Контрабандисты во времени
Часть 25 из 56 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Да, да мы все прекрасно слышали. По вашему мнению, в каждом из нас в кишечнике бродят несметные стада маленьких животных, подобных коровам, овцам, козлам, всяким птицам и щиплют травку, клюют червячков. Му-у-у, Бе-е-е… Ах, простите не травку, а едят нашу пищу, что мы употребляем. Может они еще и навоз производят? Тогда я понимаю, откуда в кишках образуются такие дурные ветры.
Все дружно засмеялись, кроме Андреаса Везалия и двух-трех человек.
– Вы не понимаете, скоро их откроет Антонио Левенгук с помощью своего мелкоскопа в 1665 году. Так что вы зря смеетесь!
Смех прекратился, и Демьян увидел устремленные на себя взгляды.
«Вот черт! Палево…»
– Простите господа, я пишу книгу, про одного учёного из Фландрии по имени Антони ван Левенгук. События происходят в 17 веке. Это так сказать мои размышления и фантазии на тему будущего развития науки о живых организмах, – нашелся Демьяна, все же понимая, как жалко звучат его оправдания.
Парацельс поджал губы и, подняв лицо кверху, покачал головой. Не хватало еще лишь его победного клича завершающего полный разгром этого неизвестного ему выскочки.
– У вас еще есть что-нибудь заявить, по поводу роли кишечника кою ему уготовил наш Создатель? – язвительно спросил он.
– Нет, кроме того, что, по мнению ученых, кишечник напрямую связан с человеческим иммунитетом.
– Что есть этот ваш иммунитет и кто эти воображаемые ученые мужи? – жестко спросил Парацельс, намереваясь добить оппонента.
– Immunitas в переводе с латыни значит «освобождение»!
– Мерзавец! – завопил Парацельс, – ты выдумываешь всякую ахинею, чтобы используя грязные методы упрекнуть меня в том, что я не знаю вашей проклятой латыни. Врач должен уметь собственными глазами читать книгу природы и понимать написанное в ней. И для этого ваша мерзкая латынь абсолютно не нужна. Читай книгу жизни!
– Нет! – с жаром воскликнул Демьян, – это способность организма защищаться от вирусов, также бактерий и других микроорганизмов, способных нанести вред человеческому организму. А также от любых чужеродных веществ и клеток! Простая функция организма обезвреживать патогены…
Демьян тут же «прикусил язык», понимая, что наговорил за вечер уже очень много лишнего. Но ему пришел на помощь сам Парацельс, который предпринимал все попытки уничтожить своего оппонента по диспуту и тем самым вернуть себе неожиданно пошатнувшийся авторитет.
– Это тоже, вы, любезный коллега, описывает в своей фантастической книге? – с преувеличенным снисхождением спросил он.
– Да, – коротко ответил Демьян и поднял обе руки.
– Что ж, я с превеликим удовольствием почитаю ваш труд, когда вы его окончите, и надеюсь, там будет больше веских доказательств ваших слов. Ибо хочу сказать вам, Человек должен уметь руководить своим воображением и не давать воображению руководить собой, – так Парацельс великодушно принял капитуляцию Демьяна.
«Сука!», – воинственно подумал про себя Демьян, – «ну хорошо, я тебе устрою Сталинград, дай только время!».
Он затаил обиду, как это умеют делать пьяные люди, плохо отдающие себе отчет в своих действиях.
– Демьян Валентинович, не пора ли нам немного освежиться?
Демьян, оторопевший от такого обращения к нему на русском языке, обернулся, рядом стоял человек, которого он где-то уже видел. Точно распорядитель. Но почему-то его лицо ему снова показалось знакомым.
– Кто вы? – спросил он.
– Что вы сказали, любезный месье Демьян? – в ответ растерянно спросил распорядитель и поспешно отошел в сторону.
Потом он подошел к стене открыл небольшую потайную дверь в стене и исчез в ее темноте, как сумасшедший кролик из «Алисы в стране чудес». Демьян поспешил за ним. Но войдя в небольшой каменный коридор, выведший его в небольшой флигель с открытым окном, он никого не обнаружил, распорядитель бесследно исчез. Но зато Демьян с наслаждением вдохнул свежий воздух. Немного постоял, медленно приходя в себя.
«Всё, глюки накрыли…», – обреченно подумал он, – «не мудрено, черт возьми».
Он вернулся обратно в душное помещение анатомического театра и погрузился в работу.
Через какое-то время общество, ищущее Свет Великого Знания поднабралось не только знаний, но также изрядно поднабралось вина. Ожесточенные «диспуты» во время продолжающегося вскрытия возникали все чаще и чаще. Незаметно поиски истины привели к образованию двух партий: прогрессивных последователей ятрохимии, пространных рассуждений о целительной силе магии, астрологии, убеждённых адептов философского камня – всех тех, кто напрочь отвергал авторитет врачей древности Галена, Авицены и Асклепия. Возглавил эту партию сам Парацельс, который высокомерно заявил, что «его башмаки больше смыслят в медицине, чем эти авторитетные врачи древности». Вторая партия сформировалась вокруг Демьяна. Первый с ним заключил союз Андреас Везалий. Совсем еще юный малый, с детских лет, проявивший в себе один из признаков характерных для маньяков и серийных убийц. Он, незаметно подсел к Демьяну, предложил вина, и вполголоса попросил его рассказать о тех медицинских знаниях, коими владеет Демьян. Его изумило утверждение Демьяна, что кровь человека стоит разделять на два типа: артериальную и венозную. Соответственно это логически подразумевало в теле человека, несмотря на замкнутый цикл, двух типов кровообращения. Тем более что раньше все были уверены, что более темная венозная кровь темна лишь от содержания в ней дурных веществ, а не от содержания в ней растворенного газа под названием кислород. Везалий в категорической форме потребовал тут же произвести исследование на доступном им всем трупе. Парацельс, утверждавший обратное сначала противился, но потом опрометчиво разрешил. Гипотеза, как осторожно назвали утверждение Демьяна, блестяще подтвердилась, что нанесло серьезный удар по авторитету Парацельса. К ним немного погодя присоединились Жак Франсуа Фернель, Гвидо Гвиди и еще четверо ученых мужей. Великий Леонардо да Винчи отложил свои гениальные рисунки, его крайне заинтересовали параллельные комментарии Демьяна относительно извлеченных органов из тела несчастного Тиля. Оле Ворм тоже краем уха прислушивался к Демьяну, задумчиво поглядывая на органы в своих руках, и с сомнением покачивал головой при каждой эскападе Парацельса. Естественно это не осталось незамеченным со стороны Парацельса, он чаще стал прикладываться к кувшину с вином, и его багровое лицо свидетельствовало о кипящей лаве негодования. Таким образом, с двух сторон оказались, почти равные численно, группы людей, разделенных не только столом и лежащим на нем распотрошённым трупом, но и разделенные идейно, что страшнее всего в обществе, исповедующем высокие моральные убеждения и интеллектуальные достоинства. Потому что искренняя убежденность в своей правоте лишает каждого представителя такого общества желания вникать во мнение другого человека, имеющего иное представление об устройстве мира. Неизбежность конфликта осознавали все. Когда критическая масса бабахнет, было лишь вопросом времени.
Наконец дошла очередь до сердца. Парацельс взял в свои руки неутомимый мотор человеческого организма поднял над собой и торжественно произнес.
– Сердце! Вместилище человеческой души! Красная тинктура нашего тела!
– Вранье! – в ответ крикнул Демьян, – сердце орган, предназначенный для перекачки крови в теле человека и всего лишь. Насос. Также как печень человека предназначена для очистки организма, – он вскочил со своего места, – Душа! Находится в мозге человека это его сознание!
Парацельс издал безумный вопль и швырнул сердце Тиля в Демьяна.
– Получи мерзавец!
Демьян пригнулся. Сердце просвистело над его головой, до пола оно не долетело, потому что его в изящном прыжке поймал Тибальд. Пес схватил свою добычу мощными челюстями и все услышали хруст разрываемых мышц. До этого Оле Ворм уже отгонял его пару раз от деревянной бадьи, в которую он свалил кишки Тиля. Но теперь грозный вид, и злобное рычание собаки, говорило само за себя – свою добычу он теперь не отдаст ни под каким предлогом.
– Идиот! – воскликнул Андреас Везалий, – мы теперь из-за тебя потеряли сердце, а мы его хотели самым тщательнейшим образом препарировать. Теперь этого ждать по твоей милости целый год! Тебя надо проучить…
– Заткнись, щенок! – рявкнул Парацельс, – скажи своему другу спасибо. Сборище неблагодарных дураков. Попробуй меня проучить!
Это прозвучал вызов. В мгновение ока все скелеты в нишах лишились своих больших берцовых, бедренных и плечевых костей. Кое у кого в руках, как гранаты белели два черепа. Две группы вооруженные костями заняли позиции с двух сторон стола. Почти в полной тишине, нарушаемой лишь бесцеремонным чавканьем и урчанием Тибальда, они стояли друг перед другом, как на предварительном перед боксерской схваткой «поединке взглядов», сверля противника ненавистным взором.
– Побереги в бою свое прекрасное лицо, мой ангел, я хочу написать твой незабываемый лик, – прошептал Леонардо да Винчи, ласково щипая за попу Андреаса Везалия.
Обе группы с безумным криком бросились друг на друга.
– Давайте парни, веселее! Задайте жару этим выскочкам! – подбадривал Парацельс своих последователей, восседая на кресле, как полководец.
Демьян, к сожалению, оказался не таким расторопным, поэтому не успел вооружиться увесистой костью. Видя, как обе группы сошлись в непримиримом бою, он решил сбить Парацельса с его стратегически выгодной возвышенности, запустив в него подходящий снаряд. Демьян выхватил из кипящего котла череп, несколько раз подбросил его на руках, как горячую картошку и на распев со словами: «Артиллериста-а-ам Ста-а-а-лин дал приказ!» – швырнул его в Парацельса, угодив ему прямо в лоб.
Тот, получив сокрушительный удар, ругаясь, на чем Свет стоит, рухнул со своего кресла. Но не так-то просто повергнуть закаленного в студенческих схватках средневековых школяров Теофраста. Он вскочил на ноги, оторвал от скелета в нише последнюю руку, состоящую из плечевой и локтевой кости, запрыгнул на стол, на котором лежало тело несчастного Тиля и начал махать ею, как нунчаками, известным оружием японских каратистов. Демьян оказался перед ним совсем беззащитным. На помощь ему пришел Андреас Везалий. Он протянул ему хорошую берцовую кость.
– Держи учитель! – крикнул он и бросился в гущу схватки, работая кулаками и ногами.
Демьян и Парацельс скрестили кости. Причем через какое-то время Демьян пропустил несколько хлестких ударов по шее и по спине, но изловчился, и огрел Парацельса берцовой костью по голове. Отчего она с хрустом разлетелась, рассыпавшись, на куски. Тот в очередной раз упал, но лежа на спине, схватил с пола лежащую рядом тяжелую медную кружку и запустил ею в Демьяна. Удар пришелся прямо в нос. У него, как это принято говорить «посыпались искры из глаз», на мгновение потемнело, а затем хлынула кровь из носа. Демьян упал на четвереньки, поскуливая и зажимая разбитый нос, решил незаметно отползти куда-нибудь в сторону, тем самым позорно, как последний трус, покинуть поле жаркой битвы.
А она была в самом разгаре.
Вокруг слышались крики, сопение, ругань, удары и треск сухих костей. Кому-то вырвали часть бороды, и победитель размахивал клоком волос, демонстрируя всем свой трофей. А кто-то, поваленный на пол, по-собачьи пытался прокусить обидчику ногу, чем вызвал уважительное урчание Тибальда. Черные мантии уже давно превратились в рваные лохмотья. Часть из них валялись на полу. То и дело кто-то из ученых мужей, бьющихся за научную истину, получал хлюпающий удар в нос или шлепающий удар в глаз. И вот среди этого гвалта раздался громкий крик.
– Где труп?!
Схватка мгновенно остановилась, потеря объекта исследований стала бы наихудшим итогом битвы для всех. Все ученые мужи тяжело дыша, отирая кровавые подтеки из разбитых носов и разлепляя заплывшие от точных ударов подбитые глаза, молча уставились на пустой стол, на котором только что лежало тело Тиля. На всех лицах застыло недоумение и удивление. Трупа не было. Все проследили взглядом за осклизлой дорожкой, тянущейся за потайную дверь.
– Что за дьявольские козни? – пробормотал мастер Жиль и перекрестился, – клянусь девственностью святой девы Таисии Египетской Фиваидской, он был мертв! Я сам его вешал… А это дело профессиональной чести палача.
Ученые мужи, медленно перехватив уцелевшие кости, двинулись, молясь и крестясь к потайному входу.
За дверью лежал труп бедняги Тиля, его тащил в укромное место, чтобы всласть попировать, Тибальд. Они как раз его застали, когда он, упираясь всеми четырьмя лапами, тащил тело по каменному полу. Могучая псина, размерами с хорошего тигра, злобно зарычала, чуя, что сейчас придется биться за свою добычу.
– Плохая собака! – вперед вышел Оле Ворм, – ты уже получил сегодня свою вкусняшку! С тебя хватит, плохая собака!
Видя, что хозяин им не доволен, и главное, что численный перевес на стороне людей, Тибальд обиженно проскулил, выпустил из захвата мощных челюстей ногу мертвеца и, понурившись, отошел в сторону.
– Вот сейчас ты хорошая собака! – продолжал Оле Ворм, – господа, забирайте тело.
Останки Тиля торжественно водрузили на место, но последние силы необходимые для продолжения научных изысканий отняла битва за Истину, похмелье и усталость от отсутствия сна.
– Монсеньеры, предлагаю прервать наше увлекательное мероприятие для того чтобы привести себя в порядок, немного отдохнуть и хорошо позавтракать, – предложил Оле Ворм, – я думаю, уже наступило утро. Приглашаю вас в великолепную баню для благородных господ рядом с часовней Бенедикта Нурсийского. Там можно помыться, отдохнуть и вкусить пищи, что послал нам наш Господь и там же…
– Великолепно! – воскликнул Парацельс, прижимая к шишке на лбу медную кружку, – там, как раз, кстати, расположился очень хороший бордель с весьма горячими и недорогими девками.
Ученые мужи одобрительно загалдели и сразу засобирались.
Появился распорядитель, чье лицо показалось Демьяну очень знакомым.
– Сеньоры, не извольте беспокоиться, тело будет на время перенесено в ледник для сохранности, а в помещении будет наведен порядок. Вы видите, что нынешний диспут оказался достаточно эмоциональным.
Демьян, едва переставляя от усталости ноги, ввалился в помещение Аптеки.
– Куда ты пропал братишка? – завопил Бруно, – я всю ночь просидел, ожидая тебя.
Он кинулся навстречу Демьяну, но тут же отпрыгнул от него, словно его отбросила невидимая сила или волна.
– О, черт! – заорал он, зажимая рукой нос, – от тебя так несет, что сдохнуть можно от этой вони! Где ты был, твою же…?
Демьян устало опустился на корточки и прижался спиной к стене и махнул рукой.
– Так, немного потусили с ребятами.
– Какими ребятами? Что ты несешь? – продолжал вопить Бруно.
– Слушай, ну что ты орешь? С ребятами… Парацельс, Леонардо да Винчи, Везалий, Гвидо-Гвиди, Пьетро Помпонацци, Франсуа Фернель, Иоган Гюнтер, Фичини Марсилио, Оле Ворм, мастер Жиль Сансон и еще пару десятков достойных парней.
Бруно широко открыв глаза, смотрел на своего друга, не понимая, говорит ли он правду или он окончательно свихнулся.
– И что же вы делали?
– Вскрывали труп в анатомическом театре.
– Мама дорогая…, – прошептал ошарашенный Бруно, он заметил разбитое лицо Демьяна, – а кто тебя так отделал? Надеюсь не этот труп?
Демьян провел рукой по лицу и поморщился от боли.
– Ерунда-а, немного поспорили, пытаясь найти Истину, сам понимаешь, наука она такая, а перед этим хорошенько выпили. Парни сейчас в баню рядом с борделем рванули, а я вот домой. Сил нет.
Бруно предпринял еще одну попытку подойти к другу. Его шея характерно дернулась от рвотных позывов.
– Нет, не могу, – сдался он.
Все дружно засмеялись, кроме Андреаса Везалия и двух-трех человек.
– Вы не понимаете, скоро их откроет Антонио Левенгук с помощью своего мелкоскопа в 1665 году. Так что вы зря смеетесь!
Смех прекратился, и Демьян увидел устремленные на себя взгляды.
«Вот черт! Палево…»
– Простите господа, я пишу книгу, про одного учёного из Фландрии по имени Антони ван Левенгук. События происходят в 17 веке. Это так сказать мои размышления и фантазии на тему будущего развития науки о живых организмах, – нашелся Демьяна, все же понимая, как жалко звучат его оправдания.
Парацельс поджал губы и, подняв лицо кверху, покачал головой. Не хватало еще лишь его победного клича завершающего полный разгром этого неизвестного ему выскочки.
– У вас еще есть что-нибудь заявить, по поводу роли кишечника кою ему уготовил наш Создатель? – язвительно спросил он.
– Нет, кроме того, что, по мнению ученых, кишечник напрямую связан с человеческим иммунитетом.
– Что есть этот ваш иммунитет и кто эти воображаемые ученые мужи? – жестко спросил Парацельс, намереваясь добить оппонента.
– Immunitas в переводе с латыни значит «освобождение»!
– Мерзавец! – завопил Парацельс, – ты выдумываешь всякую ахинею, чтобы используя грязные методы упрекнуть меня в том, что я не знаю вашей проклятой латыни. Врач должен уметь собственными глазами читать книгу природы и понимать написанное в ней. И для этого ваша мерзкая латынь абсолютно не нужна. Читай книгу жизни!
– Нет! – с жаром воскликнул Демьян, – это способность организма защищаться от вирусов, также бактерий и других микроорганизмов, способных нанести вред человеческому организму. А также от любых чужеродных веществ и клеток! Простая функция организма обезвреживать патогены…
Демьян тут же «прикусил язык», понимая, что наговорил за вечер уже очень много лишнего. Но ему пришел на помощь сам Парацельс, который предпринимал все попытки уничтожить своего оппонента по диспуту и тем самым вернуть себе неожиданно пошатнувшийся авторитет.
– Это тоже, вы, любезный коллега, описывает в своей фантастической книге? – с преувеличенным снисхождением спросил он.
– Да, – коротко ответил Демьян и поднял обе руки.
– Что ж, я с превеликим удовольствием почитаю ваш труд, когда вы его окончите, и надеюсь, там будет больше веских доказательств ваших слов. Ибо хочу сказать вам, Человек должен уметь руководить своим воображением и не давать воображению руководить собой, – так Парацельс великодушно принял капитуляцию Демьяна.
«Сука!», – воинственно подумал про себя Демьян, – «ну хорошо, я тебе устрою Сталинград, дай только время!».
Он затаил обиду, как это умеют делать пьяные люди, плохо отдающие себе отчет в своих действиях.
– Демьян Валентинович, не пора ли нам немного освежиться?
Демьян, оторопевший от такого обращения к нему на русском языке, обернулся, рядом стоял человек, которого он где-то уже видел. Точно распорядитель. Но почему-то его лицо ему снова показалось знакомым.
– Кто вы? – спросил он.
– Что вы сказали, любезный месье Демьян? – в ответ растерянно спросил распорядитель и поспешно отошел в сторону.
Потом он подошел к стене открыл небольшую потайную дверь в стене и исчез в ее темноте, как сумасшедший кролик из «Алисы в стране чудес». Демьян поспешил за ним. Но войдя в небольшой каменный коридор, выведший его в небольшой флигель с открытым окном, он никого не обнаружил, распорядитель бесследно исчез. Но зато Демьян с наслаждением вдохнул свежий воздух. Немного постоял, медленно приходя в себя.
«Всё, глюки накрыли…», – обреченно подумал он, – «не мудрено, черт возьми».
Он вернулся обратно в душное помещение анатомического театра и погрузился в работу.
Через какое-то время общество, ищущее Свет Великого Знания поднабралось не только знаний, но также изрядно поднабралось вина. Ожесточенные «диспуты» во время продолжающегося вскрытия возникали все чаще и чаще. Незаметно поиски истины привели к образованию двух партий: прогрессивных последователей ятрохимии, пространных рассуждений о целительной силе магии, астрологии, убеждённых адептов философского камня – всех тех, кто напрочь отвергал авторитет врачей древности Галена, Авицены и Асклепия. Возглавил эту партию сам Парацельс, который высокомерно заявил, что «его башмаки больше смыслят в медицине, чем эти авторитетные врачи древности». Вторая партия сформировалась вокруг Демьяна. Первый с ним заключил союз Андреас Везалий. Совсем еще юный малый, с детских лет, проявивший в себе один из признаков характерных для маньяков и серийных убийц. Он, незаметно подсел к Демьяну, предложил вина, и вполголоса попросил его рассказать о тех медицинских знаниях, коими владеет Демьян. Его изумило утверждение Демьяна, что кровь человека стоит разделять на два типа: артериальную и венозную. Соответственно это логически подразумевало в теле человека, несмотря на замкнутый цикл, двух типов кровообращения. Тем более что раньше все были уверены, что более темная венозная кровь темна лишь от содержания в ней дурных веществ, а не от содержания в ней растворенного газа под названием кислород. Везалий в категорической форме потребовал тут же произвести исследование на доступном им всем трупе. Парацельс, утверждавший обратное сначала противился, но потом опрометчиво разрешил. Гипотеза, как осторожно назвали утверждение Демьяна, блестяще подтвердилась, что нанесло серьезный удар по авторитету Парацельса. К ним немного погодя присоединились Жак Франсуа Фернель, Гвидо Гвиди и еще четверо ученых мужей. Великий Леонардо да Винчи отложил свои гениальные рисунки, его крайне заинтересовали параллельные комментарии Демьяна относительно извлеченных органов из тела несчастного Тиля. Оле Ворм тоже краем уха прислушивался к Демьяну, задумчиво поглядывая на органы в своих руках, и с сомнением покачивал головой при каждой эскападе Парацельса. Естественно это не осталось незамеченным со стороны Парацельса, он чаще стал прикладываться к кувшину с вином, и его багровое лицо свидетельствовало о кипящей лаве негодования. Таким образом, с двух сторон оказались, почти равные численно, группы людей, разделенных не только столом и лежащим на нем распотрошённым трупом, но и разделенные идейно, что страшнее всего в обществе, исповедующем высокие моральные убеждения и интеллектуальные достоинства. Потому что искренняя убежденность в своей правоте лишает каждого представителя такого общества желания вникать во мнение другого человека, имеющего иное представление об устройстве мира. Неизбежность конфликта осознавали все. Когда критическая масса бабахнет, было лишь вопросом времени.
Наконец дошла очередь до сердца. Парацельс взял в свои руки неутомимый мотор человеческого организма поднял над собой и торжественно произнес.
– Сердце! Вместилище человеческой души! Красная тинктура нашего тела!
– Вранье! – в ответ крикнул Демьян, – сердце орган, предназначенный для перекачки крови в теле человека и всего лишь. Насос. Также как печень человека предназначена для очистки организма, – он вскочил со своего места, – Душа! Находится в мозге человека это его сознание!
Парацельс издал безумный вопль и швырнул сердце Тиля в Демьяна.
– Получи мерзавец!
Демьян пригнулся. Сердце просвистело над его головой, до пола оно не долетело, потому что его в изящном прыжке поймал Тибальд. Пес схватил свою добычу мощными челюстями и все услышали хруст разрываемых мышц. До этого Оле Ворм уже отгонял его пару раз от деревянной бадьи, в которую он свалил кишки Тиля. Но теперь грозный вид, и злобное рычание собаки, говорило само за себя – свою добычу он теперь не отдаст ни под каким предлогом.
– Идиот! – воскликнул Андреас Везалий, – мы теперь из-за тебя потеряли сердце, а мы его хотели самым тщательнейшим образом препарировать. Теперь этого ждать по твоей милости целый год! Тебя надо проучить…
– Заткнись, щенок! – рявкнул Парацельс, – скажи своему другу спасибо. Сборище неблагодарных дураков. Попробуй меня проучить!
Это прозвучал вызов. В мгновение ока все скелеты в нишах лишились своих больших берцовых, бедренных и плечевых костей. Кое у кого в руках, как гранаты белели два черепа. Две группы вооруженные костями заняли позиции с двух сторон стола. Почти в полной тишине, нарушаемой лишь бесцеремонным чавканьем и урчанием Тибальда, они стояли друг перед другом, как на предварительном перед боксерской схваткой «поединке взглядов», сверля противника ненавистным взором.
– Побереги в бою свое прекрасное лицо, мой ангел, я хочу написать твой незабываемый лик, – прошептал Леонардо да Винчи, ласково щипая за попу Андреаса Везалия.
Обе группы с безумным криком бросились друг на друга.
– Давайте парни, веселее! Задайте жару этим выскочкам! – подбадривал Парацельс своих последователей, восседая на кресле, как полководец.
Демьян, к сожалению, оказался не таким расторопным, поэтому не успел вооружиться увесистой костью. Видя, как обе группы сошлись в непримиримом бою, он решил сбить Парацельса с его стратегически выгодной возвышенности, запустив в него подходящий снаряд. Демьян выхватил из кипящего котла череп, несколько раз подбросил его на руках, как горячую картошку и на распев со словами: «Артиллериста-а-ам Ста-а-а-лин дал приказ!» – швырнул его в Парацельса, угодив ему прямо в лоб.
Тот, получив сокрушительный удар, ругаясь, на чем Свет стоит, рухнул со своего кресла. Но не так-то просто повергнуть закаленного в студенческих схватках средневековых школяров Теофраста. Он вскочил на ноги, оторвал от скелета в нише последнюю руку, состоящую из плечевой и локтевой кости, запрыгнул на стол, на котором лежало тело несчастного Тиля и начал махать ею, как нунчаками, известным оружием японских каратистов. Демьян оказался перед ним совсем беззащитным. На помощь ему пришел Андреас Везалий. Он протянул ему хорошую берцовую кость.
– Держи учитель! – крикнул он и бросился в гущу схватки, работая кулаками и ногами.
Демьян и Парацельс скрестили кости. Причем через какое-то время Демьян пропустил несколько хлестких ударов по шее и по спине, но изловчился, и огрел Парацельса берцовой костью по голове. Отчего она с хрустом разлетелась, рассыпавшись, на куски. Тот в очередной раз упал, но лежа на спине, схватил с пола лежащую рядом тяжелую медную кружку и запустил ею в Демьяна. Удар пришелся прямо в нос. У него, как это принято говорить «посыпались искры из глаз», на мгновение потемнело, а затем хлынула кровь из носа. Демьян упал на четвереньки, поскуливая и зажимая разбитый нос, решил незаметно отползти куда-нибудь в сторону, тем самым позорно, как последний трус, покинуть поле жаркой битвы.
А она была в самом разгаре.
Вокруг слышались крики, сопение, ругань, удары и треск сухих костей. Кому-то вырвали часть бороды, и победитель размахивал клоком волос, демонстрируя всем свой трофей. А кто-то, поваленный на пол, по-собачьи пытался прокусить обидчику ногу, чем вызвал уважительное урчание Тибальда. Черные мантии уже давно превратились в рваные лохмотья. Часть из них валялись на полу. То и дело кто-то из ученых мужей, бьющихся за научную истину, получал хлюпающий удар в нос или шлепающий удар в глаз. И вот среди этого гвалта раздался громкий крик.
– Где труп?!
Схватка мгновенно остановилась, потеря объекта исследований стала бы наихудшим итогом битвы для всех. Все ученые мужи тяжело дыша, отирая кровавые подтеки из разбитых носов и разлепляя заплывшие от точных ударов подбитые глаза, молча уставились на пустой стол, на котором только что лежало тело Тиля. На всех лицах застыло недоумение и удивление. Трупа не было. Все проследили взглядом за осклизлой дорожкой, тянущейся за потайную дверь.
– Что за дьявольские козни? – пробормотал мастер Жиль и перекрестился, – клянусь девственностью святой девы Таисии Египетской Фиваидской, он был мертв! Я сам его вешал… А это дело профессиональной чести палача.
Ученые мужи, медленно перехватив уцелевшие кости, двинулись, молясь и крестясь к потайному входу.
За дверью лежал труп бедняги Тиля, его тащил в укромное место, чтобы всласть попировать, Тибальд. Они как раз его застали, когда он, упираясь всеми четырьмя лапами, тащил тело по каменному полу. Могучая псина, размерами с хорошего тигра, злобно зарычала, чуя, что сейчас придется биться за свою добычу.
– Плохая собака! – вперед вышел Оле Ворм, – ты уже получил сегодня свою вкусняшку! С тебя хватит, плохая собака!
Видя, что хозяин им не доволен, и главное, что численный перевес на стороне людей, Тибальд обиженно проскулил, выпустил из захвата мощных челюстей ногу мертвеца и, понурившись, отошел в сторону.
– Вот сейчас ты хорошая собака! – продолжал Оле Ворм, – господа, забирайте тело.
Останки Тиля торжественно водрузили на место, но последние силы необходимые для продолжения научных изысканий отняла битва за Истину, похмелье и усталость от отсутствия сна.
– Монсеньеры, предлагаю прервать наше увлекательное мероприятие для того чтобы привести себя в порядок, немного отдохнуть и хорошо позавтракать, – предложил Оле Ворм, – я думаю, уже наступило утро. Приглашаю вас в великолепную баню для благородных господ рядом с часовней Бенедикта Нурсийского. Там можно помыться, отдохнуть и вкусить пищи, что послал нам наш Господь и там же…
– Великолепно! – воскликнул Парацельс, прижимая к шишке на лбу медную кружку, – там, как раз, кстати, расположился очень хороший бордель с весьма горячими и недорогими девками.
Ученые мужи одобрительно загалдели и сразу засобирались.
Появился распорядитель, чье лицо показалось Демьяну очень знакомым.
– Сеньоры, не извольте беспокоиться, тело будет на время перенесено в ледник для сохранности, а в помещении будет наведен порядок. Вы видите, что нынешний диспут оказался достаточно эмоциональным.
Демьян, едва переставляя от усталости ноги, ввалился в помещение Аптеки.
– Куда ты пропал братишка? – завопил Бруно, – я всю ночь просидел, ожидая тебя.
Он кинулся навстречу Демьяну, но тут же отпрыгнул от него, словно его отбросила невидимая сила или волна.
– О, черт! – заорал он, зажимая рукой нос, – от тебя так несет, что сдохнуть можно от этой вони! Где ты был, твою же…?
Демьян устало опустился на корточки и прижался спиной к стене и махнул рукой.
– Так, немного потусили с ребятами.
– Какими ребятами? Что ты несешь? – продолжал вопить Бруно.
– Слушай, ну что ты орешь? С ребятами… Парацельс, Леонардо да Винчи, Везалий, Гвидо-Гвиди, Пьетро Помпонацци, Франсуа Фернель, Иоган Гюнтер, Фичини Марсилио, Оле Ворм, мастер Жиль Сансон и еще пару десятков достойных парней.
Бруно широко открыв глаза, смотрел на своего друга, не понимая, говорит ли он правду или он окончательно свихнулся.
– И что же вы делали?
– Вскрывали труп в анатомическом театре.
– Мама дорогая…, – прошептал ошарашенный Бруно, он заметил разбитое лицо Демьяна, – а кто тебя так отделал? Надеюсь не этот труп?
Демьян провел рукой по лицу и поморщился от боли.
– Ерунда-а, немного поспорили, пытаясь найти Истину, сам понимаешь, наука она такая, а перед этим хорошенько выпили. Парни сейчас в баню рядом с борделем рванули, а я вот домой. Сил нет.
Бруно предпринял еще одну попытку подойти к другу. Его шея характерно дернулась от рвотных позывов.
– Нет, не могу, – сдался он.