Когда пришел волшебник

– Это он? – возбужденно спросила Вероника у Овечкина. – Тот самый маг?

– Тот самый, – как-то неуверенно ответил Михаил Анатольевич, продолжая всматриваться в незнакомца. – Ах, черт… напрасно они выскочили! – Он ударил кулаком по подоконнику. – Это не человек! Фантом!

Вероника выглянула из-за его плеча как раз вовремя, чтобы увидеть, как их таинственный недруг медленно тает в воздухе…

Через несколько мгновений на его месте появились Кароль с Антоном, успевшие перебежать улицу. Они остановились и принялись озираться по сторонам. Но было уже поздно. Вражина, вернее, его фантом, пропал без следа, и вычислить, куда он делся, не смог бы, без специального оборудования под руками, даже самый сильный в их компании маг, Михаил Анатольевич Овечкин…



– Стало быть, мы от него не оторвались, – с досадой сказал капитан Хиббит три минуты спустя, когда они с Антоном, запыхавшиеся, вернулись обратно. – Преследует и издевается, как хочет. Вот скотина!

– Ну, зато хоть что-то стало понятно, – вздохнул Овечкин. – Заклятие как заклятие, никакой сверхъестественной силы в нем нет, просто…

– Просто этот гад может подновить его в любой момент, только и всего! И значит, мы попали, – подвел итог Кароль. – Тут уж нам и магистр Аррсон не поможет.

– Ты, кажется, говорил, будто твой магистр сможет пронести нас в Квейтакку в кармане? – с иронической усмешкой напомнил Антон.

Кароль бросил на него косой взгляд.

– И пронесет! Поехали к нему, не будем терять времени.

Они разошлись по своим номерам, где торопливо накинули теплую одежду, и встретились уже у выхода из гостиницы.

Вероника, кутаясь в чудесную белую шубку, выбранную для нее капитаном Хиббитом, все смотрела, пока ловили экипаж, на противоположную сторону улицы, словно надеясь снова увидеть там белокурого мага с хвостом.

– А он ничего, симпатичный, – задумчиво уронила она, когда карета была подана, все забрались в нее и покатили к магистру Аррсону. – Что же ему все-таки от нас надо? Ведь совершенно незнакомый человек!

– Он не человек, – мрачно сказал Кароль. – Он сволочь. Сколько крови попортил! И еще попортит, не сомневайтесь. Как же до него добраться?

– Возможно, ваш друг что-то присоветует, – сказал Овечкин. – Увы, я тоже начинаю опасаться, что иначе нам не выпутаться. С ковриком Пенелопы вы попали в точку, капитан.

– Я всегда попадаю в точку, – проворчал Кароль. – Пусть даже левой ногой… Не беспокойтесь, Эттир все придумает. И достанет нам этого типа из-под земли.

Ехать пришлось всего около десяти минут, и вскоре все четверо оказались на Пятой Восточной улице, перед красивым трехэтажным особняком, справа и слева от которого было разбито по небольшому скверу. Там, среди деревьев с сизо-голубой, похожей на еловую хвою листвой, стояли аккуратные скамейки, крашенные в тон светло-коричневому песку дорожек. На скамейках в одном из сквериков сидели три пожилые тарианки в шубах нараспашку и, оживленно переговариваясь между собой, качали детские коляски, выглядевшие точь-в-точь как земные, только целиком, вплоть до колес, сделанные из дерева. Мирная, почти привычная глазу картинка, если не считать незначительных деталей…

Путники вошли в дом, и в полутемном вестибюле, освещенном двумя газовыми горелками, их остановил консьерж.

– Здравствуйте, господа. Вы к кому?

Вероника с тинтаровым браслетом на руке поняла вопрос без труда, как будто он был задан по-русски. Впрочем, подумала она, усмехнувшись, уж это можно было понять и без телепатии…

– К господину Эттиру Аррсону, любезнейший, здравствуйте, – улыбчиво затараторил капитан Хиббит. – Он дома?

На лице консьержа выразилось удивление.

– Эттир Аррсон? Здесь такого нет. Вы, верно, ошиблись адресом…

– Как это ошиблись? – изумился капитан. – Я бывал здесь у него неоднократно! Аррсон живет на втором этаже… там на двери еще такая забавная резная картинка – два махора дерутся из-за фитачьего хвоста!

– И давно вы у него бывали?

Капитан задумался.

– В последний раз… ну, года два назад.

– Я служу в этом доме всего полтора месяца, – сказал консьерж. – Но точно могу сказать, что господин Аррсон не проживает ни на первом, ни на втором, ни на третьем этаже. Хотя на втором действительно имеется резьба, о которой вы говорите.

– И кто же там теперь проживает?

– Госпожа Коди Балайн, известная художница.

– А куда делся Аррсон?

– Не могу знать, – развел руками консьерж. – Возможно, поменял квартиру.

– Не поставив в известность уп… – капитан Хиббит осекся. – Странно, что он не сообщил об этом своим друзьям!

Тарианец терпеливо улыбнулся и снова развел руками.

– Простите, а мы могли бы побеседовать с госпожой Коди Балайн? – спросил Кароль. – Возможно, она что-нибудь знает…

– Исключено, – ответил консьерж. – Госпожа въехала лишь месяц назад, а до того квартира пустовала.


В этот момент заскрипели деревянные ступени лестницы, что вела наверх, и из-за поворота ее показалась тарианка лет тридцати пяти на вид, с пышной гривой светлых волос, рассыпавшихся по плечам, в пушистой шубке, ничуть не хуже той, что была на Веронике, только серебристо-серого цвета. Дама начала спускаться в вестибюль, и консьерж поспешно добавил:

– А вот и сама госпожа Балайн. Если желаете…

– Ну, разумеется!

Капитан Хиббит повернулся к тарианке, расплылся в ослепительной улыбке.

И начал врать – с тем же вдохновением, тем же блеском в глазах, с теми же неповторимо изящными движениями рук, которые Вероника уже имела удовольствие наблюдать накануне, когда он пировал со своими знакомыми в ресторане гостиницы…

Она только головой качала, стараясь, чтобы дама не заметила ее скептической усмешки.

…И красота-то госпожи Коди Балайн, которую он наконец имеет счастье видеть собственными глазами… И картины-то ее, которые хороши настолько, что могут украсить собой королевский дворец… И какая невероятная удача, что случайно, зайдя справиться о своем друге, он может засвидетельствовать почтение… Представляете, госпожа Балайн, друг мой жил в той самой квартире, которую теперь занимаете вы! Если бы он только знал, мой бедный Аррсон – он такой фанатичный поклонник вашего таланта…

Госпожа Коди Балайн, которая внимала всему этому вздору с милой, меланхоличной улыбкой, периодически кивая головой, при упоминании имени Аррсона неожиданно вздрогнула и оживилась.

– Так это ваш друг? – сделав таинственное лицо, спросила она. – И вы ничего не знаете?

– О чем, божественная?

– Такая загадочная история! – возбудилась художница. – О, я обожаю загадки! И въехала в эту квартиру только потому, что в ней произошло столь удивительное, внушающее страх и благоговение событие. Никто не хотел здесь жить, лишь у меня достало смелости… ведь я не суеверна и, наоборот, мечтаю, чтобы и со мной произошло что-нибудь такое же мистическое!

Дама восторженно закатила глаза. А капитан Хиббит встревожился.

– Продолжайте, молю вас, – галантно сказал он, пытаясь скрыть эту тревогу. – Что случилось с Аррсоном?

– Никто не знает! – гордо заявила художница. – В том-то и дело! Он просто исчез… приехал как-то вечером к себе домой – его видели привратник и соседи по этажу – и больше из своей квартиры не вышел. В ту ночь был пожар, и к дому съехалось целых два десятка тушителей. В комнатах Аррсона пылал огонь и озарял всю улицу! Но когда взломали дверь, не обнаружили никаких следов пожара. Как и самого господина Аррсона. Мистика! Представляете?

– Представляю, – упавшим голосом сказал Кароль. – Давно это случилось?

– Месяца три назад.

– И что было дальше… его не искали?

– Ну что вы! Конечно, искали, хотя привратник клятвенно уверял, что из дому Аррсон не выходил. После него остались вещи – прекрасная мебель, книги, словом, все имущество. Поэтому искали сперва Аррсона, потом его наследников… об этом случае много писали в газетах. Однако никто так и не отозвался. Через месяц наш почтенный домовладелец свез имущество Аррсона на склад и дал объявление о сдаче квартиры. Но желающих не было. Можете представить, какие слухи ходили! Только я…

– Благодарю вас, мадам, – торопливо сказал Кароль. – Я все понял. Благодарю, целую руки, надеюсь увидеться снова… а сейчас нам пора!

Знаменитость вытаращила на него свои голубые белки с кошачьими зрачками, пораженная столь внезапным и невежливым окончанием разговора. Но Кароль, не обращая на госпожу Балайн больше никакого внимания, жестом велел своим спутникам выбираться наружу и выскочил за дверь первым.

Они заторопились следом.

И, увидев лицо Кароля при дневном свете, Вероника даже испугалась – таким оно было белым! Черты его, которые, казалось, не знали иного выражения, кроме смешливого лукавства, даже в редкие минуты задумчивости капитана Хиббита, сейчас искажала непередаваемая гримаса горечи и скорби…

Кароль, впрочем, сразу же отвернулся. Трясущимися руками извлек из кармана свою фляжку и приложился к ней так надолго, что сказочница забеспокоилась, как бы он не задохнулся.

Они стояли, смотрели на него и ждали. Никто не знал, что сказать.

Потом он отшвырнул фляжку, вцепился руками в ограду скверика и зашелся в приступе кашля, едва не вывернувшем его наизнанку.

Антон попытался было похлопать капитана по спине.

– Уйди, – сквозь зубы сказал тот. – Отстань от меня!

Кажется, он плакал…

Вероника стояла и тупо смотрела, как вытекает из незакрытой фляжки на каменные плиты мостовой коньяк – тонкой, бесконечной струйкой.

Она догадалась, что произошло с другом капитана. Эттир Аррсон был квейтанцем. И, соответственно, магом. А бессмертные квейтанские маги тоже иногда умирают. И происходит это так – вокруг них вспыхивает пламя, золотое пламя «последнего преображения». Так они называют этот процесс. Огонь последнего преображения растворяет их тела без остатка. И возносит бессмертную душу в иные, заоблачные миры, уже ничем не похожие на человеческие…

Свет этого пламени, конечно, показался тарианцам пожаром. Но исчезновение Аррсона, мистически необъяснимое для них, для Кароля было вполне объяснимым.

Кто-то тронул Веронику за руку. Вздрогнув, она вскинула голову и увидела госпожу Коди Балайн.

– Он так любит своего друга? – сочувственно спросила тарианка, кивая в сторону капитана Хиббита. – Передайте ему… потом, не сейчас… что я очень сожалею о своей бестактности. Ведь господин Аррсон всего лишь пропал, а не умер, и я не думала…

Вероника наконец решилась взглянуть на Кароля. Тот стоял, уткнувшись лицом в грудь Овечкина, Михаил Анатольевич легонько обнимал его за вздрагивающие плечи и что-то тихо говорил.

– Я передам, – сказала она госпоже Балайн.

Потом нагнулась, подняла фляжку. Подержала немного, не зная, куда девать – крышка осталась у Кароля, а волшебный сосуд опять был полон, в карман не положишь… На помощь Веронике пришел Антон. Отобрал у нее фляжку и сам сделал несколько добрых глотков.

Тарианка удивленно посмотрела на него. Потом сказала неловко:

– Я пойду, прощайте, – и торопливо зашагала прочь.