Когда рассеется тьма

Совсем страх не прошел, но теперь Агату больше мучило любопытство. Ей стоило некоторых усилий не торопить Ксению.

Родственница заговорила через несколько минут. Отпила сок, поставила стакан на стол и с тоской посмотрела на Агату.

— У меня дед покончил с собой. Он был художник, неплохо зарабатывал, у него была преданная жена и вообще все отлично. А в один прекрасный день он застрелился… — Ксения тронула стакан. — У него была шизофрения. Периодически он лежал в больнице. В последний раз выписался за пару месяцев до смерти.

Агата молча слушала.

— В семье о болезни деда предпочитали не говорить, но я знала, что он маниакально боялся, что его отравят. Именно отравят, не застрелят, не что-то еще с ним сделают.

Ксения вздохнула.

К стойке подошли двое парней, что-то купили, вышли.

— Смотри, — Ксения достала из сумки маленькую бутылочку воды, показала Агате. — Видишь? Бутылка открыта.

— Открыта, — согласилась Агата, разглядывая плотно завинченную пробку.

Если внимательно не разглядывать, бутылку можно принять за не вскрытую.

— Я не помню, чтобы ее открывала, — прошептала Ксения. — Я была в бассейне, воду купила по дороге, оставила в машине. После бассейна села в машину, взяла бутылку…

— И увидела, что ее кто-то открывал?

— Да. Деду тоже казалось, что ему продают вскрытые пакеты молока.

— Бог с ним, с твоим дедом! — отмахнулась Агата и деловито спросила: — Где стояла машина?

— Около бассейна, там стоянка. Я всегда там ставлю машину.

— Нужно заказать экспертизу. Нужно проверить воду.

Сначала Юлий Семенович, потом Майя Семеновна, теперь Ксения?..

Ксения жалко улыбнулась.

— Нужно проверить меня!

Притворяется?.. Но зачем?

Не похоже, что притворяется, решила Агата.

— Дай бутылку.

— Перестань. — Ксения решительно встала, шагнула за дверь и вылила воду на траву около крыльца.

Покрутила пустую бутылку, швырнула в урну и повернулась к Агате:

— Мне некого попросить, кроме тебя. Когда родителей не стало, я оборвала все связи со своими знакомыми. Я просто не могла никого видеть, — Ксения отвела глаза и снова посмотрела на Агату. — И теперь… Агата, если увидишь, что со мной что-то не то, скажи. Сразу мне скажи!

— Слушай, перестань дурить, — сердито попросила Агата. — С тобой все в порядке. Это с нашей семьей не в порядке, потому что травят одного за другим. Зачем воду вылила? Теперь не узнаем, был там яд или нет!

— Я не отношусь к вашей семье, меня травить незачем, — усмехнулась Ксения.

На самом деле это Агату трудно считать членом семьи. Это она седьмая вода на киселе.

— Ксения, тебе нельзя никуда ездить одной… — вздохнула Агата.

— Если что-нибудь за мной заметишь, скажи немедленно! — Ксения, не слушая, заглянула Агате в глаза. — И обещай, что никто не узнает, что я тебе сейчас сказала. Никто! Обещай, пожалуйста!

Глаза у Ксении были усталые и несчастные.

— Ксения, не придумывай глупостей! С тобой все в порядке! Нужно искать убийцу, пока всех не перетравят.

— Я умру, если Павел узнает! Обещай, что никому не скажешь!

— О господи! А если тебя хотели отравить? — Агата посмотрела в несчастные глаза и нехотя пообещала: — Ну не скажу, не скажу.

Ксения с облегчением выдохнула, мягко, почти нормально улыбнулась Агате и быстро пошла в сторону метро.

Она больше не прижимала сумку к животу, сумка висела на плече, покачиваясь при каждом шаге. Походка у Ксении была красивая, плавная. Доходящее до колен платье открывало стройные ноги.

Падающий тополиный пух лез в глаза. Агата поморгала, потерла глаза пальцем.


Ксении на улице уже не было, она свернула за угол.





* * *


Заглянув к Агате, Роман подругу не увидел. Минут через пятнадцать зашел снова, и опять офис был пуст. Он увидел ее, не успев дойти до серверной.

— Где тебя носит? — сердито фыркнул Роман.

— Потом расскажу, — задумчиво пообещала Агата. — Или не расскажу… Не решила еще.

— Не понял.

— Не важно, — она засмеялась, огляделась по сторонам и, пользуясь тем, что коридор был пуст, быстро ткнулась лбом в его плечо. — Ты обедал?

— Не успел, — покаялся Роман. — Сейчас кое-что доделаю, и поедем домой.

— Устал?

— Да нет, — удивился он. — С чего мне уставать?

— Тогда съезди в ту квартиру, — жалобно попросила она. — Съезди, Ромочка.

Ехать в «ту квартиру» ему не хотелось. Он знал, что от затеи толку не будет.

Он согласился только потому, что не любил незаконченных дел, а история со снятием ненужной квартиры представлялась делом незаконченным, несмотря на всю комичность этой затеи.

— Ради тебя даже это, — пошутил Роман, не заметив, что просит Агата как-то машинально, без энтузиазма. — Только сначала отвезу тебя домой.

В «ту квартиру» он попал раньше, чем предполагал. Сначала удачно проскочил пробки, отвезя Агату, потом догадался добираться до спального района не на машине, а на метро. На машине можно было ехать до полуночи.

Когда отпирал дверь квартиры, из остановившегося на этаже лифта выплыла женщина, остановилась и радостно всплеснула руками.

— Ой! Еще один племянничек!

Сначала Роману показалось, что тетке не больше пятидесяти. Несмотря на полноту, двигалась женщина легко, порывисто. На самом деле ей было гораздо больше, вблизи были видны глубокие морщины. Еще у нее были ярко-красные губы, подведенные черным глаза и нарисованные брови. Как и большинство московских пенсионерок, одета дама была в бесформенные брюки и такую же бесформенную кофту.

Как ни странно, выглядела бабуля очень мило.

— Доиграется Ирка, хозяйка твоя, со своими племянниками! Ты бы ей посоветовал налоги платить, не дожидаться проблем на свою голову. Я-то никому не скажу, что она квартиру сдает, но люди разные, узнают в полиции, проблем не оберешься. У нас тут полиция по квартирам ходит, расспрашивает.

— Полиция налогами не интересуется. — Роман приоткрыл дверь. — Это дело налоговой инспекции.

— Один черт, — бабка махнула рукой. — Ты надолго поселился? Кирилл всего месяц прожил.

— Какой Кирилл?

— Какой! Родственник твой! У Ирки же одни племянники живут, — женщина, хихикнув, подошла к соседней двери, отперла.

Открывала дверь она осторожно, медленно, но войти в квартиру не успела, мимо ее ног проскочил большой черный кот, помчался к лестнице.

Роман попытался поймать кота, но не смог, зверь вильнул в сторону.

— Пушок! Пушок, иди домой, паршивец! — запричитала соседка.

Поймать кота удалось этажом ниже. Роман схватил животное в охапку, кот довольно замурлыкал, попытался залезть Роману на плечо. Шерсть у кота была мягкая, длинная.

— Ой, спасибо! — держась за сердце, поблагодарила соседка. — Такой неугомонный! Никакого покоя от него нет.

Роман опустил кота около соседской двери, подтолкнул рукой в квартиру, но зверь действительно оказался неугомонным, проскочил мимо руки и бросился в квартиру Романа.

Там кота ловили вдвоем. Роман пытался достать рукой забившегося под диван Пушка, бабуля сторожила рядом. Кот от руки уворачивался, вылез сам, когда игра ему надоела. Соседка подхватила своего питомца на руки.

— Я тебе сейчас пирожков принесу, — обнимая кота, пообещала женщина. — Свои пирожки, сама пекла. Сейчас мало кто печет, ленятся.

— Спасибо, — отказался Роман. — Я сейчас уеду.

— В дорогу возьмешь, — весело отмахнулась соседка и хитро поинтересовалась: — Зачем же квартиру снял, если жить здесь не собираешься?

— Собираюсь, но не сегодня.