Кольцо

– Помоги мне убраться отсюда, а потом возьмите всё, что сможете унести, и бегите подальше от огня, пока не поздно. – Кристофер был бледен, в голубых глазах стояли слёзы.

Его лицо казалось Молли странно знакомым, но она никак не могла понять, где его видела.

– Как тебя зовут, мальчик? – спросила она.

– Кристофер. – Теперь его голос звучал очень устало.

Молли молчала. Краска сошла с её лица, и оно стало пепельно-серым.

– Сколько тебе лет? – спросила она шёпотом.

– Тринадцать, – ответил Кристофер. – Я учусь в… Ладно, это совсем не важно. Мне просто нужно найти дорогу. Ты помнишь, где ты сидела, когда я появился?

– Я поняла, – кивнула Молли. – Ты привидение.

Кристофер уже спустился к причалу и шлёпал по грязи, поэтому не обратил внимания на странные нотки в её голосе.

– Да живой я, – отмахнулся он. – Живее некуда.

Но Молли продолжила:

– Ты дух, посланный предупредить нас об опасности.

– Можешь считать так, если тебе угодно.

Двери нигде не было видно.

«Она должна быть где-то здесь». Он ощупывал пальцами каменную кладку, облепленную водорослями и грязью.

– Да, я предупреждаю вас! – крикнул он девочке, по-прежнему стоящей над ним на набережной. – Скажи своей семье, чтобы они как можно скорее бежали из города!

– Пойдём со мной, – позвала Молли.

Кристофер на мгновение замер и поднял голову.

– Я не могу, – отказался он. – Мне надо домой.

– Нет! Не прямо сейчас! После стольких лет! – взмолилась Молли. – Бедный маленький Кристофер!

«О чём это она? Похоже, мы оба немного не в себе».

Но Молли уже спустилась к нему и, вцепившись в его рукав, отчаянно тянула за собой назад на набережную.

– Отпусти! – выкрикнул он. – Мне нужно найти дорогу домой. – Он вырвался и побежал что есть мочи, во все стороны разбрызгивая ботинками грязь.

Кольцо стало ещё горячее – значит, дверь где-то рядом. Кристофер опять начал ощупывать стену, уже не боясь поскользнуться и упасть в грязь. Наконец пальцы ткнулись во что-то, что явно было уже не стеной. Дверь, как и всё вокруг, была облеплена грязью, но кольцо пылало так, что Кристофер не сомневался: это то самое место. Взявшись за ручку, он изо всех сил потянул за неё и, проскользнув внутрь, захлопнул дверь.

Вслед ему донёсся жалобный голос Молли:

– Нет, Кит! Милый мой мальчик, вернись! Не покидай нас больше!



…Измученный и дрожащий, Кристофер опустился на пол туннеля. Всё его тело ныло так, будто он несколько раз переплыл Темзу. Голоса Молли больше не было слышно. Вместо него где-то наверху выли падающие на Лондон бомбы и раздавались пронзительные залпы зениток.

«Домой.

Но и по ту сторону двери тоже дом».

Он медленно встал на ноги, нашёл свой фонарь и осторожно, не включая его, направился назад в глубину бомбоубежища. В какой-то момент ему показалось, что он всё ещё слышит, как Молли зовёт его.

– Это всё сон, – пробормотал он. – Кристофер Ларкхэм, ты сейчас плутаешь в стране грёз, вот ты где.

Кит. Она назвала его «Кит». Его уже сто лет никто так не называл – с тех самых пор, как папа ушёл на войну.

«Выше голову, Кит, – сказал отец, когда они прощались с ним на вокзале. – Береги маму, пока я не вернусь».

Но он уже никогда не вернётся. И никто, кроме папы, не называл его до сих пор «Кит».

«Откуда Молли узнала?»

Кристофер брёл по туннелю к тусклому свету, горевшему в большом склепе. Чем ближе он подходил, тем громче доносились оттуда голоса, перекрывающие далёкие звуки бомбёжки.

Мисс Лик, завернувшись в розовое клетчатое одеяло, выглядывала из своей пещерки, наблюдая за остальными. Норри, живущий в соседнем с Кристофером доме, спал прямо на влажной земле, положив голову на колени матери и раскрыв рот. Перебравшись через нескольких спящих детей, Кристофер занял своё любимое место. Единственное, чего ему хотелось – это сесть и подумать обо всём, что он увидел и почувствовал.


– О господи! – выдохнула мисс Лик. – Где ты был, паренёк? Ты весь измазался! Что скажет мама!

Кристофер пожал плечами.

– Там везде грязно, – сказал он, показав пальцем в глубину туннеля. – На вашем месте я бы туда не совался.

Беатрис всё ещё пела: «Счастья нет на этом свете, сколько б ни просили. И я пускаю пузыри…»

Кристофер посмотрел на часы. Время словно остановилось. Прошло всего несколько минут с тех пор, как, открыв дверь, он оказался в 1666 году.

– Ну вот я ей и говорю: где, по-твоему, сейчас можно взять шёлковые трусики?

– Она что, не знает, что идёт война?

– Вот и я ей говорю: можно подумать, ты не видела ни одной карикатуры про жука-транжиру.

– Невероятно! В наше-то время!

Девушки, сидящие с ним в одном углу, продолжали болтать без умолку, и теперь это было ещё невыносимее, потому что они стали обсуждать нижнее бельё.

– Вот чёрт, – пробормотал Кристофер.

«Сегодня тут вряд ли станет спокойно».

И он медленно поплёлся к лестнице, чтобы выйти на поверхность.

«Лучше понаблюдать за бомбёжкой вместе с мамой и Альбертом, чем сидеть тут».





* * *


С пожарного наблюдательного поста Кристоферу был хорошо слышен гул самолётов.

– Это «дорнье». И истребители в группе прикрытия, – доложил он. – Штук десять примерно.

– Не слишком обнадёживает, – вздохнула мама.

– На юге, – добавил Кристофер, и мама с Альбертом обернулись, чтобы посмотреть, куда он показывает рукой. В бинокли они осматривали бескрайний горизонт и противоположный берег реки.

Кристофер с обожанием смотрел на знакомый пейзаж. Высокий полукруглый купол собора Святого Павла высился именно там, где ему следовало быть. На фоне реки темнел мост. Мальчик помотал головой, стараясь отогнать всплывающие в голове неясные странные видения. Стоящие на берегу зенитные батареи начали стрелять, их залпы раздавались друг за другом с интервалами в пару минут, задолго до того, как прожекторы выхватывали из тьмы следующую волну самолётов. Кристофер тяжело вздохнул.

Нет, это не сон. Это его мир.

– Вслепую стреляют, – определил Альберт. – Почему они не экономят боеприпасы?

Затем включились прожекторы, которые, хищно забегав по тёмному небу, вытянулись и стали обшаривать горизонт в поисках самолётов. Пилоты вражеских истребителей могли увести свои машины из-под лучей, но бомбардировщики были вынуждены придерживаться маршрута и поэтому могли попасть в сноп света и быть уничтоженными наземными службами или британскими ночными истребителями, раз за разом взмывавшими в небо по тревоге. Во всяком случае, план был именно таков.

– Вон они, – предупредил Кристофер.

Он не видел самолётов, но не сомневался, что сейчас они летят прямо над ними. Громкий вой раздался где-то в районе Вестминстера.

– О боже, – вздрогнула мама. – Звук такой, будто они на нас целый Берлин сбросили. Не зевайте.

– «Зажигалки»! – крикнул Альберт, показывая куда-то, где резкими тёмными силуэтами на фоне подсвеченного прожекторами ночного неба вниз сыпались сотни маленьких тонких цилиндров, будто самолёты сеяли какие-то серебряные семена. Падая на крыши, цилиндры рассыпались тысячью блестящих искр. Альберт бросился к телефону. – Центр управления? У нас «зажигалки» в третьем секторе. От реки до Куин-Виктория-стрит, а может, и дальше. Так точно.

Мама взяла противопожарное одеяло и помпу.

– Пошли, парни, – сказала она, протягивая им одеяло. – Вы знаете, что делать.

Они быстро спустились по лестнице и вышли на улицу. Альберт подхватил два стоящих наготове ведра с песком, а Кристофер закинул на плечо запасную бухту верёвки. Несколько «зажигалок» тлели в канаве.

– Промазали, – сказал Альберт.

– Цыплят по осени считают, Берт, – качнула головой мама, показывая куда-то на другую сторону улицы. Сноп искр выстрелил там с крыши склада и рассыпался как огненный фейерверк во время салюта.

– Мы им займёмся! – крикнул Альберт и подтолкнул Кристофера. – Ты иди дальше, смотри и зови, если понадобимся.

Мама кивнула и пошла дальше.

– Имейте в виду – вы нужны мне живыми, – бросила она через плечо, не останавливаясь.