Колдун со Змеева моря

– Да, сейчас я и впрямь выгляжу скверно, – беспечно согласилась морская дева. – Но как только я сменю тело, красота ко мне вернется. Я стану много прекраснее, чем та бестолковая смертная девица, что ждет на берегу. И вот тогда… О, тогда…

Она скользнула к нойде, протягивая к нему руки. Он отшатнулся, нашаривая на поясе призрачный нож. Седда засмеялась.

– Почему ты ее защищаешь? Ведь ты вредишь сам себе. Ты для нее лишь безобразный чужеземный колдун. Она боится тебя, и только. Но когда я вселюсь в нее, она будет твоей – если захочешь…

– Ты понятия не имеешь, чего я хочу, – холодно ответил он.

Синеокая вновь ухмыльнулась, уже не так ласково.

– Конечно, знаю, – резко заговорила она. – Вы, колдуны, все одинаковы. Века проходят, а вы не меняетесь. Вы все хотите лишь одного – власти! Ну так я дам тебе власть! Да такую, о какой ты прежде и помыслить не мог. Со мной ты достигнешь неслыханного…

– И чего же я достигну? Стану твоим рабом?

– Почему рабом? Мужем!

Нойда издевательски расхохотался.

– Ну хорошо, – хмыкнула Седда и неуловимым движением обтекла костер, оказавшись бок о бок с шаманом. – В самом деле, зачем нам эта девчонка? Она словно комок сырой глины, из которого едва начали лепить горшок, и неведомо, выйдет ли из нее что-то путное. Зачем мне она, – прошептала она ему на ухо, – когда есть ты?

– Я? О чем это ты, не пойму?

– Признаюсь, раньше я недооценивала тебя. Ты никогда не казался мне особенно сильным. Таскался за мной по пятам, не способный ничем навредить… Но теперь я оценила твое упорство, твою волю… Ты никогда не хотел стать богом?

– Ты имеешь в виду – богиней?

– Ах, не нужно этих насмешек. Я сказала верно. С твоей силой, твоими умениями, ты станешь тем, кем захочешь. Мы станем, – уточнила она, заглядывая ему в глаза. – Ты не представляешь, как я была когда-то могущественна! Если бы не враги и учинённый ими потоп, погубивший разом всех моих верных! А потом пришел холод и добил оставшихся… Давай покажу…

Не успел он отстраниться, как она коснулась его ледяной рукой. Мир тотчас провалился, вокруг вихрем закружился туман. Перед ним замелькали видения.

Огромные пещерные храмы…

Сотни жриц, бесчисленные толпы людей, павших ниц перед алтарями… Кровь, текущая с жертвенников…

Вновь все завертелось в снежном вихре, а потом исчезло. Лишь жалкие кучки уцелевших уходят куда-то через пургу по бесконечным льдам…

Одинокая шаманка скорчилась подле угасающего огонька в маленькой веже среди снежной пустыни…

– Ты будешь могущественным, сильнее всех, – нашептывал ему нежный голос. – Все что пожелаешь, будет твое! Ты проживешь сотни лет!

Нойда мягко отстранил ее.

– Погоди, у меня что-то закружилась голова… Знаешь, я еще молод и не так уж много смыслю в ворожбе. Но я выучил одно заклинание. Однажды с его помощью я заставил кита выброситься на берег и спас от голодной смерти целое племя… Именем Каврая, отца видящих, волей Великого Старца, хозяина всех, кто живет в трех мирах…

Морская дева слушала его с недоумением. Вдруг ее синие глаза вспыхнули, как две ледяные звезды, а лицо исказилось от страха и злобы.

– Умолкни! – крикнула она.

– … заклинаю тебя, Седда – выйди из моря!

– Нет! – яростно закричала она и бросилась на него, впиваясь в горло острыми, как иглы, когтями. Но уже трещал и стонал вокруг морской лед. Еще миг, и они оба оказались в бурлящей воде. Неудержимый поток повлек их куда-то вверх, вознося высоко над берегом, а потом с грохотом швырнул вниз.





* * *


Солнце уже ушло, и на берегу быстро темнело. Славуша сидела рядом с неподвижно вытянувшимся телом нойды и глядела на рукоять ножа, торчащую из его груди. Крови не вытекло ни капли – это обнадеживало. Но строгое лицо шамана заострилось, как у мертвеца. И он не дышал.

«Боги, – взмолилась девушка, – пусть он знает, что делает! Пусть он останется жив!»

Она потрогала его руку – та была совсем холодной. Славуша прикрыла нойду кожухом. Острогу она уже принесла из избы и положила рядом с телом. Что бы сделать еще? Может, развести костер?

Девушка встала, собираясь идти к поленнице, как вдруг море забурлило, взбухло горбом и ударило в берег. Славуша застыла в изумлении – никогда она прежде не видела в мелком заливе таких больших волн. Вода захлестнула берег далеко, как никогда прежде, и с шипением ушла, впитываясь в песок, оставив на галечной россыпи белое изломанное тело.

Славуша быстро подняла с земли острогу и направилась к нему.

Не подходя чересчур близко, она принялась рассматривать сморщенное существо, которое начало слабо трепыхаться при ее приближении. Оно перебирало руками, напоминающими белые сухие сучья, пытаясь ползти обратно к воде, и глотало воздух, широко разевая рот. Голова была почти лысой, а лицо, казалось, принадлежало столетней старухе.

Славуша глядела на мерзкое существо, чувствуя отвращение, брезгливость и странную жалость. И против вот этого едва живого, иссохшего тела предостерегал ее нойда?

Морская ведьма повернула к девушке морщинистое лицо и что-то проскрежетала.


– Что?

Славуша подошла поближе, наклонилась и с трудом расслышала:

– Скажи мне его имя…

– Имя? Ишь чего захоте…

Тощая рука, еще миг назад бессильно лежащая на мокрых камнях, стремительно метнулась к ногам Славуши. Так отскочила назад, однако недостаточно быстро – узловатые пальцы мертвой хваткой вцепились в подол.

Берег вдруг поплыл из-под ног у девушки, растекаясь вязкой грязью, засасывая ее. Славуша ахнула и рванулась, пытаясь вытянуть ноги из глинистой жижи.

– Назови его имя! – пропел чарующий голосок.

Перед Славушей возникла синеокая дева с длинными белыми волосами. Красавица улыбнулась ей:

– Хочешь навсегда стать такой, как я?

– Такой, как ты?! Да ты себя хоть раз видела, старая коряга?

Острога в руках Славуши вдруг заблестела, стала скользкой и гибкой, изогнулась и повернулась к ней, распахивая зубастую змеиную пасть.

– Скажи его имя! – прошипела гадина. – Ты обязана повиноваться мне!

– Да не знаю я его имени! – закричала Славуша, зажмурилась и швырнула гадюку в лицо синеокой.

Вязкая трясина вмиг стала твердым берегом, на котором лежало древнее, давно отслужившее тело морской ведьмы. В костлявой руке она сжимала оторванный лоскут от подола, а из глаза у нее торчала острога.

Славуша перевела дух и со всех ног побежала к тому месту, где лежал нойда. Выдернула нож и воскликнула:

– Вернись!

Из раны хлынула кровь. Нойда открыл глаза.





Эпилог




Нойда стоял на вершине утеса и смотрел, как внизу мерцает и рябит на утреннем солнце море Ильмере. Теперь его свечение было спокойным и ясным. Никаких ходячих мертвецов, прячущихся под берегом. Никаких чудовищ в глубине.

Избушка, куда по ночам приходил из моря к жене Арнгрим, опустела. Возможно, когда-нибудь, когда дурная слава заветери забудется, в залив вновь приплывут рыбаки. Вытащат лодки на берег, в очаге снова разожгут огонь, а вокруг избы развесят сушиться сети…

Едва морской ярл окреп и встал на ноги, они со Славушей поспешно покинули это недоброе место. Славуша поначалу волновалась – куда им теперь податься? Дома ее не примут, да и родичи Арнгрима вряд ли обрадуются возвращению мертвеца…

«Ты такая сильная, что тебе вовсе не надо беспокоиться, куда идти, – сказал ей нойда, когда они расставались. – Ты чиста сердцем и отважна, ты хорошо выхаживаешь раненых воинов и шаманов. Из тебя может выйти сильная целительница! Главное, научись отличать живых от мертвецов…»

Болела рана в груди. Нойда чувствовал, как сочится кровь. Рана не закрылась, – и заживет ли? Наставник, научивший его этой волшбе, предостерегал – выпустить душу через сердце можно только раз в жизни…

Впрочем, нойду рана не особенно заботила. Его клятва была исполнена, путь закончен.

«Хорошо было бы, конечно, хоть ненадолго вернуться домой, на Змеево море, – думал он. – Увидеть залив Лахтака, родное селение… Хотя его наверняка там давно уже нет. Отец должен был увести племя подальше с проклятого места. А теперь проклятие снято…»

Из-за вытекающей крови начала кружиться голова. Нойда сел на камень, прикрыл глаза. Он вспоминал священную гору, Белую вараку. Много раз он поднимался туда духом, но своими ногами взбирался всего один раз – в тот несчастливый день, когда они с учителем освободили Седду… Великий Старик своим молчанием дал ему тогда лучший ответ.

«Благослови меня, отец неба и вод, – мысленно попросил нойда. – Я исправил зло и теперь хочу просто вернуться к своим…»

Сквозь опущенные ресницы, среди облаков над морем, нойде примерещился великан в серой парке. Он по-прежнему молчал, но нойда чувствовал его взгляд. Великий Старик был доволен.

Мысли нойды обратились к родовому кладбищу на сопке. Хорошо бы положить бубен на погребальные сани учителя, поблагодарить его… Своей «небесной лодкой» его ученик так и не обзавелся. И взрослое имя не получил.

«Сирри, – позвал нойда. – Ты простила меня?»

Сирри смотрела на него из небесного дома ночных зорь и улыбалась, как всегда.

Кровь из раны текла все сильнее. Нойда чувствовал, как намокает и липнет к телу его рубаха. В глазах темнело. Нужно было скорее перевязать рану. Но саами не шелохнулся. Духи-сайво, беспокоясь, начали собираться вокруг него.

«Эй, брось это дело!» – донесся из бубна встревоженный голос Вархо…

Нойда лишь крепче зажмурился, стараясь отрешиться от зовущих его голосов. Он ждал лишь тех, кто встретит его на пороге враг нижнего мира…