Консул Руси
Часть 13 из 38 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
В то же самое время примерно такой же разговор шел в Константинополе.
– Я ему не верю! – воскликнул Вардан, вскочив и забегав по залу.
– Он поклялся, – осторожно заметил магистр Мануил.
– Чего стоят его клятвы?!
– Он их ни разу не нарушал. Во всяком случае, никто о том не слышал.
– Что мешает ему их нарушить сейчас? Он ведь приведет огромную армию к стенам города. Что мешает его сторонникам открыть ему ворота? Да той же городской черни?
– С ним придет много северян. И им нужна добыча, – тихо произнес Патриарх Фотий. – Если он хочет занять Константинополь, то зачем их взял? Они ведь тут все разграбят совершенно. Зачем ему разоренная столица и озлобленные жители?
– И все равно я ему не верю, – уже спокойнее произнес Василевс.
– Мы можем призвать в гости Владимира Болгарского с его дружиной. Это станет большим противовесом Василию.
– Василий может с ним договориться, пообещав долю от разграбления Константинополя.
– Да почему именно разграбления? – раздраженно спросил Фотий.
– А что, если этот город действительно проклят? А что, если Василий действительно не хочет в нем править? Тогда разграбить его было бы разумно.
– Это все пустые страхи, – вкрадчиво произнес Патриарх. – Василий живет от торговли, что ведут северяне, везя награбленное в Британии и землях франков к нам. Зачем ему разорять нас? Мы для него выгодны сильными и здоровыми. Чтобы это все награбленное барахло скупали охотнее…
– А если…
– Это шанс! Больше такого не будет!
– Ты ему веришь?
– Нет, конечно. Но Василию сейчас не выгодно ни брать Константинополь и подвергать разорению, ни занимать его. У него других дел хватает. Да и Владимира нужно пригласить. Хуже не будет.
– Не будет? Ох… сомневаюсь…
Глава 2
865 год, 19 апреля, Новая Троя
Западная Двина вскрылась и очистилась ото льда.
Средневековый климатический оптимум тому очень поспособствовал. Зимы мягче. Лед встает позже, вскрывается раньше, да и вообще в целом тоньше и слабее. Это в немалой степени затрудняло использование реки зимой в качестве транспортных магистралей из-за высочайшей опасности провалиться под лед на той же полынье. Но в целом местных жителей это мало тревожило – у них ведь ни саней, ни телег практически не было, как и тягловой животины. Во всяком случае в товарных количествах. А отдельные, чуть ли не штучные эпизоды роли никакой не играли. Из-за чего на зиму жизнь замирала. В основном. А какие-либо торговые или транспортные предприятия становились весьма проблемным делом.
Но только не в крошечном государстве Ярослава.
У него ведь были уже и нормальные телеги[42], и сани, и конные волокуши для сена. Для зимнего периода он начал применять лыжи, для славян тех лет нехарактерные, а для распутицы – плетеные мокроступы, совсем никем в округе не применяемые. А ведь в них можно было летом ходить по болотистым почвам, а зимой по рыхлому снегу. Да – все в весьма ограниченном количестве. Но не суть. Главное, что это уже было, применялось и, на удивление, органично стало входить в обиход, так как не вступало в противоречие с «праотеческими» традициями. Хуже того – не только применялось, но и эволюционировало.
Так, например, изменились штатные колеса для фургонов и прочей колесной техники. Намучившись с древнеегипетской технологией, он плюнул и перешел к более традиционному для Европы формату. Точенная на примитивном токарном станке втулка была перехвачена обручами. Двухэлементный обод из гнутых элементов, соединенных в паз и укрепленных кованым обручем. И тесано-струганые спицы, вставляемые в пазы втулки и обода.
Да, древнеегипетские колеса колесниц, клеенные из V-образных гнутых заготовок, получались легче и даже прочнее. Но проблем с ними было намного больше. А главное – клея уходило весьма немало. Да и делать их много, особенно про запас, выходило непросто. А начав применять обозные фургоны для гражданских нужд, Ярослав просто выпустил джинна из бутылки. Запрос на них рос, как на дрожжах[43]. На них и на тягловый скот. Так что крохотной мастерской, в которой трудились всего три человека, пришлось переходить на более удобную в производстве технологию, дабы увеличить выход товара.
И сани, и телеги, и прочие транспортные средства открывали для новообразованной Руси совершенно уникальные возможности. Из-за чего масштабная трудовая активность на зиму не впадала в спячку. Во всяком случае, направленная на передвижение значимых грузов, заготовку леса и прочие подобные дела. Обычно не впадала. В эту же зиму все оказалось иначе.
Понимая, что весной молодой легион Ярослава ждут большие испытания, а там больше половины – ничему не обученные новички, наш герой не стал их использовать на хозяйственных работах. Точнее, использовал, только крайне ограниченно. А не как раньше – половину напополам, когда регулярная, систематическая и довольно грамотная тренировка с акцентом на строевую подготовку перемежалась решением насущных хозяйственных задач.
Прямо с осени всех своих рекрутов, а также набранных сверх того добровольцев и варягов-контрактников консул Нового Рима начал гонять сосредоточенно и очень вдумчиво. Маршевая подготовка в намечающемся походе была не нужна. Поэтому первый день бойцы проводили на плацу, оттачивая строевую подготовку и перестроения. Второй – отводили общей физической подготовке. Третий – специальной боевой. А потом – по новой. И по кругу. И заново.
Причем каждое воскресенье, после двух полных трехдневных циклов, проводилась общая тренировка всего легиона. Маневры. На весь день, направленные на отработку взаимодействия. А потом баня и ранний отбой, позволяющий побольше поспать и лучше отдохнуть. Баня была, кстати, каждый день, точнее каждый вечер, благо, что их было уже три штуки, притом большие и вместительные. И обеспечение их водой и дровами было единственной обязательной хозяйственной деятельностью легионеров.
Почему парились так часто? Чтобы мышцы расслаблялись и людям спалось легче. Да и прогревание по прохладной погоде выступало недурной профилактикой простудных заболеваний. Болели, конечно, но намного меньше, чем обычно.
В рамках общей физической подготовки бойцы работали на брусьях, турнике, кольцах, отжимались и так далее. Однако у каждого вида войск были и специальные упражнения. Так, например, для саггитариев, то есть лучников, Ярослав сделал простой, но любопытный тренажер. Два столба, крепко вкопанных в землю. Сверху на них перекладина, на которой была привязана свободно висящая палка с медным кольцом в центре. Через это кольцо продевалась веревка. На ее дальний конец крепилось отягощение, а за ближний тянули, упираясь второй рукой в палку. То есть имитируя растяжение лука.
Сначала одной рукой. Потом второй, для симметричного развития мышц, чтобы позвоночник не перекосило. Сначала всего десяток фунтов для отработки техники. Потом все больше и больше. С целью выйти на максимальную тягу, чтобы можно было применять луки с как можно большим натяжением.
И такого добра наш герой навыдумывал в достатке. Всем.
И это только на физическое развитие.
А ведь был еще и третий день. День, когда легионеры до изнеможения отрабатывали уколы мечом, удары щитом и прочее. Будущие матиарии отрабатывали броски дротиков и работу в связке круглый щит и топор. Именно топор, потому что после перевооружения основного состава на мечи у Ярослава осталось довольно много боевых топоров. Саггитарии отрабатывали практическую стрельбу из лука и различные приемы с ним, вроде приведения его в боевую готовность в сжатые сроки. Там ведь не только натянуть тетиву требовалось, но и установить магазин, который в походном состоянии переносился отдельно. А те же фундиторы мучительно и долго практиковались в работе пращой. До тошноты. Однако уже сейчас, спустя какие-то полгода, они своей фустибулой[44] могли оперировать спросонья в полной темноте на очень приличной скорости и довольно компетентно.
Понятно, ни о какой особой индивидуальной точности речи и не шло, как и в ситуации с луками. Консул Нового Рима делал ставку на залповый «огонь» и работу по групповым целям через обстрел площади. Поэтому слаженность и организованность работы стрелков была на порядок важнее их индивидуального мастерства в целевой стрельбе.
Да, индивидуальное развитие шло. В целом. Во всем легионе. Но во главу угла ставилась работа коллективная. На работу в строю. На слаженное взаимодействие разных отрядов. И гонял Ярослав своих бойцов до изнеможения. И легионеров, и варягов, которым не давал спуску ни в чем. Так что по вечерам парни просто падали трупами. Особенно в первый месяц. Он слился для них в один сплошной ад. Потом стало полегче. Но не так, чтобы сильно. Ведь нагрузки не снижались, а, наоборот, усиливались.
Другой момент, что наш герой постоянно говорил бойцам о том, что они делают успехи, они молодцы, что завтра у них получится намного лучше, чем вчера. Да и вообще: тяжело в учении – легко в бою. Хотя, конечно, это помогало мало. И если бы не клятвы, за нарушение которых в эти годы могли взыскать очень сурово, в том числе и свои, то они бы ушли. Слишком уж все было невыносимо. Лишь к весне более-менее адаптировались. Да и то… условно…
Другим способом подсластить пилюлю была кормежка. Она была просто на убой. В дело шло все. И те бочки с соленой селедкой, что привез Рагнар. И закупленное зерно. И часть выращенного картофеля с горохом. И собственные запасы рыбы, мяса и сала. И орехи. И компоты из сушеных ягод с фруктами. И даже мед по воскресеньям. Никогда еще рекруты так хорошо не кушали. Да что рекруты, даже варяги, даром что были не из обычных селян.
Были и потери.
Пять рекрутов и три добровольца[45] не выдержали нагрузок и умерли. Сложно сказать, от чего. Где-то сердце отказало. Где-то еще что-то. А один не справился с воспалением легких, которое подхватил на тренировке. Остальные же сдюжили. Не обошлось без проблем, срывов и истерик, но ребята в целом справились.
Лучше всего, конечно, выступили старые легионеры, которые имели определенную базу. Однако и новички за эти полгода подтянулись очень прилично. Их не стыдно было бы брать даже в армию лучших дней Древнего Рима. Да, не без оговорок, так как маршевой подготовки у них не было от слова «вообще». Пока не было. Да и в плане опыта, психологической закалки и прочих аспектов, которые без практики не получить, имелись трудности. Но в остальном – прям хорошо. Особенно в плане сплоченности и слаженности.
Но главное – бойцы восприняли начало похода как избавление от этой пытки. Да, они к ней привыкли. Да, она стала ими выдерживаться намного легче. Но тяжелой и изнурительной пыткой от того быть не перестала. Из-за чего настроение у них взлетело до небес. И радости было полные штаны. Вот в таком настрое они и прибыли к Новой Трое – встречать северян и помогать им на волоке.
Рагнар не медлил.
Балтийское море в те годы не так сильно замерзало, как в Малый Ледниковый период, характерный для XIV–XIX веков. Поэтому славный викинг загодя собрал своих союзников и подошел к устью Западной Двины, когда та еще только начинала вскрываться. И по очистившейся воде, не простаивая ни единого лишнего часа, пошел к Новой Трое. Всем кагалом.
– Ого! – воскликнул Рагнар, взглянув на своих варягов, что по осени сватал в войско консула. – Ты что с ними делал такое? Ворожбу творил?
– Это была самая тяжелая зима в моей жизни! – широко улыбаясь, заявил один из его дальних родственников, что был среди этих варягов. Вместо Ярослава, который ограничивался вежливой молчаливой улыбкой. – Но мне понравилось!
Ивар тоже промолчал, задумчиво разглядывая, впрочем, не своих северян, а тех дистрофиков, что видел по осени. Преображение их было настолько разительное, что пугало и завораживало.
Немного еще постояли-поболтали. И принялись за дело. Требовалось переправить большие боевые корабли из бассейна Балтийского моря в реку, впадающую в Черное море. Сначала по притоку Западной Двины. Потом по короткому волоку. И далее сплавить по притоку Днепра, накапливаясь у Нового Рима.
Задача. Но за последние четыре года волок, да и вообще путь от Западной Двины до Днепра ОЧЕНЬ сильно были облагорожены. Ярослав соорудил там довольно прочную, но невысокую насыпь. На нее положили шпалы. На них – струганые дубовые балки – рельсы. И уже по ним тащили корабли, подкладывая под них калиброванные на примитивном токарном станке чурки. Все было нацелено на то, чтобы «дорожное полотно» под кораблями не проминалось и они перекатывались, не зарываясь в грунт.
Для этих же целей вдоль всего пути были часто вкопаны дубовые столбы, едва выступающие из земли. За них петлей цепляли деревянные тали[46], позволяющие даже без упряжек тягловых животных довольно легко тащить корабли силами экипажа. Даже тяжелые, груженые. А так как тут были боевые корабли с хорошим, довольно многочисленным экипажем, груженные минимально и только самым необходимым, то дело шло очень быстро и бодро. Да – это были крупные драккары[47]. Да – гроза морей. Но они все одно были меньше, легче и удобнее в обращении, чем какие-нибудь кнорры, забитые товаром. А они тут проходили без особых проблем. Теперь проходили, открывая совсем иные перспективы для объема торговли по этому пути.
Ребята работали сноровисто.
Накинули петлю. Протянули, чуть подтянув корабль. Перекинули на следующий столб. Снова протянули. При этом столбы были врыты в шахматном порядке по обе стороны от волоки. А это уже позволяло двум командам работать асинхронно с минимальным простоем и ускорять прохождение кораблей. Хуже того – такие вот столбы были накопаны и в верховьях обеих рек, что подходили к волоку, то есть там, где уже было нельзя идти ни под парусами, ни на веслах из-за узости.
Оборудованный берег. Оборудованная волока. Рокадная дорога с опорными поселениями каждые два десятка километров. Запасы продовольствия, воды и дров, собранные Ярославом на этом пути за зиму, дабы викинги не отвлекались и не задерживались. В общем – красота. И викинги это оценили. Как и вообще – общий уровень организованности мероприятия. Из-за чего дела спорились, викинги воодушевлялись, видя, что их большое дело с самого начала идет хорошо. А Ярослав очень внимательно за всеми наблюдал, удерживая свой легион в боевой готовности. Само собой, не подавая виду. Он не вполне доверял Рагнару. Хотя на словах говорил совсем иное.
Да, у нашего героя была репутация. Да, они задумали большое дело. Но он все равно отчаянно переживал. Не каждый день ведь идешь в поход с такой толпой самых опасных пиратов, разбойников и головорезов, которых только знал мир… Страшнее всего было то, что эти ребята в него верили. И это было не скрыть. Из-за чего Ярослав переживал еще сильнее, опасаясь не оправдать их надежды. Это ведь в открытом, правильном бою у него с легионом были шансы с ними справиться. А вот так, когда все вперемешку, – риски запредельные. А ну как психанет какой из этих бородачей? И что? Страшно. Очень страшно. Вот так вот раз, и все, что он делал все эти годы, окажется перечеркнуто единым махом. Ярослав уже неоднократно пожалел, что связался с викингами. Однако дороги назад не было. Уже не было. И теперь он имел только один путь – вперед, навстречу славе и своей удаче…
Глава 3
865 год, 2 мая, Днепровские пороги
– Чего-то их слишком много, – заметно напрягшись, произнес Рагнар, указав на толпу кочевников.
– Я их пригласил, – спокойно ответил Ярослав.
– Ты? Но зачем?
– Нам нужно как можно скорее пересечь пороги. Это их работа. Зачем самим корячиться, если можно впрячь волов и они быстро продернут корабли вниз?
– И они вот так вот взяли и пришли? – удивился конунг.
– Хазарам выгодно, если мы нанесем мощный отвлекающий удар по халифату и вынудим войско Хорезмшаха отойти. И чем дальше, тем лучше. Без него огузы с половцами передерутся, и он сможет их разбить. Или, во всяком случае, надежно удержать на Дону. Поэтому каган этому всему и поспособствовал. Ведь печенеги – его данники. Кроме того, они сами кровно заинтересованы в том, чтобы сдержать половцев и огузов на Дону. Если те прорвутся западнее, то печенегов постигнет судьба печальная. Их выдавят из степи на запад, а то и перебьют.
– Хм… – улыбнулся Рагнар, удовлетворенный ответом.
А корабли ждал первый порог, для форсирования которого печенеги уже все подготовили. Сюда ведь подошла целая орда с натуральной армией скота. В том числе и того, что можно использовать в тягловых нуждах…
Да, перед степняками был довольно крупный флот. Но никто из них не сомневался – проскочат с ветерком, без лишних проволочек. Ведь Днепровские пороги издревле были бизнесом местных кочевников. Кто бы тут ни жил. Все этим промышляли всегда. Да, торговый оборот в былые времена был сильно меньше. Но сути это не меняло. Разве что добавляло особой финансовой выгоды. Тут и пошлину транзитную можно взять, и плату за помощь. Выгодно. Хорошо. И все довольны. Особенно кочевники, которые жили бедно и любому заработку были рады. Да, можно было бы, конечно, и грабить купцов. Почему нет? Но тогда кто тут пойдет с товаром? Ума не резать курицу, что несла им золотые яйца, у них хватало. Во всяком случае, у руководства орд. Хотя дураков всегда и везде хватало, в том числе и лихих. Поэтому изредка эксцессы случались. Но не в этом случае. Ни один печенег даже и не грезил в блаженном бреду желанием ограбить ЭТО объединенное войско. Именно объединенное, потому что викинги присоединились к вышедшему в поход легиону. А точнее, к Ярославу. Да-да. Не он к ним, а они к нему, хоть и числом были намного более значительны. Причина была простой и довольно занятной. Сначала Ярослав работал на имя, теперь имя начало работать на Ярослава…
Рагнар Лодброк имел богатый боевой опыт – свыше двадцати лет он ураганил на севере Европы. Брал Лондон и Париж. Но его воинская удача была переменчивой. В составе Великого войска викингов он был разбит королем Уэссекса. Да и бил врага он, лишь имея численное преимущество. Как правило, во всяком случае.
– Я ему не верю! – воскликнул Вардан, вскочив и забегав по залу.
– Он поклялся, – осторожно заметил магистр Мануил.
– Чего стоят его клятвы?!
– Он их ни разу не нарушал. Во всяком случае, никто о том не слышал.
– Что мешает ему их нарушить сейчас? Он ведь приведет огромную армию к стенам города. Что мешает его сторонникам открыть ему ворота? Да той же городской черни?
– С ним придет много северян. И им нужна добыча, – тихо произнес Патриарх Фотий. – Если он хочет занять Константинополь, то зачем их взял? Они ведь тут все разграбят совершенно. Зачем ему разоренная столица и озлобленные жители?
– И все равно я ему не верю, – уже спокойнее произнес Василевс.
– Мы можем призвать в гости Владимира Болгарского с его дружиной. Это станет большим противовесом Василию.
– Василий может с ним договориться, пообещав долю от разграбления Константинополя.
– Да почему именно разграбления? – раздраженно спросил Фотий.
– А что, если этот город действительно проклят? А что, если Василий действительно не хочет в нем править? Тогда разграбить его было бы разумно.
– Это все пустые страхи, – вкрадчиво произнес Патриарх. – Василий живет от торговли, что ведут северяне, везя награбленное в Британии и землях франков к нам. Зачем ему разорять нас? Мы для него выгодны сильными и здоровыми. Чтобы это все награбленное барахло скупали охотнее…
– А если…
– Это шанс! Больше такого не будет!
– Ты ему веришь?
– Нет, конечно. Но Василию сейчас не выгодно ни брать Константинополь и подвергать разорению, ни занимать его. У него других дел хватает. Да и Владимира нужно пригласить. Хуже не будет.
– Не будет? Ох… сомневаюсь…
Глава 2
865 год, 19 апреля, Новая Троя
Западная Двина вскрылась и очистилась ото льда.
Средневековый климатический оптимум тому очень поспособствовал. Зимы мягче. Лед встает позже, вскрывается раньше, да и вообще в целом тоньше и слабее. Это в немалой степени затрудняло использование реки зимой в качестве транспортных магистралей из-за высочайшей опасности провалиться под лед на той же полынье. Но в целом местных жителей это мало тревожило – у них ведь ни саней, ни телег практически не было, как и тягловой животины. Во всяком случае в товарных количествах. А отдельные, чуть ли не штучные эпизоды роли никакой не играли. Из-за чего на зиму жизнь замирала. В основном. А какие-либо торговые или транспортные предприятия становились весьма проблемным делом.
Но только не в крошечном государстве Ярослава.
У него ведь были уже и нормальные телеги[42], и сани, и конные волокуши для сена. Для зимнего периода он начал применять лыжи, для славян тех лет нехарактерные, а для распутицы – плетеные мокроступы, совсем никем в округе не применяемые. А ведь в них можно было летом ходить по болотистым почвам, а зимой по рыхлому снегу. Да – все в весьма ограниченном количестве. Но не суть. Главное, что это уже было, применялось и, на удивление, органично стало входить в обиход, так как не вступало в противоречие с «праотеческими» традициями. Хуже того – не только применялось, но и эволюционировало.
Так, например, изменились штатные колеса для фургонов и прочей колесной техники. Намучившись с древнеегипетской технологией, он плюнул и перешел к более традиционному для Европы формату. Точенная на примитивном токарном станке втулка была перехвачена обручами. Двухэлементный обод из гнутых элементов, соединенных в паз и укрепленных кованым обручем. И тесано-струганые спицы, вставляемые в пазы втулки и обода.
Да, древнеегипетские колеса колесниц, клеенные из V-образных гнутых заготовок, получались легче и даже прочнее. Но проблем с ними было намного больше. А главное – клея уходило весьма немало. Да и делать их много, особенно про запас, выходило непросто. А начав применять обозные фургоны для гражданских нужд, Ярослав просто выпустил джинна из бутылки. Запрос на них рос, как на дрожжах[43]. На них и на тягловый скот. Так что крохотной мастерской, в которой трудились всего три человека, пришлось переходить на более удобную в производстве технологию, дабы увеличить выход товара.
И сани, и телеги, и прочие транспортные средства открывали для новообразованной Руси совершенно уникальные возможности. Из-за чего масштабная трудовая активность на зиму не впадала в спячку. Во всяком случае, направленная на передвижение значимых грузов, заготовку леса и прочие подобные дела. Обычно не впадала. В эту же зиму все оказалось иначе.
Понимая, что весной молодой легион Ярослава ждут большие испытания, а там больше половины – ничему не обученные новички, наш герой не стал их использовать на хозяйственных работах. Точнее, использовал, только крайне ограниченно. А не как раньше – половину напополам, когда регулярная, систематическая и довольно грамотная тренировка с акцентом на строевую подготовку перемежалась решением насущных хозяйственных задач.
Прямо с осени всех своих рекрутов, а также набранных сверх того добровольцев и варягов-контрактников консул Нового Рима начал гонять сосредоточенно и очень вдумчиво. Маршевая подготовка в намечающемся походе была не нужна. Поэтому первый день бойцы проводили на плацу, оттачивая строевую подготовку и перестроения. Второй – отводили общей физической подготовке. Третий – специальной боевой. А потом – по новой. И по кругу. И заново.
Причем каждое воскресенье, после двух полных трехдневных циклов, проводилась общая тренировка всего легиона. Маневры. На весь день, направленные на отработку взаимодействия. А потом баня и ранний отбой, позволяющий побольше поспать и лучше отдохнуть. Баня была, кстати, каждый день, точнее каждый вечер, благо, что их было уже три штуки, притом большие и вместительные. И обеспечение их водой и дровами было единственной обязательной хозяйственной деятельностью легионеров.
Почему парились так часто? Чтобы мышцы расслаблялись и людям спалось легче. Да и прогревание по прохладной погоде выступало недурной профилактикой простудных заболеваний. Болели, конечно, но намного меньше, чем обычно.
В рамках общей физической подготовки бойцы работали на брусьях, турнике, кольцах, отжимались и так далее. Однако у каждого вида войск были и специальные упражнения. Так, например, для саггитариев, то есть лучников, Ярослав сделал простой, но любопытный тренажер. Два столба, крепко вкопанных в землю. Сверху на них перекладина, на которой была привязана свободно висящая палка с медным кольцом в центре. Через это кольцо продевалась веревка. На ее дальний конец крепилось отягощение, а за ближний тянули, упираясь второй рукой в палку. То есть имитируя растяжение лука.
Сначала одной рукой. Потом второй, для симметричного развития мышц, чтобы позвоночник не перекосило. Сначала всего десяток фунтов для отработки техники. Потом все больше и больше. С целью выйти на максимальную тягу, чтобы можно было применять луки с как можно большим натяжением.
И такого добра наш герой навыдумывал в достатке. Всем.
И это только на физическое развитие.
А ведь был еще и третий день. День, когда легионеры до изнеможения отрабатывали уколы мечом, удары щитом и прочее. Будущие матиарии отрабатывали броски дротиков и работу в связке круглый щит и топор. Именно топор, потому что после перевооружения основного состава на мечи у Ярослава осталось довольно много боевых топоров. Саггитарии отрабатывали практическую стрельбу из лука и различные приемы с ним, вроде приведения его в боевую готовность в сжатые сроки. Там ведь не только натянуть тетиву требовалось, но и установить магазин, который в походном состоянии переносился отдельно. А те же фундиторы мучительно и долго практиковались в работе пращой. До тошноты. Однако уже сейчас, спустя какие-то полгода, они своей фустибулой[44] могли оперировать спросонья в полной темноте на очень приличной скорости и довольно компетентно.
Понятно, ни о какой особой индивидуальной точности речи и не шло, как и в ситуации с луками. Консул Нового Рима делал ставку на залповый «огонь» и работу по групповым целям через обстрел площади. Поэтому слаженность и организованность работы стрелков была на порядок важнее их индивидуального мастерства в целевой стрельбе.
Да, индивидуальное развитие шло. В целом. Во всем легионе. Но во главу угла ставилась работа коллективная. На работу в строю. На слаженное взаимодействие разных отрядов. И гонял Ярослав своих бойцов до изнеможения. И легионеров, и варягов, которым не давал спуску ни в чем. Так что по вечерам парни просто падали трупами. Особенно в первый месяц. Он слился для них в один сплошной ад. Потом стало полегче. Но не так, чтобы сильно. Ведь нагрузки не снижались, а, наоборот, усиливались.
Другой момент, что наш герой постоянно говорил бойцам о том, что они делают успехи, они молодцы, что завтра у них получится намного лучше, чем вчера. Да и вообще: тяжело в учении – легко в бою. Хотя, конечно, это помогало мало. И если бы не клятвы, за нарушение которых в эти годы могли взыскать очень сурово, в том числе и свои, то они бы ушли. Слишком уж все было невыносимо. Лишь к весне более-менее адаптировались. Да и то… условно…
Другим способом подсластить пилюлю была кормежка. Она была просто на убой. В дело шло все. И те бочки с соленой селедкой, что привез Рагнар. И закупленное зерно. И часть выращенного картофеля с горохом. И собственные запасы рыбы, мяса и сала. И орехи. И компоты из сушеных ягод с фруктами. И даже мед по воскресеньям. Никогда еще рекруты так хорошо не кушали. Да что рекруты, даже варяги, даром что были не из обычных селян.
Были и потери.
Пять рекрутов и три добровольца[45] не выдержали нагрузок и умерли. Сложно сказать, от чего. Где-то сердце отказало. Где-то еще что-то. А один не справился с воспалением легких, которое подхватил на тренировке. Остальные же сдюжили. Не обошлось без проблем, срывов и истерик, но ребята в целом справились.
Лучше всего, конечно, выступили старые легионеры, которые имели определенную базу. Однако и новички за эти полгода подтянулись очень прилично. Их не стыдно было бы брать даже в армию лучших дней Древнего Рима. Да, не без оговорок, так как маршевой подготовки у них не было от слова «вообще». Пока не было. Да и в плане опыта, психологической закалки и прочих аспектов, которые без практики не получить, имелись трудности. Но в остальном – прям хорошо. Особенно в плане сплоченности и слаженности.
Но главное – бойцы восприняли начало похода как избавление от этой пытки. Да, они к ней привыкли. Да, она стала ими выдерживаться намного легче. Но тяжелой и изнурительной пыткой от того быть не перестала. Из-за чего настроение у них взлетело до небес. И радости было полные штаны. Вот в таком настрое они и прибыли к Новой Трое – встречать северян и помогать им на волоке.
Рагнар не медлил.
Балтийское море в те годы не так сильно замерзало, как в Малый Ледниковый период, характерный для XIV–XIX веков. Поэтому славный викинг загодя собрал своих союзников и подошел к устью Западной Двины, когда та еще только начинала вскрываться. И по очистившейся воде, не простаивая ни единого лишнего часа, пошел к Новой Трое. Всем кагалом.
– Ого! – воскликнул Рагнар, взглянув на своих варягов, что по осени сватал в войско консула. – Ты что с ними делал такое? Ворожбу творил?
– Это была самая тяжелая зима в моей жизни! – широко улыбаясь, заявил один из его дальних родственников, что был среди этих варягов. Вместо Ярослава, который ограничивался вежливой молчаливой улыбкой. – Но мне понравилось!
Ивар тоже промолчал, задумчиво разглядывая, впрочем, не своих северян, а тех дистрофиков, что видел по осени. Преображение их было настолько разительное, что пугало и завораживало.
Немного еще постояли-поболтали. И принялись за дело. Требовалось переправить большие боевые корабли из бассейна Балтийского моря в реку, впадающую в Черное море. Сначала по притоку Западной Двины. Потом по короткому волоку. И далее сплавить по притоку Днепра, накапливаясь у Нового Рима.
Задача. Но за последние четыре года волок, да и вообще путь от Западной Двины до Днепра ОЧЕНЬ сильно были облагорожены. Ярослав соорудил там довольно прочную, но невысокую насыпь. На нее положили шпалы. На них – струганые дубовые балки – рельсы. И уже по ним тащили корабли, подкладывая под них калиброванные на примитивном токарном станке чурки. Все было нацелено на то, чтобы «дорожное полотно» под кораблями не проминалось и они перекатывались, не зарываясь в грунт.
Для этих же целей вдоль всего пути были часто вкопаны дубовые столбы, едва выступающие из земли. За них петлей цепляли деревянные тали[46], позволяющие даже без упряжек тягловых животных довольно легко тащить корабли силами экипажа. Даже тяжелые, груженые. А так как тут были боевые корабли с хорошим, довольно многочисленным экипажем, груженные минимально и только самым необходимым, то дело шло очень быстро и бодро. Да – это были крупные драккары[47]. Да – гроза морей. Но они все одно были меньше, легче и удобнее в обращении, чем какие-нибудь кнорры, забитые товаром. А они тут проходили без особых проблем. Теперь проходили, открывая совсем иные перспективы для объема торговли по этому пути.
Ребята работали сноровисто.
Накинули петлю. Протянули, чуть подтянув корабль. Перекинули на следующий столб. Снова протянули. При этом столбы были врыты в шахматном порядке по обе стороны от волоки. А это уже позволяло двум командам работать асинхронно с минимальным простоем и ускорять прохождение кораблей. Хуже того – такие вот столбы были накопаны и в верховьях обеих рек, что подходили к волоку, то есть там, где уже было нельзя идти ни под парусами, ни на веслах из-за узости.
Оборудованный берег. Оборудованная волока. Рокадная дорога с опорными поселениями каждые два десятка километров. Запасы продовольствия, воды и дров, собранные Ярославом на этом пути за зиму, дабы викинги не отвлекались и не задерживались. В общем – красота. И викинги это оценили. Как и вообще – общий уровень организованности мероприятия. Из-за чего дела спорились, викинги воодушевлялись, видя, что их большое дело с самого начала идет хорошо. А Ярослав очень внимательно за всеми наблюдал, удерживая свой легион в боевой готовности. Само собой, не подавая виду. Он не вполне доверял Рагнару. Хотя на словах говорил совсем иное.
Да, у нашего героя была репутация. Да, они задумали большое дело. Но он все равно отчаянно переживал. Не каждый день ведь идешь в поход с такой толпой самых опасных пиратов, разбойников и головорезов, которых только знал мир… Страшнее всего было то, что эти ребята в него верили. И это было не скрыть. Из-за чего Ярослав переживал еще сильнее, опасаясь не оправдать их надежды. Это ведь в открытом, правильном бою у него с легионом были шансы с ними справиться. А вот так, когда все вперемешку, – риски запредельные. А ну как психанет какой из этих бородачей? И что? Страшно. Очень страшно. Вот так вот раз, и все, что он делал все эти годы, окажется перечеркнуто единым махом. Ярослав уже неоднократно пожалел, что связался с викингами. Однако дороги назад не было. Уже не было. И теперь он имел только один путь – вперед, навстречу славе и своей удаче…
Глава 3
865 год, 2 мая, Днепровские пороги
– Чего-то их слишком много, – заметно напрягшись, произнес Рагнар, указав на толпу кочевников.
– Я их пригласил, – спокойно ответил Ярослав.
– Ты? Но зачем?
– Нам нужно как можно скорее пересечь пороги. Это их работа. Зачем самим корячиться, если можно впрячь волов и они быстро продернут корабли вниз?
– И они вот так вот взяли и пришли? – удивился конунг.
– Хазарам выгодно, если мы нанесем мощный отвлекающий удар по халифату и вынудим войско Хорезмшаха отойти. И чем дальше, тем лучше. Без него огузы с половцами передерутся, и он сможет их разбить. Или, во всяком случае, надежно удержать на Дону. Поэтому каган этому всему и поспособствовал. Ведь печенеги – его данники. Кроме того, они сами кровно заинтересованы в том, чтобы сдержать половцев и огузов на Дону. Если те прорвутся западнее, то печенегов постигнет судьба печальная. Их выдавят из степи на запад, а то и перебьют.
– Хм… – улыбнулся Рагнар, удовлетворенный ответом.
А корабли ждал первый порог, для форсирования которого печенеги уже все подготовили. Сюда ведь подошла целая орда с натуральной армией скота. В том числе и того, что можно использовать в тягловых нуждах…
Да, перед степняками был довольно крупный флот. Но никто из них не сомневался – проскочат с ветерком, без лишних проволочек. Ведь Днепровские пороги издревле были бизнесом местных кочевников. Кто бы тут ни жил. Все этим промышляли всегда. Да, торговый оборот в былые времена был сильно меньше. Но сути это не меняло. Разве что добавляло особой финансовой выгоды. Тут и пошлину транзитную можно взять, и плату за помощь. Выгодно. Хорошо. И все довольны. Особенно кочевники, которые жили бедно и любому заработку были рады. Да, можно было бы, конечно, и грабить купцов. Почему нет? Но тогда кто тут пойдет с товаром? Ума не резать курицу, что несла им золотые яйца, у них хватало. Во всяком случае, у руководства орд. Хотя дураков всегда и везде хватало, в том числе и лихих. Поэтому изредка эксцессы случались. Но не в этом случае. Ни один печенег даже и не грезил в блаженном бреду желанием ограбить ЭТО объединенное войско. Именно объединенное, потому что викинги присоединились к вышедшему в поход легиону. А точнее, к Ярославу. Да-да. Не он к ним, а они к нему, хоть и числом были намного более значительны. Причина была простой и довольно занятной. Сначала Ярослав работал на имя, теперь имя начало работать на Ярослава…
Рагнар Лодброк имел богатый боевой опыт – свыше двадцати лет он ураганил на севере Европы. Брал Лондон и Париж. Но его воинская удача была переменчивой. В составе Великого войска викингов он был разбит королем Уэссекса. Да и бил врага он, лишь имея численное преимущество. Как правило, во всяком случае.