Колдун. Дом родной

Взял папку с бумагами и пошел в пикет — работать. Бумаги разобрать, посмотреть по датам, чем заняться в первую очередь — участковый, я в конце-то концов, или нет? А участковый — это в первую очередь отписывание от бумаг. Бегать, ловить и карать злодеев — это оставим для оперов, это их работа, участковый в основном делопроизводитель, он пишет…пишет…пишет. ПИШЕТ! Пишет, мать его за ногу!

Жарко. Вышел из дома — солнце буквально врезало по башке! Печет! Лето началось! Настоящее лето!

В пикете еще хуже, чем снаружи — душно, пахнет краской и пылью. Нежилым пахнет. Надо что-то с пикетом делать…кондиционер сюда поставить? Хмм…а почему бы и нет? И оборудовать как следует — чтобы не такой был убогий сарай, а настоящий кабинет.

Только выложил бумаги на стол, стал просматривать, раскладывать по стопкам — звук работающего двигателя автомобиля. Поморщился — неужели Зинаида пожаловала? По времени — вполне может быть, что она. Хотела ведь к десяти часам подрулить.

Посмотрел в окно — черный гелендваген, похожий на здоровенный угловатый сундук. Чуть запыленный, но видно, что за ним ухаживают — моют, натирают мастикой. А чего бы не мыть и не натирать — если у тебя имеется личный водитель?

С пассажирского сиденья выбрался человек, которого я никогда в жизни не видел. Точно — не видел, уверен в этом. Худощавый, лет сорока пяти, коротко стриженый, чисто выбритый. Двигается легко, ни одного лишнего движения, все в тему — так двигаются спортсмены, всю свою жизнь посвятившие оттачиванию мастерства. Он вроде ленив, расслаблен, но видно — может мгновенно взорваться вихрем движений, и тогда тебе точно не поздоровится.

Но это не спортсмен — точно, не спортсмен. Или чей-то телохранитель, или…как там их называют? Безопасники? Вот, скорее всего — он. Кстати, чем-то напоминает Кевина Костнера из «Телохранителя» — такой же невидный, не бросающийся в глаза, спокойный и опасный, как три кобры вместе взятые. Скорее всего — бывший гэбэшник из «Девятки», управления охраны КГБ СССР, слыхал я про этих типов. Лучше им на дороге не попадаться…

«Костнер» проследовал к открытой двери пикета, без стукатолкнул дверь и вошел, и тут же проследовал к столу, за которым я разбирал бумаги. Садиться на стул не стал. Посмотрел мне в глаза — внимательно так, будто запоминая, потом достал из кармана незапечатанный конверт, бросил его на стол передо мной.

— Здесь триста тысяч рублей. Анастасия Павловна сказала, что этого достаточно за вашу работу. Еще она передала, чтобы вы не пробовали ей звонить и вообще как-то ее беспокоить — это будет расценено как вымогательство, и вы неминуемо пострадаете. Очень сильно пострадаете. И что для мошенника всегда найдется статья. Или могила. Вам все ясно?

— Мне все ясно! — ответил я, чувствуя, как веселое бешенство захлестывает меня, как волна цунами — Тогда и вы передайте Анастасии Павловне: шестьсот тысяч. Теперь мои услуги стоят шестьсот тысяч. И принести она их должна сама. Лично. И попросить прощения. Тогда, возможно, я ее и прощу. Не люблю кидал, понимаете? Нет, вы ничего не понимаете…не знаю как вас там. Все, свободны.

Я опустил взгляд к бумагам, давая понять, что разговор закончен, и к чести мужчины надо сказать, что он не стал вести пустопорожние разговоры, угрожать, вести себя как гопник — просто повернулся и вышел, не дрогнув ни одним мускулом на лице. Я же проводил его взглядом в спину, дождался, когда засопел движок «гелика», и только тогда посмотрел на лежащие передо мной деньги.

Вот же какая штука! Впору взять эти деньги, и сжечь! Сейчас возьмешь их в руки, а вдруг они меченые? Вдруг на них состав, которые пачкает руки? Или написано «взятка»? Что будет видно только в свете ультрафиолетовой лампы…

Кстати — интересный вообще-то вопрос. Вот представить, что некто не хочет платить мне денег. И ему проще меня закрыть за вымогательство, за взятку — чем честно со мной расплатиться. Или убить. И что тогда?

Насчет убить — все понятно, с этим делом я вроде как разобрался, амулеты не дадут меня так просто грохнуть (Наверное! Я же в деле их не пробовал!). А вот если на меня натравят правоохранительные органы…что я буду делать?

Вариант — вначале вырубить тех, кто придет меня арестовывать, а потом их всех «загипнотизировать». Они просто физически не смогут меня арестовать. Меня только ракетой убивать! Баллистической! Издалека! Или расстрелять из гаубиц. Или «Градов». В общем — исключить мой контакт с группой захвата.

И начнут они именно с этого — вот, к примеру, сейчас этот лощеный тип в дорогом черном костюме и галстуке (в такую-то жару!) записал мои слова о том, что банкирша мне должна денег. Передал их этой суке. Сука активировала связи, и подконтрольные ей менты возбудили уголовное дело по факту вымогательства и мошенничества в особо крупном размере. За мной отправилась группа — арестовать. Я их всех положил (неважно, куда дел — в озеро отправил, или закопал — все равно). Или же «загипнотизировал», внушив, что они меня не видели, не нашли (запросто можно!). Что дальше?

А дальше еще одна группа. И еще одна. После третьей группы — тайное выдвижение разведчиков. Следом — снайпера. У снайперов не вышло — они в меня не попадают. Тогда захватывают, к примеру, Варю, и требуют, чтобы я объявился. Или берут в заложники Варину дочку, заставляя Варю выбирать — меня грохнуть, подлив яда, или же проститься с дочкой. То есть на стадии исчезновения трех групп оперов мне придется просто отсюда уехать — жить тут точно не дадут. И ехать на перекладных, не покупая билетов, платя за все наличными — иначе проследят путь по снятию денег в банкоматах или расплате за товары картой.

В общем — жизнь в бегах. И что в этом случае делать? Как ситуацию разруливать?

Можно было, конечно — заткнуться, удовольствуясь теми деньгами, что мне уже дали и забыть о существовании зловредной бабы и ее противной прыщавой дочки. Это один путь. Который я уже похерил. Ну уж очень я не люблю кидал, и не люблю богатеев, готовых ради денег пойти на любую подлость! Нельзя прощать негодяев, иначе они почувствуют безнаказанность и разойдутся еще пуще.

Фактически, я объявил войну банкирше, и за этим объявлением войны неминуемо последует «ответка» с ее стороны. Например — вот эта, с помощью конверта с деньгами. Может их сжечь? А что — прямо сейчас сунуть в печь, что стоит в углу, и сжечь? Нет, сделаем по-другому.

— Охрим!

— Тут, хозяин! — Охрим как всегда появился мгновенно, возникнул из воздуха.

— Возьми этот конверт, эти деньги и куда-нибудь спрячь. Так спрячь, чтобы никто и никогда его не смог найти! Принесешь, когда я тебя попрошу его принести.

— Сделаю, хозяин! — огромная лапища опустилась на конверт, и вот он уже исчезает в складках жилета домового. Домовой исчезает, и…все. Тишина.

Ну вот, от улик избавился. Теперь если сейчас кто-то ко мне подъедет и пожелает меня закрыть — улик никаких. Может я конечно и перестраховываюсь, может это паранойя, но черт подери — пусть это будет паранойя! Зато я теперь спокоен!

Так. Первый шаг сделан. Теперь рассуждаем дальше: как мне обеспечить собственную безопасность в дальнейшем? Ну вот к примеру я наслал на эту негодяйку моих верных псов (Гав! Гав! Ууу… — загавкали, веселятся, мерзавцы!), они ее мучают, и… Кстати, а как мучают? Что именно будут делать?

— Она спать не сможет, эта сука! — радостно ответил Прошка

— И спать, и ср…ть! — хохотнул Минька — Кошмары, боль в животе, кровавый понос, слабость, рвота — мы ей весь набор устроим! И

— И так может длиться месяцами, годами! — подхватил Прошка — И ни один лекарь не определит болезнь! Ооо…если бы ты знал, хозяин, на что мы способны! Ты только команду дай, а мы ей уже все кишки вывернем!

Я невольно поежился — представил, что делают эти бесовские отродья и мне слегка заплохело. Жестоко, однако!

Хмм…а ты не кидай людей! А ты не хулигань!

— Хозяин…я тут слушал твои рассуждения, можно я вмешаюсь и кое-что подскажу? — предложил Прошка.

— Подскажи! — с немалым облегчением вздохнул я. Уж чего-чего, а многоопытные, хитрые и знающие дело бесы точно могут подсказать то, чего я сейчас еще не знаю. Или натолкнуть на какую-то мысль. То есть…мое подсознание подскажет. Ведь возможно я сейчас разговариваю сам с собой! Хе хе…опять заумь пошла!

— Итак, хозяин…ты думаешь о том, что никто не помешает банкирше грохнуть тебя после того, как ты получишь деньги. Но почему она должна это делать?

— Из чувства мести. Женщины очень мстительны, и она не простит мне наезд на нее.

— Ну…может быть, да. Хотя это и глупо. Для этой женщины — очень глупо. Она ведь не просто женщина, она бизнесвумен. И совсем не дура. Какой толк махать кулаками ПОСЛЕ драки? Деньги-то уже прогадила!

— Попытается вернуть деньги, хотя бы их часть. Богатые жадны, так что может такое сотворить.

— Варю в заложники, ее дочку? Чушь это. Когда ты докажешь, что на самом деле может устроить ей неприятности — вне зависимости, взяла она заложников, или нет — банкирша ничего такого не станет делать. Ты молодец — кровь у нее взял. Теперь все, не отвертится! Даже волоса, и то бы хватило. Мы в любой момент сможем ее найти по нюху, в любой точке мира! И даже миров. Если она пришлет за тобой полицию — сдавайся, не трогай их. Мы все равно отправимся к банкирше, и ей мало не покажется. Кстати, ты ведь можешь ее просто убить — когда получишь деньги. И эту маленькую дрянь — так, на всякий случай. Нет человека — нет проблемы. Делай снадобье, спокойно работай — ничего плохого не случится, я уверен.


— Мы уверены! — откликнулся Минька.

— Уверены! — забубнили Охрим и Банный.

— Ну а если какие-то непредвиденные обстоятельства — хозяин, ты легко с ними справишься. Что могут делать тебе, черному колдуну какие-то там разбойники?! Даже смешно! Делай свое дело и ничего не бойся.!

Ага…легко сказать — ничего не бойся! Вдруг и в самом деле по Варе ударит? По ее девчонке? Они и так натерпелись за свою жизнь, только жить начинают, радуются жизни, и тут…вот такое безобразие. «На тебе, вот тебе!»

— Ты тут? — голос Вари задал совершенно логичный вопрос. Вдруг я не тут, а только мое тело за столом действует само по себе? Ну — типа робот! А я где-нибудь далеко!

Хмм…только не раздражаться! Причем тут Варя? Мы в ответе за тех кого приручили! Надо было учитывать возможность воздействия на тебя через близких тебе людей, и жить одному! Без женщины, как настоящему бирюку-отшельнику! А теперь чего злиться, когда уже поздно?

— Вроде, тут — безразлично цежу я, пытаясь вникнуть в смысл написанного на бумаге. Вздыхаю, и отправляю бумагу в стопку. Вот совсем ничего в голову не идет! Ну — совсем! Одно желание — поскорее бежать в лабораторию и готовить поисковое снадобье!

— Я помешала? — догадывается Варя и закусывает губу, а я вдруг пытаюсь вспомнить — на кого она похожа? На какую-то голлувудскую актрису…но какую — не могу вспомнить.

— Варь, я поработаю немного…ты иди в дом, там надо будет мужиков покормить обедом. Ну и так…займись чем-нибудь. Ты как сходила? Без приключений?

Варя вдруг просияла, расплылась в широкой улыбке, шагнула за порог и повернулась вокруг оси, демонстрируя — во что она одета. А одета Варя была в один из сарафанчиков, которые я ей купил — коротенький, с довольно-таки смелым декольте, чуть-чуть прозрачный, обрисовывающий ее ладную фигуру. На ногах у нее были старенькие босоножки, слегка потрепанные, но еще «живые». Варя поймала мой взгляд, смущенно потупилась:

— Еще школьные босоножки. Припрятала до лучших времен — в город ездить, и все такое. Старомодные уже, наверное… Но других нет.

И тут же снова просияла:

— Ты бы видел, как на меня смотрели бабы! Ооо…это песня! Всю с ног до головы оглядели, а рожи…рожи какие! Представляю, что они теперь там говорят! Мне всю дорогу икалось!

— Ты лучше расскажи, что там после вчерашнего говорят! — попросил я — Что там твоя…разносчица информации рассказывает. Ну насчет этих козлов…Куракиных. И насчет Федьки Жижина. Есть какая-то инфа?

— Почти нет — вздохнула Варя — Да и времени-то прошло еще — чуть. В магазин зашла — Калязина только таращится, разглядывает. Разговаривает так приторно-сладко… «Варечка, Варечка…как там наш милиционер устроился?». Все-то она знает! Да все все знают — что я у тебя ночую, знают даже что ты мне одежды накупил! Петровна спрашивает: «А почем Василий сарафанчик-то брал?» Уже разнеслось, что ты в магазине был, купил кучу женской одежды. Кто-то видел — из местных. Теперь разговору — на год, не меньше! Кстати, спросила она — правда ли, что Куракины меня избили. Ну я и сказала — правда, мол, баба Нюра вылечила. Ну Петровна и рассказала, что баба Нюра ходила к Куракиным, лечила их. И теперь они почти здоровые. Только странные сделались — тихие, спокойные, и водку пить теперь не могут — их фонтаном от водки рвет. Жена старшего Куракина рада до смерти непьющему мужику, говорит — баба Нюра его закодировала, молодец! А вот Федькина жена недовольна — говорит, мол, не мужик теперь, а невесть что — ни рыба, ни мясо, даже выпить с ним нельзя. Любка она всегда была любительница поддать — с того Федька-то и спился. Он так-то неплохим парнем был, пока с ней не стакнулся. Ну вот и вся информация. Любка бабу Нюру сильно ругает, мол, напишет на нее в прокуратуру за мошенническое лечение. А бабы на Любку ругаются — мол, о непьющем мужике всяк тут мечтает, а эта дура — вон чего несет! Ну вот такие дела.

— Ладно…иди в дом — улыбнувшись, скомандовал я, и добавил, оглядев Варю с ног до головы — Завалить бы тебя сейчас на стол…стянуть трусики, и… Иди, иди, это я так, к слову! Уж больно соблазнительно в этом сарафанчике выглядишь!

Варя расхохоталась — счастливо, весело, и так, хихикая пошла в дом. А мне было не до веселья…с тех пор как начались эти события с обретением мной колдовства, так и несутся они вскачь, как обезумевшие лошади! Как-то бы притормозить, как-то бы выскочить из этой телеги — хотя бы на время! Что-то я слишком бодро взялся за дело…не вылететь бы из телеги и…башкой о дерево!

И продолжил разбирать бумаги. Слава богу (или богам?), ничего особо срочного в бумагах не оказалось. Из нового — два поручения от службы по контролю за разрешительной системой, если проще сказать — от капитана Прошкина, который ведает контролем за хранением охотничьих ружей и травматики. Проверить наличие железных ящиков для хранения ружей. Абсолютная рутина. Зайти, посмотрел, написать рапорт. Ничего сложного — только время на поездку и на писание рапорта. Нудное, но абсолютно стандартное действо. Положено так!

Никаких заявлений об избиении, никаких сложных дел — только еще одно поручение на поиск откуда-то аж из Саратовской области. Не проживает ли такой-то в деревне Ольховка по такому-то адресу, разыскиваемый за неуплату алиментов. Кстати, большинство таких поручений как раз на алиментщиков — бегают, суки! Ребенка замастрячат, и давай, в бега ударяются. Начинают воду мутить: «Я не уверен что это мой ребенок! Да она бл…ь! Всем давала!» Ну если она бл…ь, нахера ты на ней женился? Где глаза-то были? Наказания без вины не бывает.

В общем — разгреб немного бумаги, распределил по сложности исполения, наметил, куда в первую очередь ехать, и пошел в дом — смотреть, в какой стадии исполнение задания по сборке мебели. А там…дым коромыслом! Нет, не в буквальном смысле. Все завалено упаковочной бумагой, везде стоят и лежат части всяческих шкафов и тумбочек, и среди всего этого безобразия ходит Варя, прекрасная, как модель на подиуме — в своем новом сарафане.

Я только и вижу, как мужики косятся на ее голые ноги и обтянутую тканью попу — ну просто глаза свернули от напряжения! Забавно. И как ни странно — приятно. Может я какой-то извращенец? Потому мне и нравится, что на мою женщину все мужики пялят зенки так, что едва из орбит не вываливаются?

Кто-нибудь другой сейчас бы начал ревновать, злиться, а мне — нравится такое внимание к моей женщине. Может потому, что она мне не жена? Вот была бы жена — я бы надел на нее чадру, и…запер в четырех стенах! Нечего, мол, задом перед мужиками вертеть! А если любовница — так и можно. Хе хе хе…

Чушь, конечно. Причем тут — жена, не жена? Наверное, это то чувство, когда тебе приятно ехать на красивой дорогой машине именно потому, что она красивая и дорогая. Все на нее смотрят, а я такой невозмутимый и гордый — моя машина! Я на ней за рулем, и потому я молодец и герой!

Вот так и красивая женщина. «Она моя и вам недоступна! А я сегодня буду с ней спать! И она сделает в постели все, что я захочу! А вам — фигу с маслом!». Хе хе… Да, наверное, так.

И я не один на белом свете в эдаком своем «извращении». Иначе зачем мужики женятся на красивых женщинах, наряжают их в самые красивые и дорогие одежды и выводят их «в свет»? В общем — ничего мужицкое мне не чуждо. Впрочем — в этом я никогда не сомневался.

В полдень Варя мужиков покормила — до отвала. Они долго благодарили, отдуваясь и хваля хозяйку за вкусный борщ и замечательные пирожки. Потом пили чай, а после чая с новыми силами навалились на сборку мебели, закончив собирать ее к часу дня. Затем расставили мебель так, как я их попросил, вынесли во двор кучу упаковочных бумаг и досок, а когда я им дал по «штуке» денег— вначале яростно отказывались, говоря, что им заплатит Самохин, что он сказал не брать с меня денег, но я все равно настоял, сказав, что Самохину мы ничего о деньгах не скажем, и ушли ужасно довольные, как коты обожравшиеся сметаны. А я вдруг подумал о том, что может и напрасно всучил им наличку — сейчас пойдут нажрутся самогонки, а Самохин мне и выговорит, мол, нахрена спаиваешь моих работников.

Я знаю о практике, когда некоторым селянам фермеры зарплату не отдают совсем — вместо них приходят их жены и забирают мужнины деньги. Иначе благоверные просто пропьют все к чертовой матери. Конечно, это незаконно, но кому какое дело до закона в эдакой глухомани? Тем более, что здесь все свои и такая практика идет с самых что ни на есть советских времен. «Это жизнь, детка!»

Зинаида приехала в половине второго — как раз сразу после того, как ушли сборщики мебели. Я увидел из окна подъезжающий к дому лендкрузер-«прадо», и сразу же решил, что это приехала клиентка, а не вернулись ко мне гонцы от мятежной банкирши. Уж больно несерьезно и гламурно выглядел новенький белый «недоджип» на фоне приезжавшего утром брутального «гелика». Кстати — машинка новенькая, так что в деньгах девушка точно не стеснена.

Похлопав Варю по тугой попе (как можно пройти мимо такой попы, и не похлопать?!) я отправился в пикет встречать свою новую клиентку. Я не я буду, если не раскручу ее тысяч на двести — за каждое снадобье по сто тысяч. Хорошо, когда клиент сразу показывает уровень своего благосостояния, приезжая на дорогой машине, одеваясь в свои лучшие одежды. Вотприехала бы на старой ржавой «девятке», в линялом сарафане и без косметики — тогда бы я постеснялся заламывать цены. А так — почему бы и нет? Заработал сам — поделись с другими! Круговоротденег в природе, вот что это такое. Хе хе…стяжатель, ага!

Зинаида оказалась полноватой, даже можно сказать — полной женщиной лет тридцати, миловидной, когда-то красивой, но из-за полноты утратившей свой былой шарм. Само собой и мужик к ней уже охладел — ему нужно такую, как моя Варька — стройную, шуструю, так и просящуюся на грех. А тут…тут все уже довольно-таки печально. Нет — есть, конечно, любители полных женщин, кто об этом будет спорить? Но большинство мужчин все-таки предпочитают иметь шустрых глазастых худышек, и пусть женщины себя в этом не обманывают, рассказывая, что мужик не собака и на кость не бросается. Бросается. Еще как бросается! И вот вам пример — толстушку Зину и с деньгами не надь, и без денегне надь. Вот-с.

Я шагнул в пикет, поманив за собой Зинаиду, которая возилась у дверцы машины смущенно оглядываясь по сторонам. Ей явно было не по себе — ну как же, приехала к колдуну, а тут вместо древнего дедушки, или чего-то подобного — молодой парень модельной внешности, больше смахивающий на какого-нибудь…хмм…альфонса, чем на доблестного представителя правоохранительных органов, и тем более — на колдуна-психотерепавта. Странно все это, и в голову лезет только одна мысль: «Что я тут делаю?!». У нее это было просто-таки написано на лице крупными, сияющими буквами.

— Здравствуйте! — несмело поприветствовала она меня, жирненькой уточкой вплывая в мой пикет — Вы Василий Михайлович?

— Я Василий Михайлович. Можно просто Василий — кивнул я, указывая на стул напротив — Вы, насколько я понял, Зинаида.

— Можно просто Зина — кивнула женщина — И можно на «ты».

— Хорошо, Зина! — снова кивнул я, и сразу же перешел к делу — Зина, я сейчас кое-что скажу, а ты молчи, а потом скажешь мне, где я неправ. Ты вышла замуж по любви. Потом ты родила, стала полнеть, и муж к тебе постепенно охладел. Когда совсем располнела — он нашел себе молодую и постройнее, и скорее всего не одну. Но и это не самое страшное — страшно то, что теперь он нашел ту, что сумела его окрутить, и дело дошло до развода. Теперь ты хочешь его вернуть. Кстати, а худеть не пробовала?

— Сто раз! — вздохнула женщина — Только я после этого еще сильнее полнею! После второго ребенка гормональный фон нарушился, так сказали врачи. Что бы ни делали — ничего не помогает! Уже столько денег на врачей выбухнула — можно было новый джип купить! Медицина у нас дурацкая! И не только у нас! Я и в Израиле пробовала лечиться — на время помогает, а потом снова…

— Потом снова наедаешь — кивнул я, и Зина подтвердила: