Консул Руси

– Хочешь и тебе ромейку подыщу?

– Ромейка ромейке рознь.

– Ты командир конницы у меня. Сам понимаешь – не абы кто. Я родственникам напишу – подыщут тебе девицу.

– Смугленькую и курчавую! – оживился Добрыня.

– Смугленькую и курчавую, – улыбнувшись, ответил Ярослав. – Только ты уж Трюггви нашего пожалей. Любят они с супружницей друг друга. Зачем их разлучать? Вот – сколько лет прошло, а все чувства теплятся. Явно – не просто так все.

– А вторая что же?

– Дурак он. Вот и вторую завел. Но за это ему придется ответить сполна.

Добрыня промолчал, скосившись на Ярослава. Да и что тут сказать?

Наш же герой легонько пнул коня в бок и пустил шагом. Вслед за уезжающим фургоном с картошкой.

Ее вывозили в специально построенный возле Нового Рима погреб. На возвышении. Да такой, чтобы можно было зимой перебирать. И тепло держалось. И водой не заливало даже в паводок или сильный дождь.

Да и для зерна удалось построить несколько специализированных амбаров. Один-то Ярослав возвел в самой крепости. Плюс еще запасной в его ближайшем пригороде.

Там все было устроено просто и банально, но крайне необычно для тех лет.

Это был длинный двухэтажный сарай из землебитных стен с двухскатной высокой крышей.

На нижнем этаже у него был сквозной проезд с распашными воротами, чтобы через него свободно мог пройти фургон. Там, слева и справа от этого проезда, располагались деревянные бункеры из пиленых оструганных досок для зерна. Приподнятые над землей, они имели пол с заметным наклоном и выпускное отверстие снизу, закрываемое задвижкой. Так что набирать зерно в мешки, корзины, горшки и прочие емкости не составляло труда.

Второй этаж был не менее интересен. Там был такой же проезд для фургона, но с решетчатыми парапетами. Такие же распашные ворота. Только к ним шел еще подъемный помост для въезда. Чтобы фургон, груженный зерном, мог туда спокойно въехать и разгрузиться, ссыпая зерно из мешков сразу в бункеры. Сверху.

Возможно, подход Ярослава был излишне заморочен, но он хотел так. Чтобы в случае необходимости можно было быстро разгрузить или загрузить зерно и люди спину лишний раз не рвали. Да чтобы на земле не лежало. Да проветривалось. Да не мерзло. Да кошкам было просто за грызунами охотиться.

Само собой, у столь важного объекта всегда был пост. Круглосуточно. В любую погоду. И не маленький. Десять человек! Частью из легионеров, частью из ополченцев, активно привлекаемых к защите столь важного имущества. Ведь без еды им всем не жить. И за сон на этом посту секли нещадно и прилюдно. Как и за сон на посту у колодцев Нового Рима.

– Да уж… опять беда, откуда не ждали, – рассматривая мешки с картошкой, произнес Ярослав. – А ты говоришь, Трюггви. Пустяки это, а не беда. Разберемся как-нибудь. Чай, не безумные берсеркеры приедут.

– Что случилось? – обеспокоился Добрыня.

– По этому году мы уже все запасы еды в хранилища крепости не поместим. А что будет в будущем году? Вон сколько полей расчистили.

– Так и жрут все в три горла. Да работников ты берешь изрядно. Так что это не беда. Быстро все опустошат.

– А если хазары вновь придут? Сразу после сбора урожая. Они ведь займут все, что вокруг крепости лежит. И все разграбят.

– Да ну… – отмахнулся Добрыня. – Мы надысь их так приголубили, что они еще долго не сунутся. Да и ты сам сказывал – им не до нас.

– Всякое может случиться, – чуть помедлив, произнес консул. – Хазары могут не выдержать давления огузов и половцев, что на них натравливает Хорезмшах. Возьмут да подчинятся халифату. И тогда сила там, на Волге да Дону, получится великая. И этой силе мы будем совсем не к месту. Хазары, подкрепленные могуществом огузов, половцев и бойцов из Хорезма, могут прийти к нам в дом и все тут порушить.

– А такое может случиться?

– Всякое может случиться, – пожал плечами Ярослав, повторившись. – И нам нужно быть готовыми к этому. А мы все вот так… под стенами ставим. Без прикрытия. Рисково. Очень рисково.

– Так что делать?

– Как что? Новую стену. Вторую. Теперь уже ее вести дальше от первой, захватывая больше земли. Чтобы и хранилища новые там спокойно встали. И кузнечные мастерские. И прочее. Да и конюшни большие где-то нужно размещать. В общем, опять хлопоты.

– Хорошие ведь хлопоты.

– Хорошие, – кивнул Ярослав. – Но я по будущему году хотел работничков направить дальше поля расширять да волоку обустраивать. А придется, судя по всему, всех на крепость направлять. Одно хорошо, леса в этом году добре заготовили да к городу свезли. Там в штабелях он просохнет и на лето в дело пойдет.

– Меня пугает это… – помолчав, произнес Добрыня.

– Что?

– То, как Гнездо растет… хм… Новый Рим. Еще семь весен назад – крупное поселение было. Да. Но более сотни ополченцев в строй поставить не могло. А сейчас? Оно выглядит, как чудище какое, что жрет, гадит да растет. Больше людей требуют больше еды. Больше еды требует больше земли за стеной. А больше земли дает поселиться большему количеству людей. Это выглядит ужасом без конца и края.

– Не все так плохо, – по-доброму улыбнувшись, произнес Ярослав. – Всему есть пределы. И поверь, здесь они очень небольшие.

– Небольшие?

– По меркам державы ромеев времен ее расцветов наш Новый Рим – просто укрепленная деревушка либо мелкий городишко. Самый что ни на есть ничтожный. Здесь и сейчас он да – величина. Ничего крупнее нет в округе. Но это здесь и сейчас. Просто потому, что остальные люди живут по лесам в землянках малыми селищами да деревушками. Все ведь познается в сравнении. М-да. После большой стены нам будет чем заняться.

– И чем же?

– Другие поселения строить. Чем не дело? Да и тут – стены ведь земляные. А это нехорошо. Каменные ставить надо. Да нынешнюю крепость перестраивать. Ведь ее роль изменится. Сильно изменится. Она уже станет не каструм, в лесах диких стоящий, а детинец, что в сердце могущего укрепления стоит. Многое поменяется.


– Вот с этим соглашусь, – кивнул Добрыня. – Многое поменяется. Многое уже поменялось. От былой жизни праотеческой почти ничего и не осталось. Разве что в лесах, вдали от тебя. Ныне все по-новому. Только и успеваешь диву даваться. Куда ни плюнь – всюду не так, как раньше. Прям злость берет…

Ярослав промолчал.

Он прекрасно знал, что такое футуршок и какие проблемы несет. Знал, но как-то упустил из виду. И этот разговор с Добрыней его немало напряг. Если уж столь приближенный к нему человек дергается, то каково остальным? Как бы его безудержное новаторство боком не вышло…





Глава 9




864 год, 21 сентября, Новый Рим

– Ярмарка! – радостно воскликнул маленький Костя, наблюдавший за всем этим столпотворением людей. И это было правдой. Уже третий день шла ярмарка. Первая ярмарка на всю округу – окрест на добрых два месяца пешего пути в любую сторону. Ярослав сумел-таки донести до соседей всех ближних и дальних информацию о ярмарке и пригласить их. Даже до голяди, с которой после набега на Новую Трою почти не общались.

Так что прибыло на эту ярмарку людей великое множество. По местным меркам. Практически все славяне, живущие в бассейне Днепра, прислали хотя бы по одному небольшому представителю с сопровождающими. Если не поучаствовать толком, то хотя бы посмотреть и понять, что это за зверь такой – ярмарка. Так что кроме вполне естественных кривичей здесь можно было встретить и радимичей, и дреговичей, и полян, и древлян, и даже уличей с волынянами. Кое-кто прибыл и от северян с вятичами. Балты и финны, живущие по Западной Двине, тоже подтянулись, представленные ливами, латгалами и селами. Имелся один византийский купец, попавший случайно, да три скандинава, что заглянули целенаправленно. Ну и, конечно, заявились представители хазар, в лице самих хазар, а также булгар, мещеры, голяди и даже печенег. Кстати, последних было на удивление много, почти полсотни. Хотя Ярослав вообще не ожидал их увидеть.

Люди везли все подряд, начиная с банального зерна. А также все остальное, что можно было найти в округе. Мед да воск, что собирали бортники по лесам, отжимая у диких пчел. Шкуры, рога и мясо как сушеное, так и соленое, что добывали охотники. Рыбу, тоже в консервированном по местным обычаям виде – сушеной да соленой. Соль. Орехи. Сушеные грибы с ягодами. Льняное, крапивное и конопляное волокно. Шерсть. Живицу. И многое другое.

Встречался и живой товар.

Хазары и печенеги пригнали немного овец для «пробы пера» да лошадей степных. Никто ведь не знал, удастся ли их здесь продать. Имелись и рабы. Как это ни странно. И Ярослав не стал мешать этому. В здешние времена и обычаи это было нормально. Совсем уж превращать свою ярмарку в центр работорговли он не собирался. Но если в разумных пределах приторговывать этим товаром станут – не беда. Иначе просто местные не поймут, ибо рабство для них было вполне естественным явлением. Да и в конце концов ничто не мешало ему хороших представителей себе выкупать. Не из жалости, а на дело.

Первая ярмарка началась.

Одна беда – люди жили как попало. Не думал он о том, что их столько набежит. Технические землянки гостевые соорудил. Навесы поставил. Но их не хватало. А в крепость всю эту толпу он пускать не хотел. Да и некуда ее размещать. Так что большей частью люди жили на своих корабликах и лодках.

А чтобы им было не скучно, консул Нового Рима решил устроить развлечения. Очень дефицитные в эти времена. И собирался провести с десяток различных видов соревнований, начиная с конкурса стрелков из лука и заканчивая борьбой и бегом. Само собой – с ценными призами от консула. Недешево. Но политический престиж штука вообще не дешевая.

А еще он решил провести лотерею. Обычную кено, известную в Китае с III века до нашей эры. Но для Западной Евразии совершенно незнакомую. Само собой, по упрощенным и адаптированным правилам. Потому что в полном объеме Ярослав все вспомнить не смог. Только общий принцип. Вот и импровизировал. И, конечно, наш герой справедливо не ожидал, что в ней примут участие, как и в соревнованиях, много людей. И рассматривал этот шаг просто как рекламу. Чтобы на следующую ярмарку люди ехали уже с определенным планом в голове. И людей посмотреть, и себя показать, и, может быть, в соревновании каком выиграть, али в лотерею сорвать без шуток крупный приз. И это не считая торговли.

Новые рекруты также подтянулись к этой ярмарке. Их тупо использовали в качестве рабочей силы. И пришло их совокупно триста семьдесят четыре человека. Ярослав аж присвистнул от удивления, когда увидел, СКОЛЬКО выставили западные кривичи и те восточные[31], что ранее не желали в этом участвовать.

Таким образом, получалось, что совокупно кривичи поставили ему пятьсот шестьдесят шесть рекрутов. Очень прилично! Однако из разговора со старейшинами, что также прибыли на ярмарку почти всей толпой, Ярослав вынес – это не предел. Если бы все роды выставили рекрутов, то их бы вышло под семь сотен, а может, и даже несколько больше.

Ярослав достаточно ясно представлял себе ареал расселения этого довольно крупного племени. Оно проживало примерно на территориях, известных в XXI веке как Смоленская и Витебская области. Плюс частью на севере Могилевской и юго-западе Тверской. Во всяком случае, их основная популяция, не беря в расчет северных, проживающих возле Чудского озера. Однако наш герой очень смутно представлял себе численность этого племени. Раньше. Теперь же, когда удалось более-менее утрясти вопрос с рекрутами, стало ясно – их там живет порядка семидесяти-восьмидесяти тысяч, обоего пола, из числа тех, что старше четырнадцати лет. Вполне себе обычная численность для крупного племени.

Но это ладно. Общая информация. Намного важнее было то, что они могли ему выставить еще сотни полторы-две рекрутов, а то и все три. Ежели все решатся участвовать. А это огромный ресурс! И им нельзя было вот так разбрасываться. Поэтому Ярослав, чуть подумав, предложил старейшинам интересный ход, дабы спровоцировать остальных.

– Я мню – записать ваши роды нужно. Выбрать каждому свое имя и записать, – произнес он на этом импровизированном тинге со старейшинами племени.

– Зачем? – удивился один из них, выражая всеобщее мнение.

– Как зачем? Дабы потомки знали своих предков. Чтобы не хуже, чем у ромеев было. Там ведь только уважаемые семейства так смеют именоваться. А кто вы, раз выставляете рекрутов? Уважаемые и есть. Кто посмеет назвать вас неуважаемыми? Смело бросьте в него камень! А тот, кто не хочет в этом славном деле участвовать, пусть сидит и завидует. Ибо не будет у их родов имен, пока не одумаются.

Народу это очень понравилось.

И Ярослав, «не отходя от кассы», предложил им римскую систему именования. Из тех самых номенов, когноменов и так далее. Только переведенных на понятный местным язык и с развернутым пояснением. Само собой, предложил он систему римскую не лоб в лоб, а в слегка адаптированной форме, дабы проблем ее родовых избежать.

Это предложение также вполне устроило старейшин, и они занялись увлекательным делом – прениями. Надолго. Как бы не до конца ярмарки. Столь увлекательными и насыщенными, что потаскать друг друга за бороды не выглядело чем-то необычным. Ведь требовалось выдумать столько уникальных названий! Да желательно не позорных, а вполне приличных, чтобы все могли ими гордиться. И не дать, чтобы кто-то иной занял то название, что нравится себе. А Ярослав, подбросив поленьев на костер сельского тщеславия, пошел заниматься куда более полезным делом – людей принимать да размещать. Их ведь требовалось перед этим всех отчистить и проверить на наличие каких-либо опасных заболеваний. Та еще морока…

Потом же, как рекрутов новых отмыли, побрили и переодели в чистую, свежую одежду, разместив в казармах, Ярослав собрал военный совет из числа своих старших офицеров.

– Как вы все знаете, нашему любимому кагану хазар дали… хм… мзды, – начал этот совет консул Нового Рима.

– Чего? – удивился Бьёрн.

– Дать мзды – это кеннинг, говорящий о том, что он претерпел тяжелое поражение.

– Хм… – хмынул Бьёрн, явно не понявший юмора, как и остальные, но жестом показавший, что не против такой формулировки.

– Если Хорезм, ведущий за собой огузов и половцев, перейдет Дон и нанесет поражение хазарам с печенегами, то дело будет плохо. Остатки хазар и печенегов пойдут под руку Хорезма. И в степи на время утвердится мир. А значит, степь сможет вновь обратить свой взор на нас.

– Мы уже раз от нее отбились.

– Мы отбились не от степи, а от ее данников и покоренных народов. Каган не привел свое войско, ибо оно было вовлечено в дела степи. Там борьба не прекращается ни на один удар сердца. Им очень несладко. А как мир установится – к нам пойдут. Всей оравой и пойдут.

– Плохо, – констатировал Бьёрн.

– Поэтому нам нужно готовиться выступить при необходимости на помощь хазарам. И не дать их сковырнуть с Дона. А биться со степной конницей не то же самое, что биться с пешим ополчением. Для этого я вас и собрал. Давайте подумаем и прикинем, как и чем нам бить степь…