Колдун. Жнец

А под старым домом, там, где был хлев — гараж на пять машин. Зачем такой большой — не знаю, но пусть будет. Может лодку еще поставлю. Или квадрик. Или снегоход!

Ну а новая часть дома можно сказать стандартная — спальни, туалеты, ванные комнаты. Все, как полагается. И отопление газовое. Хотя есть и камины — два. Строить, так строить! Или нечего руки марать…хе хе…

— Ну как тебе, нравится? — спросил я пустоту.

— Очень! — откликнулась пустота — Хозяин, я так рад, что ты вернулся! Так рад! Так рад! Без хозяина и дом не дом! Я же должен кому-то служить!

— Я тоже рад — ответил я, и Варя недоуменно на меня воззрилась:

— Ты с кем сейчас разговаривал? Чему ты рад?

— Охрим, появись! — приказал я, и тут же на скамье возник мужичонка в косоворотке, обутый в лаковые сапоги и блестящие шаровары. Первое, что бросалось в глаза, когда смотришь на домового Охрима — это его ручищи. Они ненормально огромные, запястье — как пять моих, кулачищи — чуть ли не с футбольный мяч. Этими ручищами он свободно мог задавить любого человека. Что уже и бывало — когда в дом залезли непрошенные гости. Воры, если сказать точнее.

— Ой! — сказала Варя-Жози и невольно прикрыла рот — Это кто?

— Это домовой — пояснил я, глядя на довольного, ухмыляющегося Охрима — Мой помощник, мой сторож. Он душа этого дома.

— А я думала про домовых все сказки! — выдохнула Варя, и тут же вдруг с испугом и румянцем на щеках спросила — Слушайте, Охрим, так вы всегда здесь? Просто вас не видно? И тогда, когда мы в постели были?

— Ты хочешь знать, подглядывал ли он? — ухмыльнулся я — Подглядывал, конечно. Но пусть тебя это не беспокоит. Он ведь не человек. Помнишь, я все старался оставлять телевизор включенным? Так вот — они все обожают смотреть телепередачи. Любые, а особенно глупые. Чем не глупее, тем лучше.

— Они?! — поймала меня Варя — Тут еще кто-то есть?

— Мои помощники — хмыкнул я — Прошка и Минька. Появитесь!

И в воздухе повисли два единорога — розовый и голубой. Они потешно махали крылышками и щерились, время от времени выпуская розовые пузыри типа мыльных. Иллюзия, конечно.

— Ой! Какая прелесть! — хихикнула Варя-Жози — А можно, я их поглажу?

— Прошка! Минька! Ну-ка примите свой обычный вид! Ну! — прикрикнул я, стараясь на расхохотаться. А когда оба беса превратились в двух парней очень маленького роста, ехидно спросил:

— Теперь тоже хочешь их погладить?

— Эээ…ммм… — протянула Варя, и снова улыбнулась — Все равно симпатичные. А кто они?

— Мои помощники. Моя гвардия. Мои солдаты. Злобные и жестокие!

— Хозяин, ну зачем так перед девушкой позоришь?! — запротестовал Прошка — Не такие уж мы и злобные! Мы шалим! И тебе помогаем! Кстати — новое тело Вареньки очень даже красивое! Очень хороша!

— А вы тоже присутствовали, когда мы занимались сексом? — снова подняла тему Варя — Смотрели, да?

— Конечно, смотрели! — вмешался Охрим — Скучно же! Но ты была очень хороша, я тебе девушка скажу, как старый домовой, видевший много, много женщин! Хорошая, глыбокая! И грудя у тебя хорошие…были. Щас грудя поменьше, зато ноги длинны! Кстати, и Банный тебя хвалил, говорит — хороша девка, страстна! Так что не переживай!

— О господи — прошептала Варя — И в бане подглядывали?! А туалетного тут не живет? Может и в туалете кто-то есть?

— Нет — авторительно пояснил Охрим — В туалете никого нет — в том, что на улице. А в домашних тут я главный. Ежли что помочь — зови, подмогну! Знаешь, как пользоваться унитазом?

— Она знает, как пользоваться унитазом! — оборвал я животрепещущую беседу, норовившую уйти куда-то не туда — И другими приборами! Смутили девушку! С сегодняшнего дня я запрещаю вам подглядывать за тем, как мы занимаемся сексом! Поняли?!

— И в ванной пусть не подглядывают! И в туалете! — пискнула Варя-Жози.

— Слышали? — спросил я, и вся троица глубокомысленно кивнула головой — Вот то-то же. Ну что вам сказать, моя дорогая шайка? Я ужасно рад, что вернулся домой, и что вы все со мной. Это просто замечательно!

— Хозяин…а что со старым телом Вари? — осторожно спросил Охрим — Ты будешь его возвращать?

— Буду! — вздохнул я, и поднялся со стула — Вот сейчас и займусь. Поеду к Самохину, поговорю. А ты, Варя, отдыхай, и…в общем — сиди пока дома. Можешь с Охримом пока поболтать.

Я еще раз посмотрел вверх, на обшитый лакированными досками потолок, вздохнул, и довольно кивнул: хорошо получилось. Правда — хорошо! Так-то я все это планировал, но…одно дело держать в голове в виде планов, и другое — увидеть воочию.

Мой кукурузер, который уже стоял в гараже (прораб поставил, я ему ключи оставлял), завелся с пол-оборота, будто и не было этих недель простоя. Я двинул рычаг коробки передач, и здоровенная машина мягко выкатилась из своего логова. Через минуту уже ехал по дороге к центру Кучкино, поднимая за собой приличный такой шлейф пыли. Пыль скоро закончилась, когда машина выскочила на разбитый, в рытвинах асфальт деревенской улицы. Этот асфальт в последний раз ремонтировали наверное еще в советское время.

Джип Самохина стоял на улице, возле ворот, и я с удовлетворением отметил, что не зря отправился прямо сюда, а не поехал к дочери Самохина. Действительно, какого черта ему там сидеть, когда у него здесь хозяйство и все такое?

Заглушив движок кукурузера, вылез, выдернув ключ и положил его в карман, и хоть не очень бодро, но твердо направился через ворота в дом, предвкушая встречу со своим единственным другом. Да, Самохин как-то незаметно стал мне другом, и я это сейчас осознал со всей полнотой уверенности. Если на кого и могу рассчитывать — так это только на него.

Только я собрался дернуть на себя дверь, ведущую в дом, как она распахнулась, и предо мной предстал сам хозяин дома. Он говорил с кем-то, идущим позади него, а когда увидел меня — замолк и замер, как каменное изваяние. А через секунду я уже утонул в его объятьях — да так, что затрещали кости.

— Тише, тише, Владимирыч! — взмолился я — Ребра сломаешь!

— Да где же ты пропадал-то, чертушка?! Что случилось?! — выдохнул Самохин, встав передо мной на расстоянии вытянутой руки и разглядывая со всех сторон — Идем в дом, поговорим! Расскажешь!

И мы пошли. Через пять минут передо мной стояла мясная нарезка, чашка с борщом, сметана, сливки, чай в высоком бокале, и пока я не поел, Самохин ничего не спрашивал, только рассказывал сам, время от времени приговаривая: «Ешь, ешь давай! Потом расскажешь! Вначале — поешь! Тощий стал, как жердь!»


Не знаю, насколько я стал худее, но то, что изрядно похудел — это точно. Хотя вроде и куда бы мне еще худеть? Африканское солнце вытворяет странные штуки, так что ничего удивительного тут не было. А то, что я усиленно колдовал, пропуская через себя громадные объемы Силы, тоже не очень способствует ожирению. Колдовство — такая же работа, и на нее затрачиваются ресурсы организма. Жир сжигает — просто на-раз. Так что если кто-то хочет сбросить вес — надо заниматься колдовством. Это точно поможет.

— Когда мне сказали, что ты пропал, и что машину увезли в райотдел — я позвонил кому надо, они позвонили кому надо — в общем, меня в райотделе приняли как родного. Машина записана на меня, так что отдали мне ее без вопросов. И кстати — твое барахло тоже. Документы, телефон и все такое. Так что я тебе все это отдам — лежит у меня в кабинете. Не знаю, что у тебя случилось, только я знал — ты жив. Чувствовал это! И все ждал, когда ты придешь. Кстати — Валюшка с внучкой здесь! Пошли купать на озеро!

— Никто в этом году там не тонул? — как бы невзначай осведомился я.

— Слава богу — нет! — кивнул Самохин — Редкий год обходится без утопленников. Может и сейчас обойдется.

— Обойдется — кивнул я — Я кое-что сделал, теперь не будут тонуть. Если только не совсем уж по-дурости.

— Хорошо… — Самохин посмотрел на меня со смесью недоверия и…восхищения? Он-то один из немногих знает, кто я такой. Но объяснять ему не стал. А закончив расправляться с борщом, начал свой рассказ, закончив его где-то через полчаса.

— И ты теперь можешь перемещаться куда угодно?! — Самохин недоверчиво мотал головой — Силой мысли?! О господи…на старости лет — и узнать такое! Весь мир рушится! Все миропредставление, понимаешь?! Вась, может ты это придумал? Дуришь старика? Ну не может такого быть! Тебя выбросили в Африку, и ты там служил колдуном! Да черт же подери!

Я усмехнулся, и помотал головой:

— Знаешь, Владимирыч…я сам себе не верю. Вот скажи мне кто-нибудь раньше, месяца два или три назад, что я влипну в ТАКОЕ — хохотал бы до упаду! А ты знаешь, что в пруду, в котором сейчас купается твоя дочь, живут русалки? И это именно они утаскивали людей под воду? А на Матренином болоте живет кикимора, которая топит людей в трясине и потом питается их воспоминаниями? Зеленая такая, зубастая, а фигура — как у спортсменки. А на кладбище живет Кладбищенский, и у него гарем из покойниц. Он очень любит шампанское и фрукты. Ты знаешь, что на Кучкино было наложено проклятье? От которого гибли люди на протяжении ста лет!

— Русалки? — Самохин даже побелел — В озере?! Топят?!

Я тут же спохватился:

— Не переживай. Я с ним договорился — они больше никого топить не будут. Если кто-то и утонет, так по своей так сказать воле — по-пьянке, или другим способом. Но не от русалок.

— Ффуххх… — Самохин шумно выдохнул — Не пугай меня так! У меня чуть с сердцем плохо не стало! Там и Валя, и внучка!

— Кстати, как они? Вспоминали происшедшее?

— Почти нет. Валя себе уже нашла какого-то там хахаля, переписываются, вроде ее бывший одногруппник. Я так-то видел его — неплохой парень. Не женат, работает где-то в нефтянке. Внучка отца почти и не вспоминает. И слава богу!

— И слава богам… — задумчиво повторил за ним я, и тут же наткнулся на острый взгляд Самохина — А чего так смотришь, Владимирыч? Да, боги. Помнишь Морану? Та, которая Смерть? Так вот она существует. Правда косы в руках у нее нет — красивая женщина, невероятно красивая. И невероятно опасная. И Чернобог с Белобогом существуют. Все боги, о которых говорили древние славяне — они существуют. Только называются по-другому. Но лучше тебе в эти дебри не лезть. Я и сам-то не больно в этом шарю.

— Лучше бы ты мне не рассказывал — с чувством выругался Самохин — Жил я, не тужил, и вот!

— А как я мог тебе не рассказать? Ты умный, проницательный, сам все подметил. Я тебе еще и половины не рассказал, того, что есть на самом деле. И не расскажу. Это так сказать…хмм…служебная тайна! Просто держи у себя в голове, что есть у тебя друг — колдун, который может и приворожить, и убить — одной силой мысли. Но сразу скажу — я не киллер, и никогда киллером не будут. Наказать негодяя — всегда пожалуйста. Так накажу — что и в загробном мире ему не будет покоя, уж я-то постараюсь! Но чтобы за деньги, чтобы ради бизнеса…нет, никогда.

— Вот как… — Самохин снова вздохнул — сейчас сижу, и думаю — вообще-то я тебя должен бояться. Ты ведь страшный человек! Тебя практически нельзя убить, ты можешь подчинять людей, ты…да человек ли ты?

— Уже и не знаю — человек ли — грустно заключил я — ну а ты бы как поступил на моем месте? Что бы ты сделал? Вот у тебя вдруг образовались такие способности — и? Сидел бы тихо в своем дому? Или побежал бы захватывать власть? Ведь была у тебя такая мысль, да? Что можно стать властелином Земли?

— Я понимаю тебя — усмехнулся Самохин — может потому эти способности тебе и дались, что ты не амбициозен, и не хочешь никакой власти. Лишь бы от тебя отстали и дали тебе спокойно жить в нашем медвежьем углу. Ведь так?

— Так — согласился я — Меня постоянно пытаются куда-то втянуть, чего-то от меня хотят! А мне всего лишь нужно, чтобы не трогали! Чтобы я ни за кем не гонялся, и мне никто не норовил ударить в спину! Я хочу лечить людей, а еще — вершить справедливость. Помнишь, ты назвал меня шерифом? Да, я еще и шериф. Наказать плохих и поощрить хороших — разве это не цель? А власть…да черт с ней, с властью. Я уже над ней. Да, меня трудно убить, хотя и возможно. Да, я могу многое такое, что и не снилось не только обычным людям, но и местным ведьмам. После Африки я стал гораздо сильнее. Но не хочу никому причинять вреда. Даже плохим людям. Лучше я их сделаю хорошими.

— У тебя глаза стали черными! — вдруг невпопад буркнул Самохин — Раньше один глаз был голубым, другой черным. Теперь оба черные.

— Я и сам стал чернее — усмехнулся я — А когда-нибудь вообще стану черным, как негр! (мне вспомнился колдун, который подарил мне драгоценности). Но это неважно. Ладно…пойду я, Владимирыч. Документы мне дай, да я побегу. Ой, совсем забыл! Девчонку-то мне как-то надо легализовать. Поможешь?

— Денег будет стоить — задумчиво постукивая пальцами правой руки по столешнице ответил Самохин — Не так чтобы много, но стоить. Сделаем, конечно. Имя, фамилию напиши. Сейчас я бумагу принесу. И твои документы.

Он поднялся, вышел из комнаты. Не было его минут пять. Появился на пороге с листом бумаги, авторучкой и пластиковым пакетом, в котором угадывался сотовый телефон с зарядным устройством, паспорт и удостоверение полицейского.

— Вот — он положил передо мной лист и авторучку — Пиши ее фамилию, имя, отчество. Год рождения. Место рождения — сам придумай какое. Адрес какой поставить? Твой? Ага, хорошо. Давай.

Я вывел: Жозефина Михайловна Паре, год рождения 2002, 3 июня. Я в июне ее нашел — так пусть и будет ее день рождения в июне. А тройка хорошая цифра, похожая на ее сиськи. Хе хе… Место рождения…хмм…да пусть будет Москва. Не писать же — «Париж»! Лишние вопросы. Ну и адрес: деревня Кучкино.

— Сколько тебе дать денег? — спросил я, когда Самохин читал мою бумагу.

— Нисколько. Я тебе и так должен по гроб жизни за внучку. Считай — мой подарок. Да и вдруг придется к тебе обратиться — иметь в друзьях колдуна дорогого стоит! А когда начинаются денежные отношения — дружба обычно заканчивается. Я завтра же займусь этим делом, не переживай. Сделаем — и паспорт, и страховое, и полис…хотя какой, к черту, полис? Когда рядом колдун-лекарь!

— Спасибо! — я встал, протянул руку, и тут же вспомнил — Черт! А фото? Надо ведь фото сделать!

— Вот завтра и сделаешь. И завезешь мне. Тебе так и так в район завтра ехать, разбираться с начальством. Я как мог погасил волну, но они очень тобой недовольны — пропал, и с концами! Я сказал, что попросил тебя съездить по моим делам, разобраться с нехорошим человеком, который меня кинул. Найти его. Ну…как сыщик. Дал им подарков чтобы не особо вякали. Но все равно будут тобой шибко недовольны — готовься что-то им говорить. Ну вот, в общем-то и все. Шагай!

— Валентине и внучке привет! — усмехнулся я и зашагал к лестнице. Хорошо сходил, молодец все-таки Самохин.

Я забрался в свой джип, сунул ключ в замок зажигания, повернул…только хотел тронутся с места, как в стекло постучали. Баба Нюра! Как живой укор!

— Что хотели? — неприветливо спросил я, справедливо опасаясь в очередной раз получить по морде.

— Хотела спросить — что с Варей! — холодно ответила старуха, щурясь и внимательно глядя мне в глаза — Где был, что сделал для спасения?

— Ничего — отрезал я, и отвернувшись, зажал тормоз и включил скорость.

— Ты черен, как сажа — мрачно отметила старуха — И делаешься все чернее.