Королева Америки

Сэм резко вдохнула и отвернулась. Ее глаза горели, но она не плакала. Ей нужно было выбраться отсюда, подальше от Беатрис, Тедди и всех остальных.

Она, никого не замечая, пробралась сквозь толпу и толкнула дверь с надписью «Только для персонала». Официант удивленно поднял глаза.

– Простите, Ваше Высочество… – Он толкал перед собой тележку с едой, и Сэм услышала звон бутылок с вином.

– Не обращайте на меня внимания, – пробормотала она. Изумленный официант не успел оответить, а принцесса уже вынула из тележки бутылку «Совиньон блан». Затем Саманта прошла дальше и, открыв тяжелую дверь без опознавательных знаков, исчезла в весенней ночи.

Узкий балкончик огибал музей.

Все еще сжимая бутылку в руке, Сэм уперлась локтями о перила. Железо приятно холодило разгоряченную кожу.

Внизу простиралась столица: неровное одеяло, сотканное из света и тьмы. Утром прошел дождь, фары мерцали сквозь дымку, и казалось, будто машины парят над мерцающим тротуаром. Картина расплылась перед взором Саманты.

Она не подумала, как будет больно видеть их вместе. «Плевать, – в ярости подумала она. – Ненавижу их обоих. Беатрис и…»

В ее груди гордость боролась с любовью, но Сэм была Вашингтон, и гордость победила. Не имело значения, что когда-то она думала, будто влюблена в Тедди.

Он больше не был ее Тедди. А стал просто еще одним лицом в комнате, полной незнакомцев.

Выбрав Беатрис, или долг, или что там еще, Тедди доказал: он такой же, как и остальные. Плоть от плоти этого притворного общества, которое никогда не понимало и не ценило ее.

Сэм так сильно стиснула перила, что у нее заболела ладонь. Она взглянула вниз и увидела, что на железе вырезан узор из крошечных лиц: лесные духи, смеющиеся среди листьев и цветов. Казалось, будто они издеваются над ней.

Издав отрывистый крик, она занесла ногу и ударила каблуком по медальону в центре перил. Когда тот не сдвинулся с места, Сэм ударила еще пару раз.

– Не знаю, что тебе сделали эти перила, – заметил голос слева от нее. – Но если уж решила биться до последнего, по крайней мере сначала поставь вино.

Сэм медленно повернулась и посмотрела на высокого широкоплечего молодого человека, стоявшего в нескольких ярдах от нее.

У нее возникло ощущение, что она встречалась с ним раньше. На нем был дорогой серый костюм, который оттенял темно-коричневую кожу, сдвинутый набок галстук и расстегнутая рубашка придавали владельцу лихой вид. Поймав взгляд Саманты, парень усмехнулся прохладной, безрассудной улыбкой, от которой у Сэм перехватило дыхание. Он выглядел на несколько лет старше ее, примерно того же возраста, что и Беатрис. Сэм почувствовала, как что-то в ней отозвалось на вызов его темных глаз.

– И долго ты здесь прячешься? – спросила она.

– Прячусь? – Он скрестил руки, небрежно прислонившись к перилам. – Я пришел сюда первым. А значит, без спросу явилась ты.

– Тебе надо было что-то сказать, когда я вошла!

– И пропустить эпическую королевскую истерику? Ни за что, – протянул он.

Сэм сжала перила сильнее.

– Я тебя знаю?

– Лорд Маршалл Дэвис, к вашим услугам. – Он склонился в идеальном церемониальном поклоне. Его слова и жест были изящными и полностью соответствовали тому, как повел бы себя любой дворянин при встрече с принцессой, но Сэм почувствовала, что наглец и не думал перед ней заискивать. В его жестах сквозила непочтительность, как будто Маршалл подчеркивал своей вежливостью ее недостойное поведение.

Он выпрямился, и его губы дрогнули от сдерживаемого смеха. Как раз в этот момент что-то щелкнуло в памяти Саманты.

Маршалл Дэвис, наследник герцогства Оранжского.

Оранж, который занимал большую часть Западного побережья, присоединился к Соединенным Штатам только в девятнадцатом веке. Семья Маршалла не входила в «старую гвардию»: тринадцать герцогских семей, посвященных в рыцари королем Георгом I после Войны за независимость. Более того, прадед Маршалла был рожден в рабстве.

Даниэль Дэвис был одним из тех авантюристов, которые после отмены рабства двинулись на запад в поисках удачи. Он влюбился в свой новый дом, и когда Оранж восстал против Испании, стал ключевой фигурой в войне за независимость. Даниэль был настолько популярным полководцем, что, когда война закончилась, жители Оранжа потребовали, чтобы он возглавил их новое государство. И точно так же, как за столетие до этого Джордж Вашингтон стал королем Георгом I, предка Маршалла назвали королем Даниилом I Оранжским.

Двадцать лет спустя Оранж отказался от своего статуса независимого королевства и присоединился к Соединенным Штатам: это означало, что Дэвисы, когда-то короли, теперь стали герцогами Оранжскими. Они не были первыми темнокожими аристократами – после отмены рабства Эдуард I даровал титул нескольким известным семьям, – но являлись ранее членами королевской семьи, что сделало их особенно интересными в глазах прессы.

Сэм знала, что Маршалл слыл типичным плейбоем с Западного побережья: занимался серфингом, ходил на вечеринки в Вегасе и встречался с какой-нибудь очередной голливудской актрисой или безземельной аристократкой.

Разве его не приглашали на прошлогодний королевский бал в качестве потенциального жениха Беатрис? Учитывая репутацию Дэвиса, вряд ли Беатрис танцевала бы с ним так долго.

Маршалл кивнул на бутылку вина, прерывая мысли Сэм.

– Не поделитесь, Ваше Высочество?

Каким-то образом в его устах даже ее титул звучал насмешливо.

– Ненавижу разочаровывать людей, но я забыла штопор.

Маршалл протянул руку. Ошеломленная Сэм передала ему бутылку. По стеклу струились капельки влаги.

– Смотри и учись. – Он выудил из кармана связку ключей и воткнул один из них в пробку. Затем быстро повертел импровизированным штопором, осторожно вытягивая из горлышка бутылки пробку, пока та не выскочила с неожиданным хлопком.

Сэм пришлось признать, что она впечатлена.


– Хороший трюк для вечеринок.

– Научился в школе-интернате, – сухо заметил Маршалл и протянул ей «Совиньон блан». Сэм не принесла бокалов, поэтому просто глотнула прямо из бутылки. Терпкое вино оставило на языке приятное послевкусие.

– Мне всегда было интересно, правдивы ли слухи о тебе. – Маршалл поймал ее взгляд и усмехнулся. – Пожалуй, что да.

– Думаю, не более чем сплетни о тебе.

– Твоя правда. – Он потянулся к бутылке и отсалютовал ею принцессе.

Некоторое время они передавали бутылку друг другу. Вокруг них сгущалась тишина, свет струился с неба, а ночь окутывала столицу своим покрывалом. Сэм почувствовала, как ее мысли безжалостно возвращаются к Беатрис и Тедди.

Она им покажет. Еще не знала, как именно, но обязательно отомстит – докажет, насколько мало они для нее значат.

Рядом с ней Маршалл качнулся на пятках. Она поняла, что он все время двигается: переносит вес, опирается на перила, снова отстраняется. Возможно, как и Сэм, герцог не мог устоять на одном месте.

– Почему ты здесь, вместо того чтобы наслаждаться приемом? – с любопытством спросила она. – Прячешься от навязчивой бывшей или вроде того?

– Ну да. Келси там. – Когда Сэм не отреагировала на имя, Маршалл вздохнул. – Келси Брук.

– Ты встречаешься с ней?

Сэм сморщила нос. Келси была одной из тех старлеток, которые выглядели одинаково, как если бы их штамповали на фабрике, специализирующейся на оленьих глазках и большой груди. Рейтинг Келси взлетел до небес в этом году, когда она сыграла главную роль в новом сериале о ведьмах в кампусе колледжа, которые использовали свои силы во имя спасения мира, а затем вернулись назад во времени, принялись крутить романы со смертными. Вся идея казалась Сэм довольно глупой.

– Я встречался с ней. Она рассталась со мной в прошлом месяце, – ответил Маршалл с равнодушием, которое, впрочем, не ввело Сэм в заблуждение.

Он пошевелился, и угасающий свет блеснул на булавке, прикрепленной к его лацкану. Та напомнила Сэм булавку с американским флагом, которую всегда носил отец.

Проследив за взглядом принцессы, Маршалл объяснил:

– Это официальный символ штата Оранж. – На булавке был изображен оскалившийся медведь.

– В Оранже есть гризли?

– Больше нет, но они по-прежнему наш талисман.

В Сэм пробудился старый знакомый инстинкт. Зная, что ведет себя провокационно и немного кокетливо, принцесса отстегнула булавку с лацкана.

– Я ее забираю. Все равно на мне она лучше смотрится.

Маршалл наблюдал, как она прицепила медведя к корсажу своего платья, опасно близко к декольте. Казалось, Дэвис разрывался между негодованием и весельем.

– Вообще-то только герцоги Оранжские могут носить эту булавку.

– И ты должен знать, что я имею право носить всё, что ты можешь надеть. Я выше тебя по рангу, – ответила Сэм, а затем моргнула, услышав собственные слова. В прошлом году она сказала Тедди почти то же самое: я выше тебя по рангу и приказываю тебе поцеловать меня. И он подчинился.

– Не могу спорить с такой логикой, – посмеиваясь, ответил Маршалл.

У Сэм участился пульс. Ее кровь, казалось, превратилась в реактивное топливо, все тело гудело. Боль от вида Тедди с Беатрис притихла благодаря новой острой эмоции.

– Давай вернемся внутрь.

Маршалл намеренно медленно поставил бутылку; Сэм заметила, что та почти опустела.

– Сейчас? – спросил он. – Зачем?

Потому что это было весело, потому что Саманта хотела создать проблемы, потому что ей нужно было что-то сделать или она вот-вот взорвется.

– Подумай, как разозлится Келси, увидев нас вместе, – предложила она, но что-то в ее тоне, должно быть, выдало истинные намерения.

Маршалл посмотрел на нее долгим, проницательным взглядом.

– Кого из бывших ты пытаешься заставить ревновать?

– Он не мой бывший, – ответила Сэм и тут же пожалела о своей несдержанности. – Я имею в виду фактически.

– Понятно. – Со сводящим с ума спокойствием Маршалл кивнул, и это заставило Сэм начать защищаться.

– Слушай, это не твое дело, ясно?

– Конечно.

Между ними воцарилась тишина, еще более напряженная, чем раньше. Сэм подумала, не раскрыла ли она слишком много.

Но Маршалл просто протянул руку.