Когда пришел волшебник
Часть 44 из 91 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Он покрутил головой, разминая шейные позвонки, затем вздохнул и сосредоточился.
Секунда, вторая, третья… и листья по углам зашевелились, стянулись плотнее и преобразились в толстые тюфяки. Ветхие одеяла стали простынями, сверху с потолка на них откуда-то обрушились подушки, следом посыпались новые одеяла – шерстяные, в щегольских белоснежных пододеяльниках.
– Ну ты даешь, – сказал Грикардос. – Я на такое и лечь-то побоюсь!
– Извини, – вздохнул Кароль. – О тебе не подумал. Ложитесь, ребята. Мы тут с Гришкой еще посидим, поболтаем.
Михаил Анатольевич без разговоров стянул с себя пальто, скинул ботинки и залег на один из тюфяков. И мгновенно заснул.
Антон последовал его примеру и занял второе ложе.
Вероника недоверчиво потрогала третий и последний тюфяк. Все-таки капитан Хиббит умеет… Только куда ляжет он сам, и куда денется хозяин?
Она оглянулась на Кароля.
– Ложитесь, ложитесь, разберемся, – успокаивающе сказал он, встретившись с ней глазами. И отвернулся.
– Давай свои кружки, Гринечка!
Гном захлопотал вокруг стола. А Вероника, скинув шубку, забралась под одеяло и устроилась на боку так, чтобы видеть их обоих.
Спать ей не хотелось – тревожили мысли. В этой глуши, за городом, под землей, казалось, можно не тревожиться ни о чем. Приняты все меры предосторожности… но сказочнице уже плохо верилось в то, что для их четверки может найтись на свете хоть одно надежное место, где их не достанет таинственный маг со шрамом…
В жилище кавалера Грикардоса сладко пахло дымком, влажным деревом, жухлой осенней листвой. Освещало его только пламя, жарко пылавшее в печке. Оранжевые отсветы гуляли по гладким плитам стен, играли на топорной физиономии гнома, на тонком, живом лице Кароля, вспыхивали золотыми огоньками в глазах обоих…
Они говорили вполголоса, чтобы не мешать спящим, но подземелье было невелико, и Веронике не приходилось напрягаться, чтобы слышать каждое слово. Поначалу, когда капитан вновь завел разговор о своем ненаглядном тинтаре, она особенно и не прислушивалась. С интересом рассматривала гнома сквозь неплотно сомкнутые ресницы, любовалась игрой света на боках глазурованных глиняных кружек, в которые капитан Хиббит кощунственно наливал свой любимый коньяк – и отнюдь не по глоточку… Но очень скоро собеседники заговорили о другом.
– Не знаю я ничего про твой тинтар, – сказал гном. – В городе не бываю, нечего мне там делать. Квейтанцев, само собой, не вижу. Тебя-то видеть как рад, ты даже не представляешь! И вообще ты меня вовремя застал. Уезжаю я.
– Куда это? – недовольно спросил Кароль.
– Скопил деньжат, в горы хочу податься. Не гномье это дело – в дуплах жить.
– В какие горы, Гришка?
– Есть же тут какие-нибудь горы? Где тот же тинтар добывают, например?
– Ах, Гришка, Гришка, – капитан покачал головой. – Знаю я, о чем ты думаешь. Есть тут, конечно, горы, только нету в тех горах гномов. Что ты там один будешь делать?
– Гномов нет? – изумился Грикардос. – Господи, что за страна! Если бы ты знал, Кароль, как я хочу домой…
Он подпер всклокоченную голову руками, хлюпнул носом.
– Эй, – сказал капитан Хиббит, – ну-ка, не хныкать! Я попытаюсь тебе помочь. Дай мне только самому добраться до Квейтакки…
– И что ты сделаешь?
– Всё, – сказал капитан Хиббит. – Ты мне веришь?
– Верю, – вздохнул гном. – Наливай…
Веронику поразило выражение глубокого сострадания, появившееся вдруг на лице капитана Хиббита, когда тот взглянул на понуренную голову гнома. Словно Кароль и сам очень хорошо знал, что такое тоска по дому…
«Тонко чувствующий, все понимающий», – вспомнила она слова Овечкина. И закрыла глаза, поспешно отгоняя явившуюся следом непрошенную мысль – неужели капитан Хиббит способен понять даже то, что происходит с нею? Когда она сама этого не понимает?..
Постепенно их тихие голоса все же убаюкали Веронику.
И всю ночь ее преследовал довольно неожиданный сон. Событий этого сна наутро припомнить она не могла. Но хорошо помнила, что то и дело появлялся в нем белокурый маг с карими глазами и шрамом на левой щеке. Молча взглядывал на нее и исчезал…
* * *
Когда Вероника проснулась, все уже были на ногах.
Кавалер Грикардос варил на своей печурке кашу. Остальные сидели за столом и вполголоса обсуждали, чем займутся сегодня. Капитан Хиббит уверял, что скрываться ему больше нет смысла – дама фон Мей знает, что он в Шеморе, а, следовательно, об этом очень скоро узнает и Стража. Если еще не узнала. Поэтому к даме Лестриу они вполне могут наведаться вдвоем с Овечкиным, оставив Антона и Веронику Андреевну под присмотром Кутерьмы.
Мнения сказочницы никто не спрашивал, и к тому времени, как Вероника, ополоснув лицо над тазиком с водой, выданным кавалером Грикардосом, тоже села за стол, вопрос был решен.
– Посидите, покалякаете с Гришкой, – сказал ей Кароль. – В кои-то веки приличная компания… он, поди, уже и забыл, какие бывают нормальные люди.
Гном так обрадовался этому решению, что спорить Вероника не стала. Да и прав был капитан Хиббит, как всегда… выследить их могли только по ее заклятию, и лучше ей было не высовываться.
После завтрака Михаил Анатольевич на всякий случай окружил своей фирменной защитой все жилище Грикардоса.
А Вероника, пока он занимался этим, вспомнила свой сон и призадумалась. Что бы могло означать сие назойливое явление белокурого мага? Отражение ее беспокойных мыслей? Или он уже знает, где они спрятались? В толковании сновидений она была не сильна. Но в том, что обладает способностью видеть вещие сны, не сомневалась. И нынешнее видение вполне могло означать, что все их меры предосторожности излишни. Преследователь гораздо сильнее в магии и Овечкина, и Кароля, вместе взятых, и явлением своим хотел показать, что напрасны старанья от него укрыться…
Пока сказочница пребывала в сомнениях, стоит ли рассказывать об этом своим спутникам или не стоит, Кароль с Овечкиным уже собрались в путь. Еще раз велели им с Антоном не высовываться и дружно телепортировались к месту проживания дамы Летиции Лестриу.
Но не прошло и получаса – кавалер Грикардос только-только разговорился, вдохновенно повествуя о своих любимых горах, – как они вернулись. И вернулись, как и опасались накануне, с дурными вестями.
Дама Лестриу исчезла при невыясненных обстоятельствах около трех месяцев тому назад. Никто из друзей и знакомых даму после этого не искал, квартира ее пустовала, имущество было свезено на склад – словом, в точности повторилась история с кавалерами Эттиром и Киваном.
Более того, едва покинув дом Летиции, капитан Хиббит снова почувствовал, что за ними кто-то следит. Возможно, кусты…
Когда он в обычном легком тоне сообщил о том Овечкину, Михаил Анатольевич пожал плечами и сказал, что никакой слежки не ощущает. Но капитана это не успокоило. Он велел погодить с телепортацией, и они с Овечкиным двинулись по Третьей Западной улице пешком.
Минут через десять, оглянувшись во второй раз, Кароль пробормотал себе под нос:
– Сдается мне, эта маленькая девочка в синей шапочке – совсем не маленькая девочка… Притормозим, Михаил Анатольевич.
Они остановились, и капитан Хиббит начал неторопливо раскуривать сигару, краем глаза наблюдая за подозрительным ребенком.
Синяя шапочка, которой было всего-то лет восемь на вид, остановилась тоже – перед витриной магазина, в которой для малолетнего дитяти женского пола как будто не могло содержаться ровно ничего интересного. Это был магазин охотничьих принадлежностей…
– Всякие, конечно, дети бывают, – глубокомысленно заметил капитан Хиббит. – Но я бы на нашем месте сделал ноги. Бегом, Михаил Анатольевич… влетаем вон в ту лавчонку и телепортируемся на глазах у изумленной публики. Только не к Гришке, а совсем в другом направлении.
Так они и поступили, и повторили процедуру телепортации в разные районы города еще несколько раз. Теперь, чтобы снова выйти на их след, любому магу – даже самому правителю Квейтакки – понадобилось бы не менее трех суток.
– …Чертовщина какая-то, – так закончил Кароль свой рассказ. – У меня скоро голова лопнет от всех этих загадок! Сколько же народу гоняется за нами? Этот козел, меченный шрамом, следит постоянно – раз, – он начал загибать пальцы. – Вчера следила дама фон Мей – два. Сегодня вообще не пойми кто – три… Все это на фоне убийства наблюдателей, и всякий раз, похоже, на наш след выходили, когда мы совались в их квартиры. Значит, наблюдают за квартирами наблюдателей? Кто, черт побери? Меченый? Невозможно! Он все-таки не Господь Бог, чтобы знать все наши помыслы и замыслы. Дама фон Мей? На кой ей это надо? Остается тот, кто предположительно убил наших наблюдателей… это синешапочное дитя?! Сейчас умру, ей-богу… Ну, положим, дитя – вовсе не дитя, а кровожадный злодей в ложном обличье. Но мы-то ему зачем сдались? И что нам теперь делать?
– Полагаю, это самый актуальный вопрос, – холодно сказал Антон и повернулся к Веронике. – Не кажется ли тебе, дорогая, что настало время образумиться наконец и вернуться домой?
Она нахмурилась. Опять он за свое!..
– И бросить на произвол судьбы наших спутников?
– А что еще можно сделать? Магов, которые могли помочь, нет в живых. Нужного оборудования не достать…
– Нет, – решительно начала Вероника, но ее перебил Михаил Анатольевич.
– У нас есть еще дама фон Мей. Она предлагала помощь…
Кароль беспокойно заерзал на табуретке.
– Только не дама фон Мей!
– Что ты против нее имеешь, в конце концов? – сердито спросил Антон, еще не забывший, как видно, вчерашнего выговора.
– Действительно, капитан, – удивился и Овечкин. – Отчего такое суровое неприятие?
Кароль фыркнул.
– Видели бы вы вчера свои лица!.. Ну черт с вами, скажу. Я очень сильно подозреваю, что эта красавица специализируется на любовном вампиризме. Знавал я таких… И чем отдавать вас в ее цепкие ручки, я лучше вернусь на Землю. Бог с ним, с обратным эффектом, выкручусь как-нибудь…
– Все так серьезно? – недоверчиво улыбаясь, спросил Михаил Анатольевич.
– Серьезней не бывает. Я боюсь таких дамочек – это уже при том, что имел с ними дело и знаю, как себя вести. А вы… особенно Антон Николаич…
– За меня не беспокойся, – проворчал тот, бросив короткий взгляд на Веронику.
А та немедленно спросила:
– Неужели в Квейтакке водятся вампиры?
– Там всё водится, – проворчал Кароль. – Особенно в последнее время.
Овечкин рассудительно сказал:
– Положим, вы правы, капитан. Но, во-первых, поскольку вы нас предупредили, мы будем держаться настороже. А во-вторых – что еще остается, кроме как воспользоваться ее предложением?
– Уходить обратно в Маго. Во вчерашние скалы… куда угодно!
– И начинать все заново? Вспомните, как вы сами говорили в Маго – здесь у нас есть маленькая, но надежда…
Секунда, вторая, третья… и листья по углам зашевелились, стянулись плотнее и преобразились в толстые тюфяки. Ветхие одеяла стали простынями, сверху с потолка на них откуда-то обрушились подушки, следом посыпались новые одеяла – шерстяные, в щегольских белоснежных пододеяльниках.
– Ну ты даешь, – сказал Грикардос. – Я на такое и лечь-то побоюсь!
– Извини, – вздохнул Кароль. – О тебе не подумал. Ложитесь, ребята. Мы тут с Гришкой еще посидим, поболтаем.
Михаил Анатольевич без разговоров стянул с себя пальто, скинул ботинки и залег на один из тюфяков. И мгновенно заснул.
Антон последовал его примеру и занял второе ложе.
Вероника недоверчиво потрогала третий и последний тюфяк. Все-таки капитан Хиббит умеет… Только куда ляжет он сам, и куда денется хозяин?
Она оглянулась на Кароля.
– Ложитесь, ложитесь, разберемся, – успокаивающе сказал он, встретившись с ней глазами. И отвернулся.
– Давай свои кружки, Гринечка!
Гном захлопотал вокруг стола. А Вероника, скинув шубку, забралась под одеяло и устроилась на боку так, чтобы видеть их обоих.
Спать ей не хотелось – тревожили мысли. В этой глуши, за городом, под землей, казалось, можно не тревожиться ни о чем. Приняты все меры предосторожности… но сказочнице уже плохо верилось в то, что для их четверки может найтись на свете хоть одно надежное место, где их не достанет таинственный маг со шрамом…
В жилище кавалера Грикардоса сладко пахло дымком, влажным деревом, жухлой осенней листвой. Освещало его только пламя, жарко пылавшее в печке. Оранжевые отсветы гуляли по гладким плитам стен, играли на топорной физиономии гнома, на тонком, живом лице Кароля, вспыхивали золотыми огоньками в глазах обоих…
Они говорили вполголоса, чтобы не мешать спящим, но подземелье было невелико, и Веронике не приходилось напрягаться, чтобы слышать каждое слово. Поначалу, когда капитан вновь завел разговор о своем ненаглядном тинтаре, она особенно и не прислушивалась. С интересом рассматривала гнома сквозь неплотно сомкнутые ресницы, любовалась игрой света на боках глазурованных глиняных кружек, в которые капитан Хиббит кощунственно наливал свой любимый коньяк – и отнюдь не по глоточку… Но очень скоро собеседники заговорили о другом.
– Не знаю я ничего про твой тинтар, – сказал гном. – В городе не бываю, нечего мне там делать. Квейтанцев, само собой, не вижу. Тебя-то видеть как рад, ты даже не представляешь! И вообще ты меня вовремя застал. Уезжаю я.
– Куда это? – недовольно спросил Кароль.
– Скопил деньжат, в горы хочу податься. Не гномье это дело – в дуплах жить.
– В какие горы, Гришка?
– Есть же тут какие-нибудь горы? Где тот же тинтар добывают, например?
– Ах, Гришка, Гришка, – капитан покачал головой. – Знаю я, о чем ты думаешь. Есть тут, конечно, горы, только нету в тех горах гномов. Что ты там один будешь делать?
– Гномов нет? – изумился Грикардос. – Господи, что за страна! Если бы ты знал, Кароль, как я хочу домой…
Он подпер всклокоченную голову руками, хлюпнул носом.
– Эй, – сказал капитан Хиббит, – ну-ка, не хныкать! Я попытаюсь тебе помочь. Дай мне только самому добраться до Квейтакки…
– И что ты сделаешь?
– Всё, – сказал капитан Хиббит. – Ты мне веришь?
– Верю, – вздохнул гном. – Наливай…
Веронику поразило выражение глубокого сострадания, появившееся вдруг на лице капитана Хиббита, когда тот взглянул на понуренную голову гнома. Словно Кароль и сам очень хорошо знал, что такое тоска по дому…
«Тонко чувствующий, все понимающий», – вспомнила она слова Овечкина. И закрыла глаза, поспешно отгоняя явившуюся следом непрошенную мысль – неужели капитан Хиббит способен понять даже то, что происходит с нею? Когда она сама этого не понимает?..
Постепенно их тихие голоса все же убаюкали Веронику.
И всю ночь ее преследовал довольно неожиданный сон. Событий этого сна наутро припомнить она не могла. Но хорошо помнила, что то и дело появлялся в нем белокурый маг с карими глазами и шрамом на левой щеке. Молча взглядывал на нее и исчезал…
* * *
Когда Вероника проснулась, все уже были на ногах.
Кавалер Грикардос варил на своей печурке кашу. Остальные сидели за столом и вполголоса обсуждали, чем займутся сегодня. Капитан Хиббит уверял, что скрываться ему больше нет смысла – дама фон Мей знает, что он в Шеморе, а, следовательно, об этом очень скоро узнает и Стража. Если еще не узнала. Поэтому к даме Лестриу они вполне могут наведаться вдвоем с Овечкиным, оставив Антона и Веронику Андреевну под присмотром Кутерьмы.
Мнения сказочницы никто не спрашивал, и к тому времени, как Вероника, ополоснув лицо над тазиком с водой, выданным кавалером Грикардосом, тоже села за стол, вопрос был решен.
– Посидите, покалякаете с Гришкой, – сказал ей Кароль. – В кои-то веки приличная компания… он, поди, уже и забыл, какие бывают нормальные люди.
Гном так обрадовался этому решению, что спорить Вероника не стала. Да и прав был капитан Хиббит, как всегда… выследить их могли только по ее заклятию, и лучше ей было не высовываться.
После завтрака Михаил Анатольевич на всякий случай окружил своей фирменной защитой все жилище Грикардоса.
А Вероника, пока он занимался этим, вспомнила свой сон и призадумалась. Что бы могло означать сие назойливое явление белокурого мага? Отражение ее беспокойных мыслей? Или он уже знает, где они спрятались? В толковании сновидений она была не сильна. Но в том, что обладает способностью видеть вещие сны, не сомневалась. И нынешнее видение вполне могло означать, что все их меры предосторожности излишни. Преследователь гораздо сильнее в магии и Овечкина, и Кароля, вместе взятых, и явлением своим хотел показать, что напрасны старанья от него укрыться…
Пока сказочница пребывала в сомнениях, стоит ли рассказывать об этом своим спутникам или не стоит, Кароль с Овечкиным уже собрались в путь. Еще раз велели им с Антоном не высовываться и дружно телепортировались к месту проживания дамы Летиции Лестриу.
Но не прошло и получаса – кавалер Грикардос только-только разговорился, вдохновенно повествуя о своих любимых горах, – как они вернулись. И вернулись, как и опасались накануне, с дурными вестями.
Дама Лестриу исчезла при невыясненных обстоятельствах около трех месяцев тому назад. Никто из друзей и знакомых даму после этого не искал, квартира ее пустовала, имущество было свезено на склад – словом, в точности повторилась история с кавалерами Эттиром и Киваном.
Более того, едва покинув дом Летиции, капитан Хиббит снова почувствовал, что за ними кто-то следит. Возможно, кусты…
Когда он в обычном легком тоне сообщил о том Овечкину, Михаил Анатольевич пожал плечами и сказал, что никакой слежки не ощущает. Но капитана это не успокоило. Он велел погодить с телепортацией, и они с Овечкиным двинулись по Третьей Западной улице пешком.
Минут через десять, оглянувшись во второй раз, Кароль пробормотал себе под нос:
– Сдается мне, эта маленькая девочка в синей шапочке – совсем не маленькая девочка… Притормозим, Михаил Анатольевич.
Они остановились, и капитан Хиббит начал неторопливо раскуривать сигару, краем глаза наблюдая за подозрительным ребенком.
Синяя шапочка, которой было всего-то лет восемь на вид, остановилась тоже – перед витриной магазина, в которой для малолетнего дитяти женского пола как будто не могло содержаться ровно ничего интересного. Это был магазин охотничьих принадлежностей…
– Всякие, конечно, дети бывают, – глубокомысленно заметил капитан Хиббит. – Но я бы на нашем месте сделал ноги. Бегом, Михаил Анатольевич… влетаем вон в ту лавчонку и телепортируемся на глазах у изумленной публики. Только не к Гришке, а совсем в другом направлении.
Так они и поступили, и повторили процедуру телепортации в разные районы города еще несколько раз. Теперь, чтобы снова выйти на их след, любому магу – даже самому правителю Квейтакки – понадобилось бы не менее трех суток.
– …Чертовщина какая-то, – так закончил Кароль свой рассказ. – У меня скоро голова лопнет от всех этих загадок! Сколько же народу гоняется за нами? Этот козел, меченный шрамом, следит постоянно – раз, – он начал загибать пальцы. – Вчера следила дама фон Мей – два. Сегодня вообще не пойми кто – три… Все это на фоне убийства наблюдателей, и всякий раз, похоже, на наш след выходили, когда мы совались в их квартиры. Значит, наблюдают за квартирами наблюдателей? Кто, черт побери? Меченый? Невозможно! Он все-таки не Господь Бог, чтобы знать все наши помыслы и замыслы. Дама фон Мей? На кой ей это надо? Остается тот, кто предположительно убил наших наблюдателей… это синешапочное дитя?! Сейчас умру, ей-богу… Ну, положим, дитя – вовсе не дитя, а кровожадный злодей в ложном обличье. Но мы-то ему зачем сдались? И что нам теперь делать?
– Полагаю, это самый актуальный вопрос, – холодно сказал Антон и повернулся к Веронике. – Не кажется ли тебе, дорогая, что настало время образумиться наконец и вернуться домой?
Она нахмурилась. Опять он за свое!..
– И бросить на произвол судьбы наших спутников?
– А что еще можно сделать? Магов, которые могли помочь, нет в живых. Нужного оборудования не достать…
– Нет, – решительно начала Вероника, но ее перебил Михаил Анатольевич.
– У нас есть еще дама фон Мей. Она предлагала помощь…
Кароль беспокойно заерзал на табуретке.
– Только не дама фон Мей!
– Что ты против нее имеешь, в конце концов? – сердито спросил Антон, еще не забывший, как видно, вчерашнего выговора.
– Действительно, капитан, – удивился и Овечкин. – Отчего такое суровое неприятие?
Кароль фыркнул.
– Видели бы вы вчера свои лица!.. Ну черт с вами, скажу. Я очень сильно подозреваю, что эта красавица специализируется на любовном вампиризме. Знавал я таких… И чем отдавать вас в ее цепкие ручки, я лучше вернусь на Землю. Бог с ним, с обратным эффектом, выкручусь как-нибудь…
– Все так серьезно? – недоверчиво улыбаясь, спросил Михаил Анатольевич.
– Серьезней не бывает. Я боюсь таких дамочек – это уже при том, что имел с ними дело и знаю, как себя вести. А вы… особенно Антон Николаич…
– За меня не беспокойся, – проворчал тот, бросив короткий взгляд на Веронику.
А та немедленно спросила:
– Неужели в Квейтакке водятся вампиры?
– Там всё водится, – проворчал Кароль. – Особенно в последнее время.
Овечкин рассудительно сказал:
– Положим, вы правы, капитан. Но, во-первых, поскольку вы нас предупредили, мы будем держаться настороже. А во-вторых – что еще остается, кроме как воспользоваться ее предложением?
– Уходить обратно в Маго. Во вчерашние скалы… куда угодно!
– И начинать все заново? Вспомните, как вы сами говорили в Маго – здесь у нас есть маленькая, но надежда…