Контртеррор

– Так и есть, Тимофей Васильевич. С криминалом и революционерами он встречался в загримированном виде. Выглядит же на самом деле он вот таким образом, – Кошко достал из папки несколько рисунков и фото и положил передо мной на стол.

Разглядывая фото, я подумал, что Рейли особо и не гримировался. Так парик, усы, очки. Считай, тоже самое проделывали и мы в Англии. Но узнать – не узнаешь. Видимо, поэтому и не мог вспомнить, где же я видел этого денди. Фото же Рейли в истинной ипостаси заставило даже вспомнить его фамилию, кажется, Розенблюм. А вот с именем в памяти был провал. То ли Зигмунд, то ли Георгий, то ли Соломон, то ли Самуил.

Так же вспомнилось, что по информации из Инета, играя личностями, Рейли максимально сильно запутал свою биографию, оставив в ней множество белых пятен. Споров о нём и его деятельности было множество. В своих воспоминаниях шпион утверждал, что родился в Ирландии и сначала вел вполне обычную, скучную жизнь. Но однажды все перевернулось с ног на голову. И он стал шпионом Британии. Правда, иногда Рейли вскользь упоминал, что его настоящая родина – Российская империя, а истинные родители – русские дворяне.

Из воспоминаний другого британского агента, дипломата и разведчика Роберта Локкарта, Шломо Розенблюм в поле зрения СИС попал в Бразилии, где устроился поваром в экспедицию, организованную британской разведкой. Во время экспедиции спас её начальника от смерти, и был им завербован. Получая британский паспорт, взял имя Сидней, а женившись на ирландке Маргарет Рейли, сменил и фамилию. Работал на англичан в Европе, Петербурге, даже в Порт-Артуре отметился. Позже вновь всплыл в Петербурге, где продолжил свою активность под крышей помощника британского военно-морского атташе.

Самое громкое из его дел, насколько я помнил, была попытка организации летом одна тысяча девятьсот восемнадцатого года, так называемого латышского заговора или заговора послов. По официальной советской версии, Рейли вместе с Локкартом пытались совершить антибольшевистский переворот, подкупив латышских стрелков, которые несли охрану Кремля. Но заговор провалился, поскольку изначально был чекистской подставой. Сам Рейли тогда сумел бежать, но заочно его объявили подлежащим расстрелу при поимке.

Закончив свои воспоминания, задал Кошко вопрос:

– Как же вышли на него, Аркадий Францевич?

– Можно сказать, что случайно. После того, как во время следствия выявили основных зачинщиков на Обуховском заводе, коих оказалось и не так уж много, начали отрабатывать их связи, особенно, Александра Шотмана, Анатолия Гаврилова и Анатолия Ермакова, – сыщик усмехнулся. – Признаться не ожидал, что это будет так просто. Уж больно много рабочих были обижены на забастовщиков, особо на эту троицу. Они же с помощью железных прутьев и самопалов заставляли нормальных мастеровых покидать цеха завода. При этом прутья часто пускали в ход. Вот сначала один мастер сказал, что видел троицу с каким-то господином. А после того, как я наудачу показал портрет нашего денди, ещё пара десятков свидетелей показали, что видели этого человека с организаторами забастовки. А дальше дело техники. Задействовали филеров, агентов Дворцовой полиции и вычислили дом, откуда выходил «товарищ Григорий».

Кошко сделал паузу и, взяв в руки рисунок, ещё раз внимательно посмотрел на него.

– Грим дело, конечно, хорошее, но моторику движений никуда не денешь. Пять дней у этого дома агенты проторчали. Но всё же «товарища Григория», а затем и господина Рейли вычислили. А фото из МИДа, где он паспорт получал. Хорошо поработали.

– Я бы сказал – отличная работа, Аркадий Францевич. Подготовьте списки на всех агентов и чинов, работавших по Рейли, для поощрения. Себя не забудьте включить в этот список, – произнёс император.

– Слушаюсь, Ваше императорское величество, – радостно ответил, вскочивший из кресла, Кошко.

– Что скажите, Тимофей Васильевич? – этот вопрос Николая был уже обращён ко мне.

– Надо отрабатывать связи нашего «денди». Они интересны в любом сегменте его взаимоотношений, хоть у революционеров с криминалом, хоть в дворянской среде, купечестве и среди промышленников. Надо ставить плотное наблюдение за господином Рейли и начать разрабатывать тех, с кем он встречался.

– Евгений Никифорович, силами Дворцовой полиции справимся? – задал вопрос император Ширинкину.

– Вряд ли, Ваше императорское величество. Очень активный молодой человек. За два дня, что он у нас под наблюдением, уже десяток кандидатов для разработки, как сказал господин полковник, появился. Трое из них по нашим данным в своё время были связаны с финансированием народников или социалистов революционеров, как они себя теперь чаще называют. Нужны будут дополнительные силы.

– Хорошо, Евгений Никифорович. Поручаю Вам вместе с Аркадием Францевичем разработать план операции по отслеживанию связей господина Рейли. Какие его знакомства интересуют меня больше всего в рамках расследования дела по нападению на царский поезд, думаю Вам господа объяснять не надо?! – последние слова были высказаны Николаем жестким приказным тоном.

– Никак нет, Ваше императорское величество, – вскочив с кресла, ответил Ширинкин.

Я и Кошко также резко встали, приняв стойку смирно.

– Господа все свободны, а Вас, Тимофей Васильевич, я попрошу остаться, – произнёс император, также поднявшись из кресла.

Когда генерал и сыщик покинули кабинет, Николай махнул рукой, указывая на кресло.

– Садись, Тимофей Васильевич. И без чинов, – император опустился в кресло и взял в руки фото Рейли. – Что делать с ним будем? Связи его выявить – это хорошо. Но долго. И не уверен я, что к нему мой дядя или братцы на встречу явятся…

Государь кинул мрачный взгляд на фото, а потом скомкал его в кулаке.

– Может тогда по схеме, как с королевской семьёй. Тем более, не удивлюсь, что таким образом Георг Пятый Вам ответку даёт, Николай Александрович, – я посмотрел в глаза государю. – Мы под ирландских фениев сработали, Рейли под революционеров социалистов работает. Великий князь Владимир Александрович просто ждёт результатов покушений на Вас, а потом будет с Георгом договариваться. А так хоть точно знать будем, кто за этим денди стоит?!

– И что конкретно, предлагаешь?

– Тихо изымаем господина Рейли, имитируем смерть британского подданного в каком-нибудь бандитском притоне, чтобы у английского посольства не возникло вопросов, а дальше вдумчиво с ним работаем.

– Мысль заманчивая… А потом что с ним делать?

– Либо он действительно умирает, либо в Шлиссельбурге появляется новая железная маска. Первое, конечно, предпочтительней.

– Да, Тимофей Васильевич, слушаю Вас, а по спине мурашки бегут. От этого твоего принципа – нет человека, нет проблемы, – император, как в ознобе передёрнул плечами.

– Николай Александрович, если бы Вы не поверили своему зятю, то мы бы все уже давно в могиле были. А подготовил всё это господин Рейли. И как я к нему могу относиться?! Только око за око, зуб за зуб. Попался – отвечай по полной программе.

– С этим-то я согласен. Только воротит от того, что опять, как какие-то преступники будем тайком всё делать, – Николай раздраженно махнул рукой.

– Вот примем изменения в законодательстве, утвердив такие понятия, как «революционная деятельность», «государственная измена», «шпионаж», «вооруженный мятеж» и наказание за них расстрел с конфискацией, можно будет и открыто действовать. А сейчас законно мы можем только Рейли пальцем погрозить, да порекомендовать покинуть пределы Российской империи.

– Кого планируешь привлечь? – нахмурив брови, спросил император.

– Бурова, Зарянского и Горелова. Это проверенные кадры. Где будем допрашивать Рейли?

– Там же где Уоллера. Надеюсь, этот англичанин не откусит себе язык!

– Подстрахуемся, Николай Александрович. Палку в рот вставим. Не откусит, – ответил я, вспоминая с досадой свой промах.

– Сколько времени надо будет на подготовку? – с мрачным выражением лица спросил государь.


– Думаю, недели хватит. Надо покойника похожего телосложением на Рейли из невостребованных к погребению в мертвецких найти, притон, который можно будет сжечь, особо не опасаясь последствий для расположенных рядом домов. Одежду, грим подобрать, средства передвижения. Придётся пролётку, да закрытый тарантас покупать. Дом самого Рейли осмотреть. Много ещё чего успеть надо будет. Так что пускай Евгений Никифорович и Аркадий Францевич пока понаблюдают за нашим денди. Может быть, какая-то ещё информация всплывёт, – я в предвкушении интересной работы мысленно потёр ладони друг об друга.

– Хорошо, действуйте, Тимофей Васильевич.





* * *


– В бумагах есть что-то ценное, Тимофей Васильевич? – шёпотом поинтересовался Буров, которому, видимо, надоело сидеть в сгущающихся сумерках и полной тишине.

Четыре часа назад я и Пётр Фёдорович пробрались в дом Рейли и под прикрытием Зарянского и Горелова, оставшихся на улице, провели обыск в доме англичанина. Обнаружив три тайника, нашли чуть больше ста тысяч рублей в основном новыми сторублевыми «Катеньками». Папку с расписками в получении денежных сумм. Некоторые фамилии и получаемые суммы заставили серьёзно задуматься о том, что «58 статью» надо принимать, как можно быстрее. Иначе англичане будут уверенно решать все проблемы с Российской империей в свою пользу, если такие чиновники у них на содержании. Попалась и парочка расписок великих князей из молодых Романовых.

Кроме этого, в доме нашлось большое количество наркотиков от кокаина до героина. А одна из комнат явно была устроена для сексуальных утех. В общем, неплохой такой домик для вербовки. Расписки, кстати, датировались только этим месяцем, и было их больше двух десятков. А месяц только начался.

Дальше мне с Буровым оставалось ждать нашего клиента, паковать его, имитировать смерть и везти в Гатчину. Вот и сидели, скучая, пока мой напарник не выдержал длительного молчания.

– Есть, Пётр Фёдорович. Парочка расписок с такими фамилиями, что волосы дыбом встают. Да и суммы внушительные. Знать бы за что заплатили, – также шёпотом ответил я.

Дальнейший наш диалог был прерван стуком небольшого камушка в стекло окна.

– Собрались, Пётр Фёдорович! Клиент пожаловал, – произнёс я. поднимаясь с полки для обуви. Такой вот примитивный способ предупреждения от наружного наблюдения о приходе британца домой выбрали.

Дожидались мы Рейли в прихожей. Очень уж удобно из-за имеющих в ней ниш можно было подойти сзади для захвата нашего объекта. Буров начал подниматься за мной и в этот момент в окно ударился ещё один камень.

– Чёрт, их двое, Тимофей Васильевич, что делать будем? – прошептал напряжённым голосом Буров.

– Я вырубаю обоих, а дальше разберёмся, – тихо ответил я. – Ждём.

Прошло где-то секунд тридцать, как в замке заскрежетал ключ, а потом скрип открываемой двери и голоса.

– Сидней, а кокс у тебя есть?

– Есть, Ваше высочество. И девочки позже подойдут.

– Сидней, мы же договорились, что когда мы наедине для вас я Андрей.

«Это полный попадос. Младший сынок князя Владимира – юнкер Андрюша», – успел подумать я, метнувшись к Рейли, который потянулся к газовому рожку, чтобы его зажечь.

Удар по сонной артерии Сиднею, резкий разворот на сто восемьдесят градусов и такой же удар по шее великого князя. Два тела рухнули на пол почти одновременно.

Буров быстро закрыл дверь, потом зажёг газовую лампу в прихожей. Двери в комнаты были нами предварительно закрыты, а шторы на окнах комнат, куда мог бы дойти свет из прихожей были задёрнуты.

– Это тот, о ком я думаю?! – нервно спросил напарник, показав рукой на лежащего на полу молодого человека, одетого в юнкерскую форму Михайловского артиллерийского училища.

– Да, Пётр Фёдорович. Перед вами Его высочество Андрей Владимирович Романов. И что с ним делать, ума не приложу. Тем более скоро девочки должны подойти, – ответил я, действительно, не представляя, что делать с младшим сыном Великого князя Владимира Александровича.

– Вот это мы попали! – как-то растерянно произнёс Буров, после чего нервно хохотнул.

– Это точно, попали! Как в том анекдоте.

– Каком?

– Путешественник в горах доходит по узкой тропе до пропасти. Дальше дороги нет. Но вид открывается просто отличный: горы, ущелье, водопад. «Красота-то какая!» – кричит наш путешественник-оптимист. А эхо привычно отвечает: «Мать! Мать! Мать!»

– Мне бы стать таким оптимистом, твою же… Млять, такая! Что делать-то будем, Тимофей Васильевич?!

– То, что и планировали. А Андрюша у нас в спальне поспит. За работу, Пётр Фёдорович.

А дальше всё завертелось. По уже отработанной схеме, усыпили обоих клиентов хлороформом. Великого князя перенесли в спальню и нежно уложили на кровать. Рейли раздели и переодели в другую одежду. Потом аккуратно вывели-вынесли на улицу и загрузили в тарантас.

Подходящего тела не нашли. Пожар, после которого нашли бы обгоревшее тело Рейли, также решили не устраивать. Слишком всё сложно, да и нужный результат под большим вопросом. Поступили проще. Костюм и рубашку на англичанине, когда он был ещё одет, порезали в районе сердца. А, раздев объект, облили разрезы на одежде кровью, подготовленной заранее. На пол прихожей тоже не забыли плеснуть.

Подумав, решил ещё больше запутать следствие, а заодно и Владимиру Александровичу подгадить. В прихожей в подставке для зонтов, лежало несколько тростей. Обследовав их, как и предполагал, нашёл одну с клинком внутри. Испачкав лезвие в крови, сходил в спальню и вложил рукоять трости-шпаги в руку князя Андрея. Так как был в перчатках, то стирать свои отпечатки, не потребовалось.

По дороге в Гатчину выбросили окровавленную одежду и вещи Рейли, включая золотой портсигар и ещё одну трость с дорогим серебряным набалдашником, которые имели инициалы S и R на Суворовском проспекте рядом с отхожим местом во дворе дома, где был дешёвый бордель. Думаю, они скоро найдут новых хозяев. Контингент в это бордель ходил специфический. Работники ножа и топора, так сказать. Наш же путь со спящим пленником лежал в Гатчинский дворец.





* * *