Комарра[сборник ]

– Что ж, если вычислите это, дайте знать. Продолжайте.

Некоторое время мудрые ученые молчали, либо переваривая вопрос, либо выжидая, не прервет ли он их снова каким-нибудь замечанием, потом вернулись к обсуждению на смеси английского, математического и инженерного. Майлз поерзал на стуле, чувствуя себя далеко не успокоенным.

Если Судха планировал использовать агрегат как гравидеструктор и с его помощью разнести военную станцию и тем самым внезапно открыть военные действия… то единственный путный вариант – взорвать все шесть станций одновременно, скоординировав по времени со всекомаррским восстанием, не уступающим по размаху пресловутому Комаррскому восстанию двадцатипятилетней давности. Пока что достижения Имперской безопасности в этом деле не радовали, но группа Судхи – совсем крошечная, неприметная. А признаки глобального восстания СБ никак не могла упустить, потому что, невзирая ни на какую конспирацию, слухи бы все равно просочились. Кроме того, все главные заговорщики в том возрасте, что уже пережили одно восстание. Каждый, кто пережил Комаррское восстание, имеет все основания не доверять своим согражданам ничуть не меньше, чем барраярцам. Последнее, чего захочет Судха в своем заговоре, – это увеличения количества участников. К тому же… шести агрегатов у них нет. Было пять, четвертый уничтожен, а три остальных вроде бы маленькие прототипы. Это как с пистолетом, в котором осталась одна пуля. Приходится очень тщательно выбирать мишень.

Предположим, Судха до сих пор воображает, будто обладает оружием, способным схлопывать п-в-туннели, хоть и с некоторыми недочетами в разработке. В пространстве Комарры шесть задействованных п-в-туннелей, но совершенно очевидно, какой из них выберет Судха.

Единственный путь к Барраяру. Отрезать нас одним махом, ага. С точки зрения комаррца такой заговор стоит пяти лет терпения, тягот и риска. Перекрыть Барраяру единственный выход в остальную галактику. Бескровная революция, Бог ты мой, наверняка очень привлекательный вариант для этих технарей. Таким образом, они возвращают Комарру к старым добрым временам столетней давности, а Барраяр – к старым скверным временам Периода Изоляции. Независимо от того, хочет ли этого кто-то еще на Комарре или Барраяре. Неужели они полагают, что действительно останутся в живых, едва только правда обнаружится?

Скорее всего нет. Но если доктор Рива не ошибается, процесс схлопывания туннеля необратим. Дело будет сделано, и никакие слезы и мольбы его не откроют. Необратимо, как убийство. Судха со товарищи, возможно, воображают себя новым поколением мучеников и готовы удовлетвориться посмертной часовней. Вообще-то они кажутся для этого слишком практичными, но кто знает? Иногда ты бываешь настолько загипнотизирован стоящим перед тобой выбором, что решение принимается не на уровне рассудка.

Да. Майлз понял, куда направились комаррцы, если они уже не там. Гражданская или военная? Нет, гражданская пересадочная станция, обслуживающая п-в-туннель к Барраяру.

Ты только что отправил туда Катриону. Она уже там.

Как и жена профессора и еще несколько тысяч ни в чем не повинных людей, напомнил себе Майлз. Он поборол панику, чтобы додумать мысль до конца. У Судхи на станции наверняка какая-то нора, подготовленная заранее, за многие месяцы, а может, и годы. Он планировал установить там агрегат, нацелить его на п-в-туннель и взять энергию… откуда? Если со станции, то кто-то может это заметить. Если они собрали установку на корабле (а это должен быть корабль такого класса, которому разрешено там находиться), то могут воспользоваться энергией корабля. Но служба контроля за движением и барраярские военные вряд ли позволят какому-то кораблю болтаться возле туннеля без конкретного маршрута полета, который лучше не нарушать.

Так корабль или станция? Не хватает данных. Но если Судха не модифицировал по-крупному свой агрегат, то заговор, имеющий своей целью бескровную революцию, закончится кровавой катастрофой на пересадочной станции. Майлзу доводилось видеть всякие катастрофы в космосе. И он не испытывал ни малейшего желания увидеть еще одну.

Исходя из имеющихся данных, можно придумать еще с десяток других сценариев, но лишь этот не оставлял времени на ошибку. Давай. Он подошел к закрытому комму и вызвал штаб-квартиру Имперской безопасности в Солстисе.

– Говорит лорд Аудитор Форкосиган. Немедленно свяжите меня с генералом Ратьенцем. Это срочно.

Фортиц оторвался от своих математических расчетов.

– Что такое?

– Я только что догадался, что если они что-то и предпримут, то это будет на пересадочной станции возле туннеля на Барраяр.

– Но, Майлз, Судха наверняка не настолько глуп, чтобы совершить еще одну попытку после такой катастрофы!

– Я Судхе не доверяю ни в чем. Вы что-нибудь получили от Катрионы и вашей жены?

– Да. Катриона звонила, когда ты выходил… э-э-э… за лекарством. Она благополучно добралась до гостиницы и пошла встречать мою жену.

– Она оставила номер?

– Да, он на комме…

На головиде появилось лицо генерала Ратьенца.

– Слушаю, милорд Аудитор.

– Генерал, у меня появились новые данные, на основании которых можно сделать вывод, что наши беглые комаррцы уже находятся или вот-вот прибудут на барраярскую пересадочную станцию. Я хочу, чтобы тотальный поиск начался немедленно как на самой станции, так и на всех подлетающих к ней судах. Прочешите все. И мне срочно нужен имперский курьерский корабль. Подробности сообщу по дороге. Пока вы все это запустите, я хочу также передать по закрытому лучу послание, – он быстро нашел запись, – вот по этому номеру.

Брови Ратьенца поползли вверх, но он сказал лишь:

– Слушаюсь, милорд. Мне будет очень интересно услышать подробности.

– Уж наверняка. Спасибо.

Лицо Ратьенца исчезло, а через несколько секунд сигнал показал, что можно начинать передачу по лучу.

– Катриона, – быстро и настойчиво заговорил Майлз, будто мог таким образом ускорить пересылку послания. – Хватайте тетю и прыгайте на первый попавшийся транспорт, куда бы он ни направлялся – на орбиту, на другую станцию или еще куда, – не важно. Мы подберем вас обеих и доставим домой в целости и сохранности. Просто убирайтесь со станции немедленно.

Он поколебался, не зная, на что решиться. Нет, говорить «я вас люблю» еще слишком рано. К тому времени, когда послание дойдет, она уже может вернуться в номер вместе с женой Фортица, и та тоже будет слушать.

– Будьте осторожны. Форкосиган.

Майлз встал и собрался идти.

– Как по-твоему, мне с тобой ехать? – с сомнением в голосе спросил Фортиц.

– Нет. Думаю, вам всем надо остаться здесь и попытаться выяснить, что произойдет, если кто-то выключит эту адскую машину к чертовой матери. А когда додумаетесь, не сочтите за труд отправить мне инструкции.

Фортиц кивнул. Майлз махнул рукой, развернулся и ушел.





Глава 19





Катриона мрачно наблюдала, как акустический туалет поглотил ее туфли, даже не поперхнувшись.

– Все равно стоило попробовать, дорогая, – заметила тетя Фортиц.

– На этой космической станции слишком много дуракоустойчивых приспособлений, – буркнула Катриона. – У Никки это получилось, когда мы летели сюда на скачковом корабле. Ну и рев стоял! Корабельный стюард очень на нас обиделся.

– Думаю, мои внуки тоже устроили бы сейчас грандиозное шоу, – согласилась тетя. – Жаль, что с нами нет парочки девятилеток.

– Да, – вздохнула Катриона. И нет. То, что Никки сейчас находится в безопасности на Комарре, несказанно ее радовало. Но ведь должен же быть способ сломать этот чертов акустический толчок настолько основательно, чтобы сюда примчались станционные службы выяснять, в чем дело. На то, чтобы превратить акустический толчок в оружие, Катрионе явно не хватало подготовки. Форкосиган-то уж наверняка справился бы, кисло размышляла она. Типично для мужчин – болтаться у нее под ногами дни напролет и оказаться за несколько парсеков, когда в них действительно есть нужда.

Катриона в десятый раз ощупала стены и обшарила свою и тетину одежду. Практически единственным воспламеняющимся предметом в этом помещении были их волосы. Вообще-то поджигать помещение, где находишься сам, – не очень здравая мысль, хотя как последняя возможность сгодится и это. Она засунула ладони в выемку очистителя на стене: акустическая чистка убрала грязь, ультрафиолетовые лучи убили микробов, а вытяжка, предположительно, убрала прочь их микроскопические тельца. Катриона снова подняла руки. Инженеры могут сколько угодно уверять, что акустический душ более эффективен, но Катриона после него не чувствовала себя более посвежевшей, чем после обычного водяного. И как, интересно, засунуть попку младенца в эту штуку? Она мрачно глянула на очиститель.

– Будь у нас какие-нибудь инструменты, мы наверняка смогли бы что-то сотворить вот с этим.

– У меня был с собой кинжал фор-леди, – печально сообщила тетя. – Мой самый лучший, украшенный эмалью.

– Был?

– В ножнах, в сапоге. В том сапоге, что я швырнула.

– Ой!

– А ты свой не носишь?

– Не на Комарре. Я пыталась быть, ну, современной, что ли. – Катриона скривила губы. – Я до сих пор все время размышляю о том культурном послании, что несет кинжал фор-леди. Я хочу сказать, что, конечно, с ним ты чувствуешь себя более вооруженной, чем крестьянка, но это не идет ни в какое сравнение с двумя мечами фор-лорда. Может, фор-лорды боялись, что жены их прирежут?

– Если вспомнить мою бабушку, то очень даже может быть, – хмыкнула тетя Фортиц.

– М-м-м. Или мою двоюродную бабушку Форвейн.

Катриона вздохнула и озабоченно посмотрела на тетю.

Госпожа профессор опиралась одной рукой на стенку и выглядела очень бледной и усталой.

– Если ты покончила с попыткой саботажа, дорогая, то я предпочла бы снова сесть.

– Да, конечно. В любом случае это была дурацкая затея.

Тетя благодарно опустилась на единственное сиденье в крошечном туалете, а Катриона в свою очередь подперла стенку.

– Мне так жаль, что я втянула вас во все это. Если бы вас со мной не было… Одна из нас должна выбраться отсюда.

– Если тебе представится хоть малейший шанс, Катриона, даже не раздумывай. Не жди меня.

– Тогда у Судхи все равно останется заложник.

– Думаю, сейчас это не самое главное. Если, конечно, комаррцы сказали правду о том, что может сотворить это уродливое сооружение в доке.

Катриона поскребла пальцем ноги мягкую серую облицовку стены.

– Как по-вашему, наши пожертвуют нами, если придется все здесь уничтожить? – спокойно поинтересовалась она.

– Из-за этой штуки? Да, – решительно кивнула тетя. – В любом случае… они, безусловно, должны. Профессор, лорд Форкосиган и СБ знают, что это за штуковина?

– Нет. Во всяком случае, вчера не знали. Им известно, что Судха что-то сконструировал. По-моему, им даже удалось это реконструировать.

– Значит, узнают наверняка, – твердо заявила тетя Фортиц. И добавила менее твердо: – Со временем…

– Надеюсь, они не подумают, что мы должны пожертвовать собой, как в Трагедии Девы Озера.

– Вообще-то ее принес в жертву ее брат, как положено по традиции, – сообщила профессор истории. – И меня всегда интересовало, действительно ли она пошла на это добровольно, как он позже заявлял.

Катриона принялась размышлять об этой старой барраярской легенде. Согласно ей, город Форкосиган-Сюрло, что на длинном озере, был осажден силами Хазельбрайта. Верные отсутствующему графу вассалы, офицер-фор с сестрой, держались до последнего. И в ожидании последней решительной атаки Дева Озера подставила свое нежное горло под меч брата, предпочтя принять смерть пленению. А на следующее утро осада была внезапно снята с помощью ее жениха – дальнего предка лорда Аудитора Форкосигана, впоследствии прославившегося как генерал генерала граф Зелиг Форкосиган, приславшего осаждающим ложную информацию о подходе подкрепления к осажденным. Враги отступили. Но для Девы Озера, естественно, было уже поздно. Больше всего сочувствия в барраярских исторических трудах в виде поэм, песен и пьес было к обоим опечаленным мужчинам. Одну из самых коротких поэм Катриона помнила еще со школьной скамьи.

– А меня всегда интересовало, если бы на следующий день атака действительно состоялась и, как и положено, последовали бы грабежи и насилие, сказали бы они: «О, тогда все сделано правильно»?

– Скорее всего, – криво улыбнулась тетя Фортиц.

После недолгой паузы Катриона сообщила:

– Я хочу домой. Но не хочу на древний Барраяр.