Когда начнутся дожди
Часть 19 из 65 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Элиза высвободила руку и пошла дальше, но этот короткий разговор оставил неприятный осадок. Она не хотела наживать врагов, особенно если ее врагом станет Индира.
Как ни старалась Элиза, она никак не могла избавиться от воспоминаний про обряд сати. Ее преследовала даже не сама душераздирающая картина, а этот страшный запах, который проник ей в ноздри, да так там и остался. Элизе было просто необходимо выговориться. Наверное, ее чувства сумеет понять только кто-то из соотечественников. Элиза выскользнула за дворцовые ворота, наняла рикшу и пятнадцать минут спустя уже утопала в подушках удобного дивана в гостиной Дотти и пила чай из чашки из костяного фарфора.
– Как же я рада тебя видеть! – весело болтала Дотти. – Я здесь изнываю от скуки, хотя тебе вряд ли знакома эта проблема.
Элиза покачала головой. Она слушала Дотти вполуха. Даже в чужой стране облик хозяйки и обстановка в комнате оставались настолько английскими, что это слегка выбивало из колеи: на журнальном столике ваза с душистым горошком, в углу пианино, на стенах картины с пастушьими собаками, на окнах – симпатичные занавески в цветочек. Элиза узнала ткань «Либерти». На нее вдруг нахлынула ностальгия.
– Я хотела с тобой поговорить, – наконец призналась Элиза. – У меня голова идет кругом…
У нее ком встал в горле. Борясь с нервозностью, Элиза сделала глубокий вдох. Сможет ли она рассказать о случившемся? Разве такой ужас можно описать словами?
– Конечно, я вся внимание.
Во взгляде Дотти читались лишь доброта и участие.
– Но если я все тебе расскажу, на всякий случай обещай молчать. Не уверена, кому можно об этом говорить, а кому – нет.
Дотти растерялась.
– Я кое-что видела, – с запинкой выговорила Элиза.
– И что же?
– Женщина сгорела заживо.
Дотти покачала головой:
– Какой ужас! Случился пожар?
– Нет, ты не поняла. – Элиза собралась с духом. – Это был обряд сожжения вдовы.
Рука Дотти взлетела к губам. Она побледнела.
– Боже правый! Слов нет! Должно быть, для тебя это было ужасное потрясение!
– Видимо, да. Я думала, что оправилась, но теперь мне повсюду мерещится запах горелой плоти. Никак не могу от него избавиться. Дотти, это самое кошмарное, что мне доводилось видеть.
– Бедняжка!
Из груди Элизы вырвались рыдания.
Дотти встала и принялась мерить шагами комнату.
– Сожжение вдов запрещено. Первым делом надо сообщить Клиффорду, и тогда…
– Нет, – перебила Элиза. – Пожалуйста, не надо. Пусть с ним поговорит Джай. Он сказал, что вдов сжигают по сей день, но власти бездействуют. Боюсь, Клиффорд не даст делу ход: предпочтет, чтобы британцы оставались в стороне.
Дотти потрясенно уставилась на Элизу.
– Только не говори, что он водил тебя посмотреть на этот ужас!
– Нет, мы ехали в другое место, но Джай попытался спасти вдову.
– И?..
– Он вел себя очень смело, даже обжег руку, но… – Элиза всхлипнула. – Мы не успели. Было слишком поздно.
Дотти подошла к шкафу с алкоголем и повернула ключ в дверце.
– Думаю, тебе нужно что-нибудь покрепче чая. Мне уж точно выпить не помешает. – Дотти показала бутылку. – Как насчет бренди?
Элиза кивнула. Дотти поставила на столик два стакана с янтарным напитком. Не успела она опуститься на диван рядом с Элизой, как осушила свой стакан до дна.
– О господи, что за люди? – вздохнула она. – Ох уж эти их традиции! Просто кошмар какой-то! Только начинаешь привыкать к жизни в Индии, и вот вам пожалуйста – происходит что-то подобное!
– Ничего подобного этому быть не может. Я не знаю, как мне быть. В жизни ничего страшнее не видела!
Элиза опустила голову. Ей на глаза навернулись слезы.
– Да и немудрено.
– При одном воспоминании внутри все переворачивается!
Элиза закрыла лицо руками.
Дотти погладила ее по спине:
– Бедняжка!
Элиза подняла голову:
– Джай говорит, что обряд совершается тайно, а в первое время после того, как мы его запретили, вдов сжигали чаще. Нет, пусть про сати расскажет Джай. Его слова будут звучать убедительнее.
– Это он тебе так сказал?
Элиза подняла голову:
– Что? Нет, конечно!
– Элиза, это убийство. Такие преступления не должны сходить людям с рук.
– Уже сходили и сейчас сходят. Я, наверное, лучше пойду. Пожалуйста, пока никому не рассказывай. Не хочу, чтобы Клиффорд знал, что я видела этот ужасный обряд своими глазами, иначе он сделает виноватым Джая или захочет ограничить мои передвижения.
Дотти дотронулась до ее руки.
– Дорогая, не могу же я отпустить тебя в таком состоянии. Тебя всю трясет. Останься хоть ненадолго. Тебе нужно поесть. Съешь хотя бы сэндвич.
Во второй половине дня Элиза работала в темной комнате. Потом ее мысли снова обратились к обряду сати и тому, что сказала Дотти. Элиза заметила, что проникается все большей симпатией к Джаю. А еще она хотела снова спросить его о судьбе. Этот вопрос тоже не давал ей покоя. Что это за сила такая? Рок, которому невозможно противостоять? Если да, то такой фаталистический взгляд на жизнь абсолютно не по ней.
Затем мысли Элизы обратились к Индире. Она хотела видеть эту девушку подругой, а не соперницей, но вопрос в том, как наладить с ней отношения. Через некоторое время Элиза разделась и легла в кровать, слушая щебет птиц за окном. Сначала голоса из прошлого не давали ей покоя: то папа обещал, что обязательно ей помашет, то Оливер высказывал ей все, что думает, перед тем как хлопнуть дверью, – на этом закончился не только их брак, но и его жизнь… Наконец, измученная горем и чувством вины, Элиза забылась сном.
Ее разбудил стук в дверь. Решив, что пришла Инди или Кири, Элиза завернулась в широкий шелковый халат и открыла дверь. Ее волосы торчали в разные стороны. Но к удивлению Элизы, на пороге стоял Джай. Они уставились друг на друга. Элиза с побагровевшими щеками поплотнее запахнула халат на груди.
– Что-то случилось? – спросила она.
– Мама хочет с вами поговорить.
– А почему об этом сообщаете вы? Я в чем-то провинилась?
– Нет, ей просто захотелось с вами пообщаться.
Во время этого разговора они смотрели друг другу в глаза, но вдруг Джай на секунду отвел взгляд.
– Элиза, я…
– Да?
Джай протянул руку и дотронулся до ее волос.
– У вас очень красивые волосы.
Элиза улыбнулась:
– Вы уже это говорили.
Что-то в выражении лица Джая пробуждало чувства, которым Элиза упорно противилась. Но может быть, Джай просто играет с ней? Элиза теребила серебряную цепочку с маленьким камушком, которую никогда не снимала с шеи. У нее учащенно бился пульс. В этот момент ей казалось, что Англия где-то далеко-далеко. Стоило Джаю посмотреть на нее, и все мысли о доме вылетали из головы.
– Подождете в коридоре? А впрочем, погодите. Пока я одеваюсь, взгляните вот на это.
Элиза принесла листы с проявленными кадрами и чуть дрогнувшей рукой протянула их Джаю. Нет, так не годится: его появление не должно приводить ее в трепет.
Пока Элиза одевалась, из коридора до нее донеслись голоса. Говорили на хинди. Элиза подошла к двери и прислушалась, надеясь разобрать, о чем речь.
Она узнала низкий голос Джая, но тут его прервал второй голос: пронзительный, женский. Слов Элиза не понимала, но сразу узнала голос Индиры. Элиза не считала себя красавицей и все же несколько раз сталкивалась с женской завистью. Однажды в школе-пансионе девочки схватили ее, прижали к полу и остригли ее длинные волосы. С тех пор Элиза жила в страхе до самого выпуска. Во дворце ей и так уже приходилось лавировать между подводными камнями. Не хватало только настроить против себя ревнивую женщину!
Наконец в коридоре стало тихо. Элиза вышла из комнаты. Джай мерил шагами коридор, разглядывая ее снимки.
– Какие-то проблемы? – спросила Элиза.
– Извините, не успел как следует все рассмотреть, но я понял, что вы имели в виду, когда говорили о бедности. Увы, когда постоянно видишь вокруг нищету, перестаешь ее замечать. Можно я на некоторое время оставлю эти снимки у себя? – Джай усмехнулся и покачал головой. – Насчет Индиры вы тоже были правы. И как я сам не замечал?..
– В таких делах со стороны виднее.
Джай вздохнул:
Как ни старалась Элиза, она никак не могла избавиться от воспоминаний про обряд сати. Ее преследовала даже не сама душераздирающая картина, а этот страшный запах, который проник ей в ноздри, да так там и остался. Элизе было просто необходимо выговориться. Наверное, ее чувства сумеет понять только кто-то из соотечественников. Элиза выскользнула за дворцовые ворота, наняла рикшу и пятнадцать минут спустя уже утопала в подушках удобного дивана в гостиной Дотти и пила чай из чашки из костяного фарфора.
– Как же я рада тебя видеть! – весело болтала Дотти. – Я здесь изнываю от скуки, хотя тебе вряд ли знакома эта проблема.
Элиза покачала головой. Она слушала Дотти вполуха. Даже в чужой стране облик хозяйки и обстановка в комнате оставались настолько английскими, что это слегка выбивало из колеи: на журнальном столике ваза с душистым горошком, в углу пианино, на стенах картины с пастушьими собаками, на окнах – симпатичные занавески в цветочек. Элиза узнала ткань «Либерти». На нее вдруг нахлынула ностальгия.
– Я хотела с тобой поговорить, – наконец призналась Элиза. – У меня голова идет кругом…
У нее ком встал в горле. Борясь с нервозностью, Элиза сделала глубокий вдох. Сможет ли она рассказать о случившемся? Разве такой ужас можно описать словами?
– Конечно, я вся внимание.
Во взгляде Дотти читались лишь доброта и участие.
– Но если я все тебе расскажу, на всякий случай обещай молчать. Не уверена, кому можно об этом говорить, а кому – нет.
Дотти растерялась.
– Я кое-что видела, – с запинкой выговорила Элиза.
– И что же?
– Женщина сгорела заживо.
Дотти покачала головой:
– Какой ужас! Случился пожар?
– Нет, ты не поняла. – Элиза собралась с духом. – Это был обряд сожжения вдовы.
Рука Дотти взлетела к губам. Она побледнела.
– Боже правый! Слов нет! Должно быть, для тебя это было ужасное потрясение!
– Видимо, да. Я думала, что оправилась, но теперь мне повсюду мерещится запах горелой плоти. Никак не могу от него избавиться. Дотти, это самое кошмарное, что мне доводилось видеть.
– Бедняжка!
Из груди Элизы вырвались рыдания.
Дотти встала и принялась мерить шагами комнату.
– Сожжение вдов запрещено. Первым делом надо сообщить Клиффорду, и тогда…
– Нет, – перебила Элиза. – Пожалуйста, не надо. Пусть с ним поговорит Джай. Он сказал, что вдов сжигают по сей день, но власти бездействуют. Боюсь, Клиффорд не даст делу ход: предпочтет, чтобы британцы оставались в стороне.
Дотти потрясенно уставилась на Элизу.
– Только не говори, что он водил тебя посмотреть на этот ужас!
– Нет, мы ехали в другое место, но Джай попытался спасти вдову.
– И?..
– Он вел себя очень смело, даже обжег руку, но… – Элиза всхлипнула. – Мы не успели. Было слишком поздно.
Дотти подошла к шкафу с алкоголем и повернула ключ в дверце.
– Думаю, тебе нужно что-нибудь покрепче чая. Мне уж точно выпить не помешает. – Дотти показала бутылку. – Как насчет бренди?
Элиза кивнула. Дотти поставила на столик два стакана с янтарным напитком. Не успела она опуститься на диван рядом с Элизой, как осушила свой стакан до дна.
– О господи, что за люди? – вздохнула она. – Ох уж эти их традиции! Просто кошмар какой-то! Только начинаешь привыкать к жизни в Индии, и вот вам пожалуйста – происходит что-то подобное!
– Ничего подобного этому быть не может. Я не знаю, как мне быть. В жизни ничего страшнее не видела!
Элиза опустила голову. Ей на глаза навернулись слезы.
– Да и немудрено.
– При одном воспоминании внутри все переворачивается!
Элиза закрыла лицо руками.
Дотти погладила ее по спине:
– Бедняжка!
Элиза подняла голову:
– Джай говорит, что обряд совершается тайно, а в первое время после того, как мы его запретили, вдов сжигали чаще. Нет, пусть про сати расскажет Джай. Его слова будут звучать убедительнее.
– Это он тебе так сказал?
Элиза подняла голову:
– Что? Нет, конечно!
– Элиза, это убийство. Такие преступления не должны сходить людям с рук.
– Уже сходили и сейчас сходят. Я, наверное, лучше пойду. Пожалуйста, пока никому не рассказывай. Не хочу, чтобы Клиффорд знал, что я видела этот ужасный обряд своими глазами, иначе он сделает виноватым Джая или захочет ограничить мои передвижения.
Дотти дотронулась до ее руки.
– Дорогая, не могу же я отпустить тебя в таком состоянии. Тебя всю трясет. Останься хоть ненадолго. Тебе нужно поесть. Съешь хотя бы сэндвич.
Во второй половине дня Элиза работала в темной комнате. Потом ее мысли снова обратились к обряду сати и тому, что сказала Дотти. Элиза заметила, что проникается все большей симпатией к Джаю. А еще она хотела снова спросить его о судьбе. Этот вопрос тоже не давал ей покоя. Что это за сила такая? Рок, которому невозможно противостоять? Если да, то такой фаталистический взгляд на жизнь абсолютно не по ней.
Затем мысли Элизы обратились к Индире. Она хотела видеть эту девушку подругой, а не соперницей, но вопрос в том, как наладить с ней отношения. Через некоторое время Элиза разделась и легла в кровать, слушая щебет птиц за окном. Сначала голоса из прошлого не давали ей покоя: то папа обещал, что обязательно ей помашет, то Оливер высказывал ей все, что думает, перед тем как хлопнуть дверью, – на этом закончился не только их брак, но и его жизнь… Наконец, измученная горем и чувством вины, Элиза забылась сном.
Ее разбудил стук в дверь. Решив, что пришла Инди или Кири, Элиза завернулась в широкий шелковый халат и открыла дверь. Ее волосы торчали в разные стороны. Но к удивлению Элизы, на пороге стоял Джай. Они уставились друг на друга. Элиза с побагровевшими щеками поплотнее запахнула халат на груди.
– Что-то случилось? – спросила она.
– Мама хочет с вами поговорить.
– А почему об этом сообщаете вы? Я в чем-то провинилась?
– Нет, ей просто захотелось с вами пообщаться.
Во время этого разговора они смотрели друг другу в глаза, но вдруг Джай на секунду отвел взгляд.
– Элиза, я…
– Да?
Джай протянул руку и дотронулся до ее волос.
– У вас очень красивые волосы.
Элиза улыбнулась:
– Вы уже это говорили.
Что-то в выражении лица Джая пробуждало чувства, которым Элиза упорно противилась. Но может быть, Джай просто играет с ней? Элиза теребила серебряную цепочку с маленьким камушком, которую никогда не снимала с шеи. У нее учащенно бился пульс. В этот момент ей казалось, что Англия где-то далеко-далеко. Стоило Джаю посмотреть на нее, и все мысли о доме вылетали из головы.
– Подождете в коридоре? А впрочем, погодите. Пока я одеваюсь, взгляните вот на это.
Элиза принесла листы с проявленными кадрами и чуть дрогнувшей рукой протянула их Джаю. Нет, так не годится: его появление не должно приводить ее в трепет.
Пока Элиза одевалась, из коридора до нее донеслись голоса. Говорили на хинди. Элиза подошла к двери и прислушалась, надеясь разобрать, о чем речь.
Она узнала низкий голос Джая, но тут его прервал второй голос: пронзительный, женский. Слов Элиза не понимала, но сразу узнала голос Индиры. Элиза не считала себя красавицей и все же несколько раз сталкивалась с женской завистью. Однажды в школе-пансионе девочки схватили ее, прижали к полу и остригли ее длинные волосы. С тех пор Элиза жила в страхе до самого выпуска. Во дворце ей и так уже приходилось лавировать между подводными камнями. Не хватало только настроить против себя ревнивую женщину!
Наконец в коридоре стало тихо. Элиза вышла из комнаты. Джай мерил шагами коридор, разглядывая ее снимки.
– Какие-то проблемы? – спросила Элиза.
– Извините, не успел как следует все рассмотреть, но я понял, что вы имели в виду, когда говорили о бедности. Увы, когда постоянно видишь вокруг нищету, перестаешь ее замечать. Можно я на некоторое время оставлю эти снимки у себя? – Джай усмехнулся и покачал головой. – Насчет Индиры вы тоже были правы. И как я сам не замечал?..
– В таких делах со стороны виднее.
Джай вздохнул: