Король вампиров
Часть 11 из 31 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Это заклинание телепортации, о котором я тебе рассказывал.
Эви, задыхаясь, по-прежнему стояла на месте с широко раскрытыми глазами. Затем, спотыкаясь, медленно обернулась, осматривая окружающую обстановку.
Роман смотрел, как она всем своим дрожащим существом впитывает открывшийся вид. И скользнул взглядом по окружавшему их миру. Это было одно из его самых любимых мест в мире. Все, что он обожал, и ничего такого, чего бы не любил. Он создал его сам — и никто другой не знал о существовании этого рая.
Огромная пещера размером с два футбольных поля, с невероятно высоким, почти невидимым потолком. Биолюминесцентные грибы, водоросли и даже неизвестные науке цветы покрывали потолок и часть стен, проливая достаточно света, чтобы имитировать солнечный свет прямо перед сумерками. С водопада у одной из стен лилась свежая, чистая питьевая вода, образуя реку, протекавшую через центр пещеры. Кристально чистый водоем разделял сушу на миниатюрные островки. Каждый из округлых островков соединялся между собой маленькими деревянными мостиками, словно вырезанными рукой искусного мастера.
У некоторых из них перила обвивали лианы из цветов. Другие оказались украшены газовыми, призывно мерцающими фонариками. В центре каждого островка, на ложе из трилистника или мха, росло одно дерево. Ветви деревьев раскинулись над островками словно баньяновые скамейки, приглашая сесть и отдохнуть. На ветках виднелись ярко окрашенные почки, сладкие освежающие фрукты, которые, насколько известно Роману, не пробовал ни один человек. Как вампиру, ему не суждено питаться подобным. Но частью своего существа он всегда наслаждался ароматами мира смертных. Это было его собственное творение. Сочетание самых любимых фруктов в одном месте.
Воздух в пещере идеальной температуры, не слишком горячий и не слишком холодный. Вдалеке гудел водопад, журчали реки, текущие в постоянном успокаивающем ритме. Но самым привлекательным оказался маленький коттедж с соломенной крышей, стоявший на большом острове. Снаружи было невозможно определить, но Роман знал, что дом двухэтажный. С крошечной кухней, обеденным гарнитуром и кресло-качалками, занимавшими весь второй этаж. Винтовая лестница вела на чердак, где и спал Роман.
В коттедже имелось два камина: один на втором этаже и один у дальней стены чердака. Из единственной трубы на крыше дома вился дымок. Но воздух в огромной пещере оставался волшебно чистым и свежим.
Вдоль стен росли и мерцали кристаллы разных цветов и размеров, словно разбросанные украшения из самоцветов. Как драгоценных, так и полудрагоценных.
Волшебное место. Рожденное магией, заклинаниями и колдовством, которые наслаивались друг на друга в течение тысячелетий. Роману потребовалось бессчетное количество жизней, чтобы создать потрясающее по красоте убежище. И никогда, ни разу за все это время, он даже не подумал о том, чтобы привести сюда с собой еще одно существо.
До сих пор.
Отведя взгляд от пещеры, которую прятал от всего мира, Роман посмотрел вниз, на женщину, с которой наконец смог разделить подобную красоту. Она стояла очень тихо. За журчанием ручьев, отдаленным ревом водопада едва слышалось ее дыхание. Эви отвернулась от него, очень медленно сделав полный круг, — и наконец, снова посмотрела на Романа.
— Где мы?
— Это мой дом, — сказал он. — Мой настоящий дом.
Эви снова огляделась, с благоговением в золотистых глазах, с открытым ртом, с застывшим на лице недоумением. Слегка покачала головой.
— Я никогда… — Замолчала, сглотнула, а затем сделала самое замечательное, что Роман когда-либо видел. Улыбнулась. — Я никогда в жизни не видела ничего прекраснее, — прошептала она, снова взглянув на него.
Роман выдохнул, осознав, что задержал дыхание с тех пор, как они материализовались в пещере.
— Ты даже не представляешь, как я рад это слышать.
Эви с детской непосредственностью и очарованием смотрела на него снизу вверх.
— Потому что я никогда и ни с кем этим не делился, — ответил вампир. — Ты первая.
Эви развернулась на месте, явно ошеломленная увиденным. А потом снова покачала головой.
— Первая?
— За тысячи лет своего существования, Эвелин, я никогда не испытывал к женщине того, что сейчас испытываю к тебе. Именно поэтому ты здесь.
Глава 10
Эви обхватила руками дымящуюся чашку, наблюдая, как от горячего чая поднимается пар. В небольшом камине весело потрескивало пламя. Воздух здесь оказался таким же чистым, как и снаружи пещеры, но вдобавок вокруг витал аромат корицы, гвоздики и свежеиспеченного хлеба.
Она ощущала спокойствие.
Бессмысленное спокойствие. Эви осознавала, что должна была истерически рыдать или, возможно, выть, словно гиена, сидя на земле и раскачиваясь вперед-назад. Она словно нырнула в кроличью нору. И пещера снаружи служила тому буквальным доказательством.
Но вопреки общепринятым психологическим законам, правда заключалась в том, что после того как Роман привел ее в пещеру и показал то, что на самом деле оказалось правдой… Сердцебиение Эви начало замедляться. Вздохнула легче. Мысли перестали кружиться.
Эви понятия не имела, как лучше описать, что чувствовала, словно какой-то недостающий кусочек пазла встал на место. И вот она сидит за небольшим полированным деревянным обеденным столиком, а Роман подает ей горячий чай, хрустящий тост с маслом.
Почти кайф. Словно после невероятно сильной и продолжительной боли вдруг подействовало обезболивающее, избавляя от страданий. И все тело обмякает от усталости, благодарности, наполненное умиротворением.
Именно это она и ощущала, даже несмотря на все, что он рассказал ей за последний час. Что видел ее во снах, что очень древняя и уважаемая ведьма предсказала ее существование, и что сама Эви… отличалась от других. Он не мог пояснить, чем именно, но она отличалась от других людей точно так же, как он отличался от всех остальных.
Эви сомневалась в этом. Роман Ди Энджело оказался долбаным вампиром. Насколько еще можно стать другим?
— Эви, — тихо позвал Роман. Всякий раз как он говорил, его невероятный голос доставлял ей почти физические сексуальное удовлетворение.
Она собралась с духом, слегка повернулась на деревянной скамейке и посмотрела на него снизу вверх. Господи, ошеломленно подумала Эви. Чем больше смотрела на мужчину, тем сильнее возбуждалась. Роман буквально оказался самым красивым мужчиной, которого она когда-либо видела. А этот взгляд. Смесь Майкла Фасбендера с Ричардом Армитиджем, помноженная на миллион. Он снял спортивную куртку и закатал рукава белой рубашки. Эффект оказался умопомрачительный.
— Могу я присоединиться к тебе? — спросил он. Эви замялась. То же самое он спрашивал там, в кафе… там, где на них напали охотники.
Охотники, подумала она, нахмурившись. Воспоминаний о выстрелах и разбитых окнах оказалось достаточно, чтобы временно отвлечь от невероятной красоты Романа.
Временно.
— Возможно, я и не читаю твоих мыслей, — пробормотал Роман, — но прожил очень долго. — Он улыбнулся чертовски сексуальной улыбкой, и Эви почти растаяла на скамейке. — Я все равно знаю, о чем ты думаешь. — Он сделал паузу, позволяя двусмысленности повиснуть в воздухе… не то чтобы это было необходимо. — Нам нужно многое обсудить, и не в последнюю очередь, то что касается охотников.
Эви сглотнула, хмыкнула и произнесла:
— Это твой дом. — Затем кивнула в сторону скамейки напротив ее собственной.
Роман присел на скамейку. Эви посмотрела на него поверх кружки, изо всех сил стараясь скрыть румянец. Это, конечно, не сработало, и попытка переварить нынешнюю ошеломляющую ситуацию, не рехнуться, а вести себя несколько спокойно с первым представителем нежити, которого она повстречала, вызвало у Эви приступ мигрени.
— У тебя болит голова.
Эви моргнула.
— Ты читаешь мои мысли.
Он рассмеялся, настолько чертовски восхитительно, что она едва не отставила кружку, чтобы насладиться им. Но каким-то образом ей все же удалось остаться абсолютно неподвижной.
— Обещаю что нет, — мягко настоял на своем Роман. — Я же сказала, что не могу. Это лишь одна из причин. Подтверждающая мои догадки. Ты другая, Эви. — Он молча уставился на стол, положил на него руки, небрежно переплетя пальцы. Наклонился вперед, от чего мышцы на его предплечьях вздулись, а у Эви пересохло в горле. Он был намного большее ее.
Все еще смотря на руки, Роман продолжил:
— Ты писатель, поэтому часто видишь то, чего не замечают другие. — Роман пригвоздил ее пронзительным до глубины души взглядом. — И понимаю, что именно сейчас ты осознала, что видишь больше, чем в двадцать лет. Или в десять. — Он замолчал, должно быть, внезапно почувствовав нечто вроде беспокойства, потому что снова опустил взгляд на стол, и Эви заметила, как сжались по-прежнему сцепленные друг с другом пальцы. — Представь, сколько еще ты увидишь через сто лет. Или пятьсот.
Роман снова замолчал, от витающей недосказанности воздух словно загустел. Эви абсолютно точно знала, что он скажет дальше.
— Или тысячу, — добавил он, доказывая ее правоту.
Даже ожидая этого признания, все равно его слова словно выбили почву у нее из-под ног. Эви застыла на скамейке, не в силах вымолвить ни слова, без единой мысли в голове.
— Так что я с легкостью распознал, что у тебя болит голова, Эви, — произнес он, снова глядя на нее. От веселья в глубине его глаз заискрились звезды.
Боже, какой он красивый.
— Если хочешь, я могу забрать боль.
Лишь через некоторое время Эви подобрала нужные слова. А когда наконец сделала это, то дважды прокашлялась.
— Я… я в порядке. Все не так уж плохо, правда.
Роман внимательно наблюдал за ней, прожигая взглядом насквозь. Словно жаждал прочесть все ее прошлые жизни. Наконец, чуть наклонив голову набок, глубоко вздохнул, слегка улыбаясь.
— Тогда давай поговорим об охотниках.
* * * * *
В этот момент Роман отдал бы все, лишь бы снова прочитать мысли Эви. Он, как рыба, выброшенная из воды, оказался абсолютно не в состоянии предотвратить ее страхи или опасения, не мог получить фору в их общении. Это совершенно новая для него территория создавала чрезвычайный дискомфорт. И Роман нервничал, даже несмотря на огромный опыт и приобретенную за века сдержанность.
Роман начал с самого начала, не только ради нее, но и ради соблюдения простой хронологии. Проще было поведать обо всем, начиная с истоков. Он рассказал, что мир состоит как из людей, так и из нелюдей. Но, как она ясно видела большую часть своей жизни, нелюди оставались скрытыми.
Он объяснил, почему более или менее придерживаясь тех идей, которые выдвигали авторы и сценаристы, людям не раскрывают всей правды, потому что, откровенно говоря, они не смогут с ней справиться. От его признания Эви слегка покраснела, и Роман понял, она вспомнила, как сама отреагировала, столкнувшись с правдой. Для человека вполне естественно так отреагировать. В этом-то и заключалась проблема. Ни один смертный в здравом рассудке не сможет по-настоящему осознать, что существует нечто за гранью их понимания. Все равно, если бы рыба представила себя птицей.
Тем не менее, Роман признал, она справлялась с обрушившимися на нее новостями лучше, чем большинство людей. И казалось, приняла предоставленные ей до сих пор доказательства и теперь мысленно раскладывала все по полочкам. Он был впечатлен тем, насколько быстро она успокоилась и готова была его выслушать. Роман не отрицал, что некоторые люди обладают способностью видеть невидимое, но чувствовал, что в данном случае причина заключалась в том, что она другая.
Роман продолжал рассказывать ей об оборотнях, об их проклятии и об Охотниках. И вот тут ее беспокойство явно возросло. Ему даже не понабилось читать ее мысли, чтобы понять, насколько сильно. Но ничего не поделаешь. На самом деле, если уж на то пошло, страх — естественная реакция, когда имеешь дело с Охотниками.
— Они все это время охотились за оборотнями, — произнесла Эви, смотря на стол и на полупустые тарелки с печеньем и фруктами. — Почем они напали на тебя в кафе?
— Многое внезапно изменилось, — продолжал рассуждать Роман. Он, естественно, задавался тем же вопросом. И к концу ночи над этой проблемой будет работать каждое разумное бессмертное создание, находящееся под его властью. Но сейчас его главной заботой являлась Эви.
— Каковы бы ни были причины, Эви, — сказал он, передавая всю серьезность положения внезапно жестким тоном. — Теперь они, без сомнений, свяжут тебя со мной. Боюсь, я подверг тебя очень большой опасности.
Эви, задыхаясь, по-прежнему стояла на месте с широко раскрытыми глазами. Затем, спотыкаясь, медленно обернулась, осматривая окружающую обстановку.
Роман смотрел, как она всем своим дрожащим существом впитывает открывшийся вид. И скользнул взглядом по окружавшему их миру. Это было одно из его самых любимых мест в мире. Все, что он обожал, и ничего такого, чего бы не любил. Он создал его сам — и никто другой не знал о существовании этого рая.
Огромная пещера размером с два футбольных поля, с невероятно высоким, почти невидимым потолком. Биолюминесцентные грибы, водоросли и даже неизвестные науке цветы покрывали потолок и часть стен, проливая достаточно света, чтобы имитировать солнечный свет прямо перед сумерками. С водопада у одной из стен лилась свежая, чистая питьевая вода, образуя реку, протекавшую через центр пещеры. Кристально чистый водоем разделял сушу на миниатюрные островки. Каждый из округлых островков соединялся между собой маленькими деревянными мостиками, словно вырезанными рукой искусного мастера.
У некоторых из них перила обвивали лианы из цветов. Другие оказались украшены газовыми, призывно мерцающими фонариками. В центре каждого островка, на ложе из трилистника или мха, росло одно дерево. Ветви деревьев раскинулись над островками словно баньяновые скамейки, приглашая сесть и отдохнуть. На ветках виднелись ярко окрашенные почки, сладкие освежающие фрукты, которые, насколько известно Роману, не пробовал ни один человек. Как вампиру, ему не суждено питаться подобным. Но частью своего существа он всегда наслаждался ароматами мира смертных. Это было его собственное творение. Сочетание самых любимых фруктов в одном месте.
Воздух в пещере идеальной температуры, не слишком горячий и не слишком холодный. Вдалеке гудел водопад, журчали реки, текущие в постоянном успокаивающем ритме. Но самым привлекательным оказался маленький коттедж с соломенной крышей, стоявший на большом острове. Снаружи было невозможно определить, но Роман знал, что дом двухэтажный. С крошечной кухней, обеденным гарнитуром и кресло-качалками, занимавшими весь второй этаж. Винтовая лестница вела на чердак, где и спал Роман.
В коттедже имелось два камина: один на втором этаже и один у дальней стены чердака. Из единственной трубы на крыше дома вился дымок. Но воздух в огромной пещере оставался волшебно чистым и свежим.
Вдоль стен росли и мерцали кристаллы разных цветов и размеров, словно разбросанные украшения из самоцветов. Как драгоценных, так и полудрагоценных.
Волшебное место. Рожденное магией, заклинаниями и колдовством, которые наслаивались друг на друга в течение тысячелетий. Роману потребовалось бессчетное количество жизней, чтобы создать потрясающее по красоте убежище. И никогда, ни разу за все это время, он даже не подумал о том, чтобы привести сюда с собой еще одно существо.
До сих пор.
Отведя взгляд от пещеры, которую прятал от всего мира, Роман посмотрел вниз, на женщину, с которой наконец смог разделить подобную красоту. Она стояла очень тихо. За журчанием ручьев, отдаленным ревом водопада едва слышалось ее дыхание. Эви отвернулась от него, очень медленно сделав полный круг, — и наконец, снова посмотрела на Романа.
— Где мы?
— Это мой дом, — сказал он. — Мой настоящий дом.
Эви снова огляделась, с благоговением в золотистых глазах, с открытым ртом, с застывшим на лице недоумением. Слегка покачала головой.
— Я никогда… — Замолчала, сглотнула, а затем сделала самое замечательное, что Роман когда-либо видел. Улыбнулась. — Я никогда в жизни не видела ничего прекраснее, — прошептала она, снова взглянув на него.
Роман выдохнул, осознав, что задержал дыхание с тех пор, как они материализовались в пещере.
— Ты даже не представляешь, как я рад это слышать.
Эви с детской непосредственностью и очарованием смотрела на него снизу вверх.
— Потому что я никогда и ни с кем этим не делился, — ответил вампир. — Ты первая.
Эви развернулась на месте, явно ошеломленная увиденным. А потом снова покачала головой.
— Первая?
— За тысячи лет своего существования, Эвелин, я никогда не испытывал к женщине того, что сейчас испытываю к тебе. Именно поэтому ты здесь.
Глава 10
Эви обхватила руками дымящуюся чашку, наблюдая, как от горячего чая поднимается пар. В небольшом камине весело потрескивало пламя. Воздух здесь оказался таким же чистым, как и снаружи пещеры, но вдобавок вокруг витал аромат корицы, гвоздики и свежеиспеченного хлеба.
Она ощущала спокойствие.
Бессмысленное спокойствие. Эви осознавала, что должна была истерически рыдать или, возможно, выть, словно гиена, сидя на земле и раскачиваясь вперед-назад. Она словно нырнула в кроличью нору. И пещера снаружи служила тому буквальным доказательством.
Но вопреки общепринятым психологическим законам, правда заключалась в том, что после того как Роман привел ее в пещеру и показал то, что на самом деле оказалось правдой… Сердцебиение Эви начало замедляться. Вздохнула легче. Мысли перестали кружиться.
Эви понятия не имела, как лучше описать, что чувствовала, словно какой-то недостающий кусочек пазла встал на место. И вот она сидит за небольшим полированным деревянным обеденным столиком, а Роман подает ей горячий чай, хрустящий тост с маслом.
Почти кайф. Словно после невероятно сильной и продолжительной боли вдруг подействовало обезболивающее, избавляя от страданий. И все тело обмякает от усталости, благодарности, наполненное умиротворением.
Именно это она и ощущала, даже несмотря на все, что он рассказал ей за последний час. Что видел ее во снах, что очень древняя и уважаемая ведьма предсказала ее существование, и что сама Эви… отличалась от других. Он не мог пояснить, чем именно, но она отличалась от других людей точно так же, как он отличался от всех остальных.
Эви сомневалась в этом. Роман Ди Энджело оказался долбаным вампиром. Насколько еще можно стать другим?
— Эви, — тихо позвал Роман. Всякий раз как он говорил, его невероятный голос доставлял ей почти физические сексуальное удовлетворение.
Она собралась с духом, слегка повернулась на деревянной скамейке и посмотрела на него снизу вверх. Господи, ошеломленно подумала Эви. Чем больше смотрела на мужчину, тем сильнее возбуждалась. Роман буквально оказался самым красивым мужчиной, которого она когда-либо видела. А этот взгляд. Смесь Майкла Фасбендера с Ричардом Армитиджем, помноженная на миллион. Он снял спортивную куртку и закатал рукава белой рубашки. Эффект оказался умопомрачительный.
— Могу я присоединиться к тебе? — спросил он. Эви замялась. То же самое он спрашивал там, в кафе… там, где на них напали охотники.
Охотники, подумала она, нахмурившись. Воспоминаний о выстрелах и разбитых окнах оказалось достаточно, чтобы временно отвлечь от невероятной красоты Романа.
Временно.
— Возможно, я и не читаю твоих мыслей, — пробормотал Роман, — но прожил очень долго. — Он улыбнулся чертовски сексуальной улыбкой, и Эви почти растаяла на скамейке. — Я все равно знаю, о чем ты думаешь. — Он сделал паузу, позволяя двусмысленности повиснуть в воздухе… не то чтобы это было необходимо. — Нам нужно многое обсудить, и не в последнюю очередь, то что касается охотников.
Эви сглотнула, хмыкнула и произнесла:
— Это твой дом. — Затем кивнула в сторону скамейки напротив ее собственной.
Роман присел на скамейку. Эви посмотрела на него поверх кружки, изо всех сил стараясь скрыть румянец. Это, конечно, не сработало, и попытка переварить нынешнюю ошеломляющую ситуацию, не рехнуться, а вести себя несколько спокойно с первым представителем нежити, которого она повстречала, вызвало у Эви приступ мигрени.
— У тебя болит голова.
Эви моргнула.
— Ты читаешь мои мысли.
Он рассмеялся, настолько чертовски восхитительно, что она едва не отставила кружку, чтобы насладиться им. Но каким-то образом ей все же удалось остаться абсолютно неподвижной.
— Обещаю что нет, — мягко настоял на своем Роман. — Я же сказала, что не могу. Это лишь одна из причин. Подтверждающая мои догадки. Ты другая, Эви. — Он молча уставился на стол, положил на него руки, небрежно переплетя пальцы. Наклонился вперед, от чего мышцы на его предплечьях вздулись, а у Эви пересохло в горле. Он был намного большее ее.
Все еще смотря на руки, Роман продолжил:
— Ты писатель, поэтому часто видишь то, чего не замечают другие. — Роман пригвоздил ее пронзительным до глубины души взглядом. — И понимаю, что именно сейчас ты осознала, что видишь больше, чем в двадцать лет. Или в десять. — Он замолчал, должно быть, внезапно почувствовав нечто вроде беспокойства, потому что снова опустил взгляд на стол, и Эви заметила, как сжались по-прежнему сцепленные друг с другом пальцы. — Представь, сколько еще ты увидишь через сто лет. Или пятьсот.
Роман снова замолчал, от витающей недосказанности воздух словно загустел. Эви абсолютно точно знала, что он скажет дальше.
— Или тысячу, — добавил он, доказывая ее правоту.
Даже ожидая этого признания, все равно его слова словно выбили почву у нее из-под ног. Эви застыла на скамейке, не в силах вымолвить ни слова, без единой мысли в голове.
— Так что я с легкостью распознал, что у тебя болит голова, Эви, — произнес он, снова глядя на нее. От веселья в глубине его глаз заискрились звезды.
Боже, какой он красивый.
— Если хочешь, я могу забрать боль.
Лишь через некоторое время Эви подобрала нужные слова. А когда наконец сделала это, то дважды прокашлялась.
— Я… я в порядке. Все не так уж плохо, правда.
Роман внимательно наблюдал за ней, прожигая взглядом насквозь. Словно жаждал прочесть все ее прошлые жизни. Наконец, чуть наклонив голову набок, глубоко вздохнул, слегка улыбаясь.
— Тогда давай поговорим об охотниках.
* * * * *
В этот момент Роман отдал бы все, лишь бы снова прочитать мысли Эви. Он, как рыба, выброшенная из воды, оказался абсолютно не в состоянии предотвратить ее страхи или опасения, не мог получить фору в их общении. Это совершенно новая для него территория создавала чрезвычайный дискомфорт. И Роман нервничал, даже несмотря на огромный опыт и приобретенную за века сдержанность.
Роман начал с самого начала, не только ради нее, но и ради соблюдения простой хронологии. Проще было поведать обо всем, начиная с истоков. Он рассказал, что мир состоит как из людей, так и из нелюдей. Но, как она ясно видела большую часть своей жизни, нелюди оставались скрытыми.
Он объяснил, почему более или менее придерживаясь тех идей, которые выдвигали авторы и сценаристы, людям не раскрывают всей правды, потому что, откровенно говоря, они не смогут с ней справиться. От его признания Эви слегка покраснела, и Роман понял, она вспомнила, как сама отреагировала, столкнувшись с правдой. Для человека вполне естественно так отреагировать. В этом-то и заключалась проблема. Ни один смертный в здравом рассудке не сможет по-настоящему осознать, что существует нечто за гранью их понимания. Все равно, если бы рыба представила себя птицей.
Тем не менее, Роман признал, она справлялась с обрушившимися на нее новостями лучше, чем большинство людей. И казалось, приняла предоставленные ей до сих пор доказательства и теперь мысленно раскладывала все по полочкам. Он был впечатлен тем, насколько быстро она успокоилась и готова была его выслушать. Роман не отрицал, что некоторые люди обладают способностью видеть невидимое, но чувствовал, что в данном случае причина заключалась в том, что она другая.
Роман продолжал рассказывать ей об оборотнях, об их проклятии и об Охотниках. И вот тут ее беспокойство явно возросло. Ему даже не понабилось читать ее мысли, чтобы понять, насколько сильно. Но ничего не поделаешь. На самом деле, если уж на то пошло, страх — естественная реакция, когда имеешь дело с Охотниками.
— Они все это время охотились за оборотнями, — произнесла Эви, смотря на стол и на полупустые тарелки с печеньем и фруктами. — Почем они напали на тебя в кафе?
— Многое внезапно изменилось, — продолжал рассуждать Роман. Он, естественно, задавался тем же вопросом. И к концу ночи над этой проблемой будет работать каждое разумное бессмертное создание, находящееся под его властью. Но сейчас его главной заботой являлась Эви.
— Каковы бы ни были причины, Эви, — сказал он, передавая всю серьезность положения внезапно жестким тоном. — Теперь они, без сомнений, свяжут тебя со мной. Боюсь, я подверг тебя очень большой опасности.