиво за одним из столиков. Сквозь звон в ушах донеслись отголоски их смеха.
Взглянул на часы — половина двенадцатого, полчаса как закрылись. И ясно, что убийцы пробрались со двора, в этом нет ничего невозможного, да и заднюю дверь никогда не запираем, но почему не сработала сигнализация?! Почему не было слышно выстрелов на улице?!
Захотелось выскочить на крыльцо и обматерить всех, пинками погнать на розыски убийц, но сдержался. Толку после драки кулаками махать?
А драка точно кончилась. Кто-то хотел представить мою смерть суицидом, и у кого-то это даже почти получилось.
У кого? Понятия не имею.
Я потер ссаженную на подбородке кожу и двинулся в обратный путь. Телефон трогать не стал. Надо было сначала по горячим следам разобраться в случившемся и уже после этого звонить Гордееву. Все это откровенно плохо пахло…
Вновь проверив дверь черного хода, я поднялся на второй этаж и сразу понял причину столь странного спокойствия Ивана сотоварищи. Да они просто не слышали выстрелов!
С внешней стороны моей спальни была прикреплена латунная пластина с едва заметно светившимися в темноте рунами. Чародейский генератор тишины?
Нет, я же убийц слышал, скорее простой ограничитель. Объем моей комнаты такой прокачает без всякого труда, и никто за ее пределами не услышит, что творится внутри.
Такие дела.
Я подцепил пластину ногтем, и она легко отстала от дерева. С внутренней стороны остались потеки силиконового клея. Не слишком надежно, зато после демонтажа никаких следов не остается. Убийцы предусмотрели все, кроме моего пробуждения.
Этого они точно не ожидали. Но почему?
Отперев замок, я переступил через порог, задвинул за спиной засов и лишь после этого включил верхний свет. Стремянка так и стояла посреди комнаты. Думаю, впоследствии ее предполагалось утащить в кладовку, а под ноги кинуть перевернутый стул. И ножки на картонки установили, гады, чтобы на ковре вмятин не оставлять! Вот же суки предусмотрительные!
Закружилась голова; я прошел в уборную и умылся, но лучше не стало. Наоборот — заложило уши, краски выцвели, мир стал ярко-серым, если такое вообще может быть.
Я вернулся в комнату и двинулся к телефонному аппарату, но отвлекся, заметив на ковре под стремянкой какой-то блестящий кругляш. Поднял его, уселся за стол и выложил перед собой, а только попытался рассмотреть выбитые на незнакомом амулете символы — и комната вдруг закружилась вокруг меня, странно изгибаясь и раскачиваясь.
Впрочем, никого из посетителей короткая стычка особо не встревожила. Это Форт, тут мордобой в кабаках как часть вечерней программы. Раньше и без поножовщины не обходилось, но все течет, все меняется.
— Привет, Стас! Пиво за счет заведения! — объявил я, отвечая на рукопожатие брата.
— А по маленькой? — с улыбкой пробасил Кудрин.
— Легко!
Я достал из-под прилавка графин и пару рюмок, разлил самогон и окликнул помощника:
— Вань?
— На работе не пью, — отказался тот.
Выпили вдвоем, и я накачал брату пива.
— Есть что-нибудь будешь?
— Нет, я Оксанку проведать зашел, — сознался Стас. — Она во сколько освободится?
— Надо — так пораньше отпустим.
— Да я лучше посижу, дух переведу. Сейчас Гарик еще подойдет. Займем стойку? Нормально?
— Гарик? — не понял я.
— Ну Игорь. Ты его видел, он на моей днюхе был.
— А! Игорь. Игоря помню.
Я налил себе полстакана пива, прикрыл рот ладонью и зевнул.
— На работе все как угорелые носятся, дурдом натуральный, — пожаловался Стас.
— А что такое? — насторожился я.
— Да непонятного хмыря с Туманного прислали, проверка за проверкой идет. И никто ничего не объясняет.
— Этот и ко мне заходил, — кивнул я и вновь зевнул, да так, что едва не вывихнул челюсть. — Слушай, Стас, я пойду покемарю немного. Ты не скучай.
— У вас не соскучишься! — рассмеялся брат.
Я перехватил тащившего поднос с грязной посудой Ивана, попросил подменить, а сам отправился наверх. На лестнице привычно закружилась голова, но едва-едва, просто слегка заложило уши.
Захлопнув за собой дверь, я разулся, снял с пояса кобуру с револьвером и убрал ее на тумбочку, а сам без сил повалился на кровать.
Ух! Часик посплю — и обратно в бар.
Проснулся, когда от неудобной позы затекли руки. Особенно отлежал левую, плечо горело как в огне. Но ворочаться и открывать глаза не хотелось. Глаза будто заклеили, и откуда-то издалека доносилась мягкая, убаюкивающая мелодия. Колыбельная.
А потом я вдруг осознал, что больше не лежу на кровати. И не осознал даже, а скорее угадал неким наитием. Угадал — и очнулся.
Я и в самом деле не лежал на кровати. Кто-то стиснул меня сзади и удерживал в вертикальном положении, еще одна пара рук обхватила ноги чуть ниже колен и подсаживала, помогая просунуть голову в свисавшую с потолка веревочную петлю.
— Еще немного! — выдохнули за спиной.
— Только ссадин не оставь! — столь же тихо откликнулась темная фигура снизу.
Охренеть!
Помогло сковавшее тело оцепенение. Я не заорал, не задергался, никак не выдал своего пробуждения. Просто сунул пальцы в карман на бедре и тихонько выудил из него выкидной нож. Тот, что подсаживал снизу, ничего не заметил. Обхватив меня под коленями, он был вынужден прижаться щекой к бедрам; голову убийца при этом держал повернутой в другую сторону.
А потом — клац! — и рукоять зажатого в моем кулаке ножа ощерилась хищным клинком!
Я ударил, но убийца среагировал на звук и успел отдернуть голову в сторону; острие зацепило лишь маску. Мои ноги злоумышленник при этом отпустил, поэтому его взгромоздившийся на стремянку напарник качнулся вперед и едва не сверзился вниз.
Прежде чем меня успели обезоружить, я ткнул ножом себе за спину, и клинок угодил во что-то мягкое. Объятия разжались, веревка дернула подбородок наверх, но лишь ободрала кожу — голову, к счастью, еще не успели просунуть в петлю.
Я упал, отбил пятки и, не устояв на ногах, свалился на пол. В бок немедленно прилетел крепкий пинок — он сбил дыхание, но мягкая подошва кроссовки не смогла сломать ребра. Я откатился, врезался спиной в боковину кровати, вслепую отмахнулся ножом, и рукоять вылетела из пальцев, выбитая новым ударом.
Одним заячьим скачком я метнулся через кровать, рухнул на пол и сграбастал с тумбочки кобуру с револьвером. Сдернул ее с оружия и сразу спустил курок — темень комнаты разорвала дульная вспышка. Застигнутый врасплох убийца метнулся к двери. В запале я выстрелил вдогонку, но лишь продырявил стену.
Промахнулся? Не факт!
— Ваня! — рявкнул я, словно рассчитывал перекричать грохот выстрелов.
В ответ — тишина. Какого хрена?!
Что происходит?!
Почему не сработала Санина сигнализация, он чародей или погулять вышел?!
Я ведь не вусмерть пьяным был, должен был сработку даже во сне почувствовать! Она же на меня напрямую завязана, даже в обход чарофона!
Но все это — фоном. Вытянуть из-под кровати карабин, воткнуть магазин с «обманками». Рукоять затвора на себя, обратно — сама, загоняя патрон в патронник. Фонарь в верхнем ящике тумбочки, кнопка с торца под большой палец — нажать!
Мощный луч высветил раздвижную стремянку посреди комнаты, убийц и след простыл.
Устроив цевье карабина на сгибе левой руки, я двинулся к двери и подсветил себе фонарем.
Гадство! Надо было сразу подствольный ставить!
В ушах стучала кровь, стало жарко-жарко. Я пинком распахнул входную дверь, качнулся туда-обратно, луч скользнул по противоположной стене. Никого.
Налево — чисто. Дверь напротив — заперта.
Блин, не спит же Ваня! Где его черти носят?!
Теперь лестница, но лестница — это не страшно.
Отводящий пули амулет прикроет, все шансы на моей стороне.
Подступил, сунулся, высветил — никого. Быстро сбежал вниз, направил фонарь в коридор с кухней и кладовкой — тоже чисто. Задняя дверь не заперта, на засов ее!
Подвал? На лестнице никого, на двери навесной замок. Можно не проверять.
Пройдя кухню и кладовку с инвентарем, я двинулся в бар и первым делом завернул в туалет. Никого не обнаружил и там.
Умом понимаю, что убийц давно и след простыл, но пока не проверю весь дом, даже на телефонный звонок отвлечься не смогу. Я ведь ножом одного точно зацепил, подранок мог и не удрать. Правда, крови нигде не видно…
Я принялся одну за другой освещать кабинки в зале и вдруг обратил внимание на отблески в выходящем на улицу окне.
Ваня не выключил на ночь освещение столиков? Быть такого не может!
В зале было достаточно светло, я убрал фонарь в карман штанов, ухватил карабин двумя руками, вжал приклад в плечо. Осторожно подступил к окну и не поверил своим глазам — столь невозможно иррациональной оказалось в нынешней ситуации увиденное.
Ваня, Оксана, Стас и еще один брат, тот самый Игорь-Гарик, пили пиво за одним из столиков. Сквозь звон в ушах донеслись отголоски их смеха.
Взглянул на часы — половина двенадцатого, полчаса как закрылись. И ясно, что убийцы пробрались со двора, в этом нет ничего невозможного, да и заднюю дверь никогда не запираем, но почему не сработала сигнализация?! Почему не было слышно выстрелов на улице?!
Захотелось выскочить на крыльцо и обматерить всех, пинками погнать на розыски убийц, но сдержался. Толку после драки кулаками махать?
А драка точно кончилась. Кто-то хотел представить мою смерть суицидом, и у кого-то это даже почти получилось.
У кого? Понятия не имею.
Я потер ссаженную на подбородке кожу и двинулся в обратный путь. Телефон трогать не стал. Надо было сначала по горячим следам разобраться в случившемся и уже после этого звонить Гордееву. Все это откровенно плохо пахло…
Вновь проверив дверь черного хода, я поднялся на второй этаж и сразу понял причину столь странного спокойствия Ивана сотоварищи. Да они просто не слышали выстрелов!
С внешней стороны моей спальни была прикреплена латунная пластина с едва заметно светившимися в темноте рунами. Чародейский генератор тишины?
Нет, я же убийц слышал, скорее простой ограничитель. Объем моей комнаты такой прокачает без всякого труда, и никто за ее пределами не услышит, что творится внутри.
Такие дела.
Я подцепил пластину ногтем, и она легко отстала от дерева. С внутренней стороны остались потеки силиконового клея. Не слишком надежно, зато после демонтажа никаких следов не остается. Убийцы предусмотрели все, кроме моего пробуждения.
Этого они точно не ожидали. Но почему?
Отперев замок, я переступил через порог, задвинул за спиной засов и лишь после этого включил верхний свет. Стремянка так и стояла посреди комнаты. Думаю, впоследствии ее предполагалось утащить в кладовку, а под ноги кинуть перевернутый стул. И ножки на картонки установили, гады, чтобы на ковре вмятин не оставлять! Вот же суки предусмотрительные!
Закружилась голова; я прошел в уборную и умылся, но лучше не стало. Наоборот — заложило уши, краски выцвели, мир стал ярко-серым, если такое вообще может быть.
Я вернулся в комнату и двинулся к телефонному аппарату, но отвлекся, заметив на ковре под стремянкой какой-то блестящий кругляш. Поднял его, уселся за стол и выложил перед собой, а только попытался рассмотреть выбитые на незнакомом амулете символы — и комната вдруг закружилась вокруг меня, странно изгибаясь и раскачиваясь.