Королева ходит последней

— Это теперь ваша страна, — напомнил я.

— Да, моя. И Ила. И знаешь, иногда мне кажется, что Изельгарда не было. Что я всегда жила в Литонии. Странно, да?

— Нет.

— Да, Ник. Не ври.

Видимо, не только нам с Илом казнь далась тяжело. Хотя по лицу королевы по-прежнему нельзя было сказать, что она хоть о чем-то волнуется.

— Ненавижу Литонию, — тихо добавила она.

И вдруг из спальни донесся истошный крик. Я едва успел перехватить Бранду и влететь туда первым. Ил сидел на полу и таращился в пустоту. Его глаза горели, будто он видел что-то ужасное. Он судорожно всхлипывал, словно пытался снова закричать, но не получалось.

— Эй, что такое, малыш? — Я попытался прикоснуться к нему, но Ил отпрянул, отскочил и все-таки завизжал снова. В комнату влетела стража, но Бранда так на них рявкнула, что бравых гвардейцев как ветром сдуло.

— Ил, солнышко, что с тобой? — кинулась она к сыну.

— Не подходи! На тебе кровь! — закричал он, закрывая лицо ладонями. — Разве ты не видишь?

— Что? — спросил я. — Что мы не видим, малыш?

— Они все тут. — Ил размазывал слезы по щекам. — Все шестеро. Мне страшно!

— Ил, здесь никого нет. — Бранда побледнела и тоже попыталась к нему прикоснуться, но он отполз еще дальше. — Ил?

— Еще приходят, — просипел он. — За тобой стоит тот человек с кинжалом, мама. Он улыбается и что-то пытается сказать, но я не слышу их. И за тобой, Ник. Женщина, светловолосая, очень красивая. Она плачет и протягивает руки, и тоже что-то говорит, и я не слышу.

Я изловчился, все-таки перехватил мальчишку и прижал к себе.

— Тише, — зашептал на ухо, чувствуя, что он весь горит. — Тише, Ил, все хорошо. Не смотри туда, котенок. Просто не смотри. Они уйдут, обещаю.

— Ник, ты тоже тронулся рассудком? — дрожащим голосом спросила Бранда, но я не ответил.

— Смотри только на нас с мамой, — говорил мальчику. — Мы настоящие, и мы не дадим тебя в обиду, слышишь? Мы всех прогоним. Да, ваше величество?

— Да. — Королева, шурша юбками, присела рядом со мной и забрала у меня мальчика. — Успокаивайся, золотко мое.

Легонько коснулась губами его лба и прижала к себе, гладя по голове.

— Все хорошо, милый, — повторяла ему Бранда. — Ты такой горячий. Это все жар. Сейчас Ник пошлет за лекарем, и все будет хорошо.

— Не надо лекаря, — просипел Ил. — Они уходят. А если они вернутся, мама?

— Они не вернутся, — заверила Бранда. — Я не позволю. Они меня побоятся.

А сама подхватила сына на руки и уложила в постель.

— Ник, попроси принести полотенце и холодную воду, — приказала мне. Слуги ждали под дверью и мигом бросились выполнять приказание. Бранда получила небольшую миску с водой, намочила полотенце и вытерла лицо сына, а затем опустила мокрое полотенце ему на лоб.

— Закрывай глазки, — прошептала на ухо. — Ты проснешься, и все будет в порядке. Будет светить солнце, а когда светло, никакие призраки не страшны. Слышишь?

Ил кивнул и послушно закрыл глаза. Бранда гладила его руки, пока малыш не уснул. И только тогда поднялась, пошатнулась и едва не упала. Я подхватил ее.

— Проводите меня, лер Вейс, — попросила она.

— Хорошо, ваше величество.

Мы вышли из спальни. Бранда подозвала слугу и приказала:

— Следите за здоровьем его величества. Если станет хуже, немедленно пошлите за мной и за лекарем.

И, не дожидаясь ответа, пошла дальше. Мы миновали несколько коридоров, отделяющих королевские покои от комнат королевы. Здесь тоже ждали госпожу, но Бранда только махнула рукой:

— Ступайте спать.

Служанки поспешили исчезнуть с глаз, а мы вошли в гостиную. Меньше всего на свете я ожидал того, что Бранда тяжело сядет на диван и разрыдается. Она плакала горько, навзрыд, как маленькая девочка, а я стоял над ней и не знал, что делать. Наконец сел рядом, привлек ее к себе и погладил по голове, как Илверта.

— Тише, — зашептал на ухо. — Не надо плакать.

— Он видит его! — вырвалась Бранда, размазывая слезы по щекам. — Как ты не понимаешь? Ил видит своего отца. Король ходит за мной. Я боюсь!

— Нечего бояться. — Я снова обнял ее и заставил почти лечь на меня. — Это всего лишь детская фантазия.


— Нет! Откуда Ил знает, как выглядел кинжал?

— Может, сказал кто?

Хотя я и сам понимал, что нет.

— Нет, никто не мог. — Бранда покачала головой. — Что с моим сыном, Ник?

— Он слишком впечатлительный. Я советовал вам не тащить его на казнь.

— А мне, по-твоему, легче, чем ему?

— Вы взрослая, а Ил — малыш. Но не думаю, что вам легче, ваше величество.

— Хватит мне выкать! — шикнула Бранда. — Думаешь, твои мысли не написаны на лице? Ты считаешь, что я плохая мать. Да, я плохая мать, Вейс. И — да, я не хотела этого ребенка. Я и сейчас его не хочу! Но никому не позволю его обидеть, ясно? Даже этим мерзким призракам. Почему они ходят к нему?

И Бранда снова залилась слезами, а я обнял ее и замер, пока всхлипы не стали тише.

— Прости, — отстранилась королева. — Ты не обязан выслушивать мои истерики. Иди отдыхать, я тоже скоро пойду спать.

— Уверена? — спросил я.

— Да. — Она едва заметно кивнула. — Нам всем стоит выспаться. А ты иди.

— Хорошо.

Я поднялся и пошел к двери. Уже взялся за дверную ручку, когда в спину долетело:

— Пожалуйста, останься.





ГЛАВА 17




Бранда



Я кусала губы в бесполезной попытке справиться со страхом. Да, казнь была жуткой и кровавой, но видения Илверта пугали меня гораздо больше. Что с моим сыном? Он сходит с ума? Или дело, как и говорит Ник, в особой восприимчивости? Больше всего на свете я сейчас боялась остаться одна, наедине с призраками, которых видел мой сын, поэтому наступила на горло гордости и тихо попросила Вейса:

— Пожалуйста, останься.

Думала, он снова откажется, но Ник ответил:

— Хорошо.

Он протянул мне руку, и я сжала его ладонь ледяными пальцами.

— Постарайся уснуть, — сказал он мне. — Тебе надо отдохнуть.

— И тебе тоже, — заметила я.

— Я не устал.

Да, и вообще ты из железа. Я-то знаю. Стало смешно. Ник настороженно взглянул на меня, видимо опасаясь за мой рассудок.

— Не смотри на меня так. — Я поежилась под этим льдистым взглядом.

— Как?

— Будто вот-вот позовешь лекаря.

Мы прошли в спальню. Здесь горело всего два светильника, и казалось, что в углах прячутся тени с горящими глазами. Мне нужно было чье-то тепло. Хотя кому я лгу? Мне нужно было тепло Вейса. Я развернулась к нему, потянулась всем телом. И снова показалось, что он меня оттолкнет, но Ник вдруг улыбнулся.

— Все никак не угомонитесь, ваше величество? — спросил он, прикасаясь пальцами к щеке.

— Я королева, я не умею отступать, — ответила едва слышно, растворяясь в этой невинной ласке.

— Это я уже понял.