Контрабандисты во времени

Затрещали ломающиеся копья, раздалось ржание коней и крики первых смертельно раненых воинов. Роберт получил сильнейший удар в щит и едва не оказался на земле. Удар пришелся в левый верхний угол, отломив внушительный кусок, наконечник скользнул и ушел в сторону. Это открыло английского рыцаря для удара, и он на всем скаку налетел на копье Роберта, задний конец, которого тот упер в специальную полочку в седле. Острый граненый наконечник попало прямо в голову противника. Раздался хруст сломанных костей, голова англичанина откинулась назад, он мгновенно обмяк, откидываясь на спину и выпал набок из седла. Конь Роберта немного подсел на задние ноги и сделал несколько шагов назад. Да и вся линия французов сильно прогнулась под сильным натиском английских рыцарей, но устояла.

Первая линия французских рыцарей, оставив длинные и тяжелые копья, бесполезные в тесноте кровавой толчеи, вооружилась боевыми молотами, клевцами, кистенями, топорами и принялись добивать прорвавшихся в их строй англичан. Роберт, как он это делал раньше, закинул покореженный щит за спину, держа в одной руке длинный тяжелый кинжал, которым он парировал удары, а в другой клевец, грозное оружие для разящих и смертельных ударов. Подоспела вторая линия французских рыцарей. Они, вооружённые длинными копьями, двигаясь между своих товарищей, начали сильно теснить англичан, а через некоторое время те не выдержали совместного натиска первой и второй линии французов, прогнулись по флангам рваной дугой и отступили. Французы бросились в контрнаступление, преследуя врага.

Роберт устремился вперед, снова чувствуя азарт и упоение битвой, как вдруг увидел в самой гуще схватки Ричарда III. Английский государь, не обладая силой и удалью своего предка Ричарда Львиное Сердце, бился все же как лев. Все его удары имели сокрушительное воздействие, являясь примером для всех его воинов, но остановить уже натиск французов не под силу даже такому храбрецу как он. Мало того, он оказался в опасной ситуации грозящей ему гибелью или позорным пленом. Роберт устремился к нему. Сразиться с таким противником или взять в плен – наивысшая доблесть для простого рыцаря. Но на его пути встал отряд наемников Мартина Шварца. Они стали единственной силой, защищающей английского короля.

Роберт и еще несколько французских рыцарей смело бросились на наемников, но тут же встретили умелый отпор. Парни из немецких земель с младых лет занимались войной и обладали большим опытом в ратном деле. Их алебарды на длинных древках стали непреодолимым препятствием для рыцарей. И последним очень не хотелось попасться на большой крюк с другой стороны топорища. Один из рыцарей, опрометчиво бросившийся на них, уже стал их добычей. Они ловко стащили его с лошади крюками с двух сторон, разомкнулись на пару мгновений, утащили вглубь своего построения, где на беднягу обрушились сильные удары боевых молотов, и сам Мартин Шварц прикончил неудачника кинжалом, воткнув его в голову через щель забрала. Постепенно наемники, умело обороняясь, отошли назад к отступающему войску и отвели угрозу от английского короля. Подошли французские аркебузиры и арбалетчики, сделав залп из аркебуз и арбалетов, они разрушили оборону наемников Мартина Шварца.



– Монжуа-а-а! Сен-Дени-и-и! – рыцари сразу устремились в образовавшуюся брешь, круша и сметая все на своем пути.

Но было уже поздно, так как король отошел к основному войску, а Мартин Шварц, этот достойнейший воин и храбрейший человек, преданный своим клятвам, погиб от выстрела аркебузы. Роберт тоже ощутил на себе воздействие аркебуз. Несколько пуль попали в него, ударив с силой боевого топора и оставив в нижней части нагрудника глубокие вмятины.

Внезапный рывок группы рыцарей, в которой находился Роберт, оголил левый фланг французов, чем незамедлительно воспользовались англичане, они подтянули артиллерию и аркебузиров. Обстрел из огнестрельного оружия остановил рыцарей, заставив их прекратить преследование, потому что не всем так повезло, как Роберту, отделавшемуся лишь несколькими вмятинами. Одного из его товарищей, рыцаря из Шампани, с синим щитом и косой белой полосой, пробило небольшим ядром насквозь, оставив в той же нижней части нагрудника, на спине, приличную дыру с рваными и окровавленными краями железа.

Небольшое отступление воодушевило англичан настолько, что они восстановили боеспособность своих войск и, переставив орудия, начали обстреливать французские шатры. Одно из ядер попало в шатер самого де Кревкера и повалило королевское знамя, убив при этом знаменосца. Командир правого крыла французов решил, что маршал убит, сражение проиграно и велел отступать, чем еще сильнее оголил левый фланг. Началось позорное и беспорядочное бегство. Призрак поражения при Азенкуре замаячил над несчастными французами. Роберт в пылу жестокой сечи находился рядом с шатром и попал под обстрел английских аркебуз. Он видел, что маршал на самом деле жив, что лишь убит знаменосец. Молодой рыцарь развернул коня и поскакал под яростным обстрелом аркебуз и луков к поваленному шатру. Но дым от выстрелов заволок позиции англичан, поэтому они не смогли прицельно стрелять во французского рыцаря.

Роберт поднял королевское знамя, как можно выше над собой. Французы на левом фланге, что его увидели, остановились, перестроились и продолжили сопротивление, немного потеснив англичан. Храбрый поступок Роберта спас все войско от полного разгрома и дал маршалу возможность принять решение. Осторожный Кревкер все же сделал непростой выбор – отступить, так как боеспособным оказался лишь левое крыло войска, и поле битвы осталось за англичанами. Но это уже была пиррова победа, так как она не решала исхода войны, а лишь продлевала ее.



Вскоре всем воющим сторонам стало понятно, что война отнимает слишком много сил и денег, и больше нет возможности ее продолжать. Кроме этого, изменилась и вся политическая ситуация в странах участниках. Император Максимилиан занялся разделом венгерского наследства, король Ричард срочно вернулся в Англию подавлять большое шотландское восстание, а Карл наконец-то был коронован и многие мятежные герцоги присягнули ему на верность, тем самым разрушив «Лигу общего блага» направленную против регентства его сестры. В конце концов, и сам троюродный дядя его, герцог Орлеанский Луи, будущий король Франции под именем Людовик XII, смирился и принес присягу верности. А в народной памяти эта война получила название безумной.

Роберт немного задержался по любезной просьбе де Кревкера в Париже, который хотел представить его своей дальней племяннице, очень милой девушке из небогатого рыцарского рода. Марго де Гранпре оказалась прекрасной девицей, воспитанная, скромная, в меру набожная и что немало важно обладала отменным здоровьем. Через некоторое время, будучи под очарованием этой юной особы, он вернулся в родной дом уладить дела. И тут он обнаружил, что пока он сражался во славу французской короны, его владения подверглись настоящему разграблению со стороны Оландэ, а его любимый дядя Жерар убит при весьма темных обстоятельствах. Но все – ситуация и факты указывали на одного человека, весьма заинтересованного в преступлении. Батист де Оландэ вернулся с «Безумной войны» раньше и пока Роберт отсутствовал, завел с Жераром сору по землевладению. Наняв хитрых и пронырливых стряпчих из Парижа, он поставил под сомнение настоящее владение некоторых земель, якобы которые его далекие предки Оландэ отдали в лен предкам Амбле на определенный срок, который уже якобы истек. Он дошел до того, что оскорблял его дядю и унижал в присутствии благородных людей. Старый Жерар не выдержал и призвав Бога в свидетели своей правоты, вызвал наглеца на поединок, чтобы решить вопросы земли и чести силой оружия. Ранним утром старый рыцарь отправился на условленное место, но был убит по пути якобы напавшими на него разбойниками. Но все поговаривали, что это молодой Батист подстерег его с товарищами и вероломно убил его. Доказательства, указывающие на него, отсутствовали. Но Роберт не нуждался в доказательствах, он, не вдаваясь в мотивы преступления, воспылал праведным гневом. Недолго думая, он надел тонкую кольчугу, не раз спасавшею ему жизнь в бою, поверх нее камзол, опоясался мечом и, взяв в руки клевец, поскакал к замку Оландэ. В его каминном зале шел небольшой, но пышный праздник, устроенный вероломным семейством, с приглашенными гостями достаточно высокого положения в Нормандии. Замок с недавнего времени потерял свои свойства настоящего военного укрепления и представлял собой особняк, сложенный из тесаного камня, окруженный некогда крепкой крепостной стеной, давно нечищеным рвом и остатками валов. Вокруг небольшой парк украшенный флагами, цветами и лентами, а из окон особняка слышалась музыка и веселый смех.

Ворота опущены, но охрана из двух солдат вооруженных алебардами и мечами преградила ему путь.

– Остановитесь сеньор! Назовите ваше имя.

Роберт спешился.

– Передайте вашему господину, что я пришел получить по счетам! – задыхаясь от гнева, закричал он, вынимая меч из ножен.

Два солдата переглянулись между собой, перехватили алебарды и угрожающе двинулись к нему, стараясь зайти с двух сторон. Но разве могут два стражника в бархатных ливреях, нагрудных латах и в беретах с пером, остановить опытного рыцаря, закалённого на поле битвы. Они привыкли понукать и грубо обирать пугливых крестьян, что везли на своих возах продукты. Роберт сделал ложный выпад мечом, потом резкий шаг в сторону и, оказавшись сбоку от охранника, ударил его клевцом в живот, пробив нагрудник. Бедняга охнул, выронил из ослабших рук алебарду. Роберт, не мешкая и прикрываясь раненым, как щитом, одновременно воткнул меч ему в горло. Второй страж, понял, что оказался в невыгодной ситуации. Он высоко поднял алебарду, пытаясь ударить рыцаря сверху. Но тот выдернул клевец и подставил железное древко. С трудом выдержав сокрушительный удар, он вытащил меч из первой жертвы и, сделав быстрый выпад, вперед всем телом, ударил противника острием меча в пах. Солдат упал на колени, непроизвольно опустив голову, которой он тут же лишился.

Разделавшись с охраной ворот, Роберт незаметно вошел в низкую дверь за массивными створами. Она вела в небольшой коридор, начинающийся ступеньками. Быстро поднявшись по нему, он попал на стены, где он встретил еще одного охранника, более опытного, чем его погибшие товарищи. Он вытащил меч и встал в стойку. Роберт сделал, как и раньше, ложный выпад мечом и нанес удар клевцом, метясь в голову, но солдат не среагировал на обманный маневр и увернулся от клевца, ответно нанеся рубящий удар. Роберт едва не потерял руку. Он тут же развернулся и, не имея возможности ударить острием клинка, ударил противника гардой в лицо, выбив ему глаз. Кровь обильно залила лицо стража, лишив его возможности четко видеть своего врага. Он зарычал, как зверь, беспомощно махнул наугад мечом пред собой, полностью раскрывшись. Роберт размахнулся и нанес сильный косой рубящий удар по плечу ближе к шее, перерубив ключицу. Раздался вопль наполненный болью – меч остановился, застряв в костях. Силу удара также погасили железные пластины под кожаным жилетом. Поэтому Роберт оставил меч в ране и, перехватив клевец двумя руками, добил стражника ударом в голову. Он быстро вытащил меч, пока страж падал. И вовремя… Из боковой двери опрометчиво выпрыгнул еще один стражник, но сразу напоролся на выставленный ему на встречу меч. Из той же двери выбежал совсем еще юный мальчишка. Роберт не нашел в себе сил убить его, он просто опустил меч дав ему уйти. Мальчик увидел лежащих в крови своих товарищей и опрометью бросился от Роберта.

– Дьявол! – выругался рыцарь.

Скоро все в замке узнают, что он здесь. Пока молодой де Аркур Амбле продвигался к дверям, ведущим в зал, за ним протянулась кровавая дорога и за его спиной остались лежать еще пять мертвецов.

Звуки музыки затихли. По-видимому, о его приближении уже знали. Он подошёл к двери, ведущей в зал и, ударив ее плечом, отпрыгнул назад. Дверь беспрепятственно распахнулась. Роберт крикнул.

– Ты знаешь проклятый пес, что я здесь, и я пришел получить свой долг! Ты ответишь мне за подлое убийство Жерара де Аркур Амбле! И клянусь честью, если ты не выйдешь, я перебью всех в этом замке!

И дверей вышел Батист в руках он держал меч. Он начал осторожно обходить Роберта вокруг, занимая лучшую позицию для схватки.

– Я ждал тебя, бастард, рожденный от болотного рыцаря и кухарки из Фландрии. Твоя вонь идет впереди тебя.

Он резко бросился вперед. Но Роберт уклонился в сторону, отведя от себя лезвие меча гардой. Сделав движение похожее на петлю, Роберт попытался нанести рубящий удар по плечу Батиста. Удар не получился, так, как Роберт получил сильный удар в спину, в область поясницы. Кто-то пытался проткнуть кинжалом ему почки. Несмотря на очень сильный удар, рыцарь все же устоял на ногах – его защищала кольчуга, и вероломный враг сломал клинок.

– Проклятье! – выругался неизвестный за его спиной.

Это были его последние слова. Роберт отбросил клевец, резко опустился на одно колено и, развернувшись телом, держа двумя руками меч, рубящим ударом ударил человека, по ногам. Меч почти перерубил ногу, она заломилась назад, еще держась на куске кожи и подрубленном сухожилии. Боец упал, крича от боли на спину. Роберт вскочил, наступил ему на горло ногой.

– Проклятый трус! Хотел, ударит меня в спину? Получи по заслугам!

Он размахнулся и воткнул меч ему в горло.

Батист пытался воспользоваться этим моментом, когда его противник отвлекся и прыгнул вперед на Роберта, высоко подняв свой меч над головой. Но рыцарь, уклонившись в сторону, сначала ударил острием лезвия меча по груди, а потом когда Батист прошел по инерции чуть вперед, роняя меч, он оказался у него за спиной и с силой воткнул острие ему в область позвоночника. Навалившись всем телом, Роберт постарался провернуть меч в ране. Батист страшно закричал от боли и повалился к его ногам.

Он перевернулся на спину и, корчась от боли, стал умолять сохранить ему жизнь. Роберт, все еще пылая от ярости, прижал его к земле коленом и приставил меч к его горлу.

– Что ты теперь скажешь своим змеиным языком, когда мой меч у твоей шеи? Как ты посмел убить Жерара дьявол?

– Именем короля приказываю вам остановиться! – раздалось за его спиной.

Роберт повернулся. Из дверей вышли несколько гостей приглашенных в замок на праздник. Впереди стоял королевский коннетабль Луи де Линьи, назначенный управлять Нормандией и Пикардией от имени короля. Но рыцарь, ослепленный гневом, покачал головой и воткнул меч. Батист де Оланде, издав предсмертный вздох, выгнулся всем телом и затих. Роберт поднялся, вытер меч об одежду лежащего Батиста.

Дело сделано.

Он развернулся и не спеша пошел к выходу из замка.


– Клянусь честью, ты будешь болтаться в петле за свое преступление! – прошипел Луи де Линьи ему в спину.





* * *


Вернувшись в свой замок, Роберт прошел в склеп и долго молился у каменных саркофагов отца, матери и дяди Жерара. Потом тщательно почистил меч от крови и частиц кожи, рассматривая серебряные рисунки на клинке, протянувшиеся вдоль всего углубления дола до острого кончика.

– Эх, дядя Жерар… Ты говорил, что когда-то наш бесстрашный прадед, основатель рода Амбле убил этим мечом чудовище, что пило кровь людей. А теперь этот славный меч некому будет передать…

Роберт горько вздохнул, обильно смазал меч гвоздичным маслом и, вытащив несколько плит рядом с саркофагом, спрятал его в потайную полость.

Вечером прибыл небольшой отряд под предводительством королевского прокурора. Прокурор не спешиваясь, прямо сидя в седле, достал небольшое письмо с печатью и, сломав его зачитал.

– Роберт де Аркур Амбле обвиняется в вероломном убийстве благородного графа Батиста де Оландэ, чем нанес оскорбление своему сюзерену, законам права и морали королевства. Вверенной мне королевской рукой властью, я коннетабль Франции, королевский наместник Нормандии и Пикардии Луи де Линьи имею суверенное право наложить на вас, Роберт де Аркур Амбле, арест и препроводить в тюрьму замка Харкорт для последующего разбирательства, суда и приговора.

Закончив читать, он сложил письмо и махнул рукой солдатам.

– Сеньор прошу вас сдать оружие и подчиниться воле короля.

– Я в вашей власти сеньор, – кивнул Роберт, – у меня нет намерения чинить вам препятствия.

Его поместили в темную холодную камеру в подвале замка Харкорт. Роберт, не в силах стоять от душевных переживаний, опустился на затхлую кучу соломы и опустил голову на колени.

– Ну, вот и все, теперь меня повесят, как какого-то грязного вора с рынка, – сказал он сам себе.

В темноте раздался глухой каркающий смех и скрипучий голос произнес.

– Не совсем так мой мальчик.

– Кто здесь? – вскочил Роберт.

Из соседней темницы на него смотрели из черной тьмы два желтых волчьих глаза.

– Ты, наверное, уже забыл меня юный Амбле.… А когда-то ты клялся, что принесешь пару поленьев на мой костер!

Два глаза стали ярче словно приблизились к нему.

– Бергдис!?

– Она самая, юный Амбле, – снова засмеялась старуха.

– Что ты здесь делаешь?

– Того же что и ты – жду своей участи. Скоро, моя душа вознесется с дымом костра в Вальхалу. Там среди героев прошлых столетий я обрету свой покой и свое место.

– А рядом в петле буду болтаться я, – заметил Роберт, – хорошая компания для рыцаря. Висеть рядом с костром ведьмы.

Старуха засмеялась.

– О нет юный Амбле. Тебе еще рано!

– О чем ты говоришь ведьма?

Ее желтые глаза погасли и тут же снова вспыхнули, приблизились так, что казалось ведьма, стоит рядом.

– О том, что я вижу ворона со сломанными крыльями и опущенной вниз головой, а не болтающегося на веревке. Я хочу тебе дать маленький подарок от старой Бергдис… Если я оставлю ее себе, палач заберет, как часть оплаты за свою грязную работу. А это вещь не для его лап мерзких…

Рядом с Робертом что-то звякнуло.

– Подними! – прохрипела старуха, – это старая римская монета ею расплачивались со шлюхами в лупанарии, она будет жечь алчные ладони святош, но тебе она принесет удачу.

– О какой ты удаче говоришь, когда меня скоро вздернут.

В ответ ведьма лишь очередной раз засмеялась своим противным смехом.

– Терпение мой мальчик, терпение.… Всему свое время.

Через пару дней к нему в подземелье спустился сам де Кревкер. Он сунул монету тюремщику и махнул рукой, чтобы то убрался.

– Что же ты наделал! – горько воскликнул старый маршал, – ты убил сына одного из влиятельнейших людей королевства и мало того, нарушил волю самого нашего сюзерена!