Когда рассеется тьма

— Вот именно, — подтвердил Павел. — Не принимал.

— Паша…

— Убили его, Антонина Александровна. Убили! — Экран компьютера, который он по привычке включил, едва зайдя в кабинет, заснул. Павел подвигал мышку. — Менты сказали, что отраву он принял во второй половине дня накануне. В квартире следов препарата не нашли.

Она молчала.

— Алло! — Павлу показалось, что связь прервалась.

— Я здесь, — глухо откликнулась Антонина и опять замолчала.

Лет пятнадцать назад ему казалось, что дядя готов на Антонине жениться. Тогда Юлий встречался с подругой не реже, чем раз в неделю, а по телефону говорил почти ежедневно.

Павел тогда с дядей уже не жил и против женитьбы не возражал. Даже наоборот, порадовался бы за Юлия. Понимал, что одиночество штука неприятная.

Это когда маленький был, до смерти боялся, что дядя женится.

Тогда у Павла, кроме Юлия, никого не было.

— Мы собирались в выходные с Юлием встретиться, — наконец заговорила Антонина. — Но у меня не получилось, племянница попросила с детьми посидеть. В воскресенье утром я с ним разговаривала. Он сказал, что вечер проведет с дамой. Шутил, как обычно.

— С какой дамой? — насторожился Павел.

— Понятия не имею. Он не сказал, я не спросила. Но не с Агатой, та говорила, что давно Юлия не видела.

Появилась конкретная цель. Надо найти даму.

Это хорошо, что цель появилась. Можно начать что-то предпринимать, а не бездействовать.

— Когда похороны, Паша?

— Не решил еще. Определюсь, позвоню.

Антонина, помолчав, попрощалась.

Павел положил телефон на стол, снова тронул мышь. Встал, подошел к окну. От безоблачного неба стало еще противнее. Он обернулся, заметил собственное отражение в стекле книжного шкафа.

Не мешало бы сбросить килограммов десять-пятнадцать. В отличие от сухощавого дяди Павел постепенно превращался в толстячка.

Впрочем, собственная внешность его беспокоила мало.

Телефон зазвонил, Павел подошел к столу. Номер на экране высветился незнакомый.

— Да, — неохотно ответил он.

— Пашенька! — ласково откликнулся женский голос, слышать который не хотелось. — Здравствуй.

— Привет, — обреченно выдохнул он.

— Как дела, сынок?

Когда она называла его сынком, у Павла от отвращения перехватывало дыхание.

— Что тебе надо?

— Паша… — Голос стал несчастным.

— Что тебе надо?

— Не могу дозвониться Юлию…

Сейчас у нее на глазах наверняка появились слезы. Их общение всегда заканчивалось ее подступающими слезами, которые она пыталась скрыть. А может быть, наоборот, пыталась слезами вызвать жалость.

— Подожди! — перебил Павел, вспомнив, что номер на экране высветился российский. — Ты в Москве?

— Да, я приехала в Москву неделю назад. Устроилась в отеле.

Она никогда не останавливалась у Юлия, только в гостиницах, даже когда была жива бабушка, а маленький Павел еще не ненавидел свою мать. Она приносила ему игрушки, и они гуляли где-нибудь в парке.

Тогда он очень по ней скучал.

Ненавидеть ее он стал лет с семи.

— Юлий умер.


— Что?! — прошептала мать. — Когда?

— В понедельник утром.

— Боже мой!.. Отчего?.. Он выглядел вполне здоровым…

— Когда ты его видела? — быстро спросил Павел.

— Я его не видела… — запнулась мать. — Я говорила с ним по телефону. Мы собирались встретиться в выходные, но не встретились. Боже мой… У него был тяжелый характер, но…

Павел не знал человека лучше Юлия.

— Ты только что сказала, что он выглядел вполне здоровым! Ты его видела?

— Нет. У Юлия был обычный бодрый голос. Я бы почувствовала, что он болен. Отчего он умер, Пашенька? Сердце?

— Сердце.

Дождь бы пошел, что ли. Веселое солнце раздражало, словно издевалось.

— Его похоронили?

— Еще нет.

— Я пойду на похороны! — тихо сказала она.

— Пойди, — равнодушно согласился Павел.

Видеть мать не хотелось, но спорить с ней не хотелось еще больше.

— Она его сестра, Паша, — строго сказала бы бабушка. — Она имеет право похоронить брата.

Бабушка всегда старалась поступать по правилам.

— Решу, когда похороны, позвоню, — пообещал Павел. — На этот номер позвонить?

— На этот. Паша…

Павел не дослушал, сбросил вызов.

Сев в кресло, потянулся к мышке, чтобы разбудить дисплей, но отдернул руку и тупо уставился в темный экран.





* * *


Вероника примчалась, когда Агата обнаружила в только что написанном куске программы ошибку. Ее она отыскала быстро и порадовалась, что догадалась тестировать программу по мере написания, а не потом всю целиком. Тогда обнаружить ошибку было бы куда сложнее.

Вероника подвинула стул, села рядом с Агатой и потребовала:

— Быстро говори, что за красавчик тебя подвез!

— Откуда ты знаешь? — засмеялась Агата.

Прощаясь с Кириллом, кроме Павла, она никого не видела.

— Земля слухами полнится, — фыркнула Вероника.

— Нет, правда! Откуда ты знаешь? Вероника, скажи, пожалуйста. Я умру от любопытства.

— Не умрешь! От любопытства еще никто не умер, — Вероника засмеялась, но потом сжалилась. — Катя из бухгалтерии тебя видела.

— Это не то, что ты думаешь, — заверила Агата и удивилась. Слова вырвались сами и были совершенно правдивыми.

Она же еще недавно считала, что по уши влюблена в Кирилла.

— Просто знакомый.

— Да ладно! Катя видела, как ты с ним целовалась.

— Я с ним встречалась, — призналась Агата. — А теперь сама не пойму, зачем.