Корм

— Джорджия.

В голосе слышалась тревога. Может, все-таки обратить внимание? Но тревога не слишком сильная; когда кто-то собирается отъесть от тебя кусок, интонации совсем другие. Я тихонько заворчала, но глаз не открыла.

— Джордж, если ты не проснешься прямо сейчас, я тебя полью холодной водой. — Это замечание прозвучало совершенно спокойно и буднично, не угроза, а всего лишь констатация факта. — Тебе не понравится. Но я это сделаю.

Я облизала пересохшие губы и прохрипела:

— Ненавижу тебя.

— И где же любовь? Да вот же она. Вылезай из постели. Звонил сенатор. Я успел с ним поговорить и одеться, а ты все проспала. Сколько вы вчера сидели?

Пришлось чуть приоткрыть глаза. Шон нарядился в свободную рубашку — под такими он всегда прячет броню. Я кое-как уселась на кровати и вытянула левую руку. Брат вложил в нее черные очки.

— Часов до четырех. А сейчас сколько?

— Почти девять.

— Господи, убейте меня, — простонала я, а потом встала и поковыляла в ванную.

Администрация гостиницы с радостью согласилась поменять стандартные лампочки в нашем номере на специальные, с пониженной мощностью. Но заменить встроенные светильники дневного света в ванной они не смогли.

— Когда он придет? Или мы сами к нему поедем?

— У тебя пятнадцать минут. Нас заберет Стив. — Шон заметно повеселел. — Баффи жутко разозлилась. Они с Чаком уже у Райманов, а у нее не было с собой одежды на смену. Я разговаривал по телефону и получил от нее очень злобное сообщение.

— Решила повеселиться хорошенько, пусть теперь расплачивается. — В ванной свет резал глаза даже сквозь стекла очков; я посмотрела в зеркало и застонала. — Я похожа на смерть.

— Крутую журналистскую смерть?

— Нет, простую и обыкновенную смерть.

Изможденная, зеленая, отросшие волосы спутались (слишком давно не стриглась). Голова пока не болела, но скоро заболит. Слишком ярко — точно будет мигрень. Можно, конечно, потерпеть некоторые неудобства и ее избежать. Я шепотом чертыхнулась, взяла с раковины контейнер с линзами и выключила свет. Редко их ношу, зато умею надевать в полнейшей темноте. С моим диагнозом иначе никак, а то можно повредить сетчатку. А мне глаза пока еще нужны.

В номере по ковру прошелестели шаги.

— Джордж? Ты чего там делаешь в темноте?

— Линзы надеваю. — Так, первая встала на место. — Найди мне чистую одежку.

— Я что тебе, горничная?

— Нет, моя горничная гораздо симпатичнее тебя.

Я справилась со вторым глазом и щелкнула выключателем. Ванную залил яркий белый свет. Прищурившись, я поглядела на свое голубоглазое отражение. Надо почистить зубы и расчесаться.

— Шон. Я не могу идти к сенатору в белье.

— А вот Хантер Томпсон с удовольствием пошел бы к сенатору в белье. Даже в твоем белье.

— Хантеру Томпсону было вообще не до белья, под кайфом-то.

Дверь ванной открылась, и брат швырнул мне охапку одежды.

— Ну что, так уж перенапрягся? Бери оборудование. Закончу через минуту.

— В следующий раз не буду тебя будить. Ты в этих линзах на инопланетянку похожа!

— Знаю. — Я захлопнула дверь ванной.

Через десять минут мы уже ехали в лифте, на ходу проверяя оборудование. Шон выстукивал замысловатую комбинацию на экране наладонника. Мы не на выезд отправляемся, и Райман наверняка потребует не разглашать информацию, но какая разница? Выходить из гостиницы без камер и диктофонов — все равно что выходить голыми. А мы с Шоном подобными штуками не увлекаемся.

Несколько камер разболталось, а в часах почти вся память израсходована. Надо сказать Баффи. Мы вышли в фойе: Шон немного позади меня.

— Спасибо, что выбрали «Пэриш Уестон Сьютс» и позволили нам на время стать вашим домом, — проворковала система возле воздушного шлюза. — Мы знаем, вы выбирали среди многих, спасибо. Пожалуйста, положите правую руку…

— Ну все, хватит. — Как только поднялся щиток, я шлепнула ладонью по панели.

Чтобы выйти из гостиницы, нужно только сдать анализ крови. Хочешь подвергнуться амплификации — пожалуйста, только будь добр, сделай это снаружи, и желательно сначала заплати по счету.

Оба чисты. Двери распахнулись. За спиной, в пустом шлюзе гостиничная система продолжала сыпать любезностями. На улице было холодно и солнечно, пригожий висконсинский денек. Возле отделения для пассажиров ждала только одна машина.

— Думаешь, это за нами?


— Или в городе устроили съезд профессиональных рестлеров, — откликнулась я.

Сенатор не разменивается по мелочам. За нами приехал массивный черный джип-внедорожник с тонированными (и, готова поспорить, пуленепробиваемыми) стеклами. Все-таки богатство имеет свои преимущества. Шон присвистнул и ткнул меня локтем, указывая на заднее стекло, откуда торчали дула встроенных пулеметов.

— Даже у мамы таких нет.

— Она наверняка обзавидуется, — согласилась я.

Возле распахнутой дверцы стоял Стив. Любезно, а с другой стороны, ненавязчиво дает понять, что мы сегодня не сами рулим. При виде моих линз охранник удивленно приподнял брови, но — надо отдать ему должное — ничего не сказал.

— Шон, Джорджия.

— Вижу, нас сегодня на тебя, бедного, повесили.

Я забралась на сиденье и подвинулась, чтобы брат тоже влез. Внутри уже ждал Рик. Мы уныло помахали друг другу.

— Сенатор устраивает встречу в особом безопасном месте, он решил, что вам приятно будет отдохнуть и не садиться сегодня за руль.

Стив глянул в сторону гостиничного гаража и легонько стукнул по своему наушнику. Я нахмурилась. Думают, у нас в грузовике жучки? Надо, чтобы Баффи провела полную диагностику всех систем — иначе не проверишь. Но, по-моему, у них разыгралась паранойя.

С другой стороны, кто-то убил Ребекку Райман и использовал для достижения своих целей живой Келлис-Амберли. Так что паранойя вполне обоснована.

— Хорошо выглядишь, Стив-о, дай пять, — поприветствовал охранника Шон.

— Будешь обзываться — оторву тебе голову.

Дверь захлопнулась, а братец весело рассмеялся. Мы услышали звук шагов (это Стив обошел вокруг машины), открылась и закрылась водительская дверь. От переднего сиденья нас отделяла зеркальная перегородка. Наверняка прозрачная с той стороны: он нас видит, а мы его — нет. Приятно, ничего не скажешь.

— Он не шутил, по-моему, — сказал Рик.

— Пускай-пускай, главное, чтоб я успел это заснять. — Шон закинул руки за голову и положил ноги мне на колени. — Круто. Нас везут на тайную встречу с человеком, который вознамерился стать президентом Соединенных Штатов. Я себя чувствую Джеймсом Бондом, а вы?

— Я для этого слишком девушка.

— А я слишком жить хочу, — поддержал меня Рик.

— Зануды вы.

— Зануды, зато дольше проживем, а это уже немало.

— Дольше не дольше, а я бы сейчас полжизни отдал за чашку кофе и славную темную комнату, — размечтался Рик.

Казинс потер глаза — явно не выспался и, по-моему, даже не сменил рубашку со вчерашнего вечера.

— Плохо спал?

— Кошка не давала.

Рик убрал руку от лица и тут же удивленно на меня вытаращился. Типичная реакция.

— Джорджия, что у тебя с глазами?

— Линзы. Жутко неудобно, зато можно не бояться придурков с громкоговорителями, которые так и норовят забрать у меня очки.

Журналист окинул меня пытливым взглядом.

— Ты здорово разозлилась?

— Когда? Когда славные парни с большими пушками в прямом эфире продемонстрировали всем, что я без очков становлюсь совершенно беспомощной? Нисколько не разозлилась. — Я скинула Шоновы ноги с коленей. — Сядь-ка ровно. Мы не на увеселительной прогулке.

— Трепещите, Джорджия не выспалась и теперь всем нам покажет, почем фунт лиха. — Брат распрямился, а потом перегнулся через меня и спросил: — Ну, Рики-дружок, ты видел свои рейтинги? У меня ведь есть парочка предложений. Надо добавить перцу. Давай-ка мы для начала тебя разденем…

И пошло-поехало. Из братца в буквальном смысле посыпались идеи, одна другой безумнее, а мой бедный коллега-вестник выслушивал их все в полном смятении.

Спасибо, пока займусь делами. Я вытащила наладонник и принялась просматривать сегодняшние заголовки. Очередная вспышка вируса в Сан-Диего. Вечно в этом городе так, с самого Пробуждения. Тогда по несчастливому стечению обстоятельств амплификация произошла во время ежегодного международного съезда любителей комиксов — на это мероприятие приехало более ста двадцати тысяч человек. Итоги были неутешительные. Что еще? Представительницу конгресса Уогман попросили удалиться с заседания: она явилась на него в наряде, который скорее подошел бы танцовщице из Вегаса. Очередной сумасшедший, на этот раз в Гонконге, заявил, что Келлис-Амберли создали специально, чтобы навредить религиям, основанным на почитании культа предков. В общем, обычный скучный день… если, конечно, не принимать во внимание заголовки, касающиеся нашей вылазки на ранчо Райманов. В среднем процентов шестьдесят-семьдесят сайтов ссылались на нас как на главную новость. На нас.

Я дотронулась до сережки. Телефон установил соединение, и Баффи раздраженно бросила:

— Да.

— Баффи, мне нужны цифры. Мы повсюду. Я хочу знать — надо ли поднимать тревогу и вытряхивать из кровати Махира.

— Секундочку.

У нас у всех прямое подключение, но у Баффи всегда самые свежие данные. Мне требуется специальное оборудование, а ей раздобыть нужную информацию проще простого. Именно поэтому она наш технарь, а я всего-навсего начальник.