Конец клинка ночи

Он оглянулся, будто собирался бежать. Затем он пожал плечами и занял стойку воина лицом к Асе.

— Я всегда хотел сразиться с клинком ночи, — сказал он. Он вытащил меч, и Аса заметила, что меч неестественно блестел на свету. Она догадалась, что яд покрывал часть или все оружие. Она не могла позволить себе порезаться.

Убить этого человека было важно, но ей нужны были ответы.

— Кто тебя нанял и зачем?

— Ну-ну, — сказал мужчина, — джентльмен ничего не расскажет. А зачем вообще что-то делать? Это было похоже на вызов, на то, что действительно стоит попробовать.

Он прыгнул вперед, выполняя хороший удар. Аса ощутила атаку и уже двигалась, ее мечи с легкостью покинули ножны. Она обошла его атаку, и ее внезапное движение немного сбило его с толку. Когда они проходили, она нанесла один удар, повернулась и нанесла удар другим мечом, когда оказалась позади него.

Мужчина умер, прежде чем ударился о землю.

Аса вытерла мечи и вложила их в ножны. Она взглянула на Сузо, которая с благодарностью наблюдала за всей сценой.

— Я всегда считала, что ты хороша, — сказала Сузо, — но никогда не думала, что ты так быстра. У него не было шанса.

Аса подтолкнула упавший меч убийцы своим ботинком, стараясь не коснуться стали.

— Он покрыл свое оружие ядом. Одного пореза, вероятно, было бы достаточно, чтобы убить.

Сузо подошла и посмотрела.

— Было бы хорошо узнать, на кого он работал.

Аса кивнула.

— Да, но он не сказал бы нам. У леди Мари всегда будут враги. Теперь их поиск — твоя обязанность.

Сузо посмотрела на труп.

— Жизнь не будет скучной, да?

Аса покачала головой.

— Не будет.

— Выпьем? — спросила Сузо.

Аса улыбнулась.

— Да, давай.

* * *

Аса стояла высоко над обеденным залом, в маленькой нише, защищенной темной шторой. Такахиро показал ее утром. Мари хотела, чтобы она участвовала в церемонии, и это было самое близкое, что она могла получить, учитывая политическую ситуацию.

Пока большинство гостей оставалось снаружи, Такахиро и Мари взялись за руки в обеденном зале. Арату попросили провести церемонию. Каждый по очереди произнес слова, которые связывали их вместе. Затем сделали три глотка вина. Первый глоток был предложен Аратой, официально завершал церемонию. Второй глоток был сделан каждым из своего кубка. Наконец, третий глоток Мари предложила Такахиро, а затем Такахиро — Мари.

На этом церемония была завершена. Арата подошел к двери, чтобы пригласить гостей. Пока он шел по залу, Мари посмотрела туда, где стояла Аса. Аса поклонилась, и на лице Мари появилась легкая улыбка. Аса знала, что борьба леди Мари далека от завершения, но ее брак с Такахиро решил или отсрочил большинство проблем. Это решение обрадовало ее союзников и разочаровало соперников. Официально у Мари больше не было власти. На самом деле Аса ожидала, что они будут вместе править домом. Такахиро знал достоинство Мари, в отличие от тех, кто ее постоянно недооценивал.

Гости вошли, каждый низко поклонился новому лорду и леди. Даже это собрание было небольшим. Большинство свадеб такого масштаба собирали сотни, если не тысячи. Но земля была в кризисе, и пара пожелала провести небольшую тихую церемонию. Аса не сомневалась, что толпа на улицах не упустила шанс по-своему присоединиться к пиру, но их не пустили в замок.

Разные аристократы сели, чтобы насладиться пиром. Аса заметила, что некоторые из самых яростных врагов Мари отсутствовали. Она гадала, были они приглашены или нет. Прежде чем она успела это обдумать, она остановила себя. Это был не ее мир, и ей было все равно, почему их нет. После стольких лет в компании Мари она начала развивать собственное понимание политики. Она была счастлива потерять это и вернуться в мир, где правильные действия были гораздо более очевидными.

Мысль об этом напомнила ей, что ей нужно идти. Ее план состоял в том, чтобы уйти до наступления вечера и, возможно, спуститься к лагерю клинков. Она могла бы получить больше информации и отправиться в путь. Несмотря на то, что она была разочарована тем, что покинула леди Мари, идея оказаться на открытой дороге, снова одной, была очень привлекательной.

Внизу застолье проходило хорошо. На один день тревоги дома были отложены в сторону. Они все еще будут там утром. А пока друзья и союзники общались, делились едой, вином и смехом. Часть Асы тоже хотела быть там. Если бы она не вызывала такую реакцию, ее, вероятно, пригласили бы.

Но это была не ее жизнь. Она стояла над собравшимися, наблюдая, но не принимая участие. Она была убрана из потока этого мира, и она остро чувствовала себя чужой.

Аса сосредоточила внимание на паре. Они не были клинками ночи, их энергия была слабой, но она все еще могла их различить. Заглушая другой шум, сосредоточившись только на них, она почувствовала, как их руки соприкоснулись. Возможно, это было лишь ее воображение, но она думала, что ощущала струйку энергии, проходящую между ними.

Аса подождала, пока леди Мари взглянет на нее еще раз. Их взгляды встретились через комнату, и Аса поклонилась в последний раз, прощаясь. Она не была уверена, что увидит Мари когда-нибудь снова. Мари, казалось, поняла, немного наклонив голову.

Этого было достаточно.

Аса повернулась и ушла, оставив за собой звуки веселья, не оглянувшись.





20




Поездка на фронт прошла без приключений. Генерал Эмон мог ненавидеть Коджи, но он был человеком слова. Как только Коджи был закован в цепи, остальным клинкам было позволено вернуться на земли дома Кита без повреждений. Небольшая группа кавалерии следовала за ними, чтобы убедиться, что они сдержат слово, но в остальном их не трогали.

Как к военнопленному, к Коджи не относились с большим уважением, но и ему не причиняли вреда. Он ехал в телеге в постоянном окружении войск Эмона. Его запястья и лодыжки были скованы и соединены с болтом в телеге. Хотя у него была некоторая свобода передвижения, и он не чувствовал неудобств, он не собирался бегать или драться в ближайшее время.

Они не давали и шанса. Ему не позволяли снимать цепи, его оружия не было поблизости, и как минимум двадцать человек постоянно окружали его.

Осознав невозможность сбежать, Коджи быстро перестал думать об этом. Он внимательно следил за ошибками, но перестал строить сложные планы.

Иногда генерал Эмон приходил поговорить с ним, чтобы узнать, какими знаниями обладал Коджи, но он продолжал разочаровываться. Коджи не обладал тайной информацией и не мог дать Эмону ответы, которые он хотел знать. Он не знал, где были клинки, и что они собирались делать дальше. Он не знал, когда Мари начнет следующее наступление. Он даже не знал, кто в тот момент отвечал за дом Кита. Видимо даже по этому поводу были разногласия.

Коджи волновался за Мари и Асу, но в данный момент он ничего не мог поделать.

За исключением случайных разговоров с генералом, Коджи хранил молчание. Он видел ненависть и отвращение на лицах похитителей, враждебность глубже, чем он привык. Эти люди ненавидели его не только за то, что он был клинком ночи. Они ненавидели его за то, что он был монстром.

Коджи погряз в неуверенности в себе, как после нападения на спящую кавалерию. Он всегда считал себя воином, но его действия, увиденные на расстоянии глазами других, определенно не походили на действия благородного человека. Он убивал аристократов и людей во сне, и хотя это было сделано на службе, он не был уверен, что это оправдывало его действия.

Вина, которую он сумел похоронить благодаря верности леди Мари, вернулась с удвоенной силой. Он убил лорда и короля, и если кто-то был ответственен за страдания во всем Королевстве, то это был он. И вместо того, чтобы решить проблему, он стал демоном. Возможно, он заслужил свою смерть.

У него не было ответов, но вопросы рвали его, требуя решения, которое он не мог дать.

В какой-то момент он перестал спрашивать, и его разум погрузился в оцепенение, наблюдая за миром вокруг него. В любом случае ему не придется долго сидеть с вопросами. Он глубоко вдохнул и попытался охватить как можно больше мира всеми своими чувствами, пока еще мог.

* * *

Когда они достигли фронта, Коджи переместили из телеги в палатку. Сначала он думал, что у него будет шанс сбежать. Но, оказавшись там, Коджи столкнулся со своим первым настоящим сюрпризом за какое-то время: его охраняли клинки ночи. Насколько он мог судить, с Каташи работало как минимум пять клинков ночи. Днем его палатку охранял один клинок с несколькими офицерами кавалерии. Ночью, когда они переживали сильнее, двое все время охраняли его палатку. Всякая мысль о побеге исчезла. Хуже того, другие клинки ночи спали рядом с его палаткой. Даже если ему каким-то образом удастся убить двоих, охраняющих его, остальные трое сразу же проснутся и увидят, что их друзья умирают. Каташи не рисковал со своим пленником.

Коджи хотел поговорить с клинками, но их случайные насмешливые комментарии давали понять, что разговор невозможен. Он хранил молчание, пока не появился сам Каташи в сопровождении еще двух клинков.

Каташи выглядел безупречно, как всегда. По его наряду можно было легко подумать, что он никогда не держал меч, но Коджи видел мозоли на его ладонях, видел его движения. Каташи был не так силен, как Коджи, но Коджи знал, что он мог защитить себя. Его ухоженный вид, как и все, что он делал, был продуман. Все было просчитано в его играх, и он был мастером игр.

Каташи окинул Коджи взглядом, опустился перед ним вне легкой досягаемости. Оковы Коджи были теперь соединены цепью с тяжёлым камнем в центре палатки. Он мог легко ходить по палатке и даже немного снаружи, но дальше нужно было тащить камен. Он мог, но с грузом и ограниченными шагами не мог убежать далеко. Он полагал, что, если ему повезет, он сможет пробежать три или четыре палатки, прежде чем кто-нибудь поймает его или собьет.

Два клинка стояли за Каташи, держась за рукояти мечей, готовые выхватить их, как только почувствуют, что Коджи пытался двинуться с места. Даже в оковах он ощущал желание сражаться при виде клинков ночи. Мог ли он убить Каташи до того, как они убьют его? Он видел их напряжение, даже когда думал об этом. Нет, вряд ли он сможет, тем более, когда ощущал себя медленным в эти дни.

— Ты доставил мне бесконечные неприятности.

Коджи не знал, как ответить. В прошлом ему, возможно, нравилось мешать Каташи, но теперь этот жест казался пустым. Каташи убьет его, и Коджи ничего не мог сделать, чтобы остановить это. Другие могли почувствовать смелость, зная, что их возможности ограничены. Коджи чувствовал только смирение.

Каташи подошел ближе, и Коджи внезапно понял, что его проверяли. Каташи пытался подтолкнуть его. Когда расстояние резко уменьшилось, Коджи снова задумался, сможет ли он убить Каташи, прежде чем умрет. Теперь шанс был лучше. Стоило рискнуть?

— Думаешь убить меня? Почему нет? Ты убил моего брата.

Иногда Коджи забывал, что Каташи был младшим братом Шина. Теперь, когда об этом напомнили, сходство было поразительным.

Коджи отклонился. Он не стал бы убивать Каташи, не так. Мужчина заслужил смерть; в этом Коджи не сомневался. Этот человек приказал сжечь Звездопад. Он убил бесчисленное количество клинков и заставил тысячи страдать. Преступления, которые он совершил только против Мари, стоили самых суровых наказаний.

Но это наказание произведет не Коджи.

— Нет. Я не буду тебя убивать.

Казалось, это на мгновение расстроило Каташи. Он не ожидал, что Коджи будет действовать разумно. От этого Каташи казался смешным.

Даже если Коджи и пошел против его ожиданий, это только на мгновение сбило его с толку. У Каташи всегда были планы в планах.

— Что, если я скажу, что все, за что ты боролся, разваливается?

Коджи просто пристально смотрел на лорда.

— Мари больше не является главой дома Кита. Она вышла замуж за Такахиро, сделав его новым лордом. И Такахиро скоро падет. Против леди Мари было истинное удовольствие строить заговоры, но она не умеет признать, что ее победили. Пока мы говорим, в Звездопаде прячется убийца, готовый выступить против Мари, как только я ему скажу. У вас двоих довольно много общего, убийства лордов. Он уже убил лорда Исаму.

Коджи чувствовал, как внутри него накапливался гнев. Его мышцы напряглись, и он заставил себя расслабиться. Он знал, что Каташи пытался вызвать его реакцию. Коджи не думал достаточно быстро, чтобы перехитрить Каташи, но нападение на лорда каким-то образом сыграло ему на руку. Он заставил мышцы расслабиться.

Каташи повысил ставки, склонив голову к лицу Коджи. Коджи больше не мог бороться со своими эмоциями. Он зарычал и наклонился, и в одно мгновение два меча оказались у его горла. Коджи моргнул. Он чувствовал движения, но клинки ночи были быстрыми. Конечно, они этого ожидали.

Каташи отклонился и засмеялся.

— Нравятся? Многие из твоего вида заняты самоубийством из благородных целей, но ты показал им новый путь, Коджи. Им больше не нужно быть связанными традициями или законами, которые установили предки. Благодаря тебе им больше не нужно быть нейтральными судьями. Они могут сражаться и получать вознаграждение в зависимости от их талантов.

Коджи боролся с чувством вины. Как бы сильно он ни ненавидел Каташи, он знал, что этот человек говорил правду. Это было его рук дело. Возможно, вина была не только в нем, но из-за его действий клинки ночи с большей вероятностью действовали подобным образом. Коджи ненавидел себя.

— Знаешь, — сказал Каташи. — Я отдаю своим клинкам ночи лучшее во всем. Много денег. Лучшая еда. Лучшие женщины. Возможно, тебе хочется присоединиться? Я не сомневаюсь, что с твоими навыками ты прожил бы жизнь, полную досуга и удовольствия.