Конец клинка ночи

Коджи отразил атаку и чуть не пробил защиту, но затем позволил мужчине совершить бешеный шквал ударов. Коджи чувствовал приближение атак до того, как они прибыли, и без труда парировал или уклонялся от каждой. Наконец, осознав, насколько он глуп, Коджи увернулся от удара, проскользнул ближе и убил его. По крайней мере, это убийство было почетным.

Когда аристократ замертво упал на землю, чудовищность того, что они сделали, глубоко погрузилась в сердце Коджи. Его клинки бродили по лагерю, без труда убивая последних выживших. Разгром был завершен, но, озираясь, Коджи не чувствовал удовлетворения. Это не было ни битвой, ни соревнованием, которым он гордился бы.

Кровь текла по всему лагерю, и, в конце концов, последние звуки смерти затихли. Единственными звуками были щебетание певчих птиц вдали и потрескивание костра в центре лагеря, почти потухшего. Коджи снова огляделся, разрываясь между тем, чтобы запечатлеть эту сцену в своей памяти, чтобы помнить всегда, или закрыть глаза и притвориться, будто этого никогда не было.

Он даже не приказал забрать все, что можно. Он просто вытер свой меч, вложил его в ножны и пошел прочь.





15



Мари испытывала странную смесь эмоций, глядя поверх стен Стоункипа на процессию, движущуюся по узкой дороге. Знамена лорда Исаму трепал ветер, от символа его дома ее мутило. Те знамена не видели вблизи Стоункипа много лет, южный лорд предпочитал, чтобы другие приходили к нему ради мира.

Те знамена развевались над армиями, которые вторглись в ее земли. О тех армиях вовремя предупредил Хаджими, они хотели уничтожить ее, хотя их лидер ехал обсудить условия перемирия.

Часть нее хотела приказать лучинкам обрушить град смерти и разрушения на небольшую группу. Это было бы просто. Они убрали других людей с дорог на время процессии. Атака на Исаму не подвергнет опасности ни одного солдата, зато убьет человека, который пытался уничтожить ее земли.

К сожалению, убийство Исаму могло лишь унять ее гнев. Если Исаму умрет под ее защитой, это даст повод вражеским армиям напасть, а ее враг в доме получит повод сомневаться в ее способности править. Жаль, но здоровье Исаму было важным для Мари.

И из всех лордов с Исаму было проще договориться. Он был трусом, хватался за возможности. Он был единственным лордом, который служил при короле, и он выдержал штормы последних двух лет, удерживаясь от битвы. Но если ей удастся убедить его прекратить атаки, баланс сил в Королевстве изменится.

Мари гадала, о чем думал лорд, приближаясь. Он ожидал, что она сдастся? Она бы не удивилась. По большому счету, Мари и дом Кита проигрывали эту войну. Если не это, то Исаму, по крайней мере, ожидал союза с крупными уступками.

Чего бы он ни ожидал, к тому времени, когда он уйдет, он не будет рад. Хотя эта встреча была вызвана другими аристократами ее дома, их рассуждения были здравыми. Мари поддержит притязания Исаму на трон, но она потребует больше, чем он мог дать. У нее были и другие идеи, которые он также мог возненавидеть. Но она не сдастся ему. Ее люди не будут страдать под властью другого дома, который будет только ими пользоваться.

Мари почувствовала, как легкая дрожь прошла по ее телу, когда первые шеренги почетного караула Исаму прошли под воротами в узкие переулки. Группа будет уязвима для атак на сотни шагов, даже когда они достигнут первого двора, который также был спроектирован как место убийства в случае нападения. Соблазн отдать приказ почти одолел ее. Одной командой она могла отрезать голову другому дому. Она силой воли заставила себя отказаться.

Она покачала головой. Линия Исаму была сильной, и, учитывая хаос прошлых лет, она не сомневалась, что его преемник был подготовлен, в отличие от других домов. Его убийство только настроит их против нее еще сильнее.

Мари спустилась со стен во двор, где ждали Исаму и его почетный караул. Хотя это было обычное приветствие, Мари чувствовала напряжение в воздухе. Она взяла с собой только четырех ближайших стражей, не больше, чем она взяла бы, если бы шла в уборную. Аса по какой-то причине не появилась, но Мари решит эту проблему позже. Против сотни солдат, составлявших охрану Исаму, у них не было шансов. Мари предложила Исаму тот же шанс, который он предложил, войдя в Стоункип. Как лучше было доказать ее доверие?

По невидимому сигналу стражи, одетые в зеленый цвет дома Исаму, разделились, дав Мари свободно пройти к Исаму. Она прошла вперед, оставив стражу позади.

Исаму соскользнул с лошади, и их взгляды встретились впервые за много лет. Мари, сохраняя нейтральное выражение лица, слегка поклонилась ему. Он поклонился так же, по крайней мере, в знак уважения. Возможно, был шанс на мир. Она почти осмелилась надеяться.

— Я приветствую вас в Стоункипе, лорд Исаму. С момента вашего последнего визита прошло много лет, и для меня большая честь, что вы приняли мою просьбу.

Исаму осторожно огляделся, будто все еще ожидая какой-то ловушки. Его ответ был механическим, в нем не было и намека на его истинные чувства:

— Для меня большая честь получить приглашение. Благодарю за гостеприимство.

Мари указала на тропинку, которая вела к центру города.

— В своем последнем письме вы проявили желание посетить святыни, посвященные моему отцу и брату. Я буду рада сопровождать вас. Мой главный советник, Такахиро, проведет всех, кто не присоединится к нам, к их покоям.

Исаму согласился и выбрал себе четыре стража. Мари отметила количество, радуясь, что Исаму уважал ее гостеприимство. Признаки были небольшими, но другой лорд показывал, что был готов работать вместе.

Мари шла к храму своей умершей семьи. Путешествие было долгим, и из уважения к гостю она намеренно замедлила темп. Крутые дороги Стоункипа утомляли большинство посетителей, и Исаму едва ли был в отличной форме. Как следствие, им потребовалось немало времени, чтобы добраться до храма, и к тому времени коренастый лорд шумно дышал и вытирал лоб каждые несколько секунд, хотя они не двигались быстро. Мари, как вежливая хозяйка, не упомянула об этом.

Со всеми обязанностями, требующими ее внимания, Мари не посещала храм так часто, как ей хотелось бы. Она приказала их изготовить, и их вид отражал ее простые убеждения. Маленькие символы представляли каждого из членов семьи, которых она потеряла. Храм днем ​​и ночью охраняли несколько членов предыдущего почетного караула, и Мари дала понять, что любая попытка опозорить храм приведет к суровым последствиям.

Она была удивлена, увидев искренние эмоции на лице Исаму, когда он медленно опустился на колени и склонил голову у храма. Когда она получила записку, она ожидала, что запрос был политическим маневром, направленным на то, чтобы повлиять на ее отношение к лорду. Но, видя морщины на его лице и горе, которое он испытывал, Мари пересмотрела свое предположение. Она выразила свое уважение и подождала, пока Исаму закончит. Когда он снова встал, она с удивлением увидела, что его глаза покраснели.

Она заговорила мягко:

— Я не знала, что у вас такие сильные чувства к моей семье.

Губы Исаму были поджатыми. Когда он заговорил, казалось, что он все еще боролся за контроль:

— Я очень скучаю по вашему отцу. Мы оба были правителями во времена стабильности, и в хаосе, который окружает нас сейчас, его мудрости очень не хватает. Но больше всего я скучаю по Джуро. Вы знали, что я был с ним всего за день до его смерти?

Мари кивнула. Благодаря ее исследованию и знакомству с Асой и Коджи, она знала историю последних дней Джуро лучше, чем кто-либо другой.

Исаму продолжил, его взгляд сосредоточился на точке вдалеке:

— Я часто думал о тех днях и о том, можно ли было что-то сделать по-другому. У меня не так много ответов, но я могу сказать следующее: Джуро всегда вел себя достойно, какой бы безвыходной ни становилась ситуация. Он был хорошим человеком, и во многих отношениях, когда я оглядываюсь на свое поведение во время кризиса, мне становится стыдно. Ваш брат, каким бы молодым он ни был, научил меня придерживаться более высоких стандартов. Вы должны гордиться им.

Эти слова тронули Мари. Она поклонилась Исаму еще ниже.

— Я горжусь.


Поза Исаму изменилась, и у Мари создалось впечатление, что они собирались перейти к причине визита Исаму. Он заговорил внезапно твердо:

— И я знаю из писем вашего отца, что Джуро стал главой своей семьи только после просьб. Он не стремился править. К сожалению, он родился воином, но умер до начала войны.

Он многозначительно посмотрел на Мари.

— Но вы забрали место главы своего дома в разгар войны. Судя по отчетам, которые я слышал, вы выцарапали себе путь к вершине и с трудом удержали свой дом.

Гордость и тепло, которые чувствовала Мари, мгновенно исчезли. В этом заявлении не было уважения к правлению Мари. Исаму вел себя так, будто она всего лишь играла в управление домом и не относилась к власти всерьез. Но она не могла встретить его неуважение своим.

— Как и все мы, я делаю только то, что должна. Мой народ нуждается в защите в эти жуткие времена, и это моя единственная забота.

То, что она сказала, должно быть, нашло отклик у Исаму, потому что он кивнул, будто она сказала что-то достойное.

— Думаю, пригласив меня сюда, вы сделали соответствующие первые шаги. Эта война может уничтожить всех нас.

Мари пока не хотела начинать этот разговор. Исаму прибыл быстрее, чем она ожидала, и, чтобы иметь самую сильную позицию на переговорах, ей нужен был еще один день. К счастью, как хозяйка этого собрания, она припасла много трюков.

— Лорд Исаму, нам есть о чем поговорить, но я не хочу мучить того, кто провел весь день в пути. Как вы помните, здесь, в Стоункип, рано садится солнце. Вы и ваши люди будете обеспечены, а завтра в полдень мы устроим пир в честь вашего приезда. После этого мы сможем обсудить будущее двух наших домов.

Ее последняя фраза была тщательно продумана. Если он подозревал, что она сдастся, это успокоит его ложным чувством безопасности. Как бы то ни было, она заманивала его, стараясь угодить ему в его интересах. На лице Исаму промелькнуло разочарование, но он быстро скрыл это. Если бы Мари не искала его, она бы, наверное, не заметила.

В интересах Исаму было действовать быстрее. Каждый прошедший день был еще одним днем, когда мог быть обнаружен заговор его армии на юге. Но у Мари были свои причины для промедления. Они играли в сложную игру и только сделали первые ходы.

* * *

Мари заставила себя перестать топать ногой. Вскоре она впервые за день встретится с Исаму, и начнутся настоящие переговоры о будущем ее дома. Ее мысли метались от идеи к идее, не останавливаясь ни на одной. Обеспокоенность угрожала захлестнуть ее.

Прежде всего, она думала о будущем своих земель. Она писала сценарий, репетировала и готовилась к этой встрече. Последние несколько дней Такахиро проводил большую часть времени, притворяясь Исаму. Мари понятия не имела, как ему удавалось что-то еще делать. Мари знала, что была готова, но ставки были невероятно высоки. Сегодняшние ошибки могли обречь на гибель всех на ее землях.

Кроме того, она все еще не видела Асу. Последний раз она видела клинок ночи за день до прибытия Исаму. Тогда все казалось нормальным. Но Мари знала, что Аса ненавидела свою роль главы стражи Мари. Неужели женщина решила уйти? Мари сомневалась, что Аса так могла, хотя знание того, что клинок ночи ненавидит ее положение, сохраняло это зерно сомнения в живых.

Но сейчас она не могла беспокоиться об Асе. Ее стража хорошо работала даже без Асы, поэтому клинок ночи будет проблемой, когда Исаму уедет. Тем не менее, сознание Мари продолжало возвращаться к проблеме, которую она не могла решить.

Наконец пришло время начинать пир. Мари сделала несколько глубоких вдохов, прежде чем покинуть свой небольшой кабинет и направиться к залу.

Когда она прибыла, Исаму и его ключевые советники уже были на месте. Кубки были наполнены вином, а внимательные слуги были готовы наполнить кубки. Мари не пожалела средств, чтобы устроить этот пир. Как и всякая часть этого визита, застолье было театром. Она показала Исаму, что ее люди все еще были счастливы и сыты, и пир выполнял обе задачи без необходимости говорить. Она поежилась от цены еды, которую можно было использовать лучше, но она сказала себе, что сможет спасти больше жизней, чем если бы она раздала еду.

Сама Мари была наряжена в синем цвете дома, хотя выступала против этого несколько дней. Она хотела представить себя серьезным правителем, одетым в мрачную одежду. В конце концов, она согласилась с доводами Такахиро. Богатство дома нужно было показать, независимо от того, насколько неудобными ей казались одежды, и на что они намекали.

Мари не знала, какое влияние на Исаму окажут ее приготовления. Он был ветераном политических боев, которые бушевали с тех пор, как она была ребенком, но она подозревала, что он ее недооценивал. Мужчины всегда так делали.

Ее внимание было полностью сосредоточено на сцене перед ней. Конечно, присутствовало несколько ее аристократов. Йошинори и Арата стояли по разные стороны комнаты, как два столба. Мари отметила, кто с кем разговаривал и что выражали лица в комнате. Она замечала все детали.

Она почувствовала внезапный укол печали, когда воспоминания нахлынули на нее. Это был первый официальный прием в залах Стоункип за год, и он вернул воспоминания о приемах, очень похожих на этот, во время которых она страдала в детстве. В то время Джуро или Хироми всегда были рядом. Они больше никогда этого не сделают.

Когда она нашла Такахиро в толпе, она направилась к нему. Она ощутила, как ее плечи расслабились, когда она приблизилась. Он выглядел так, будто был единственным, кому было неудобнее, чем ей.

Большинство гостей выглядели расслабленными, будто любили такие собрания. Такахиро выглядел так, словно собирался в бой. Она была уверена, что он не понимал, что делал, но он поправлял свою парадную форму, будто она ему не подходила.

— Разве тебе не приходилось посещать эти мероприятия, пока я росла? — спросила она у него.

Он взглянул на нее.

— Время от времени. Обычно мое поведение было настолько плохим, что родители извинялись за меня и оставляли меня дома. Так всем было лучше. Когда я отказался от претензий на земли семьи, меня больше не приглашали.

Мари кивнула.

— Прости, что все испортила.

Такахиро тихо рассмеялся, она едва услышала.

— Все мы должны приносить жертвы ради долга, — сказал он.

Они еще немного поговорили и разошлись. После пары мгновений с ним Мари ощутила прилив сил, была готова разбираться с лордом Исаму. И это было хорошо, ведь внезапно появился бесконечный поток людей, которые хотели поговорить с ней.

Пир длился дольше, чем ожидала Мари. Когда он закончился, солнце уже опускалось за горы за Стоункипом.

Мари и ее советники ушли в комнатку с Исаму и его свитой. Они сели, в дверь постучали, и Такахиро впустил гонца. Тот передал Такахиро запечатанную записку, и сердце Мари забилось быстрее. Она ждала этой записки. Она встала, и он вручил ей послание.

Дрожащими пальцами она открыла послание, гадая, было ли когда-нибудь в записке такое важное послание. Записка была длиннее, чем нужно, генерал Масааки, как всегда, был многословен, но Мари выдохнула с облегчением.

Получив хорошие новости, Мари снова села за стол переговоров, чувствуя первое подобие контроля. Они обменялись любезностями, но, благодаря застолью, это длилось недолго для встречи такой важности.