Корабль из прошлого

© Евгений Гаглоев, 2020

© ООО «РОСМЭН», 2020





Глава первая

Эпицентр





Землетрясение началось глубокой ночью, когда почти все жители приморского городка под названием Новый Ингершам уже мирно спали. Зато не спали многочисленные приезжие – отдыхающие и туристы, проводившие время в ночных клубах и прибрежных кафе, которые работали круглые сутки. В пляжный сезон население городка увеличивалось почти в два раза. Днем гости Нового Ингершама загорали на пляже, а вечерами посещали различные увеселительные заведения, каких тут было великое множество. Именно отдыхающие и ощутили первые толчки, накатывающие, казалось, прямо со стороны разбушевавшегося моря.

А ведь накануне ничто не предвещало беды. Город жил своей спокойной, размеренной жизнью, и сейсмологи ни о чем не предупреждали. Ослепительно-голубое небо простиралось над сверкающим бирюзовым морем, редкие белые облака изредка набегали на палящее солнце, чайки с криками носились над водой. Обычный день в курортном Новом Ингершаме.

Жители уже и не помнили, как их городок получил такое необычное название, да их это особо и не интересовало, особенно молодежь. Сюда приезжали отдыхать и веселиться, и вся жизнь здесь казалась одним сплошным праздником.

Численность населения города приближалась к пятидесяти тысячам, и большинство горожан трудилось в туристической сфере – в многочисленных отелях, пансионатах и санаториях, кафе и ночных клубах, яхт-клубах и школах дайвинга. В Новом Ингершаме и приезжим, и местным жителям всегда было чем заняться, поэтому история основания города никого не волновала, кроме членов местного исторического общества.

Сразу за портом, где стояли пассажирские и торговые суда, начиналась территория рыбоконсервного завода, вплотную к которой подступал густой хвойный лес. Горные склоны вокруг центральной части города были усеяны многочисленными особняками и коттеджами местных богачей. Просторный городской пляж одним своим концом упирался в гигантскую скалу, на самой верхушке которой белели корпуса океанологического научно-исследовательского института. Множество ученых занималось там комплексными исследованиями морей и океанов.

Утром и вечером на центральных пляжах Нового Ингершама буквально яблоку было некуда упасть из-за толп загорающих туристов, но зато днем побережье пустело – немногие выдерживали полуденный зной. Умные местные жители сюда не ходили, предпочитая участки побережья, где в любое время дня и ночи практически никого нет, но местоположение этих пляжей было известно только им. Приезжим путь туда был заказан, эти секреты местные оберегали не менее тщательно, чем некоторые другие тайны городка. А тайн было много… Но к чему пугать туристов, которые привозят им столько денег? Ведь вся экономика Нового Ингершама была построена именно на средствах, которые оставляли гости.

Одна из таких тайн и стала причиной сильного землетрясения, внезапно всколыхнувшего спящий городок. Отдыхающие, сидящие за столиками в клубах либо лихо танцующие на танцполе, конечно же, ощутили первый толчок, но многие решили, что им просто почудилось.

Когда же земля дрогнула второй раз, люди замерли, боясь вздохнуть. Затем последовало еще несколько толчков, каждый сильнее предыдущего, и кто-то испуганно закричал. Вскоре к этому воплю присоединилось еще несколько сотен голосов по всему побережью.

На море поднялся ужасный шторм. Порывы ветра опрокидывали шезлонги, забытые на пляже беспечными хозяевами. На причалах вдоль пляжей загремели бьющиеся друг о друга катера, лодки и доски для серфинга.

Со всех сторон слышался звон бьющегося стекла, треск деревьев, что-то рушилось и падало на тротуары. С грохотом падали вывески и рекламные щиты, на автостоянках надрывалась сигнализация. В море вздыбилась гигантская приливная волна, которая вскоре яростно обрушилась на побережье, сметая пляжные зонты и пластиковые лежаки. С этой же волной откуда-то издалека пришел жуткий грохот, который был различим даже сквозь шум взбесившихся волн…

В этот самый момент в нескольких километрах от городского пляжа на крыльцо своего двухэтажного особняка, пугливо озираясь по сторонам, поднялся профессор Тюменцев. Его дом находился на окраине Нового Ингершама, как раз неподалеку от тайного пляжа местных жителей.

Старик был так взволнован, что не сразу попал ключом в замочную скважину входной двери. Дрожь земли под ногами, от которой скрипело и раскачивалось старое крыльцо, уверенности нисколько не прибавляла, напротив, профессору казалось, что конец света уже не за горами.

Кое-как отперев и открыв дверь, профессор вытащил из кармана пиджака миниатюрный электрический фонарик и посветил на потертый коврик, лежащий у входа. Его покрывал тонкий слой муки, на котором предусмотрительный Тюменцев, к своему облегчению, не увидел чужих следов. Осторожность превыше всего, он не уставал это повторять.

Прокравшись в темную кухню в противоположном конце особняка, Тюменцев осмотрел пол у задней двери дома. Там тоже все было в порядке – значит, за время его отсутствия в жилище никто не вламывался.

От очередного толчка задребезжала посуда в старинном серванте.

Задвинув широкие стальные засовы на обеих дверях, старик прошел в уютную гостиную и только тогда включил свет. Люстра на потолке дрогнула и замигала, но это его не тревожило. Дом строили на совесть, и легкие землетрясения ему были не страшны. Эта крыша и не такое выдерживала. Опустившись в мягкое кресло напротив большого камина, профессор вытянул ноги и устало вздохнул.

Сергей Иванович Тюменцев много лет проработал в океанологическом институте Нового Ингершама. Он всегда слыл тихим и трудолюбивым человеком, готовым работать даже во внеурочное время. Инженер, программист, изобретатель и исследователь, за свою жизнь он сменил множество занятий. Коллеги любили и уважали его за спокойный нрав и поразительную эрудицию. Казалось, Сергей Иванович разбирался абсолютно во всех науках и дисциплинах, связанных с морской флорой и фауной.

А еще он умел делать забавные игрушки – небольшие заводные и электронные механизмы из пружин, шестеренок и микромоторчиков. Зайчики, медвежата, металлические солдатики, механические игрушки, для которых он сам шил тканевые оболочки, буквально оживали в его руках. Тюменцев дарил их детям соседей и своих коллег, и местные ребята обожали его за это. В его доме хранились десятки подобных игрушек, они занимали несколько полок на стенах гостиной, свободных от множества книг и научных трактатов.

Профессор Тюменцев любил детей, но все же предпочитал любому шумному обществу уединение и тишину, поэтому и жил на порядочном удалении от других жилых домов. Вообще-то особняк был слишком велик для одного человека, но Сергей Иванович всегда жил здесь один. Семьи и детей у него не было, дом он получил по наследству от отца. Тот, по слухам старожилов, тоже жил здесь совершенно один и, как и Сергей Иванович, слыл среди немногочисленных соседей чудаком.

Тюменцеву нравилась его спокойная жизнь. В гости к нему никто не напрашивался, но когда он утром спешил на работу, соседи, завидев старика, приветливо здоровались. Профессор кивал им в ответ и торопился в свой институт. Общался он лишь с ребятишками, когда дарил им свои игрушки.

Но сегодня Тюменцев спешно покинул рабочее место, стремясь как можно скорее добраться до дома. То, что ему удалось выяснить совсем недавно, заставило его по-новому взглянуть на многие вещи.

Дом снова тряхнуло, и игрушки, расставленные на книжных полках, подскочили. Тюменцев выдохнул – медлить больше было нельзя, отдохнуть можно и потом, – и направился в свою спальню, расположенную на втором этаже. Наверху по обе стороны широкой лестницы стояли две металлические фигуры, лишь отдаленно напоминающие людей, – его стражи, собранные на досуге для защиты особняка. К счастью, до сих пор ему не приходилось их использовать. Роботы неподвижно пялились на профессора черными окулярами объективов, заменяющих глаза.

Вытащив из-под кровати старинный кожаный чемодан, Сергей Иванович сложил в него самое необходимое – деньги, документы, кое-какую одежду. Затем, вернувшись с чемоданом в гостиную, поставил его на большой письменный стол темного дерева, снова откинул крышку и начал набивать старыми книгами в кожаных переплетах, хватая их с многочисленных полок. Брал он не все подряд, только самые ценные экземпляры, за которые любой коллекционер отвалил бы впечатляющую сумму.

Внезапно Тюменцев остановился. Мысли старика лихорадочно скакали. Ему ведь понадобятся не только книги и одежда, но и еще кое-что! То, что не должно попасть в руки его врагов! Осмотревшись, он шумно выдохнул. Ему необходимо было взять себя в руки, успокоиться и сосредоточиться. Главное – ничего не забыть!

От очередного подземного толчка снова закачалась старинная пятирожковая люстра, с высокого потолка посыпалась штукатурка. Сергей Иванович вздрогнул и медленно поднял голову: светильник вращался вокруг своей оси.

Тут снаружи с грохотом подъехала какая-то машина. Профессор слышал, как она притормозила, затем хлопнули дверцы. Кто бы это мог быть в такое позднее время?

Старик метнулся к окну, отодвинул одну из штор и оцепенел.


В тусклом свете подрагивающих уличных фонарей он увидел по ту сторону невысокой ограды большой темный фургон с выключенными фарами. Из фургона выбирались какие-то люди в черных одеждах. Прищурившись, Сергей Иванович разглядел на них черные шлемы, балаклавы, защитные очки. Настоящая группа захвата. Можно было не сомневаться, что эти люди явились за ним.

Тюменцев громко чертыхнулся. По стеклу скользнул мощный луч прожектора, и старик испуганно отскочил от окна. Пол завибрировал под ногами сильнее, чем прежде, с полок градом посыпались книги и механические игрушки.

Люди в черном легко перепрыгивали через ограду, окружали дом, подбирались вплотную к окнам. Тюменцев только сейчас понял, что, стоя посреди ярко освещенной комнаты, представляет собой доступную каждому мишень.

Старик рванулся к выключателю, но было слишком поздно. Не успел он сделать и пары шагов, как на его груди вспыхнуло с десяток красных точек от лазерных прицелов. Пол под ногами дрожал все сильнее, стены старого дома заходили ходуном. Казалось, эпицентр землетрясения переместился прямо под особняк профессора Тюменцева.

От сильного толчка точки прицелов на его груди дрогнули. Старик бросился на пол и откатился в сторону, ожидая, что сейчас начнется пальба.

И в этот момент пол в центре гостиной словно взорвался.

Во все стороны полетели обломки досок и камня, комья сырой земли. Облако пыли взметнулось до самого потолка. Стоял жуткий треск и грохот.

Дыра в полу становилась все шире, из нее продолжали вылетать обломки фундамента. Из развороченных водопроводных труб ударило сразу несколько фонтанов ледяной воды. Трещины в полу поползли в разные стороны, перебираясь на стены. Отлетевший к камину профессор Тюменцев закричал и в ужасе закрыл голову руками.

Наемники за окнами застыли, как громом пораженные, они не ожидали ничего подобного. Внезапно земля дрогнула так сильно, что некоторые из них не удержались на ногах и попадали.

Именно в это мгновение из-под земли прорвалось нечто ужасное. Из пролома высунулась огромная уродливая голова, покрытая острыми черными шипами. Голова рванулась вверх, ударилась о потолок и пробила его насквозь. За головой показалось гигантское туловище, мощные лапы заскребли по развороченному полу, круша и ломая доски, обрушивая их в образовавшуюся воронку. Раскрылась гигантская черная пасть, и Сергей Иванович, не удержавшись, издал пронзительный вопль.

Свет в доме мигнул и погас – вода попала на разорванные электрические провода, и произошло короткое замыкание. В это же время стены особняка начали складываться внутрь, как картонные, по ним бежали и ветвились трещины, осыпались перегородки.

Огромная тварь, проглотив Сергея Ивановича, с грохотом повернулась внутри дома и снова ушла под землю. Тут сваи, державшие стены и крышу, не выдержали. Особняк профессора Тюменцева, рассыпаясь на глазах, обрушился в гигантскую дыру, образовавшуюся в содрогающейся земле. Снаружи осталась торчать лишь проломленная крыша с закопченной кирпичной трубой.

Люди в черном, испуганно переглядываясь, задом пятились к своему фургону, а где-то в недрах рухнувшего особняка слышался треск электричества и шум льющейся воды. Над обломками поднимались облака пыли и клубы черного дыма.

Несколько минут спустя землетрясение в Новом Ингершаме прекратилось.

На следующее утро, когда город еще приходил в себя после случившегося, телеведущая местной службы новостей сообщила, что в окрестностях Нового Ингершама впервые более чем за триста лет произошло землетрясение, причем настолько сильное, что некоторые здания были частично разрушены.

По мнению ученых из океанологического института, эпицентр катаклизма находился в горах неподалеку от побережья, поэтому сильнее всего пострадали строения именно в тех районах. Это было несколько жилых домов, а еще сам комплекс института. Один из его корпусов, стоявший на краю скалы, при особо сильном толчке обрушился вместе с частью скалы прямо в море.

Ведущая заявила, что, к счастью, никто из жителей города и отдыхающих серьезно не пострадал, и вскоре Новый Ингершам вернется к своей привычной жизни.

– Надеюсь, все наши неурядицы на этом закончатся, – радостно улыбаясь, проворковала она с телевизионных экранов, завершая выпуск новостей.

Но ведущая была не в курсе – ни журналисты, ни местные жители так и не узнали о многом из того, что случилось этой ночью.

Проблемы Нового Ингершама только начинались…





Глава вторая

«Лазурная звезда»





Откинувшись на потертую спинку пассажирского сиденья, Лера Журавлева с интересом наблюдала за живописными пейзажами, проносящимися за окном автомобиля. Вообще-то ее полное имя было Валерия, но семья и друзья предпочитали короткий вариант. Она не возражала. Лера так Лера.

Между мелькающими стволами деревьев уже проглядывала искрящаяся в солнечных лучах морская синь, и от одного этого девушке хотелось прыгать от радости. Только на переднем сиденье машины особо не попрыгаешь, тем более когда сидящий рядом брат-близнец периодически бросает на тебя настороженные взгляды.

Максима можно было понять. Он так долго ждал, когда ему исполнится восемнадцать и можно будет, наконец, получить права и сесть за руль их старенького автомобиля.

Машина когда-то принадлежала отцу, она много лет пылилась в старом гараже возле их дома в Санкт-Эринбурге. По мнению Леры, это был настоящий антиквариат, место которому – в музее либо на свалке подержанных машин, но Максу нравилась эта развалюха, и он был готов пылинки с нее сдувать. Он даже запретил Лере есть в машине чипсы, чтобы она, не дай бог, не накидала крошек на обитые кожей сиденья.

Лера посмеивалась над ним, но на самом деле хорошо понимала брата. Их отец умер почти восемь лет назад, оставив после себя лишь долги, несколько фотографий да еще этот самый автомобиль. С тех пор мать работала не покладая рук, чтобы прокормить и вырастить близнецов, но машину не продала. Она хотела, чтобы автомобиль достался Максиму в память об отце. И вот пару недель назад это произошло.

Макс был страшно горд этим обстоятельством и, сидя за рулем, сам того не замечая, то и дело старался принять позу поэффектнее. Иногда ему это даже удавалось.

Братец был довольно симпатичным. Лере, по ее мнению, повезло с этим куда меньше, хоть они и были близнецами. Нет, конечно, она не считала себя уродиной, но и красоткой не назвала бы. Длинные темные волосы, зеленые глаза и благодаря постоянным занятиям в секции плавания стройная, подтянутая фигура.

Но этот ужасный ожог на половину туловища… Девушка машинально поддернула сарафан повыше. Уродливый шрам от ожога тянулся почти через всю спину – начинался под правой лопаткой и заканчивался чуть ниже талии, слегка заезжая на бок. Конечно, Лера его скрывала, никогда не носила топики или платья с открытой спиной и на плавание ходила только в цельных купальниках. Последствия пожара, который она, к счастью, даже не помнила. Не повезло… Что ж поделать?

У Максима цвет глаз и волос был такой же, как у Леры, но ей отчего-то всегда казалось, что брат внешностью пошел в отца, а сама она больше походила на маму, Веру Максимовну. Когда она об этом говорила, Макс закатывал глаза, а мать требовала, чтобы Лера не выдумывала всякие глупости. Вспомнив об этом, девушка едва заметно улыбнулась.

Она не видела маму несколько дней и уже успела немного соскучиться. Удивительный человек их мама, и как ей удавалось работать сразу в нескольких местах одновременно? Уборщицей в каком-то учреждении, почтальоном, фасовщицей в продуктовом супермаркете, даже дворником. Вера Максимовна умудрялась выстраивать график таким образом, что успевала везде. Утром мыла полы, подметала двор, затем отправлялась в супермаркет, а вечерами разносила почту. Затем приходила домой, валясь с ног от усталости. А утром все начиналось сначала.

Лера уважала маму за ее упорство и трудолюбие и не могла понять, откуда в ней столько неиссякаемой энергии. Максим тоже подрабатывал в местном автосервисе, а сама Лера помогала матери мыть полы в подъездах ближайших домов. Иногда по вечерам они втроем быстро разносили почту. Жили небогато, но на самое необходимое денег всегда хватало.