Колодец девственниц

Они уже собирались выйти из комнаты, когда луч света неожиданно выхватил из темноты небольшую полку, уставленную какими-то предметами.

– Подождите-ка, – насторожился Макс, быстро подошел к полке и принялся копаться в вещах. – Вот так фокус. Прямо «бюро забытых вещей», в натуре, – изумленно протянул он. Анна и Билс подошли и с интересом уставились на его манипуляции. Малыш теперь не отходил от девушки ни на шаг, крепко вцепившись в ее пояс.

Находка Макса многое прояснила. Среди самых разнообразных вещей, валяющихся на полке, обнаружилось кое-что, принадлежащее каждому из них. Анна признала свою расческу, которую просто обыскалась, Макс нашел шляпу, после исчезновения которой долго горевал. Также в куче вещей валялись футболка Билса, носок Янси и панама Марека. Но больше всего их поразил купальник, который, как уверенно заявила Аня, принадлежал... Эльзе! Она обратила на него внимание, потому что никогда раньше не видела такого яркого, светящегося красного цвета. Этот купальник, несмотря на очень смелый фасон, очень шел пышнотелой блондинке, представляя ее скульптурные формы в самом выигрышном свете. Эльза надела его только один раз, но Аня не припоминала, чтобы женщина говорила о его пропаже. А ведь эта крошечная тряпочка от Кристи стоила кучу денег.

– Получается, что он пускал этих тварей по нашему следу сознательно! Как спаниелей на уток! – прервал ее размышления Макс.

– Вот скотина. Но зачем? Чего он добивался? – спросил Билс.

– Может быть, хотел украсть сокровища? – высказал Макс вполне здравое предположение. – Не мог же он, живя здесь, не знать, что всего в двух шагах, на дне колодца, лежат несметные богатства?

– Знал, наверное. А почему не достал?

– А черт его знает. Может, плавать не умеет. По внешнему виду не скажешь, что он увлекается спортом.

Все это время Аня сосредоточенно молчала, обдумывая что-то.

– Все не так, – невпопад выпалила она.

– А как?

– Не знаю. Но тут есть какая-то другая причина. Видите это? – Она двумя пальцами приподняла красную тряпочку и помахала ей в воздухе.

– Ну.

– Что это?

– Купальник, что же еще?

– Чей? – не отставала Аня.

Она забыла, что мужчины обычно очень невнимательны к деталям женской одежды. И хотя каждый из них определенно точно видел Эльзу в этом купальнике, они успели начисто забыть об этом факте. Для них сейчас это была всего лишь маленькая, сморщенная тряпочка, к тому же – не совсем чистая. Лишенная своего роскошного содержимого, она выглядела достаточно жалко.

– Дался тебе этот купальник, – рассердился Макс. – Какая разница, что за баба его надевала?

– Большая. Сейчас скажу – сам все поймешь. Это купальник Эльзы...

В глазах Макса промелькнула какая-то догадка.

– Ты полагаешь, что она погибла не случайно? – медленно спросил он. – Диего специально напустил на нее своего зверя? Но зачем? Разве они были не заодно?

– Похоже, что нет. То есть Эльза выполняла определенное задание. Ей наверняка хорошо заплатили. А когда она его выполнила – от нее избавились как от ненужного свидетеля.

– Что ж, вполне логично, – немного подумав, кивнул Билс.

Оставив вещи лежать на своем месте, они поспешили приступить к осмотру последней комнаты. Рядом с вещами, на полке, лежало несколько толстых свечей. Аня и Билс взяли по одной, зажгли их. Еще две Аня сунула в свою сумку про запас. Теперь света стало немного больше, и они смогли лучше рассмотреть помещение. При виде его стало понятно, что Диего не просто садист, а настоящий сумасшедший, который полностью потерял связь с реальным миром. Создать подобное мог только полный безумец. Таких лечить нельзя, их можно только отстреливать.

Все стены комнаты, от пола до потолка, были украшены рисунками. Точнее, четыре стены представляли собой одну гигантскую картину. Сотни нагих фигур мужчин, женщин и детей, выполненных в натуральную величину, корчились в пламени, терзаемые пытками, побоями и надругательствами. Диего, похоже, был незаурядным художником, хорошо знающим все подробности инквизиторских пыток. Жуткая достоверность картины заставила похолодеть даже невозмутимого Билса. Аню удивила только одна странность. Художник прекрасно владел кистью. Раны на теле жертв выглядели совсем как настоящие, огонь, пожирающий их, казалось, вот-вот вырвется с полотна. Но лица людей были абсолютно невыразительными, несмотря на то что они подвергались самым изощренным пыткам. С совершенно одинаковых физиономий смотрели пустые, мутные глаза. Возможно, именно так должны были выглядеть грешники, лишенные возможности спокойно умереть и обреченные на вечную жизнь в мучениях.

Неожиданно позади Анны раздался сдавленный стон, в котором сквозил неприкрытый ужас. Она оглянулась на стоящего за ее спиной Билса и увидела его побледневшее лицо. Нет-нет, она не ошиблась, лицо негра потеряло все краски и стало казаться серым. Выпученные белки глаз дико вращались. Он снова застонал, тыча рукой куда-то в стену. Аня, пораженная таким поведением великана, посмотрела в указанном направлении и пошатнулась. Макс пробормотал нечто совершенно непечатное. Все трое не сводили глаз со стены. Мальчик прижался крепче к ногам девушки.

На их глазах одна из фигур на стене ожила и слабо пошевелилась. Она качнулась немного вперед, глядя на них горящими глазами. Все трое, как по команде, отпрыгнули назад. Фигура остановилась. Это было ужасно. Покачивающееся, полуобнаженное тело с застывшим лицом и невидящими глазами само по себе внушало ужас, но гораздо хуже было то, что они узнали этого человека. Это был не кто иной, как мистер Грин.





Глава 21




Все трое дружно перекрестились, продолжая пятиться назад. То, что когда-то было мистером Грином, застыло на месте, не пытаясь их преследовать. Казалось, оно вообще не замечает их присутствия, хотя потухший взгляд его мутноватых глаз был направлен прямо на них.

– Господи, спаси и сохрани. Привидение, – шептал Билс.

Аня, чувствуя, что пока от существа не исходит угрозы, немного успокоилась. Она внимательно разглядывала человека, похожего на скелет, обтянутый кожей. Если предположить, что это был действительно знаменитый миллионер, хотя предположить такое казалось невозможным, то он их не узнавал. На его лице не отражалось вообще никаких эмоций, как будто это было лицо воскового манекена. Чем больше она всматривалась в него, тем больше начинала понимать.

Прежде чем Макс успел остановить ее, она быстро подошла к существу. Мальчик храбро последовал за ней.

– Сидеть!

Максу и Билсу показалось, что девчонка от испуга спятила.


– Оттащи ее, ради бога! – взмолился Билс.

– Погоди, – остановил его Макс. – Она что-то задумала.

– Сидеть! – повторила Анна.

И существо... выполнило ее команду, послушно усевшись на пол.

– Встань.

Оно встало.

– Иди вперед.

Существо выполнило и эту команду.

– Что происходит? – спросил Макс.

– Все в порядке, – откликнулась Анна. – Это никакое не привидение. Это – обычный зомби. Наконец-то мне понятно, откуда взялась бутылка.

– Зомби? Бутылка? По-моему, она заговаривается, – шепотом поделился с Максом Билс.

– Анна, с тобой все в порядке? – спросил Макс преувеличенно бодрым голосом.

– Разумеется.

– Тогда сделай милость, отойди от него подальше.

– Это еще зачем? Это наш мистер Грин, и он совершенно неопасен до поры до времени.

– До какой еще поры? – сразу насторожился Билс, инстинктивно хватаясь за пистолет.

– Лучше я расскажу вам все по порядку. Никто не собирался травить мистера Грина, и тем более – топить его в трясине. Замысел преступника был гораздо страшнее: ему нужно было лишить Джоша воли, превратить в послушное бессловесное животное. Когда я нашла бутылку возле разрытой могилы, то она показалась мне вовсе неуместной в таком месте. Но, к сожалению, связать ее появление с тем, что произошло с мистером Грином, я в тот момент не смогла, как ни старалась. То есть, конечно же, я понимала, что она имеет какое-то отношение ко всему этому, но вот какое? – Анна удрученно покачала головой, как бы сетуя на свою несообразительность. – Правда, Билс сказал, что бутылочка пахнет каким-то наркотиком, но, увы, и это не навело меня на правильные мысли. Мысль о зомбировании просто не приходила мне в голову. Хотя сейчас я понимаю, что передо мной были все необходимые признаки!

Анна в отчаянии сжала руки, вздохнула и сказала печально:

– Боюсь, что Минни, которая выпила остатки порошка, мы похоронили заживо.

– Как?!. – в один голос вскричали Макс и Билс.

– Когда мы обнаружили ее тело утром, я обратила внимание, что она не слишком-то похожа на труп. То есть понятно было, что у нее остановилось сердце, зрачок не реагировал на свет и так далее, но, с другой стороны, – ее члены были мягкими, они не окостенели, как должно было быть, на коже не было трупных пятен...

– Я это тоже заметил, – подтвердил Макс, – но подумал, что это действие неизвестного яда.

– В какой-то степени – так оно и было, – кивнула Аня. – Вообще-то зомбирование пришло из Гаити, очень бедной, отсталой страны. Островом владели испанские и французские колонизаторы, они выращивали там сахарный тростник – это тяжелая, грязная работа, и, естественно, белым совершенно не хотелось горбатиться на огромных плантациях. Поэтому они нашли прекрасный выход: начали завозить из Западной Африки чернокожих невольников, которые стали прародителями ныне живущего там коренного населения. Рабы гнули спину от рассвета до заката, но хозяевам и этого показалось мало: они хотели получить «идеального» раба, который не будет доставлять неприятностей в принципе: не попытается сбежать, будет есть очень мало, не окажет сопротивления, если хозяину вздумается избить его за какую-то провинность, а то и вовсе просто так, от плохого настроения, и при этом сможет работать практически круглые сутки. Вот она, заветная мечта любого рабовладельца! Все эти признаки «идеального» раба сочетаются именно в зомби.

Процедура превращения человека в живой труп практиковалась давно, это одно из тайных учений религии вуду. Считается, что в этой религии бокоры, по-нашему – черные колдуны, могли рассчитываться за свои прегрешения чужими душами. Жертвой мог стать любой. Например, тот, кто досадил чем-нибудь бокору или просто не вовремя подвернулся под руку. Бокор якобы высасывал душу обреченного через замочную скважину, помещал ее в сосуд, заткнув горлышко какой-нибудь вещью, принадлежащей жертве. Человек после этого быстро умирает, но не совсем. После похорон бокор является за своим рабом, душой которого он завладел, получив тем самым абсолютную власть над жертвой. Бокор дает жертве вдохнуть малую часть собственной души, достаточную лишь для того, чтобы поддерживать в нем физическую жизнь. При этом жертва теряет волю, забывает родных и близких, да что там – собственное имя она тоже забывает.

– Все это слишком похоже на сказку, – недоверчиво протянул Билс, косясь на неподвижно застывшего хозяина. Тот, не получая дальнейших приказаний, застыл в одной позе, равнодушно тараща широко раскрытые глаза в темноту.

– А это и есть сказка, – легко согласилась Анна. – Действительность страшнее. Чтобы превратить умного, сильного человека в то, что вы видите перед собой, нужны в действительности две вещи. Первая – специальный порошок. Я не знаю точного состава этого снадобья, но мне известны три основных компонента. Первые два – это морская ядовитая жаба – борджия и жалящий морской червь – полихет. Обе твари помещаются в банку, их морят голодом, чтобы червь кусал жабу и в ее организме вырабатывался токсин. В конце концов животные издохнут. Тогда их сушат на солнце и толкут в порошок. Третий компонент, пожалуй, самый важный – это рыба-иглобрюх, или двузуб, короче, кому как больше нравится. В ней содержится тетрадотоксин, один из самых сильных нервно-паралитических ядов. Помните фильм «Заживо погребенный»? Там неверная жена накормила муженька этой рыбкой, после чего похоронила. Выдай она ему полную дозу – супруг скончался бы на месте, но она здорово дергалась и пролила половину. Поэтому покойничек ожил и вернулся, чтобы отомстить негодяйке. Вот вам примерное действие тетрадотоксина. Между прочим, в микроскопических дозах тетрадотоксин – это легкий наркотик, и японцы лопают эту рыбу с удовольствием. Правда, для многих это лакомство обходится слишком дорого – помирают, бедняги, и довольно часто. Но это я отвлеклась. Короче, из этих трех компонентов и еще кучи других, существующих больше для красоты...

– Это как? – не понял Билс.

– Ну, это же все-таки колдовство, – пожала плечами Аня. – Поэтому нужен соответствующий антураж: кости младенца, череп мамбо, ну и всякое такое.

– Тьфу, гадость, – сплюнул Билс.

– Точно, гадость. Но полученный результат поражает воображение: человеку вводится яд – для этого годится любой способ, можно подсыпать в еду, как было в нашем случае, можно уколоть иглой, смазанной веществом, а еще говорят, что яд впитывается даже кожей, – и после этого наступает «смерть». Самое страшное, что человек, которого считают мертвым, на самом деле все понимает, но ничего не может сделать. От невозможности спастись многие сходят с ума, но бокору это только на руку. Мозги зомби ни к чему.

– Ты хочешь сказать, что мистер Грин останется сумасшедшим? – встревоженно спросил Билс.

– Ну, на нормального он и сейчас не сильно похож, – неопределенно ответила Аня. – После того как жертву похоронили, для колдуна главное – не прозевать момент. Если тело пролежит в земле слишком долго, то человек умрет на самом деле, от кислородного голодания. Поэтому выкопать его нужно как можно быстрее. Вытащив «мертвеца» из могилы, бокор дает ему вдохнуть наркотик из «огурца зомби», и человек в какой-то мере оживает. Только теперь у него уже нет ни собственной воли, ни чувств, ни воспоминаний. Говорить он тоже не может, хотя внешне выглядит практически как прежде. Вот только глаза...

– Но для чего было превращать мистера Грина в зомби? Какой в этом смысл? – продолжал недоумевать Билс.

– Прости, но я думаю, тебе ответить на этот вопрос проще, чем мне. Понятно, что это сделано не просто так, но я почти ничего не знаю о твоем хозяине, и потому вычислить причину мне слишком сложно. Я могу только попытаться вернуть его в нормальное состояние, а там, если повезет, он сам расскажет нам обо всем...

– Ты хочешь сказать, что можно вернуть его обратно?

– Я сказала, что можно попробовать, – уточнила девушка. – За результат ручаться не могу. Действие отравы можно нейтрализовать, но в каком состоянии находится его мозг, я не знаю. Зомби он быть перестанет, но останется ли человеком?

– Все равно, – настаивал Билс, – нужно сделать это немедленно!