Комбат. Исходный код денег

Комбат не представлял расположения подвала в доме, но хорошо представлял расположение самого дома. Люди здесь ходят редко, его выручат, только если ему очень повезет.

Но и эта призрачная надежда угасла. В подвал зашла та же троица. Горбоносый держал в одной руке пистолет, а в другой сумку. На пол рядом со стулом он выложил из сумки клещи, ножовку, молоток и, конечно же, любимое орудие бандита – утюг. Комбат на всякий случай еще раз обежал взглядом помещение. Нет, он ничего не упустил, розетки на стенах отсутствовали.

«Может, у них утюг на углях?» – вдруг подумалось Борису.

Нет, утюг был нормальный, электрический, и Змей, бросив взгляд на орудия пыток, ткнул в него ногой:

– На фига его взял? Орехи колоть?

– Какие орехи? – не понял горбоносый.

– Ты куда его подключать собрался? Себе в задницу?

– Это я по привычке, – горбоносый понял свою ошибку и сунул утюг обратно в сумку.

Затем он выпрямился и наставил пистолет на Комбата.

Тут же боксер склонился над Рублевым. Раздался тихий щелчок.

– Вставай, руки за спину! – приказал боксер.

Он снова надел наручники и усадил Комбата на стул.

– Продолжим, – весело сказал Змей. – Тебе объяснить, для чего нужны эти вещи?

– Наверное, вы хотите сделать мне ими больно.

– Умница, соображаешь! Хочешь попробовать прямо сейчас?

– Не очень.

– Тогда говори! – рявкнул Змей что есть силы.

– Это я хотел поговорить с тобой, выяснить, зачем вы убили Юру Орехова и кто это сделал.

– Какого Орехова?

– Того самого охранника, которого вы застрелили, когда жгли машину Обреза, его «феррари».

– Мы сожгли тачку Обреза? Нет, мужик, ты что-то путаешь, – Змей даже не заметил, как сам начал оправдываться. – Мы – не тупые мокрушники. Только отморозок, козел последний, станет убивать человека из-за тачки. Но и ты, мужик, тоже козел! На фига нам было жечь Обрезов «феррари»? Типа из зависти? Так у Монгола тачка еще круче, «майбах». Просто «феррари» быстрый, потому что Обрез вечно опаздывает. А Монгол никуда не спешит, он везде успевает. Поэтому и тачка у него просто солидная.

В искренности Змея трудно было сомневаться. Зачем ему врать, если он является хозяином положения и может сделать с Рублевым все, что ему заблагорассудится. Кроме того, Змей напомнил Борису еще один нюанс. Преступники старой формации, к которым относился Монгол, старательно избегали лишних жертв. Некоторые, грабя квартиры, брали с собой сердечные лекарства, чтобы в случае необходимости дать пострадавшим. Конечно, это был не гуманизм, а въевшаяся в каждую нервную клеточку привычка, выработанная советской властью, которая за смерть человека наказывала гораздо строже, чем за хищение его имущества. Вплоть до высшей меры.

«Значит, Монгол не при делах, и я ошибся, пошел по ложному пути. Ладно, будем искать настоящего убийцу», – Комбат размышлял об этом так, словно не было у него на руках «браслетов», а у горбоносого – пистолета.

– Ты будешь говорить, на кого работаешь! – опомнился Змей.

– Я сам по себе. Кто-то убил сына моего лучшего друга. Я хочу найти мерзавца и наказать, – Комбат решил, что при новых обстоятельствах людям Монгола можно сказать правду.

– Сколько бабок тебе за это пообещали?

– Нисколько. Я никому не говорил о своем решении.

Борис не учел нрава преступников. Ну не мог Змей поверить, что Комбат совершенно бескорыстно взялся за такое опасное дело. Ему везде мерещилась выгода.

– Врешь, мужик. Опасную игру затеял, сейчас жалеть будешь! – Змей потянул с земли молоток.

– Ты не наклоняйся передо мной, а то сам пожалеешь, – предупредил его Рублев.

– Хотел ударить ногой?

– Нет, хочу в сортир. Я ведь здесь уже много часов торчу, едва сдерживаюсь.

– Дуй в штаны, – издевательски посоветовал Змей, но быстро изменил свое решение. Зачем работать с дурно пахнущей жертвой, если можно этого избежать.

С Бориса сняли наручники, зато к нему сзади пристроился горбоносый, держа в руке пистолет. Но бандит совершил детскую ошибку. Он уперся стволом в спину Рублева. Комбат знал, где находится оружие и сам горбоносый. Обильно оросив стенку подвала, он внезапно развернулся вокруг своей оси, ухватил горбоносого за шею и что есть мочи приложил лицом к неласковому бетону. Горбоносый, потеряв сознание, сполз по стенке на пол.

Времени, чтобы нагнуться и поднять оружие, у Рублева не было. На него, замахнувшись молотком, бросился Змей. Совершив обманное движение корпусом, Борис уклонился от холодного железа и ударил Змея в живот. Тот согнулся от боли, но времени добивать противника у Комбата не было. К нему устремился боксер. Плохо пришлось бы Рублеву, будь у того здоровая рука. Сзади вот-вот мог опомниться Змей, в паре метров от которого валялся оброненный горбоносым пистолет, и лишняя секунда промедления стоила бы Комбату жизни. Но боксер инстинктивно берегся, стараясь ужалить левой, и он имел слабое представление о работе ногами. Рублев пропустил удар по своему многострадальному носу, но ответный лоу-кик заставил боксера поморщиться от боли и затормозить новую атаку. Комбат сделал вид, будто еще раз собирается врезать противнику по бедру, а когда боксер поверил, нанес ему сокрушительный удар в челюсть. Тот упал, лишившись чувств.

Рублев мгновенно развернулся. Змей выпрямился, превозмогая боль. Он держал молоток, чуть отведя руку в сторону, готовый отразить нападение. Комбат не спешил атаковать, зная, чем чревато любое попадание железа по человеческому телу. Ситуация казалась патовой, но играла на руку Змею. Вскоре мог очнуться боксер, а там и горбоносый.

Но Змей, пытаясь оправдать свою кличку, решил схитрить и перехитрил сам себя. Он не стал долго ждать, а, замахнувшись, швырнул молотком в Комбата. Импровизированный томагавк угодил Борису в плечо, не нанеся серьезных повреждений. Бросок был относительно слаб. Змей и не рассчитывал своим орудием вывести противника из строя, он хотел на пару секунд остановить Рублева, чтобы за это время завладеть пистолетом. И Змею это почти удалось. Он уже нащупал цепкой пятерней рукоятку, но Комбат в последнее мгновение успел подскочить и, воспользовавшись тем, что противник склонился над оружием, нанес ему сокрушительный удар ногой.


Змей присоединился к компании боксера и горбоносого. Комбат на всякий случай забрал оружие. Мало ли, вдруг кто-то из бандитов очухается до того, как он успеет выбраться из дома.

Его «форд» был там, где Рублев его оставил. Бандиты не стали трогать машину. Комбат сел в салон и завел двигатель.





Глава 29




– Ну, папа, мы идем? – шестилетний сынишка принялся тормошить Сквознякова, едва продравшего глаза и блаженно валявшегося в постели.

Сегодня воскресенье, единственный выходной, можно было себе позволить. Но ребенок с присущей детям нетерпеливостью требовал немедленного исполнения обещанного. Что ж, даже самые лучшие вещи имеют обратную сторону.

Все началось с ошибки Сквознякова. Год назад его чадо принялось клянчить компьютер. И Олег просьбу его выполнил. Вроде знай наших! Пусть сынуля от горшка два вершка, мне для него денег не жалко. Если же он по малолетству свою игрушку добьет до ручки – ничего страшного, купим новую.

Но сын компьютер не поломал. Случилось кое-что более страшное. С удивительной быстротой освоив новую технику, он где-то раздобыл целую кучу игр. Наверное, взял у старших ребят во дворе. И случилось то, о чем давно предупреждают специалисты, мальчик подсел на разные стрелялки и догонялки.

Увидев это, Сквозняков хотел забрать компьютер, но жена попросила его повременить. Сказала:

– Всегда успеется.

На семейном совете они решили поискать игрушкам замену. И она на удивление нашлась. Конечно, поначалу пришлось ограничивать доступ к компьютеру, сократив его до часа в день. Для этого вызванный по объявлению компьютерщик установил специальную программу. На этот счет Сквозняков особо не обольщался. Наверняка во дворе отыщется какой-нибудь юный хакер, уже знакомый с подобной программой и научившийся ее взламывать. В эпоху поголовной компьютеризации, когда детишки выговаривают слова «файл» и «ввод» порой четче, чем мама и папа, такой умелец обязательно найдется. Но Сквозняков надеялся до этого времени переключить внимание сына. И этот замысел на удивление удался. Мальчика буквально заворожили фильмы о животных. Тоже не самый приятный вариант – просиживать у телевизора, но все же лучше, чем пялиться в экран монитора и при этом каждую минуту кого-то убивать, пусть и в виртуальном мире.

Кроме того, Сквозняков решил заинтересовать сына настоящей живой картинкой и пообещал сводить его в зоопарк. Супруга тоже согласилась составить им компанию, таким образом у Сквозняковых наметился семейный поход выходного дня.

Только глава семейства не думал выходить из дома с утра пораньше, и он сонно бормотнул:

– Хорошо, Андрюша, через пять минут встану.

Он надеялся растянуть эти пять минут до часа, но ребенок уже научился узнавать время и ровно через пять минут явился в спальню:

– Ты еще не встал?

Тут же нарисовалась Зина, жена Сквознякова:

– Олег, поднимайся, хватит валяться, через десять минут завтрак будет готов.

Сквозняков поднял глаза. Настенные часы показывали без пяти девять.

«Хорошо ей, у нее два выходных», – подумал он о жене, забывая, что вчера Зина трудилась побольше его самого – убрала в квартире, приготовила еду.

С женой ему повезло. Зину трудно было назвать красавицей, но все то, что привлекает мужчину в женщине, у нее имелось: и грудь чуть больше средней, и стройные ножки, и сексуальная попка. Только лицо у нее было самое обыкновенное, не красивое и не уродливое. Такое увидишь и через две минуты забудешь, если, конечно, не опустишь взгляд ниже, на уже перечисленные части тела.

Но главное достоинство Зины, как выяснилось позже, заключалось в другом. Она росла в семье, где основным добытчиком являлся отец, засиживавшийся на работе до позднего вечера. Мать обеспечивала надежный семейный тыл, делая почти всю работу по хозяйству. Вот только не умела сменить прокладку в кране и починить сломавшийся выключатель. Зина была воспитана в том же духе. Мужик для нее был существом высшего порядка и главнейшим финансовым источником. При этом Зину совершенно не волновало, сколько времени мужчина был на работе, сколько физических и нервных усилий затратил. Она судила, сколько денег зарабатывал муж по сравнению с отцом. Сквозняков приносил в дом больше. Поэтому она считала, что он достоин как минимум такого же внимания и заботы.

Эта конструкция имела единственный недостаток. Вряд ли Зина вела бы себя так же, если бы муж получал меньше ее. Или столько же. Тогда бы семейный корабль трещал по всем швам от раздоров и склок. Но это было чисто умозрительное предположение. Сквозняков приносил в дом приличные суммы и наслаждался заслуженным покоем.

Повалявшись еще чуточку, Олег встал, подстегиваемый дивными ароматами, донесшимися из кухни. Он хорошо позавтракал, и семья начала собираться. Андрей, что случалось довольно редко, оделся первым. Мальчику не терпелось поскорее оказаться в зоопарке, что было трудно сказать о главе семьи. Он уже давно перерос это детское увлечение. У Сквознякова вообще отсутствовали хобби. Он не коллекционировал фигурки чертей, не выпиливал лобзиком, не ходил на футбол с друзьями и водкой. Даже злокозненность своего характера он демонстрировал крайне редко, вполне удовлетворившись облапошиванием жильцов и нарушением закона, позволявшим ему превратить свой дом в полную чашу.

В зоопарке, несмотря на воскресный день, народу пришло умеренно. Столица предлагала москвичам и гостям столицы слишком много развлечений на любой вкус, не то что в былые времена, когда все ограничивалось Кремлем, Третьяковкой и ГУМом, а для отмеченных судьбой счастливчиков – Большим театром. Поэтому и зоопарк нынче выбирали единицы из многомиллионного города.

Андрей сразу же приник к вольерам с яркими тропическими птицами. Их окраска и щебетание его просто очаровали. Мальчик жалел лишь о том, что этих милых птичек нельзя покормить. Потом, увидев, как велика территория зоопарка, он сообразил, что впереди его ждет много интересного. Андрей устремился дальше. У большинства клеток он задерживался лишь на минутку, но площадка молодняка его просто очаровала. Ему было очень интересно наблюдать, как ведут себя детеныши разных хищников, сведенных вместе. Сытые и пока еще не оказавшиеся во власти убийственных инстинктов, волчата, тигрята, львята носились друг за другом и кувыркались в травке. Сквозняков стоял позади, иногда вздыхая. Эта мышиная возня его мало интересовала. Ему хотелось обратно, домой, на мягкий диван.

– Там дальше обезьянки, – напомнил он.

Андрей устремился к новому зрелищу. Как обычно, у вольеров с обезьянами собралось больше всего народу. Сквознякову даже пришлось посадить сына на плечи, чтобы он лучше видел. Так и шли. Сначала к вольеру с гориллами, где волосатый плечистый самец меланхолично покачивался в большом колесе, подвешенном на цепи, прикрепленной к потолку. Самец казался расслабленным, но хранил бдительность. Стоило одной из самок двинуться в сторону людей, как он зло на нее прикрикнул – наверное, ревновал. И самка абсолютно покорно вернулась на место. Вообще здесь царил абсолютный культ мужика. Будь гориллы посообразительнее, самец обязательно заставил бы самок раскачивать колесо. Но мозгов на это у них не хватало.

Дальше шли бабуины – название-το какое отвратительное. Но сами обезьяны оказались еще хуже. Тут самец не дремал, а ходил павлином перед людьми, горделиво демонстрируя свой красный зад. Сквозняков где-то слышал, что таким образом бабуины покоряют самок. Вроде чем краснее зад, тем больше у него шансов завоевать очередную наложницу для своего гарема.

На удивление, рядом с орангутангами людей было поменьше. Скорее всего, потому, что дальше шли шимпанзе – любимцы публики. Сквозняков даже снял Андрея с шеи. Когда он выпрямлялся, что-то скользкое и влажное залепило ему лицо. Олег вздрогнул от неожиданности. На мгновение он зажмурил глаза, а когда их открыл, услышал тихий шлепок. Сквозняков опустил взгляд вниз. Он увидел обыкновенную шкурку банана. Было совершенно непонятно, откуда она прилетела, орангутанги вроде кучковались в дальнем углу вольера, и излюбленного лакомства обезьян у них не наблюдалось. До остальных приматов расстояние было слишком велико, чтобы они могли так метко бросить кожуру. Сквозняков на всякий случай погрозил орангутангам:

– У, твари нерусские!

После обезьянника семейство направилось в террариум. Он, к радости отца, не вызвал у сына большого интереса. Скорее Андрей побаивался находившихся за стеклом тварей. Он прошел мимо и остановился всего один раз, потрясенный размерами какой-то амфибии.

– Лягушка-голиаф или лягушка-бык, – склонившись, прочитал Олег.

И снова испуганно вздрогнул. Что-то шлепнулось ему на голову. Это что-то явно было живым. Рядом испуганно вскрикнула Зина. Сын – вот будущий юный натуралист – оказался храбрее. Он протянул ручонку и снял у отца с головы настоящую жабу, всю в противных бородавках. Сквозняков, брезгливо держа мерзкое существо за лапу, побежал разбираться со смотрительницей. Та свою вину с ходу начала отрицать, очень натурально изобразив удивление при виде земноводного:

– Никто по моей вине не сбежал, напрасно вы на меня набросились, гражданин! Это обыкновенная жаба, а у нас тут павильон экзотических холоднокровных. Ума не приложу, откуда она взялась! Может, прискакала, почуяв родственную кровь?