Королева Бедлама

Мэтью опустил глаза на свои руки и размял пальцы. Он чувствовал, что миссис Герральд пристально за ним наблюдает — быть может, ищет слабину в его показном спокойствии. Он сосредоточился на своем дыхании: постарался дышать ровно и тихо, не показывая ни намека на охватившее его чувство. Наконец он взял себя в руки, поднял голову и уверенно посмотрел миссис Герральд в глаза.

— Я был уверен в своих действиях, поскольку в пользу моей правоты говорили не только существующие улики, но и отсутствие улик. Опыт — весьма скромный и ограниченный, как вы справедливо подметили, — подсказывал мне, что если на вопрос существует простой ответ, то это не всегда правильный вопрос. Иногда он лишь заводит человека во тьму. Посему в поисках света я задаю вопросы, каковые никому другому даже не приходят на ум. Странные вопросы. Невежливые и неприятные. Я занудствую, толкую одно и то же, донимая окружающих, и порой моя стратегия сводит в могилу тех, кто не желает мне отвечать. В самом деле, друзей у меня не много, и да, я чересчур ушел в самое себя, но…

Мэтью умолк, сообразив, что попался в хитрую западню самообличения, которую расставила для него миссис Герральд. Она меня разозлила, подумал он. Разрушила мое самообладание, разбила скорлупу — и теперь я как на ладони.

— Продолжайте, — по-прежнему тихим голосом молвила она, — вы говорили о неприятных вопросах.

— Да, верно. — Мэтью несколько мгновений собирался с мыслями, затем продолжил: — В Фаунт-Ройале, с судьей Вудвордом… все происходило слишком быстро. Дело шло к сожжению на костре. Мне… мне казалось, что так нельзя… что сперва необходимо ответить на некоторые вопросы. Да, он был мне наставником, разумеется. И другом. Однако… оставить вопросы без ответов я не мог. Не мог, поймите! Отдать ее на растерзание местным…

— Ее?

— Рейчел Ховарт, так ее звали. Женщину, которую обвинили в колдовстве.

Миссис Герральд кивнула и какое-то время молча смотрела в окно — на лес мачт. Затем спросила:

— Что вы делали сегодня утром?

— Хм… позавтракал с четой Стокли. Я живу над гончарной…

— А потом? — нетерпеливо оборвала его миссис Герральд.

Он озадаченно нахмурился:

— Потом… пошел на работу.

— Неужели? А может, сперва вы сделали кое-что еще?

Мэтью наконец понял, куда она клонит.

— Я сбегал на Смит-стрит взглянуть на то место, где нашли тело мистера Деверика.

— Зачем?

— Хотел осмотреть все еще разок при свете дня. Не валяется ли что-нибудь в грязи… Может, пуговица с сюртука убийцы. Да мало ли.

— И что вы обнаружили?

— Ничего. Там уже все подмели, кровь засыпали песком. Полагаю, по приказу главного констебля — чтобы жизнь города вновь пошла своим чередом.

— Своим чередом, как же! Два убийства за… сколько недель? Кого, по-вашему, следует искать главному констеблю?

Мэтью, не успев опомниться, выпалил то, что крутилось у него на уме с самого утра:

— Палача из господ!

— Хм, — только и протянула она. Затем кашлянула, склонила голову набок и посмотрела на него так, будто впервые увидела по-настоящему. — Вы, верно, ничего не слышали о бюро «Герральд»?

— Нет, мэм, не знаю.

— Его основал мой супруг. Покойный. В Лондоне, в тысяча шестьсот восемьдесят пятом году. Он по молодости был весьма видным адвокатом и впоследствии помогал тем, кто в этом нуждался. Помогал решать правовые вопросы, да, однако прежде всего деятельность бюро «Герральд» связана с… изысканиями и открытиями, как вы метко выразились.

— О… — многозначительно протянул Мэтью, хотя понятия не имел, о чем речь.

— У нас теперь две конторы в Лондоне, одна в Эдинбурге, одна скоро откроется в Амстердаме, и мы хотим — я хочу — открыть еще одну контору в Нью-Йорке. У нас около дюжины агентов с различными специализациями в решении проблем. Большинство раньше занимались охраной правопорядка, но двоих мы наняли из противоположного лагеря. По мере роста городов растет и наше дело. Нечего и говорить, что я верю в Нью-Йорк. Подобно Бостону и Филадельфии, он вскорости станет одним из крупнейших городов страны. Поэтому для конторы мне бы хотелось найти подходящее место, где-нибудь в центре…

— Покорнейше прошу меня извинить, — сказал Мэтью, с озадаченным видом подаваясь вперед. — Не обессудьте, что перебиваю, но что значит «решение проблем»?

— Позвольте приведу пример. В апреле юный сын одного очень влиятельного банкира, не спросив разрешения у матери, подарил ее бриллиантовый браслет своей невесте, голландской актриске с сомнительной репутацией. Мать пожелала бриллианты вернуть, да вот беда: после премьеры актриски след простыл. Хуже того — она оказалась подругой одного преступного барона, чье имя превращало лондонских орлов закона в дрожащих голубков. Нам поручили найти и вернуть браслет, а заодно не позволить барону — ни сном ни духом не ведавшему о любовных похождениях подружки — зарубить ее топором (как он поступил с двумя своими предыдущими пассиями), поскольку юный сын по-прежнему хотел взять ее в жены. Проблему мы решили, но, увы, жених и невеста рассорились, выбирая столовый сервиз для нового дома; к тому же в Нидерландах как раз начинался новый театральный сезон.

— Стало быть, под проблемами вы разумеете… различные затруднения частного характера?

— Пропавшие документы, подделанные письма, кража денег и имущества, вопросы честности и верности как в браке, так и в делах, поиск исчезнувших людей, восстановление событий на месте преступления или несчастного случая, сопровождение важных персон и ценных предметов, ответы на любые вопросы об истинности или ложности различных явлений и фактов… и многое другое. — Миссис Герральд умолкла, давая Мэтью время осознать услышанное. — Кроме того, — продолжала она, — за нашей помощью нередко обращаются стражи порядка, когда желают пролить свет на опасные подробности жизни криминальных элементов и организаций, которым теперь несть числа и которые — учитывая людскую развращенность, жажду денег и власти — будут расти, как грибы после дождя. Хотелось бы также отметить, что мы занимаемся расследованием убийств и добились замечательных успехов в этой области. Есть ли у вас вопросы?

Мэтью потерял дар речи. Он и не догадывался о существовании таких бюро. Мысли о поступлении в университет на юридический вылетели у него из головы, точно старые неповоротливые гуси.

— Я… э-э… чего же вы хотите от меня?

— Полно, оставьте эти глупости! — добродушно выбранила его миссис Герральд. — И ложную скромность тоже оставьте. Вы на хорошем счету у Натаниела Пауэрса, иначе вас тут не было бы.

— Но… что же, вы меня собеседуете на должность? Я должен пройти испытание?

— Вы должны лишь сказать, интересно вам это или нет.


— Да! — почти сразу выпалил Мэтью. — Конечно интересно! Однако… что будет входить в мои обязанности?

— Изыскания и открытия, — ответила миссис Герральд. — Решение проблем. Вы должны быстро соображать и не мешкать в случае опасности. Порою рисковать жизнью или вверять ее другим людям. Быть честным. Рассматривать любой вопрос или загадку, словно это… скажем, шахматная фигура — определять ее место в игре. Если вам интересно стать первым сотрудником бюро «Герральд» в Америке и получать за это очень неплохое жалованье, тогда вы в ближайшее время сделаете то, о чем я вас попрошу.

Мэтью слушал, однако сам ничего не говорил.

Миссис Герральд открыла черный портфель и достала оттуда белый конверт:

— Знаете ли вы имение Деконти?

— Знаю.

Имение находилось милях в восьми от города, на острове Манхэттен. Мэтью бывал там с Натаниелом Пауэрсом чуть меньше года назад, на приеме, который Август Деконти — владелец каменоломни и одной из крупнейших лесопилок колонии — устроил для городских служителей закона.

— Известно ли вам, что мистер Деконти в прошлом марте скончался? И что его вдова с дочкой переехали в Бостон?

— Известно.

— Также вы наверняка слышали, что новый владелец имения, недавно там поселившийся, — некий мистер Хадсон Грейтхаус, консультант по коммерческим вопросам?

— Нет, о нем я не слыхал.

— Он не любит бывать в обществе. Сегодня вы с ним встретитесь и передадите ему это письмо. — Она вручила конверт Мэтью; первым же делом он перевернул его и увидел красную сургучную печать с оттиснутой на ней буквой «Г». — Открывать конверт вам нельзя. Если печать будет сорвана, это станет большим ударом по моему кошельку и репутации, а вы вернетесь на прежнюю работу к Натаниелу Пауэрсу.

— Могу я узнать, что внутри?

— Поправки к договору, требующие подписи. Возникли кое-какие трудности с учетом землевладений Деконти, и мы пытаемся внести ясность. Когда доставите бумаги мистеру Грейтхаусу, он должен подписать их в вашем присутствии. Затем верните их мне к семи часам вечера. Ах да… — Она сунула руку в портфель и без малейших колебаний дала ему еще один предмет. — Заведите их прямо сейчас. Часы на каминной полке показывают час сорок восемь.

На ладони Мэтью лежали сверкающие серебряные часы. Он открыл крышку и потрясенно уставился на изысканный белый циферблат, черные цифры и стрелки. Если каминные часы не ошибались — а дотошный мистер Винсент наверняка заводит их каждый час, — то и эти тоже шли правильно. И все же Мэтью очень бережно и медленно повернул заводную головку несколько раз, пока не ощутил сопротивление пружины.

— Можете вы сейчас раздобыть лошадь? — спросила миссис Герральд.

Он кивнул, не в силах отвести глаз от часов. Разве могло быть на свете другое такое серебро, что сияло бы столь же ярко, и столь же белый циферблат, и столь же тонкие римские цифры, будто высеченные пером самого императора?..

— Я еще здесь, — напомнила о себе миссис Герральд. — Посмотрите на меня!

Он посмотрел.

— Вам нужна лошадь. Вы умеете ездить верхом?

— Умею, да, мадам. — Если бы он к этому времени не выучился еще держаться в седле — после стольких разъездов по колонии с судьей Пауэрсом, — то пришлось бы ему довольствоваться самым жалким ослом из конюшни Тобиаса Вайнкупа.

— Все расходы записывайте на мой счет в этой гостинице. А теперь слушайте внимательно, Мэтью. Я даю вам шанс показать себя, проявить свою благонадежность. Содержимое данного конверта имеет финансовую ценность, однако вы лично никак не сможете им воспользоваться. Впрочем, некоторые люди могут — имея нужные ресурсы в разных неугодных местах. Подобные бумаги связаны с определенным риском. Вы это понимаете? — Она дождалась от Мэтью кивка и продолжала: — Имейте в виду, что работа посыльного — дело ответственное. Не медлите, не сходите с дороги, не пытайтесь помочь дамам, попавшим в беду, — подобными трюками издавна пользуются разбойники.

— Разбойники?.. — Сердце заколотилось у Мэтью в груди, желудок скрутило. Ему как-то не приходило в голову, что бумаги могут привлечь разбойников с большой дороги — или разбойниц, тут уж как повезет.

— У вас есть при себе пистолет? Или шпага?

— Нет, — слегка опешил Мэтью. — Я не умею пользоваться ни тем ни другим.

— Это мы исправим, если сегодня все пройдет гладко. Что ж, может, оно и к лучшему. Раз вы не умеете управляться с оружием, то и носить его при себе не стоит: захотите воспользоваться и, чего доброго, сами убьетесь. Просто будьте осторожны и, как я уже сказала, не останавливайтесь.

По тому, как смягчился тон миссис Герральд, Мэтью сообразил, что лицо его выражает неописуемый ужас.

— Вы поймите, я просто такой подозрительный человек, мне в каждой затее мерещится злой умысел и за каждым углом — преступник. Если вас все-таки ограбят, знайте: в конверте не оригинал, а копия, однако на ней стоит чрезвычайно ценная подпись и печать Королевского ведомства земельных отношений. Безусловно, в случае чего можно будет сделать новую копию, а затем заверить ее подписью и печатью, однако на это уйдут месяцы. И все же рисковать жизнью из-за моих дел не нужно, оно того не стоит. Вы готовы отправиться в путь?

Он не ответил: язык не вполне его слушался.

Миссис Герральд сказала:

— Если вас тревожат недобрые предчувствия, можете вернуть мне конверт прямо сейчас. Я угощу вас ужином и бокалом вина в вашей любимой харчевне, и на этом мы разойдемся. Будем считать нашу встречу упражнением в словоблудии. Как вам такой расклад?

— Часы я должен буду вернуть? — только и сумел выдавить Мэтью.

— Да, и отполировать хорошенько.

Он встал, держа в одной руке часы, а в другой — опасный конверт.

— Я поеду.

Миссис Герральд не поднималась.

— Жду вас в семь, — твердо произнесла она.

Мэтью стал гадать, что будет, если его тело не найдут и до восьми. Однако он нашел в себе силы выпрямиться, сделать несколько шагов и покинуть гостиную.