Когда заканчиваются сказки

Ярослава кивнула. В глазах её читалась насмешка. Ещё бы, Атли готов поспорить, что она слабо себе представляла, как девятнадцатилетняя Аньяна будет руководить не только Гвардией, но и ею – матёрой чародейкой. Атли попытался прикинуть, сколько же Ярославе лет. Пятьдесят? Шестьдесят? Как и многие чародеи и чародейки, она заметно омоложалась чарами и выглядела не старше тридцати.

– Прекрасно. – Аньяна улыбнулась одними губами. – Тогда спешу сообщить, что Соколы вернулись сегодня на рассвете. Они преследовали Аспида до Даргородского леса, но он оказался слишком быстрым и направился дальше, в сторону Тёмных Лесов. Выследить и уничтожить Аспида – наша главная задача. Тебе нужна помощь с координацией Соколов?

– Справлюсь. – Ярослава на Аньяну даже не взглянула. – К концу недели Аспид будет мёртв.

Атли удивлённо вскинул брови:

– Боюсь, он уже далеко. Может понадобиться неделя, только чтобы нагнать его.

– А это уже мои проблемы. – Ярослава облокотилась на стол и склонила голову набок. – Если я сказала, что к концу недели голова твари ляжет на этот стол, то так и будет!

Атли обезоруживающе вскинул руки и откинулся на спинку стула:

– Боги, Яра, как угодно.

– Не смей меня так называть! Для тебя я Ярослава.

– А что? Только Драгану можно? – Атли невинно улыбнулся.

Ярослава вскочила на ноги и ударила ладонями по столу. Атли сделал испуганное лицо. Он не мог до конца объяснить почему, но злить Ярославу ему понравилось. Она вспыхивала легко и ярко, и Атли даже стало интересно, до чего может дойти её гнев, когда рядом нет Драгана, вечно её успокаивающего. Возможно, какая-то детская его часть надеялась, что, если разозлить её достаточно, если сделать её пребывание в Гвардии невыносимым, чародейка сбежит, поджав хвост. Но другая его часть, взрослая и зрелая, укоряла его за это ребячество и предлагала искать мирные пути. Но именно сейчас её Атли хотел слушать меньше всего. А ещё он просто хотел, чтобы ему стало хотя бы немного легче, и надеялся, что перепалка в этом поможет.

– Не нарывайся, волчонок, – процедила Ярослава.

– А то что? – повторил Атли её слова всё с тем же невинным выражением лица.

– Атли, прекрати! – прикрикнула Аньяна, и Атли уставился на неё, удивлённый тем, что она посмела поднять на него голос, но, подумав секунду, всё же благоразумно смолчал.

«Молодец», – сказал он ей одним лишь взглядом.

Аньяна потёрла глаза и нахмурилась.

– Я прекрасно понимаю, что мы тут недовольны обществом друг друга, но цель у нас… одна. – На этом слове она выразительно посмотрела на Ярославу. – Защитить народ Вольского Царства, поэтому давайте всё же отложим склоки и займёмся делом.

Говорила она сухо, уверенно и быстро, но Атли заметил, что щёки её раскраснелись, а руки едва заметно дрожали, и Аньяна пыталась скрыть это, сцепив пальцы в замок. Уши Волка уловили, как сердце её бешено колотилось, а к поту примешивался запах страха. Но он всё равно уважительно склонил голову.

– Прости. Этого не повторится.

Аньяна перевела взгляд на Ярославу. Та хмыкнула и упала обратно на стул:

– Постараюсь держать себя в руках.

– Спасибо, продолжим…

Дверь отворилась, и за ней показался высокий худощавый юноша в синем платье с красным поясом. Тут в зал ворвалась рыжая поджарая лисица.

– Мила, стой! – крикнул юноша, споткнулся о порог и растянулся на полу. Длинные волосы взметнулись тёмно-рыжей волной, а из холщовой сумки, что висела на плече, высыпались свитки, склянки, камни, перья и орехи. Лисица кругом пронеслась по комнате, запрыгнула своему спутнику на спину и принялась топтаться и скрипуче попискивать.

Юноша сбросил лисицу со спины и схватился за сумку, спешно забрасывая в неё рассыпанное.

– Простите! – виновато улыбнулся он, щуря чёрные глаза, веснушки тут же пропали с раскрасневшихся щёк. Лисица пыталась выхватить у него из рук орехи. Юноша щёлкнул её по носу. – Мила, прекращай!

– Друзья, – Аньяна изо всех сил старалась сохранить невозмутимый вид, – позвольте представить: Лель, новый капитан Журавлей.

Никто ничего не сказал. Ситуация обязывала поздороваться, но все лишь молча наблюдали, как Лель поднимается с пола, отбрасывает с лица прямые, как струны, пряди, как воюет с лисой, пытаясь заставить её покинуть зал, и, когда лисица всё же оказалась за дверью, неловко садится на свободный стул, мучает длинными пальцами шнурок на вороте платья.

И это лучший ученик Белавы? Атли не мог поверить своим глазам – совсем мальчишка. Горе в лаптях. Сколько ему? Семнадцать? Аньяна с ума сошла. Какой из него капитан?

– Очень приятно познакомиться. – Лель склонил голову и посмотрел на Атли из-под длинных ресниц. Глаза у него были красивые, большие, слегка раскосые. Только вот с одними красивыми глазками далеко не уедешь.

– Какой прелестный мальчик! – Ярослава с трудом сдерживала смех. – А не рановато ли тебе капитаном быть?

Взгляд Леля тут же метнулся к ней, сделавшись холодным и колким, будто слова задели его за живое.

– Мне двадцать семь лет. Думаете, рано?

Лицо Ярославы вытянулось. Атли поперхнулся, но тут же изогнул губы в привычной дружелюбной улыбке.

– Спасибо, что так быстро приехал. Я Атли, капитан Воронов. – Он протянул руку.

Ладонь Леля оказалась крепкой и холодной с мороза. И только теперь Атли подумал, что, может, раскраснелся Лель вовсе не от смущения, а от холода, потому что сейчас он смотрел уверенно и открыто.

– К слову, я слышала, что среди Соколов завёлся изменник, – подала голос Ярослава, привлекая внимание. – Недопустимое явление, бросающее тень на всю Гвардию. А у вас сейчас и без того не лучшие времена. Кто занимается его поисками? Я могла бы…

– Я, – отозвался Кирши из своего угла, не глядя на Ярославу. – Атли уже поручил мне это дело. Не обещаю его голову к концу недели, но…


– Никаких голов, Кирши, – перебил Атли. – Финист нужен нам живым. Мы будем его судить по закону.

– Как пожелаешь. – Тёмный пожал плечами. – В любом случае преступник должен быть найден и наказан как можно скорее. Раз слухи о нём уже дошли до Совета, скоро начнёт шептаться народ. Считаю, что терять время непростительно. Скажи, могу ли я ехать или у тебя всё ещё на меня… личные планы.

Атли вздрогнул и сжал челюсти. Вот же… Специально спросил при всех, да ещё в такой форме. Знает, что Атли чувствует вину за вчерашнюю ночь. Он отвернулся от Кирши.

– Поезжай, – сказал Атли сухо.

Кирши оттолкнулся от стены и быстрым шагом покинул зал, не попрощавшись и не взглянув ни на кого из собравшихся. Атли прожигал взглядом закрывшуюся дверь, с сожалением понимая, что Кирши постарается уехать из гарнизона до того, как завершится собрание. Он сбегает, снова бежит за тридевять земель, словно ужаленный, словно Атли ему враг. Всё из-за вчерашнего?

«Я просто взял то, что принадлежит мне. И он, чёрт возьми, был не против!»

На мгновение он встретился взглядом с Аньяной – она смотрела на него с сочувствием и жалостью, и Атли стало тошно от самого себя.





* * *


Король Вегейр лично учил Атли охоте. Охота – один из немногих моментов в жизни Атли, когда они с отцом стояли бок о бок, пусть и в облике Волков. И, наверное, это же были редкие моменты их взаимной честности. Волки просто не умели лгать.

Вегейр убивал оленей быстро и без колебаний. Так же он убивал и своих врагов. Волки не знали сострадания. Вегейр не знал сострадания. Атли искал его в себе и очень боялся однажды не найти.

«Помедлил, засомневался и не убил оленя – остался с пустым брюхом. Помедлил и не убил врага – мёртвым лежать будешь сам, – говорил Вегейр, когда они после охоты отмывались от крови в горном озере. – Не щади никого за пределами своей стаи. А если кто-то в стае посмел показать тебе клыки – и его не щади».

Тогда маленький Атли ещё смотрел на него с восхищением, внимая каждому слову. Гордился тем, что во дворце все ходят по струнке, что подданные дрожат, когда король входит в зал и окидывает их взглядом, что другие оборотни – члены побочных веток их семьи – боятся даже пискнуть, пока король не даст им слова. Атли восхищался силой и могуществом своего отца. Даже страшный шрам на его лице не вызывал у Атли ничего, кроме восхищения. Настолько, что он даже рисовал его себе углём на левой щеке и представлял, как однажды станет вожаком и все будут бояться уже его.

Ещё кое-чему Вегейр учил его сам. Пытать.

«В этом деле главное не торопиться. Главное – не боль, которую ты причиняешь, а страх перед этой болью и перед её неизбежностью», – поучал он, ломая палец за пальцем своему пленнику.

Это был молодой оборотень, парнишка лет двадцати, дальний родственник королевской семьи, чей-то внебрачный ребёнок. Чем тоньше родственная связь, тем слабее влияние вожака. Мальчишку втянули в заговор и готовили к тому, чтобы однажды он бросил Вегейру вызов и отобрал титул вожака и короля в честной схватке. Вегейр узнал об этом раньше и теперь хотел выяснить имена всех заговорщиков. Привязанный к стулу парнишка рыдал, кричал и умолял пощадить его. Атли до сих пор помнил его искажённое от боли лицо. Заговорщиков оказалось десять – по одному на каждый палец. Атли тогда тоже было десять.



«Я никогда не стану таким, как ты!» – когда Атли впервые выпалил эти слова? Когда впервые пошёл против отца?

Ровно через пять лет после казни оборотня-заговорщика. Атли пытался забыть тот день, когда отец снова взял его в пыточную. Каменный мешок под замком. На этот раз к стулу был привязан Кирши.

Вегейр хотел узнать истинное имя Тёмного – это позволило бы ему взять Кирши под полный контроль. Он терпел несколько лет – Атли уверял, что сам выведает, что рано или поздно Кирши расскажет ему правду. И вот терпение Вегейра лопнуло.

– Этот момент – наказание за твою неудачу, – сказал он, закрывая за Атли дверь. – Ты медлил слишком долго и потерял драгоценное время. Поэтому мне придётся взять всё в свои руки. Ты можешь выбрать наказание: смотреть или извлекать правду.

«Извлекать правду» – так король называл пытки. Атли затошнило.

– Не тронь его, – выдавил он едва слышно. Синие глаза Кирши смотрели бесстрастно, подёрнутые туманом безысходности.

– Смотреть или извлекать правду? – громче повторил Вегейр, делая вид, что не услышал.

– Я… не смей его…

– Отвечай на вопрос! – зарычал Вегейр и лёгким движением отшвырнул Атли к стене.

Принц больно ударился спиной и затылком о голые камни и сполз на влажный пол. В глазах стояли слёзы.

– Смотреть или извлекать правду?! Отвечай, щенок!

– Я, – выдавил Атли, – я не буду делать ему больно!

– Значит, ты будешь смотреть, – пожал плечами Вегейр и повернулся к Кирши.

Хруст ломающихся костей казался оглушительным. Кирши не кричал. Его трясло, невидящий взгляд блуждал по комнате, иногда натыкаясь на Атли, худые, ещё детские плечи ходили ходуном, губы двигались, беззвучно повторяя что-то снова и снова, но Кирши не кричал.

Когда Вегейр сломал Кирши третий палец, Атли не выдержал.

– Я никогда не стану таким как ты! – закричал он, размазывая по лицу слёзы. – Слышишь? Никогда!

Волк вырвался на свободу и бросился на вожака, но Вегейр одним быстрым движением схватил его за горло и с силой приложил об пол так, что искры посыпались из глаз. Атли задохнулся, мир занесло красной пеленой боли, Волк бессильно заскулил и задёргал лапами, пытаясь освободиться из мёртвой хватки.

«Пусти!» – хотел крикнуть Атли, но из пасти вырвался только сдавленный визг.

– Вот теперь ты чего-то стоишь, – рассмеялся Вегейр и сильнее надавил на горло. Волк захрипел, и Атли потерял сознание.