Королевство моих преступлений
Часть 42 из 47 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Что конкретно он сказал? Я пропустила, – дёргаю за руку Белча.
Он изгибает бровь, отчего я цокаю в ожидании ответа.
– Всадники делают подарок для всех. В этих фигурах разрешения на пьянки, выезд в город и другую чушь, за которую теперь наказывают. Там внутри какие-то флайеры, я так понял. И только показав их, мы что-то получим.
– Может быть, они решили ограничить нас в еде? – Предполагает Сиен.
– Это тупость. Они не имеют на это никакого права. Мы платим за нормальную еду, и точно, если они такое провернут, то им несдобровать.
– О, да, ты же у нас такой умный…
Что-то не так. Пока Белч и Сиен огрызаются друг на друга, я наблюдаю за тем, как студенты бьют по игрушкам. Только вот если предназначенная для девушек, раскачивается так, что достаёт потолка, то мужская… она едва двигается, словно внутрь неё кирпичей наложили.
– Рафаэль, – шёпот срывается с губ, и сердце от страха замирает.
– Что? – Удивлённо переспрашивает Белч.
Глава 39
Мира
– Там Рафаэль! В фигуре Рафаэль! – Кричу я. Моя кожа леденеет от ужаса и жестокости. Его не было в университете всё это время. Он пропал. Не вернулся. Исчез. Он не мог так поступить со мной. Карстен должен был отомстить мне, и единственная вещь, из-за которой я могу сойти с ума – боль, причинённая людям, которые мне дороги. Самый дорогой он. Рафаэль. Мон шер.
– Остановитесь! – Визжа, расталкиваю толпу и даже ударяю кого-то, чтобы подобраться ближе.
– Не бейте! Там человек! – Царапаюсь, а моё сердце от горя и страха бьётся с неимоверной скоростью, раздирая мощью своих ударов мою грудную клетку. Перед моими глазами всё плывёт, когда я достигаю одного из ребят «Омеги» и, обхватывая его за талию, сбиваю с ног.
С грохотом мы падаем. Раздаются женские крики, Белч поднимает меня с пола.
– Выключите музыку! – Слышу я голос Сиен.
– Лестницу! Там кто-то из наших! – Белч толкает Калеба и других ребят, заставляя их понять – ничего бесплатного не бывает в нашем мире. Ничего.
С ужасом смотрю на странную игрушку, когда звуки затихают, и парни тащат лестницу, чтобы снять её.
– Она тяжёлая. Тяжёлая. Его не было… нигде не было. Он пропал… – шепчу. Меня трясёт от страха. Его били достаточно, чтобы сломать что-то или же, вообще, убить. Игрушки висят низко. Слишком низко.
– Ножницы или нож. Дайте что-то, – просит Белч, когда парни опускают на пол фигуру. Она большая. Рост такой же, как у Рафаэля. Боже мой… Господи, только бы скорее.
Все толпятся вокруг ребят, разрывающих очень прочную обёртку, она явно не из бумаги. Она покрывает фигуру только сверху, а внутри пластиковый пакет, в котором несколько дырочек для дыхания.
Кажется, что всё вокруг замолкает, когда сначала появляется макушка с тёмно-русыми волосами, а затем разбитое лицо, с заклеенным скотчем ртом. Визг девушек, паника и ужас заполняют пространство вокруг нас.
– Оливер, – выдыхаю я. Конечно, жестоко радоваться тому, что это не Рафаэль. Но жалость прорывается в моём сердце.
– Господи, – всхлипывает Сиен.
Смотрю, как Калеб и Белч вытаскивают Оливера из пакета и проверяют пульс. Парни аккуратно подхватывают и поднимают его, чтобы отнести в медицинский кабинет.
Белч толкает лестницу в сторону женской фигуры и разрезает верёвку.
– Лёгкий, – спускаясь, говорит он и опускает его на пол и разрезает оболочку, под которой, действительно, лежат карточки с разрешениями и украшения.
– Девушки, ваш выход, – криво усмехаясь, Белч указывает студенткам на «сокровища», и они, как стервятники, нападают на них, забывая моментально о том, что рядом с ними едва не произошло убийство.
– Я узнаю, как Оливер. Его лупили около двадцати человек, если не больше, – мрачно говорит Белч.
– Сиен, иди с ним. Этой ночью не разделяйтесь. Девушкам скажи, чтобы ночевали в «Альфе» и пока не возвращались в дом, – бросаю на Сиен быстрый взгляд и снова перевожу его на Белча. Не хочу пугать подругу, но раз это начало представления, то должно быть продолжение, и оно предназначается только для меня.
– Нет, Мира, нет. Я не оставлю тебя одну…
– Сиен, прекрати, – обрывает Белч подругу. – Мира, ты уверена, что это разумная мысль?
– Да. Парни скоро вернутся и точно решат напиться. Они будут все под кайфом, расслабляясь. А я должна кое-что сделать, и немедленно.
– Что ты будешь делать? Отцу позвонишь? Может быть, он поможет или…
– Никто нам не поможет, – печально приподнимаю уголок губ. – Это война. А на войне мы обязаны защищать тех, кого любим. Я найду его сегодня. Если не найду, то боюсь, что он вряд ли сюда вернётся. Хотя бы узнаю, что с ним всё хорошо.
– Ты даже не знаешь, где он может быть, Мира. Ты не сможешь незаметно покинуть территорию, – понимая, о ком я говорю, шепчет Белч.
– Значит, ты меня плохо знаешь. Я умею договариваться. Напиши мне, что с Оливером, и до встречи. И… – делаю паузу. Натягиваю ослепительную улыбку. Я Эмира Райз, чёрт возьми, и мне не пристало кого-то бояться.
– Оторвитесь хорошенько. Займитесь сексом или же просто оттрахайте друг друга по полной, – наслаждаюсь шокированными лицами Белча и Сиен. Первый раз с моих уст слетело что-то подобное. Это присуще Рафаэлю, но никак не мне. Но кто знает, чем закончится война, хотя бы удовольствие пусть получат напоследок.
Выхожу в коридор и, в который раз, убеждаюсь в том, насколько нас научили быть жестокими и бесчувственными. Буквально у нас на глазах Оливера чуть не забили до смерти, а музыка снова бьёт своими басами, вечеринка не завершается, и всем плевать на то, что случилось, главное, их задницы в порядке.
Меня передёргивает от прохлады ночи, и я вспоминаю, что оставила меховую накидку в зале. Сворачивая к главным корпусам общежития, поднимаюсь на нужный этаж и подхожу к комнате Рафаэля. Прислушиваюсь. Тишина. Стучусь в дверь и шёпотом зову его по имени. Никакого ответа.
– Если ты там, просто подай мне знак, и я уйду. Иначе я совершу преступление, Рафаэль. Я сбегу отсюда одна, – по моему мнению, это должно его как-то растормошить, ведь он до сих пор работает на моего отца и обязан знать, где я нахожусь. Не выходит, значит, его нет в комнате. Мне претит сама мысль о том, чтобы увидеть его в объятиях девушки или проститутки. Но я должна для себя решить – точка или многоточие. Я больше не могу жить в неведении и волноваться о его наглой душонке.
Возвращаюсь в дом сестринства, печаль наполняет сердце. У меня есть несколько вариантов, как исчезнуть из этого места. Есть старые договорённости и деньги. Они работают лучше, чем любой страх. Так что проблем с тем, чтобы выйти отсюда и уехать в город у меня нет. Но откуда начать поиск, я не знаю. Единственный человек, который мне может помочь – Грог. Он точно в курсе о передвижениях Рафаэля или хотя бы о его возможных планах.
Странный и неприятный сладковатый аромат парфюма становится сильнее перед дверью в мою спальню. Здесь кто-то был. Посторонний. Я помню… твою ж мать!
– Разве я тебя приглашала, Карстен? – Распахивая дверь, зло выплёвываю слова и щёлкаю выключателем на стене.
– Умна. Сообразительна. Красива. Что можно ещё желать, не так ли, парни? – Этот ублюдок расположился в моём кресле, а по бокам от него стоят Самуэль и Курт. Они уже переоделись в одежду привычного цвета и явно подготовили для меня пакость.
– Быстро ты разгадала мой подарок, Мира. Не дала даже ребятам немного выместить свою обиду на Оливере. Но ведь он заслужил, правда? Глава одного из самых сильных братств в мире стал трусом и алкоголиком. Меня это не устраивало. Надеюсь, что теперь Оливер возьмётся за ум. Ты со мной не согласна, Мира?
– Не таким способом. Вряд ли в ближайшее время Оливер сможет…
– Даже не желаю слышать твои причитания по поводу этого безмозглого идиота. Не играй перед нами, Эмира Райз, мы слишком хорошо тебя знаем, чтобы поверить в эту чушь, – Карстен взмахивает рукой, и Курт передаёт ему листы, которые он кладёт на столик.
Напряжённо смотрю на парней. Что они хотят?
– Итак, вернёмся к тебе и ко мне… нет, к нам. Знаешь, как скучно бывает в большом мире? Нет? Не волнуйся, тебе я никогда не дам скучать, но всё же это так… не могу подобрать слово? – Карстен щёлкает пальцами, разыгрывая передо мной новый спектакль.
– Однообразно, – подсказывает Самуэль.
– Точно. Никаких событий, никакой страсти, никаких искренних эмоций. Натянуто. Серо. Продажно. И вот я задумался о том, чего же мне не хватает. Я долго перебирал в уме все события, и везде, в каждом, фигурировала ты, Мира. Особенно мне запомнилась последняя наша встреча. Горячо. Живо. Ярко. Честно. Так я и понял, чего мне не хватало. Жертвы. Во мне неожиданно очнулся Кровавый Валентин, и он хочет. Нет, он жаждет немедленно получить свою жертву, а её назначает глава сестринства. И я требую сию минуту предоставить мне ту, которую я заберу себе в День святого Валентина. Навсегда. Имя. Я желаю имя, – от его слов по моей спине пробегает холодок.
– Мне жаль тебя разочаровывать, скучающий павлин, но время ещё не подошло. По правилам имя называется в Рождественскую ночь, и не будем отходить от устава. Поэтому я тоже требую и очень настоятельно, чтобы вы исчезли отсюда, вы все отравляете мой кислород, – пожимаю плечами, делая вид, что мне абсолютно не интересно. Ложь. Имя жертвы – мой страх. Я не хочу стать палачом. Не желаю этого делать, потому что сама была жертвой. Я помню… каждую секунду из той ночи помню.
– А мы так и думали, представляешь? Ты нас ни капли не удивила, Мира. Мы знали, что ты заупрямишься, только вот правила устанавливаем мы, – неприятно смеётся Карстен, а Самуэль из-за спины вытаскивает лопату. Сглатываю от пугающих меня мыслей.
– Имя, Мира. Имя, – требует Карстен.
– Саммер Пвей, и дело с концом. Мне не жаль её, забирайте, – быстро произношу я.
– О, нет, эту шлюху поимели все кому не лень. Она нам надоела. Я хочу другое имя, Мира. И ты знаешь его, – опасный блеск проносится в тёмных глазах Карстена. Нет… нет…
– А где ваш четвёртый? Где ещё один ублюдок? Неужели успел свалить от вас до того, как вы его превратите в овощ, как Кая? – Решаю, что смена темы поможет мне выиграть время.
– Ох… а нас разве не четверо? Надо же… я немного отвлёкся. Да, я вспомнил. Он в данный момент отдыхает и исполняет твоё желание. Я на всё готов ради своей принцессы, – хмурюсь и совершенно не понимаю, о чём он говорит.
– Карстен, прекращай. Этот театр был бы оценён среди тех идиоток, которые не видят в тебе ублюдка, и обожают твои деньги, но это не пройдёт со мной. Выкладывай, кого ты выбрал, чтобы мной манипулировать, вынуждая дать тебе свой ответ сегодня.
– Она догадалась. Я же говорил, что моя невеста умна! – Радостно восклицает Карстен. Курт достаёт из-за кресла кислородный баллон. Так… лопата, баллон. Какого чёрта?
– Ты решил меня закопать? – Нервно спрашиваю его.
– Никогда. Клянусь своей честью, – резко прикладывает руку к сердцу, а я закатываю глаза. Мне уже надоело тянуть резину, ведь он специально это делает.
– Оставьте нас. Дальше вас не касается судьба моей принцессы, – голос Карстена меняется, становясь грубее. Его псы уходят, оставляя лопату и кислородный баллон на полу.
– Присаживайся, начнём переговоры, – предлагает Карстен, указывая мне на диван.
Присаживаюсь на диван. У меня всё тело покрыто мурашками. Я знаю, что он сделал что-то жуткое или же собирается сделать со мной. И я сейчас не имею права показывать свой страх. Он сильный. Он жестокий. Он отвратительно воняет.
– Ты знаешь, как долго может человек обойтись без кислорода?
– Никогда не интересовалась.
– Обычный и никчёмный пять минут. Натренированный девять. И этого так мало, чтобы спастись. Но если дать ему немного кислорода, то может протянуть ещё немного и дождаться спасения. А вдруг до этого его мучили, не позволяя пить и есть, изводили или же били, то его состояние ухудшается. Ему жарко. Он хочет спать, и это было бы лучшим способом для него уйти спокойно, но он борется дальше. Получается, что он может терпеть и не дышать максимум три минуты и ему нужен кислород, иначе это приведёт к смерти.
– И зачем это мне знать? – Бросаю взгляд на кислородный баллон с маской. Небольшой, примерно на шестнадцать литров.
– Поверь мне, Мира, тебе нужно это знать.
– Ты вряд ли убьёшь меня, Карстен. Тогда тебе будет очень плохо. Я не из тех девочек, которых ты легко сможешь убрать, потому что мой отец никогда не оставит поиск причин моего исчезновения, – напряжённо напоминаю ему.
Он изгибает бровь, отчего я цокаю в ожидании ответа.
– Всадники делают подарок для всех. В этих фигурах разрешения на пьянки, выезд в город и другую чушь, за которую теперь наказывают. Там внутри какие-то флайеры, я так понял. И только показав их, мы что-то получим.
– Может быть, они решили ограничить нас в еде? – Предполагает Сиен.
– Это тупость. Они не имеют на это никакого права. Мы платим за нормальную еду, и точно, если они такое провернут, то им несдобровать.
– О, да, ты же у нас такой умный…
Что-то не так. Пока Белч и Сиен огрызаются друг на друга, я наблюдаю за тем, как студенты бьют по игрушкам. Только вот если предназначенная для девушек, раскачивается так, что достаёт потолка, то мужская… она едва двигается, словно внутрь неё кирпичей наложили.
– Рафаэль, – шёпот срывается с губ, и сердце от страха замирает.
– Что? – Удивлённо переспрашивает Белч.
Глава 39
Мира
– Там Рафаэль! В фигуре Рафаэль! – Кричу я. Моя кожа леденеет от ужаса и жестокости. Его не было в университете всё это время. Он пропал. Не вернулся. Исчез. Он не мог так поступить со мной. Карстен должен был отомстить мне, и единственная вещь, из-за которой я могу сойти с ума – боль, причинённая людям, которые мне дороги. Самый дорогой он. Рафаэль. Мон шер.
– Остановитесь! – Визжа, расталкиваю толпу и даже ударяю кого-то, чтобы подобраться ближе.
– Не бейте! Там человек! – Царапаюсь, а моё сердце от горя и страха бьётся с неимоверной скоростью, раздирая мощью своих ударов мою грудную клетку. Перед моими глазами всё плывёт, когда я достигаю одного из ребят «Омеги» и, обхватывая его за талию, сбиваю с ног.
С грохотом мы падаем. Раздаются женские крики, Белч поднимает меня с пола.
– Выключите музыку! – Слышу я голос Сиен.
– Лестницу! Там кто-то из наших! – Белч толкает Калеба и других ребят, заставляя их понять – ничего бесплатного не бывает в нашем мире. Ничего.
С ужасом смотрю на странную игрушку, когда звуки затихают, и парни тащат лестницу, чтобы снять её.
– Она тяжёлая. Тяжёлая. Его не было… нигде не было. Он пропал… – шепчу. Меня трясёт от страха. Его били достаточно, чтобы сломать что-то или же, вообще, убить. Игрушки висят низко. Слишком низко.
– Ножницы или нож. Дайте что-то, – просит Белч, когда парни опускают на пол фигуру. Она большая. Рост такой же, как у Рафаэля. Боже мой… Господи, только бы скорее.
Все толпятся вокруг ребят, разрывающих очень прочную обёртку, она явно не из бумаги. Она покрывает фигуру только сверху, а внутри пластиковый пакет, в котором несколько дырочек для дыхания.
Кажется, что всё вокруг замолкает, когда сначала появляется макушка с тёмно-русыми волосами, а затем разбитое лицо, с заклеенным скотчем ртом. Визг девушек, паника и ужас заполняют пространство вокруг нас.
– Оливер, – выдыхаю я. Конечно, жестоко радоваться тому, что это не Рафаэль. Но жалость прорывается в моём сердце.
– Господи, – всхлипывает Сиен.
Смотрю, как Калеб и Белч вытаскивают Оливера из пакета и проверяют пульс. Парни аккуратно подхватывают и поднимают его, чтобы отнести в медицинский кабинет.
Белч толкает лестницу в сторону женской фигуры и разрезает верёвку.
– Лёгкий, – спускаясь, говорит он и опускает его на пол и разрезает оболочку, под которой, действительно, лежат карточки с разрешениями и украшения.
– Девушки, ваш выход, – криво усмехаясь, Белч указывает студенткам на «сокровища», и они, как стервятники, нападают на них, забывая моментально о том, что рядом с ними едва не произошло убийство.
– Я узнаю, как Оливер. Его лупили около двадцати человек, если не больше, – мрачно говорит Белч.
– Сиен, иди с ним. Этой ночью не разделяйтесь. Девушкам скажи, чтобы ночевали в «Альфе» и пока не возвращались в дом, – бросаю на Сиен быстрый взгляд и снова перевожу его на Белча. Не хочу пугать подругу, но раз это начало представления, то должно быть продолжение, и оно предназначается только для меня.
– Нет, Мира, нет. Я не оставлю тебя одну…
– Сиен, прекрати, – обрывает Белч подругу. – Мира, ты уверена, что это разумная мысль?
– Да. Парни скоро вернутся и точно решат напиться. Они будут все под кайфом, расслабляясь. А я должна кое-что сделать, и немедленно.
– Что ты будешь делать? Отцу позвонишь? Может быть, он поможет или…
– Никто нам не поможет, – печально приподнимаю уголок губ. – Это война. А на войне мы обязаны защищать тех, кого любим. Я найду его сегодня. Если не найду, то боюсь, что он вряд ли сюда вернётся. Хотя бы узнаю, что с ним всё хорошо.
– Ты даже не знаешь, где он может быть, Мира. Ты не сможешь незаметно покинуть территорию, – понимая, о ком я говорю, шепчет Белч.
– Значит, ты меня плохо знаешь. Я умею договариваться. Напиши мне, что с Оливером, и до встречи. И… – делаю паузу. Натягиваю ослепительную улыбку. Я Эмира Райз, чёрт возьми, и мне не пристало кого-то бояться.
– Оторвитесь хорошенько. Займитесь сексом или же просто оттрахайте друг друга по полной, – наслаждаюсь шокированными лицами Белча и Сиен. Первый раз с моих уст слетело что-то подобное. Это присуще Рафаэлю, но никак не мне. Но кто знает, чем закончится война, хотя бы удовольствие пусть получат напоследок.
Выхожу в коридор и, в который раз, убеждаюсь в том, насколько нас научили быть жестокими и бесчувственными. Буквально у нас на глазах Оливера чуть не забили до смерти, а музыка снова бьёт своими басами, вечеринка не завершается, и всем плевать на то, что случилось, главное, их задницы в порядке.
Меня передёргивает от прохлады ночи, и я вспоминаю, что оставила меховую накидку в зале. Сворачивая к главным корпусам общежития, поднимаюсь на нужный этаж и подхожу к комнате Рафаэля. Прислушиваюсь. Тишина. Стучусь в дверь и шёпотом зову его по имени. Никакого ответа.
– Если ты там, просто подай мне знак, и я уйду. Иначе я совершу преступление, Рафаэль. Я сбегу отсюда одна, – по моему мнению, это должно его как-то растормошить, ведь он до сих пор работает на моего отца и обязан знать, где я нахожусь. Не выходит, значит, его нет в комнате. Мне претит сама мысль о том, чтобы увидеть его в объятиях девушки или проститутки. Но я должна для себя решить – точка или многоточие. Я больше не могу жить в неведении и волноваться о его наглой душонке.
Возвращаюсь в дом сестринства, печаль наполняет сердце. У меня есть несколько вариантов, как исчезнуть из этого места. Есть старые договорённости и деньги. Они работают лучше, чем любой страх. Так что проблем с тем, чтобы выйти отсюда и уехать в город у меня нет. Но откуда начать поиск, я не знаю. Единственный человек, который мне может помочь – Грог. Он точно в курсе о передвижениях Рафаэля или хотя бы о его возможных планах.
Странный и неприятный сладковатый аромат парфюма становится сильнее перед дверью в мою спальню. Здесь кто-то был. Посторонний. Я помню… твою ж мать!
– Разве я тебя приглашала, Карстен? – Распахивая дверь, зло выплёвываю слова и щёлкаю выключателем на стене.
– Умна. Сообразительна. Красива. Что можно ещё желать, не так ли, парни? – Этот ублюдок расположился в моём кресле, а по бокам от него стоят Самуэль и Курт. Они уже переоделись в одежду привычного цвета и явно подготовили для меня пакость.
– Быстро ты разгадала мой подарок, Мира. Не дала даже ребятам немного выместить свою обиду на Оливере. Но ведь он заслужил, правда? Глава одного из самых сильных братств в мире стал трусом и алкоголиком. Меня это не устраивало. Надеюсь, что теперь Оливер возьмётся за ум. Ты со мной не согласна, Мира?
– Не таким способом. Вряд ли в ближайшее время Оливер сможет…
– Даже не желаю слышать твои причитания по поводу этого безмозглого идиота. Не играй перед нами, Эмира Райз, мы слишком хорошо тебя знаем, чтобы поверить в эту чушь, – Карстен взмахивает рукой, и Курт передаёт ему листы, которые он кладёт на столик.
Напряжённо смотрю на парней. Что они хотят?
– Итак, вернёмся к тебе и ко мне… нет, к нам. Знаешь, как скучно бывает в большом мире? Нет? Не волнуйся, тебе я никогда не дам скучать, но всё же это так… не могу подобрать слово? – Карстен щёлкает пальцами, разыгрывая передо мной новый спектакль.
– Однообразно, – подсказывает Самуэль.
– Точно. Никаких событий, никакой страсти, никаких искренних эмоций. Натянуто. Серо. Продажно. И вот я задумался о том, чего же мне не хватает. Я долго перебирал в уме все события, и везде, в каждом, фигурировала ты, Мира. Особенно мне запомнилась последняя наша встреча. Горячо. Живо. Ярко. Честно. Так я и понял, чего мне не хватало. Жертвы. Во мне неожиданно очнулся Кровавый Валентин, и он хочет. Нет, он жаждет немедленно получить свою жертву, а её назначает глава сестринства. И я требую сию минуту предоставить мне ту, которую я заберу себе в День святого Валентина. Навсегда. Имя. Я желаю имя, – от его слов по моей спине пробегает холодок.
– Мне жаль тебя разочаровывать, скучающий павлин, но время ещё не подошло. По правилам имя называется в Рождественскую ночь, и не будем отходить от устава. Поэтому я тоже требую и очень настоятельно, чтобы вы исчезли отсюда, вы все отравляете мой кислород, – пожимаю плечами, делая вид, что мне абсолютно не интересно. Ложь. Имя жертвы – мой страх. Я не хочу стать палачом. Не желаю этого делать, потому что сама была жертвой. Я помню… каждую секунду из той ночи помню.
– А мы так и думали, представляешь? Ты нас ни капли не удивила, Мира. Мы знали, что ты заупрямишься, только вот правила устанавливаем мы, – неприятно смеётся Карстен, а Самуэль из-за спины вытаскивает лопату. Сглатываю от пугающих меня мыслей.
– Имя, Мира. Имя, – требует Карстен.
– Саммер Пвей, и дело с концом. Мне не жаль её, забирайте, – быстро произношу я.
– О, нет, эту шлюху поимели все кому не лень. Она нам надоела. Я хочу другое имя, Мира. И ты знаешь его, – опасный блеск проносится в тёмных глазах Карстена. Нет… нет…
– А где ваш четвёртый? Где ещё один ублюдок? Неужели успел свалить от вас до того, как вы его превратите в овощ, как Кая? – Решаю, что смена темы поможет мне выиграть время.
– Ох… а нас разве не четверо? Надо же… я немного отвлёкся. Да, я вспомнил. Он в данный момент отдыхает и исполняет твоё желание. Я на всё готов ради своей принцессы, – хмурюсь и совершенно не понимаю, о чём он говорит.
– Карстен, прекращай. Этот театр был бы оценён среди тех идиоток, которые не видят в тебе ублюдка, и обожают твои деньги, но это не пройдёт со мной. Выкладывай, кого ты выбрал, чтобы мной манипулировать, вынуждая дать тебе свой ответ сегодня.
– Она догадалась. Я же говорил, что моя невеста умна! – Радостно восклицает Карстен. Курт достаёт из-за кресла кислородный баллон. Так… лопата, баллон. Какого чёрта?
– Ты решил меня закопать? – Нервно спрашиваю его.
– Никогда. Клянусь своей честью, – резко прикладывает руку к сердцу, а я закатываю глаза. Мне уже надоело тянуть резину, ведь он специально это делает.
– Оставьте нас. Дальше вас не касается судьба моей принцессы, – голос Карстена меняется, становясь грубее. Его псы уходят, оставляя лопату и кислородный баллон на полу.
– Присаживайся, начнём переговоры, – предлагает Карстен, указывая мне на диван.
Присаживаюсь на диван. У меня всё тело покрыто мурашками. Я знаю, что он сделал что-то жуткое или же собирается сделать со мной. И я сейчас не имею права показывать свой страх. Он сильный. Он жестокий. Он отвратительно воняет.
– Ты знаешь, как долго может человек обойтись без кислорода?
– Никогда не интересовалась.
– Обычный и никчёмный пять минут. Натренированный девять. И этого так мало, чтобы спастись. Но если дать ему немного кислорода, то может протянуть ещё немного и дождаться спасения. А вдруг до этого его мучили, не позволяя пить и есть, изводили или же били, то его состояние ухудшается. Ему жарко. Он хочет спать, и это было бы лучшим способом для него уйти спокойно, но он борется дальше. Получается, что он может терпеть и не дышать максимум три минуты и ему нужен кислород, иначе это приведёт к смерти.
– И зачем это мне знать? – Бросаю взгляд на кислородный баллон с маской. Небольшой, примерно на шестнадцать литров.
– Поверь мне, Мира, тебе нужно это знать.
– Ты вряд ли убьёшь меня, Карстен. Тогда тебе будет очень плохо. Я не из тех девочек, которых ты легко сможешь убрать, потому что мой отец никогда не оставит поиск причин моего исчезновения, – напряжённо напоминаю ему.