Контртеррор

– По мне, то для простоты изготовления, можно использовать производство тех же орудийных снарядов. Только для стабилизации их полёта в воздухе приделать к ним металлическое оперение. Что-то типа такого.

Закончив фразу, я взял со стола связанные спички с бумажным стабилизатором, вложил их в «фюзеляж» модели и запустил самолёт в воздух. Потоком воздуха «бомба» отделилась от самолёта и с тупым звуком в полной тишине ударилась спичечными головками о паркет. Я подобрал бомбочку, вновь её подбросил к потолку, где та, развернувшись в воздухе, начала падать отвесно на пол.

– Как-то так, господа, – произнёс я, вернувшись за стол, подобрав перед этим самолёт и «бомбу».

– Да, самые простые решения – одновременно самые лучшие, так, кажется, говорил Бонапарт. Приделал оперенье к снаряду и воздушная бомба готова. Жалко только эти ваши бомбардировщики так мало снарядов для восьмидюймовки поднять в воздух смогут. Десятью бомбами тяжело будет в броненосец попасть, – произнёс Сандро и задумался, видимо, что-то подсчитывая в уме.

– Но небольшой самолёт может нести торпеду Уайтхеда. Представьте, господа, самолёты, как рой ос поднимаются в небо и берут курс на вражескую эскадру, идущую вдоль берега. Они несут только по одной торпеде, но их скорость больше шестидесяти узлов и они могут маневрировать в воздухе по всем трём осям координат. Рой подходит к кораблям, осы разделяется, выбирая цели, и начинают волнами атаку. Резкое снижение к воде, пуск торпеды на расстоянии полуверсты от корабля и резкий набор высоты, с уходом вправо или влево, – ведя рассказ, я с помощью модели самолёта и «бомбочки» изобразил над столом атаку торпедоносца, где вместо броненосца выступила пустая пепельница.

– Да что б тебя в душу, в кашу, под коленку, в корень, через коромысло, в кочерыжку, глаз ты осьминога, – Сандро остановился и резко выдохнул. – И когда появятся такие торпедоносцы, по вашему мнению, Тимофей Васильевич?

– Лет через десять, может быть и раньше. И чтобы Российская Империя была первой среди покорителей шестого воздушного океана[3], надо действовать уже сейчас. Иначе опять будем покупать воздушные аппараты втридорога в Англии, Франции, Германии или в САСШ. И почему бы, например, Александру Михайловичу не стать первым полным адмиралом Воздушного флота Российской империи, – произнёс я и серьёзно посмотрел в глаза великого князя.

– Красиво, Сандро, тебя Тимофей Васильевич покупает. Красиво! Ёкнуло, наверное, в душе?! – серьёзно произнёс император, глядя при этом на меня.

– Ёкнуло, Ники, ёкнуло. Но шестой океан упускать, действительно, не хочется. Что хотите предложить, Тимофей Васильевич?

– У нас есть подданный Российской Империи генерал-майор Мадсен. Скоро будет ещё один подданный – Хайрем Максим. Он, кстати, шесть лет назад также испытывал самолёт своей конструкции, и он у него, как у Можайского взлетел и упал, – я сделал паузу для того, чтобы слушатели осознали новую информацию об оружейнике. – А так предлагаю сделать предложения Шарлю Ренару, графу Цеппелину, Сантос-Дюмону организовать постройку дирижаблей и дальнейшее их совершенствование для Российской Империи. А Уайтхеду и братьям Райт сделать предложения создать первый российский самолёт. Также необходимо найти людей, которым поставить задачу по разработке мощного двигателя. Может кого-нибудь из фирмы Даймлер-Мариенфельде сманить. Заодно и автомобили у себя начать производить. Среди наших Левшей поискать энтузиастов воздухоплавания.

– Могу сразу предложить Огнеслава или Игнатия Степановича Костовича. Проходил свидетелем по материалам восемьдесят первого года. Он тоже дирижаблями и самолётами бредит. И тот, и другой пытался самостоятельно построить, но не хватило денег. Запатентовал бензиновый двигатель с электрическим зажиганием в САСШ и Англии, у нас также позже получили на него привилегию. Сейчас у Костовича небольшая фабрика по производству арборита, – неожиданно для всех произнёс Ширинкин, до этого постоянно молчавший.

– Я думаю, если целенаправленно поискать, то много таких Левшей найти можно будет, – задумчиво проговорил Сергей Михайлович. – И я считаю, что на дирижабли и самолёты надо финансирование изыскать. Больно уж заманчивую и, думаю, правдивую картину будущего рассказал Тимофей Васильевич.

– Деньги, деньги и ещё раз деньги. Где их только найти столько. Тем более, Тимофей Васильевич ещё не рассказал нам о войне под водой и другие войны моторов. Чувствую, и остальные его предложения потребуют огромных сумм, – император грустно усмехнулся. – Рассказывайте дальше, Тимофей Васильевич, о войне под водой.

– Думаю, что много говорить о Степане Карловиче Джевецком излишне. Его подводные лодки, которые были приняты на вооружение, к сожалению, сильно устарели за эти двадцать лет. Но это объясняется отсутствием нормальных двигателей для того времени. Тем не менее, господин Джевецкий не стоит на месте. Как мне стало известно, за проект подводной лодки водоизмещением около ста двадцати тонн, имеющей паровую машину, экипаж в двенадцать человек, которую он разработал совместно с капитаном по Адмиралтейству Крыловым, на Международном конкурсе в Париже в девяносто восьмом году ему была присуждена первая премия. Но есть проблема, – я сделал драматическую паузу. – Пока у нас разрабатываются проекты, в САСШ и Франции полным ходом идёт строительство подводных лодок, чьи характеристики мало чем отличаются от заявленного проекта Джевецкого-Крылова.

– А как обстоят дела в Англии и Германии? – задал вопрос Сандро.

– Слава Богу, пока и Первый лорд Адмиралтейства, и кайзер считают подводные лодки блажью слабых на море наций. Но есть большая вероятность, что в ближайшие годы эта точка зрения претерпит изменения. И надо этим воспользоваться, – ответил я великому князю.

– А что уже построено в САСШ и Франции? – поинтересовался император.

– В САСШ идёт борьба за заказы подводных лодок между Джоном Холландом и Саймоном Лейком. Пока выигрывает Холланд. Хотя проект Лейка, на мой дилетантский взгляд, очень неплох. В апреле прошлого года Морской департамент САСШ за сто пятьдесят тысяч долларов или за триста тысяч рублей закупил и поставил на вооружения подводную лодку «Холланд». Лодка имеет следующие характеристики: водоизмещение шестьдесят пять тонн, четырёхцилиндровый бензиновый двигатель для надводного хода и электродвигатель для подводного, которые позволяют иметь скорость в восемь и в пять узлов соответственно. Вооружение представлено носовым торпедным аппаратом калибра восемнадцать дюймов с тремя торпедами Уайтхеда, а также кормовой пневматической пушкой Залинского для динамитных снарядов. Боекомплект семь снарядов по двести двадцать два фунтакаждый. Экипаж – семь человек.

– А неплохие показатели, господа! Если у этого Холланда ещё и тактика ведения боя из-под воды отработана, то такая лодка – серьёзный противник для надводного флота, – эмоционально произнёс Сандро. – А у французов что?

– Я, Александр Михайлович, сначала по САСШ закончу. Сейчас Холланд строит лодку под название «Фултон». Это его девятый проект, который предполагает водоизмещение лодки в сто двадцать тонн, её длину в шестьдесят три фута четыре дюйма, диаметр одиннадцать футов девять дюймов, высоту от киля до палубы надстройки в двенадцать футов. Скорость надводного хода предполагает восемь с половиной узлов, подводного – шесть узлов. Дальность плавания экономическим ходом будет, соответственно, четыреста тридцать и сорок миль. Рабочая глубина погружения – сто футов. Из вооружения предусмотрено уже два торпедных аппарата и шесть торпед. Этим летом лодка должна пройти испытания.

– Вот это уже серьёзно. Посмотреть бы на испытания лодки. Да на атаку торпедами из-под воды. Интересно, сможет попасть с расстояния в полмили в корабль, идущий со скоростью в десять-двенадцать узлов?! И сколько торпед для этого понадобиться?!

У капитана первого ранга Романова информация об американских подводных лодках вызвала нешуточный интерес.

– А у французов как дела обстоят? – продолжил свою речь очередным вопросом Сандро.

– Во Франции Альфред Лобёф построил подводную лодку «Нарвал» водоизмещением двести тонн, длиной более ста одиннадцати футов, наибольшая ширина – двенадцать с половиной футов. Скорость полного хода на поверхности во время испытаний достигала одиннадцати узлов, под водой – восемь узлов. Заложенная дальность плавания, соответственно, более шестисот миль на восьми узлах, под водой сорок две мили на пяти узлах. На вооружении четыре торпедных аппарата системы Джевецкого. Вот такой «Наутилус» у французов получился, – закончил я краткий доклад.

– Во Францию ехать ближе, – усмехнулся Сандро. – И дирижабль, и подводную лодку посмотреть можно будет.

– И ещё. Два года назад фирма «Holland Torpedo Boat Company» двух компаньонов Холланда и Фроста стала филиалом фирмы «Electro-Dynamic Company», которая принадлежит Исааку Райсу, другу и также компаньону Фроста. По условиям договора Холланд из совладельца превратился в наемного служащего компании, носящей его имя. Так что, если господин Лобёф вряд ли согласится стать подданным Российской Империи, то господин Холланд может на это пойти. Да и Саймон Лейк, по моему мнению, тоже. Он сейчас на мели сидит и ждёт банкротства.

– Я же говорил, господа, опять деньги. Причём опять огромные суммы, – ворчливо произнёс государь.

– Николай Александрович, во сколько нам полностью обойдётся строительство броненосца «Ретвизан» в САСШ? – задал я вопрос императору.

– Ориентировочно, в четыре миллиона триста пятьдесят тысяч долларов, – вместо Николая ответил Александр Михайлович.

– На эти деньги можно построить тридцать подводных лодок. Можно же будет где-то чуть-чуть ужать в бюджете Морского ведомства и купить, либо построить у нас по проекту Холланд-Саймон-Джевецкий-Крылов самый современный подводный аппарат, а лучше штук пять, – продолжил я.

– И что нам дадут эти пять подводных лодок? – спросил Николай.

– Для начала отработать на практике их строительство, потом разработать тактику ведения боевых действий из-под воды, постепенно устраняя выявленные недостатки, которые можно получить только в серии, – я мечтательно прищурился. – Эх… Если бы вместо Порт-Артура мы выбрали Мозампо[4], на чём так настаивал адмирал Дубасов. Там до военно-морской базы в Сасебо миль триста будет. Зашли бы пять лодок в гости и как в тире выпустили торпеды по стоящим кораблям.

– Не всё так просто, Тимофей Васильевич. На стоянках, как правило, корабли прикрываются противоторпедными сетями. Так что, как в тире не получится, – с усмешкой произнёс Сандро.

Мол, чего с сапога возьмёшь. Простых вещей не понимает.

– Хорошо, Александр Михайлович. У Холланда в одном из проектов подводной лодки предусматривался люк-шлюз для спасения экипажа. Если доработать этот вопрос, плюс доработать водолазное снаряжение с кислородными баллонами Генри Флюсса и магнитные мины, то можно представить такую картину. Подводная лодка заходит во вражеский порт, ложится на дно. Из неё через люк выбираются водолазы и транспортируют мину нулевой плавучести с хорошим зарядом взрывчатки к кораблю. Присоединили, вернулись в лодку, та тихо и незаметно ушла из порта. Часовой механизм мины сработал. Взрыв и одним кораблём противника стало меньше.

– Да, Тимофей Васильевич, вашим фантазиям сам Жюль Верн позавидует, – усмехнулся Сергей Михайлович.

– Не скажи, брат. А что сейчас, Тимофей Васильевич, действительно, есть возможность без шланга для подачи воздуха водолазу по дну передвигаться? – заинтересованно спросил Сандро.


– Александр Михайлович, ещё двадцать лет назад Генри Флюсс со своим аппаратом в виде кислородных баллонов, дыхательного мешка и коробки с веществом, поглощающим углекислый газ из выдыхаемого воздуха, совершал погружения на глубину до двадцати метров и спокойно передвигался под водой. Но я себе представляю несколько иное. Не двигаться по дну, а плыть под водой используя на ногах приспособления, похожие на лапы у лягушек. Такие люди-лягушки смогут незаметно доставить мину к кораблю с помощью подводной лодки, или с суши. Много разных вариантов.

– Ладно, Тимофей Васильевич, разговор был очень интересным. Как я понимаю, Вы рассказали не всё, что хотели. Продолжим разговор в Гатчине, когда домой вернёмся. И по вашей папке заодно всё обсудим, и по войне моторов. Сейчас время поджимает, необходимо подготовиться к приему у французского посла, – произнёс император и поднялся со стула, показывая, что разговор окончен.





Глава 7. Провокаторы




Я открыл глаза и, повернув голову налево, уткнулся носом в копну светлых волос, пахнущих какими-то травами. Прижавшись лицом к моему предплечью, рядом посапывала моя венчанная жена Мария Аркадьевна Аленина-Зейская.

Два дня назад, двадцать девятого июня на День святых апостолов Петра и Павла в гатчинском кафедральном соборе святого апостола Павла произошло наше венчание. А потом была свадьба в Гатчинском дворце.

Признаюсь, я долго находился в шоке, когда Николай после моей помолвки на день рождении Марии заявил, что моя свадьба с Беневской будет проходить у них во дворце, а император и императрица будут моими посаженными родителями. В таком же шоке находилась Маша, когда я ей об этом сообщил, и мои будущие тесть и тёща, которые в начале июня прибыли в столицу из Владивостока по прямому указанию императора.

А потом началась предсвадебная суета. Хотя почти все затраты на свадебное торжество взвалила на себя императорская чета, но в грязь перед гостями, в числе которых будет, практически, всё семейство Романовых, ударить было нельзя. Поэтому пришлось раскупорить свою давнюю заначку – самородки Золотого Лю.

Ещё перед поступлением в Николаевскую академию, я перевёз из станицы Черняева в своё имение мешочек с золотом. Как оказалось, в нём было чуть больше тридцати фунтов высокопробных самородков, за которые я получил пятнадцать тысяч рублей. Плюс к этому доходы от имения. Сазонов как-то извернулся и вручил мне десять тысяч. «Золотой» у меня управляющий.

«Курковицкий энд Калитинский колхоз» достиг уже ста двадцати дворов, занятых на производстве картофеля, производных из него, масла и круп, дающих отличный доход. По докладу Александра Ивановича в этом году, несмотря на ожидаемый неурожай зерновых, снижения дохода не предвидится. Картофель должен уродиться отлично, травы хорошие, масла будет много.

Кстати, когда Аркадий Семёнович и Нина Викторовна посетили мои усадьбы, то были приятно удивлены видом деревень и тем, как выглядят в них крестьяне и их дети, а также тем уважением каким я у них пользуюсь.

– Да лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Когда Вы, Тимофей Васильевич, рассказывали во Владивостоке о своих имениях, и как у вас живут крестьяне, я признаться, подумал, что Вы преувеличиваете. Когда пришло восторженное письмо от сына после посещения ваших хозяйств, я оправдал эту восторженность его молодостью и неопытностью. Теперь же вижу, что и Вы, и сын преуменьшили. Я ещё ни разу не видел у крестьян одной деревни таких богатых хозяйств, – произнёс Беневский, сидевший с женой вместе со мной в нанятом на станции конном экипаже, глядя, как встреченные по пути крестьяне и крестьянки, крестясь, низко кланяются, а потом вслед несётся: «С приездом, Ваше благородие…», «Сохрани Вас Христос…», «Здоровья Вам, барин…», «Спаси Вас Боже…».

Кроме заначки, дохода от имений, получил хорошую сумму в виде премии от Мадсена. Ковровский завод после моих похождений в Китае, а также восторженных отзывов о ручных пулемётах от адмирала Алексеева, генерал-губернатора Гродекова, наконец-то получил госзаказ на тысячу новых мадсенов.

Обитая всё последнее время в Гатчинском дворце, практически, не тратил своё жалование. От подарка нового родственника китайского генерал-губернатора Чан Шуня тоже много осталось. Так что набралось наличкой больше тридцати тысяч рублей. Половину перевёл в фунты стерлингов и положил их в швейцарский банк. Будет семейной подушкой безопасности. Дал указание Сазонову переводить ежегодно на этот счёт доход от имения. Если что, то за пятнадцать лет приличная сумма накопится. Не знаю, как дальше пойдут события в этом мире, но о жене и будущих детях надо позаботиться заранее. Пусть будет запасной аэродром.

Потратившись ещё на свадебный подарок жене в виде набора из кольца, серег, браслета, цепочки с кулоном из золота и рубинов, остальные деньги отдал будущей тёще. Пускай сами покупают к свадьбе то, что считают нужным. У меня служба и не надо мне мозг выносить.

На службе дел было, действительно, невпроворот. Прибыв из Москвы после коронации в столицу, Николай устроил форменное избиение столичной полиции. Начальник столичного Отделения по охране общественной безопасности и порядка полковник Пирамидов был отправлен в отставку без прошения.

Благодаря Кошко выяснилось, что основная масса агентов, проходящих по делам, оказались, как в сериале «Менты» – агентами «Цыплаковыми». Деньги на них списывались, а реальной работы не было. В общем, полковник Пирамидов пошёл по стопам своего предшественника полковника Секеринского, которого в девяносто седьмом году уволили после проверки расходования секретных сумм Петербургского охранного отделения: оплаты агентуры, конспиративных квартир. Тогда обнаружилось много нарушений, в связи с чем Секеринского уволили с поста руководителя отделения. Штаб корпуса жандармов, не согласный с таким решением, назначил его начальником Петербургского губернского жандармского управления. Но по воле императора Секеринский вслед за Пирамидовым был уволен без прошения. Реальной агентурной работы, как оказалось, в губернском управлении также не было.

На место Пирамидова был назначен Зубатов, сумевший убедить Николая при личной встрече в Москве об эффективности своих подконтрольных полиции профсоюзных организаций рабочих и агентурной работе среди них. Император дал ему карт-бланш. Должности директора Департамента полиции и начальника Петербургского губернского жандармского управления пока оставались вакантными.

По расследованию покушения на царский поезд под руководством Азефа особых новостей не было. К убитым на Хитровке, добавилось ещё два трупа из «уважаемых» воров-карманников в дорогостоящем притоне рядом с Сенным рынком в Петербурге. Убитые были марвихерами – ворами, специализировавшимися на кражах из карманов знатной и богатой публики. Такие воры работали в театрах, на светских приемах и раутах. И эти двое были хорошими знакомыми покойного бывшего поручика Лейб-гвардейского сапёрного батальона Кривицкого. И их также видели в обществе худощавого мужчины лет двадцати пяти – тридцати с семитскими чертами лица и по описанию свидетелей, как денди лондонский одетого.

Нарисованный Куликовым по описанию портрет этого денди опознали в Москве на Хитровке, в столице и на Сенной, и на Апрашке. Только после убийств Красницкого, Храмова, двух извозчиков и двух карманников этого денди уже никто больше не лицезрел. А мне этот портрет не давал покоя. Такое ощущение, что я видел этого человека, или фото этого человека. Но до сих пор информация в голове так и не всплыла.

Отработка связей Азефа в революционной среде продолжалась. По агентурным данным покойного под общим руководством уже коллежского советника Зубатова были разгромлены ячейки «Союза социалистов-революционеров» в Петербурге, Москве, Тамбове, Киеве, Воронеже.

Сергей Васильевич лично допрашивал руководителей ячеек. Все как один утверждали, что Азеф – герой, раз решился взорвать царский поезд, продолжив террористические традиции народовольцев. Ни один из задержанных не верил в предательство Азефа и считали сведения о его сотрудничестве с полицией – провокацией. В общем, с этой стороны по Азефу и ещё одному убитому у моста члену «ССР» была тишина.

До Зубатова с Азефом напрямую работал бывший директор Департамента полиции действительный статский советник Зволянский. Ныне тоже покойный. По прибытии в столицу из Москвы Сергей Эрастович через несколько дней застрелился или его застрелили.

Вторую версию отстаивал Кошко, но доказательств, кроме того, что у дома Зволянских видели нашего денди, у него пока не было. Также вызывало сомнение в самоубийстве его орудие – пистолет Браунинг, о котором никто из близких и знакомых покойного не знал. Ну, и ещё то, что искренне верующий православный и отец трёх дочерей, двое из которых на выданье на самоубийство вряд ли пойдёт.

По московским извозчикам у Аркадия Францевича сложилось мнение, что их убили Красницкий и Храмов. А вот их потом кто-то другой или другие. Во всяком случае, связь между криминальным миром Петербурга и Москвы с нашим неуловимым денди явно прослеживалась, а вот ниточки к Великому князю Владимиру Александровичу не было никакой. Будто их все разом перерезали, причём целенаправленно.

Мои воспоминания были прерваны сиянием счастливых голубых глаз, с нежностью посмотревших в мои глаза.

– Проснулся, – проворковала супруга.

– Привык на службе рано вставать, солнышко моё. Глаза сами открываются, – ответил я, целуя Машеньку в нос.

– Тогда хочу услышать всё, что ты мне вчера перед сном говорил и на ушко шептал, – произнесла женушка и мило покраснела.

После свадебного торжества во дворце, первую брачную ночь мы провели в шикарном номере городской гостиницы, а на следующий день, то есть вчера всем семейством: я, жена, тесть с тёщей и шурин уехали в Курковицы. Император дал мне месяц отпуска. Вряд ли только он столько продлится.

В имении первым делом была баня. Потом поздний обед и первая наша с Машенькой ночь в своём доме. Не знаю, что на меня накатило, но пользуясь любовным опытом прошлой жизни, я этой ночью постарался разбудить в супруге – женщину. И, судя по всему, мне это удалось. Так что ранний подъем подождет. Он и подождал, а на завтрак мы прибыли последними.

После плотного утреннего приёма пищи, который прошёл в тёплой семейной обстановке, шурин с Митькой, младшим сыном Прохора, выросшего уже до Митяя, укатили на пролётке в Калитино. Что-то Иван Аркадьевич захотел уточнить по технологии изготовления картофельного крахмала, производство которого было налажено в том имении. Машенька и Нина Викторовна вместе со Степанидой направились изучать дом, подворье, кладовые и прочее домашнее хозяйство.

Я же с Аркадием Семёновичем разместились в беседке у пруда, которую лет пять назад построили по моей просьбе и по моему проекту. Кроме спуска к мосткам, с которых можно было с комфортом ловить рыбу или купаться, у беседки присутствовала хозчасть, включающая в себя печь под навесом, на которой можно было готовить в посуде на открытом огне, либо тушить в печи, либо приготовить на мангале. Точно такая же печь с беседкой была у меня в дедовском доме в том прошлом-будущем.

Сегодня вечером будем всем семейством кушать шашлык по моему рецепту, а завтра плов. Кстати, Мари и Алекс впервые попробовав эти блюда в моём приготовлении, когда приезжали в гости, отметили, что всё очень-очень вкусно. Правда, были в шоке от того, что я всё готовил лично. Так что сегодня одному из барашков, которых специально держат в имении для таких случаев, будет секир башка. Но, как сказал один мудрый человек, что: «Мы живем на этом свете не для того, чтобы есть, а едим, чтобы жить!!!» А вкусно поесть, по моему мнению, лучше, чем не вкусно.

Дождавшись, когда Прасковья – средняя дочь Прохора и мать уже четырех детей, удалится, поставив на стол в беседке графины с холодным квасом и морсом, сел в кресло-качалку и с наслаждением потянулся. В другом кресле, тихонько покачиваясь и куря трубку, сидел Беневский, задумчиво смотря на водную гладь пруда.