Когда закончится август

Наши ботинки скребли по гравию, когда мы вместе шли к лодочному домику. Стрекотали сверчки. Это была еще одна прекрасная ночь на озере с луной, бросающей свет на дом.

Хизер ждала на крыльце, пока я вошел в дом, чтобы поджарить чесночный хлеб. Похоже, она знала, что делать; я не приглашал ее войти, так что она даже не пыталась следовать за мной.

После того, как я принес хлеб, я отрезал кусок и протянул его ей.

Хизер застонала, когда взяла его в рот. Мой предательский член дернулся от этого звука, и я сделал все возможное, чтобы проигнорировать его.

Она говорила с набитым ртом. — Кто же знал, что вчерашний хлеб может быть таким вкусным?

— Чертовски вкусный, — согласился я, откусывая большой кусок. — Это МММ… bop. МMMBop.

Я сам себя расколол.

Хизер перестала жевать. — Эта песня… была…эм…она просто играла на.… - На твоем айфоне. Она играла на твоем телефоне, потому что ты её туда скачала, потому что тебе нравится дрянная музыка девяностых.

Здесь нечего стыдиться.

— Эй, это десятилетие, в котором я родилась. Я испытываю особую признательность за это. По-видимому, я пропустила много хорошего, когда была слишком молода, чтобы помнить. Так что, возможно, я действительно наслаждаюсь случайной уникальной песней.

— У меня такое чувство, что это не просто случайность. На самом деле, я бы хотел посмотреть, что еще есть в этом телефоне.

Она откусила еще кусок хлеба. — Ты никогда этого не узнаешь.

Я надеялся, что она поняла, что я шучу. Я имею в виду, что ее музыкальные вкусы были… другими. Но и она тоже-в хорошем смысле.

Она прислонилась головой к стене дома и закрыла глаза, почти готовая заснуть, но потом открыла их и уставилась на озеро.

В этот момент меня поразило, насколько комфортно она заставляла меня чувствовать себя. (Ну, она заставляла меня чувствовать себя комфортно, и это заставляло меня чувствовать себя неловко.) Хизер была из тех людей, с которыми можно просто поболтать в тишине. С ней создавалось впечатление, что вы можете сказать ей все, что угодно, и она не будет осуждать. В то же время было нормально вообще ничего не говорить и просто быть рядом.

До приезда на озеро я не знал, чего ожидать от этого места. Я чертовски уверен, что не планировал чувствовать себя здесь так спокойно. Мне пришло в голову, что я могу жить этой простой жизнью вечно. Это был не вариант, но это была хорошая мысль.

Словно прочитав мои мысли, Хизер спросила, — Каким будет твой следующий шаг?

— Следующий шаг?

— Что ты будешь делать, когда закончится август? Вернешься в Пенсильванию, вернешься к работе?

— Ну да. Я не могу надолго оставить свой бизнес. Или моего отца.

— Твой отец болен?

— Нет, но он — единственная семья, которая у меня там есть. Моя мама и мой брат, который женат и имеет троих детей, живут в Миннесоте.

Она усмехнулась. — Дядя Ноа.

— Да, — улыбнулся я, думая о своих племянниках и племяннице. — Моя мать переехала туда, чтобы быть ближе к моему брату и его детям.

— Значит, твои родители развелись.

— Да. С тех пор, как я был примерно в твоем возрасте.

— Ну, я бы сказала, что сожалею, но иногда развод может быть хорошей вещью, если ситуация, которая предшествовала ему, была невыносимой.

— Это совершенно верно. В случае с моими родителями, однако, все было по-дружески. — Я на мгновение замолчал. — А как же твои родители? Ты вообще не упоминала своего отца.

— Мой отец женился во второй раз, когда мы с сестрой были маленькими. У него две дочери от новой жены, и я его почти не вижу.

Они живут в западном Массачусетсе. Раз в год он возвращается на озеро, останавливается в гостинице и приезжает на ужин. Он в основном критикует мою мать и меня, а потом уходит. Я боюсь этого визита, потому что моя мать всегда в ужасном состоянии всю неделю до, во время и после этого. Ну, даже больше развалина, чем она уже есть.

Дерьмо. Для нее это было нелегко — ведь у ее отца были еще две дочери, с которыми он проводил все свое время. В целом, по рассказу он — осел.

— Это, должно быть, тяжело для тебя… — Да, но я не могу изменить его, поэтому я пытаюсь принять его.

Помимо его ежегодного визита, я навещаю их пару раз в год. Я всегда была более восприимчива к ситуации, чем Опал, но у нее были и другие проблемы, которые влияли на ее реакцию на разные ситуации. Она воспринимала отъезд моего отца как абсолютный отказ от нас. Я пыталась посмотреть на это по — другому — что иногда люди не получают все правильно в первый раз в жизни. Теперь он выглядит счастливым. Я знаю, что он сожалеет о том, что оставил нас. Он мне так и сказал. Даже зная, что это не делает ситуацию легче, я прощаю его.

— Я восхищен тем, как ты справляешься с тем, что тебе пришлось пережить, — сказал я.

— Все, что я могу сделать, это делать все, что в моих силах. Я стараюсь не зацикливаться на грустных вещах, и я стараюсь найти немного счастья в каждом дне, даже если это только одна вещь.

— Каково же было твоё сегодняшнее счастье?

Она посмотрела мне прямо в глаза. — Это… тусоваться с тобой.


Я отрезал ей еще один кусок хлеба, чтобы отвлечься от того, что это вызвало у меня чувство, будто внутри всё перевернулось. Если бы она задала мне такой вопрос, мой ответ был бы таким же.

Я смотрел, как она жует хлеб. Это было странно чувственно-давать ей еду кусок за куском и смотреть, как она ест. Или, может быть, это был мой порочный ум, желающий дать ей что-то большее. Возможно, в другое время, в другом мире это было бы возможно. Но в этой реальности Хизер была слишком хороша для меня, слишком невинна и чиста.

Хотя я пытался убедить себя, что не должен смотреть на нее в сексуальном плане, мое тело не соглашалось. Оно считало Хизер фантастически красивой. Со своими длинными, шелковистыми светлыми волосами и непринужденным поведением, она была чем-то вроде приземленной кузины Барби. У нее была сдержанная красота и личность, ко всему прочему — великолепное чувство юмора. Ее тело, хотя и спортивное, имело тонкие изгибы во всех нужных местах. Когда она вытянула свои длинные ноги на крыльце, мне захотелось провести рукой по светлому пушку на ее бедрах. Она сбросила туфли, демонстрируя изящные ножки.

Мое влечение к ней должно было остаться моей маленькой грязной тайной, потому что я бы не притронулся к ней.

Она провела языком по губам. — Итак…Эрик думает, что между нами что-то происходит.

— Ах да?

— И я вроде как… …позволила ему в это поверить.

— Хорошо. Так ему и надо.

— Я надеялась, что ты не будешь возражать.

— Черт возьми, не буду. Если бы я знал, что он сделал с тобой, когда встретил его той ночью в твоем доме, я бы разыграл это, заставил его почувствовать себя маленьким дерьмом, которым он и является.

— Я ценю, что ты бы сделал это для меня.

Мои чувства к Хизер были сложными, но больше всего я чувствовал, что защищаю ее. Я сделаю все, чтобы заставить ревновать того придурка, который ей изменил.

Мы еще пару часов поболтали на крыльце.

Когда она ушла, я лежал в своей постели, глядя на луну и лихорадочно соображал.

Я чувствовал, что у меня есть миссия, и у меня было мало времени.

Мне нужно было помочь ей выбраться из этого места. Пока я в Нью-Хэмпшире, я мог бы сделать очень многое, но мне нужен план. Я починю здесь как можно больше, чтобы она смогла выставить дом на продажу. Может быть, ей удастся устроить свою мать в какое-нибудь общество пенсионеров, где за ней будут присматривать. Поставить Элис в другую ситуацию будет самой трудной частью. Но если это каким-то образом произойдет, Хизер сможет поступить в колледж и следовать своим мечтам.





Глава седьмая




Хизер



Примерно год назад я решила, что мне действительно нужно поговорить с профессионалом. Дистанционная терапия казалась хорошим вариантом, так как рядом со мной не было тонны квалифицированных терапевтов, которые взяли бы мою страховку. Я нашла женщину из Нью-Йорка, которая согласилась на это.

Вначале мы много говорили о том, как самоубийство Опал и депрессия моей матери повлияли на меня, но в последнее время мы были сосредоточены на моем общем благополучии.

На экране появилась доктор Воан. — Привет, Хизер. Ты меня хорошо слышишь и видишь?

— Да. Идеально.

— Хорошо. Как ты поживаешь?

— Вообще-то неплохо.

— Ладно. Отлично, — она посмотрела на свои записи. — Давай посмотрим…в прошлый раз, когда мы разговаривали, ты рассказала мне о человеке, который переехал в вашу собственность. Приятно было слышать, что ты чем-то взволнована. Как обстоят дела в этой ситуации?

Когда мы разговаривали месяц назад, Ноа только переехал. Я описала ей свое влечение и призналась, что питаю надежду на то, что в течение лета между нами что-нибудь произойдет. Всё изменилось.

— К сожалению, мое волнение было несколько преждевременным. Ноа оказался отличным другом и огромным помощником по хозяйству, но он ясно дал понять, что не заинтересован мной ни в романтическом, ни в сексуальном плане.

Она сделала несколько заметок, а затем спросила: — Как он тебе это объяснил?

— Я… вроде как рискнула и однажды ночью сделала шаг ему навстречу, давая понять, что он мне нравится.

— Это было очень смело.

— Да, но он быстро объяснил, что не видит этому продолжения. Кроме всего прочего, он считает, что слишком стар для меня, хотя я вовсе не считаю, что тридцать четыре — это слишком много.

— Как ты относишься к его отказу?

— Я научилась принимать его. Как я уже сказала, мы стали друзьями.