Когда мы надеемся
Часть 40 из 46 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Она хотела обрадовать Чжэ Ёна, поняла я и почувствовала слабый укол в сердце.
– Лив…
Я подошла к сестре. Разложив пончики на тарелке, Лив принялась перекладывать их с места на место.
– Все хорошо? – поинтересовалась я.
Вздохнув, Лив оставила пончики в покое и повернулась ко мне.
– Да, все хорошо. Я просто расстроилась из-за того, что не смогла попрощаться, вот и дуюсь.
– Мне очень жаль, – честно сказала я. – Он довольно внезапно все решил.
– Да, я так и поняла. – Лив отодвинула тарелку. Казалось, ей хотелось чем-нибудь занять руки, пока мы разговариваем. – Причина, по которой Чжэ Ён вдруг решил вернуться в Сеул, случайно не связана с перерывом группы?
Я разинула рот от удивления. Неужели мы с Чжэ Ёном говорили об этом в присутствии Лив? Я порылась в памяти. Нет, уверена, что историю с NXT и контрактами мы с Чжэ Ёном обсуждали наедине.
– Не смотри на меня так, – усмехнулась Лив. – Необязательно быть Шерлоком Холмсом, чтобы связать одно с другим: сначала группа объявляет о том, что берет перерыв, потом Чжэ Ён прилетает в Чикаго, хотя об этом нигде не говорилось, и через несколько дней неожиданно улетает обратно…
Шерлоком Холмсом, конечно, быть необязательно, но обычные сестры не забивают себе таким голову… Немного поколебавшись, я ответила:
– Да, его отъезд связан с перерывом. Я не могу рассказать подробностей, но сейчас у группы много чего происходит.
К моему удивлению, Лив удовлетворилась этим туманным объяснением и кивнула, словно мои слова лишь подтвердили ее предположения.
Эрин выбрала этот момент, чтобы присоединиться к разговору:
– Давайте поедим пончики, а ты, Элла, тем временем расскажешь нам о своей поездке в Сеул?
Я послала Эрин благодарную улыбку и, повернувшись к Лив, спросила:
– Хочешь послушать о моих приключениях?
Пожав плечами, та кивнула:
– Я взорвусь от любопытства, если в самое ближайшее время не устрою тебе допрос.
Я со смехом ответила:
– Тогда отнеси пончики в гостиную, а я пока сбегаю за телефоном. Будем смотреть фотки.
Улыбка Лив почти ослепила меня. Забрав телефон из своей комнаты, я пошла в гостиную и села рядом с Лив и Эрин на диван. Моя младшая сестренка продержалась секунды три, после чего принялась забрасывать меня всевозможными вопросами. Эрин от нее не отставала. Лив спрашивала о Сеуле, о царящей в городе атмосфере, о том, чем мы с Чжэ Ёном занимались… Когда я рассказала, как мы наблюдали с горы за восходом солнца, Лив округлила глаза, а Эрин мечтательно вздохнула. Еще я рассказала, как побывала в студии Чжэ Ёна, умолчав о том, что нас застал его менеджер. Вместо этого я принялась восхищаться корейской едой. К концу моего рассказа Эрин предложила устроить корейское барбекю, а Лив нетерпеливо заерзала, словно мечтая вскочить и забронировать ближайший рейс в Сеул. Что ж, я охотно полетела бы с ней…
К тому времени, как Мэл вернулась домой, Эрин уже ушла. Мэл спросила, где Чжэ Ён, и я повторила то, что сказала Лив. После этого Мэл села с нами и стала слушать мои рассказы о Южной Корее и о том, что я там видела.
На протяжении дня я то и дело проверяла телефон, надеясь увидеть сообщение от Чжэ Ёна. Он написал мне перед тем, как сесть в самолет, и с тех пор больше не давал о себе знать. Интересно, как у него дела? Легче ли ему из-за того, что Мин Хо рядом? Или, может, сейчас он нуждается во мне так же сильно, как я в нем? Мысли все время возвращались к сегодняшнему утру. Чжэ Ён выглядел таким оптимистичным, будто нашел способ повлиять на свое будущее вместо того, чтобы смириться с решениями лейбла.
Я завидовала решимости Чжэ Ёна. Завидовала тому, каким бесстрашным он выглядел, хотя точно знала: он боялся, что его заставят покинуть группу. И все же Чжэ Ён продолжал бороться, пусть дело и казалось безнадежным. Я же в отличие от него страшилась сделать шаг в новом, неизвестном для себя направлении, продолжала изучать эту несчастную экономику.
На протяжении последних нескольких недель… нет, месяцев, я запрещала себе думать о том, чтобы бросить учебу и начать что-то новое. И вот сейчас я спрашивала себя: сколько еще я продержусь? Почему не могу позволить себе заняться тем, что приносит мне счастье? Раньше я верила, что смогу отплатить Мэл за все, чем она пожертвовала ради нас, но теперь… При мысли о том, что завтра мне предстоит вернуться к учебе, у меня заболел живот.
«Я больше так не могу», – поняла я с отчетливой ясностью, и от этой мысли по рукам побежали мурашки. И в то же время я почувствовала, будто тиски, сжимающие мою грудь, наконец-то разжались.
– Что случилось? – поинтересовалась Лив, пихнув меня в бок, и только тогда я поняла, что замолчала на середине предложения.
Я мотнула головой, не зная, как рассказать обо всех обуревавших меня сомнениях, и нерешительно позвала:
– Мэл?..
Такое чувство, будто внутри включился автопилот… Слова вылетают у меня изо рта, но я не знаю, что собираюсь сказать.
– Мы можем поговорить?
Сестры недоуменно переглянулись. Они слушали мои рассказы о поездке в Сеул и не знали, что тем временем у меня в голове шел напряженный мыслительный процесс. Впрочем, Лив заметила, что меня что-то беспокоит. Она послала мне слабую улыбку, схватила тарелку с пончиками – мы не съели и половины, – и ушла к себе в комнату.
В голове звенящая пустота. Я не готовилась к разговору и теперь не знала, с чего начать, по позвоночнику пробежал противный холодок. Мэл скрестила руки на груди и выпрямилась, словно готовясь услышать плохие вести. Даже не знаю, как она отреагирует на то, что я собираюсь сказать…
– Я ненавижу свою специальность, – выпалила я.
Мэл удивленно вскинула брови, растерянно моргнула, открыла рот, но ничего не сказала. От волнения сердце в груди бешено заколотилось.
– Я с трудом заставляю себя высиживать лекции, мне не нравится материал, который мы проходим. Преподаватели такие скучные, что я не могу слушать их дольше получаса, потому что засыпаю. Я ненавижу ходить на пары, но хожу – и все ради того, чтобы однажды найти высокооплачиваемую работу! Я бы предпочла заниматься чем-нибудь другим, чем-нибудь более творческим или, по крайней мере, не таким скучным!
Слова хлынули из меня потоком. Я попыталась взять себя в руки, но плотину прорвало, еще когда я только открыла рот, и поток было не остановить.
Мэл молча смотрела на меня, паника набирала обороты. Через несколько секунд старшая сестра нахмурилась и поинтересовалась:
– Тогда почему ты не бросишь?
У меня отвалилась челюсть. Как… Что? Мне показалось или она и правда это спросила?
– Я… потому что… – все причины, которыми я когда-либо прикрывалась, вылетели у меня из головы. – Ты столько денег вложила в мою учебу… К тому же после выпуска я найду работу и наконец-то смогу тебе помогать…
Замешательство на лице Мэл сменилось чем-то похожим на понимание:
– Элла… Неужели ты выбрала эту специальность только потому, что считала, что находишься передо мной в долгу?
– Ну, не то чтобы в долгу… – тихо начала я, уставившись в пол. Какая же я лгунья… Я, конечно, не думала, что Мэл ждет, пока я ей отплачу, но… Мне тоже хотелось внести свой вклад в бюджет и тем самым продемонстрировать, что Мэл не зря обеспечивала меня на протяжении последних нескольких лет. Это же логично? Или нет? Голова шла кругом.
Моя старшая сестра тяжело вздохнула, и я заставила себя поднять взгляд. Мэл смотрела куда-то поверх моего плеча – может, в окно или на стену.
– Я по-крупному облажалась, да? – произнесла она, чем поставила меня в тупик. «Облажалась»? Кто, Мэл?!
– Что?
– Ты столько раз наблюдала за тем, как я готовлю бухгалтерские отчетности… Мне следовало догадаться, что ты никогда не выбрала бы эту специальность без скрытых мотивов. Твои школьные оценки по экономике говорили сами за себя, – со смехом резюмировала Мэл.
– Мои оценки были не такими уж и плохими, – пробормотала я, хотя понимала, что сестра права.
– Ты всегда была куда креативнее меня, поэтому я не понимала, что заставило тебя выбрать эту специальность. Думала, что у тебя на то свои причины и что мне не стоит вмешиваться, – сказала Мэл. – Оказывается, да, причины у тебя были, но не те, из-за которых стоит тратить столько времени на учебу.
– Что? – повторила я, пытаясь сформулировать хотя бы одну связную мысль.
Признание в том, что я хочу бросить учебу, на протяжении многих месяцев не давало мне покоя, а Мэл отреагировала так, как если бы я сказала, что взяла из холодильника последний пудинг… Я понятия не имела, как справиться с охватившим меня замешательством.
– Знаешь, что было для меня самым трудным после переезда в Чикаго? – спросила Мэл.
Я покачала головой.
– Брать деньги у родителей, – сказала она. – Потому что дома оставались вы с Лив, и трат у папы с мамой хватало. Они годами экономили, чтобы дать нам все необходимое, и при этом продолжили помогать мне. Даже после того, как я съехала. Ты знала, что почти всю учебу родители оплачивали половину моей аренды?
Я снова покачала головой.
Мэл улыбнулась, и ее улыбка была полна тепла и любви. Мне захотелось обнять сестру и никогда не отпускать.
– Я говорила, что они не обязаны мне помогать и что я как-нибудь справлюсь сама. Но папа с мамой отвечали, что помогают не потому, что «обязаны», а потому что хотят. Потому что любят меня.
С этими словами Мэл наклонилась и погладила меня по волосам, как делала раньше, когда мы с Лив только переехали к ней и пытались привыкнуть к новой жизни без родителей.
– Я уже говорила, но, если придется, буду повторять, пока тебе не надоест слушать, – продолжала моя старшая сестра. – Вы с Лив живете со мной потому, что вы – моя семья, а не потому, что меня кто-то заставляет. Да, временами приходится тяжело, но зато я вижу ваши улыбки.
С каждой секундой ком у меня в горле становился все больше и больше. Я не смела взглянуть на сестру, потому что не сомневалась, что глаза у меня предательски блестят. Знает ли Мэл, какой камень упал у меня с сердца? Он ударился об пол с таким грохотом, что нельзя было не услышать…
– Я не хочу, чтобы из-за меня ты от чего-то отказывалась, – прошептала я. Эти слова дались мне непросто, но так оно и было.
Если я не хочу и дальше себя ломать, то мне нужно сменить специальность.
– Ты слишком переживаешь, Элла, – отозвалась Мэл.
– Да. Поверь, я знаю об этом.
Сестра улыбнулась, обвела взглядом комнату, снова посмотрела на меня и сказала слова, которые не выходили у меня из головы остаток вечера:
– Ты тоже заслуживаешь счастья.
Не успела она договорить, как я бросилась ей на шею. С меня враз упало такое бремя, что я чувствовала себя легкой, как пушинка. Мэл принялась поглаживать меня по спине. Мы с ней редко обнимаемся. Для нас с Лив это было чем-то естественным, но не для Мэл. Тем дороже сейчас были ее объятия. Мэл обнимала меня до тех пор, пока я не отстранилась.
– Спасибо, – тихо сказала я.
Она улыбнулась и посмотрела в сторону коридора:
– Как думаешь, Лив оставила нам несколько пончиков?
Улыбка у меня на губах с каждой секундой становилась шире и шире:
– Сейчас узнаем.
– Лив…
Я подошла к сестре. Разложив пончики на тарелке, Лив принялась перекладывать их с места на место.
– Все хорошо? – поинтересовалась я.
Вздохнув, Лив оставила пончики в покое и повернулась ко мне.
– Да, все хорошо. Я просто расстроилась из-за того, что не смогла попрощаться, вот и дуюсь.
– Мне очень жаль, – честно сказала я. – Он довольно внезапно все решил.
– Да, я так и поняла. – Лив отодвинула тарелку. Казалось, ей хотелось чем-нибудь занять руки, пока мы разговариваем. – Причина, по которой Чжэ Ён вдруг решил вернуться в Сеул, случайно не связана с перерывом группы?
Я разинула рот от удивления. Неужели мы с Чжэ Ёном говорили об этом в присутствии Лив? Я порылась в памяти. Нет, уверена, что историю с NXT и контрактами мы с Чжэ Ёном обсуждали наедине.
– Не смотри на меня так, – усмехнулась Лив. – Необязательно быть Шерлоком Холмсом, чтобы связать одно с другим: сначала группа объявляет о том, что берет перерыв, потом Чжэ Ён прилетает в Чикаго, хотя об этом нигде не говорилось, и через несколько дней неожиданно улетает обратно…
Шерлоком Холмсом, конечно, быть необязательно, но обычные сестры не забивают себе таким голову… Немного поколебавшись, я ответила:
– Да, его отъезд связан с перерывом. Я не могу рассказать подробностей, но сейчас у группы много чего происходит.
К моему удивлению, Лив удовлетворилась этим туманным объяснением и кивнула, словно мои слова лишь подтвердили ее предположения.
Эрин выбрала этот момент, чтобы присоединиться к разговору:
– Давайте поедим пончики, а ты, Элла, тем временем расскажешь нам о своей поездке в Сеул?
Я послала Эрин благодарную улыбку и, повернувшись к Лив, спросила:
– Хочешь послушать о моих приключениях?
Пожав плечами, та кивнула:
– Я взорвусь от любопытства, если в самое ближайшее время не устрою тебе допрос.
Я со смехом ответила:
– Тогда отнеси пончики в гостиную, а я пока сбегаю за телефоном. Будем смотреть фотки.
Улыбка Лив почти ослепила меня. Забрав телефон из своей комнаты, я пошла в гостиную и села рядом с Лив и Эрин на диван. Моя младшая сестренка продержалась секунды три, после чего принялась забрасывать меня всевозможными вопросами. Эрин от нее не отставала. Лив спрашивала о Сеуле, о царящей в городе атмосфере, о том, чем мы с Чжэ Ёном занимались… Когда я рассказала, как мы наблюдали с горы за восходом солнца, Лив округлила глаза, а Эрин мечтательно вздохнула. Еще я рассказала, как побывала в студии Чжэ Ёна, умолчав о том, что нас застал его менеджер. Вместо этого я принялась восхищаться корейской едой. К концу моего рассказа Эрин предложила устроить корейское барбекю, а Лив нетерпеливо заерзала, словно мечтая вскочить и забронировать ближайший рейс в Сеул. Что ж, я охотно полетела бы с ней…
К тому времени, как Мэл вернулась домой, Эрин уже ушла. Мэл спросила, где Чжэ Ён, и я повторила то, что сказала Лив. После этого Мэл села с нами и стала слушать мои рассказы о Южной Корее и о том, что я там видела.
На протяжении дня я то и дело проверяла телефон, надеясь увидеть сообщение от Чжэ Ёна. Он написал мне перед тем, как сесть в самолет, и с тех пор больше не давал о себе знать. Интересно, как у него дела? Легче ли ему из-за того, что Мин Хо рядом? Или, может, сейчас он нуждается во мне так же сильно, как я в нем? Мысли все время возвращались к сегодняшнему утру. Чжэ Ён выглядел таким оптимистичным, будто нашел способ повлиять на свое будущее вместо того, чтобы смириться с решениями лейбла.
Я завидовала решимости Чжэ Ёна. Завидовала тому, каким бесстрашным он выглядел, хотя точно знала: он боялся, что его заставят покинуть группу. И все же Чжэ Ён продолжал бороться, пусть дело и казалось безнадежным. Я же в отличие от него страшилась сделать шаг в новом, неизвестном для себя направлении, продолжала изучать эту несчастную экономику.
На протяжении последних нескольких недель… нет, месяцев, я запрещала себе думать о том, чтобы бросить учебу и начать что-то новое. И вот сейчас я спрашивала себя: сколько еще я продержусь? Почему не могу позволить себе заняться тем, что приносит мне счастье? Раньше я верила, что смогу отплатить Мэл за все, чем она пожертвовала ради нас, но теперь… При мысли о том, что завтра мне предстоит вернуться к учебе, у меня заболел живот.
«Я больше так не могу», – поняла я с отчетливой ясностью, и от этой мысли по рукам побежали мурашки. И в то же время я почувствовала, будто тиски, сжимающие мою грудь, наконец-то разжались.
– Что случилось? – поинтересовалась Лив, пихнув меня в бок, и только тогда я поняла, что замолчала на середине предложения.
Я мотнула головой, не зная, как рассказать обо всех обуревавших меня сомнениях, и нерешительно позвала:
– Мэл?..
Такое чувство, будто внутри включился автопилот… Слова вылетают у меня изо рта, но я не знаю, что собираюсь сказать.
– Мы можем поговорить?
Сестры недоуменно переглянулись. Они слушали мои рассказы о поездке в Сеул и не знали, что тем временем у меня в голове шел напряженный мыслительный процесс. Впрочем, Лив заметила, что меня что-то беспокоит. Она послала мне слабую улыбку, схватила тарелку с пончиками – мы не съели и половины, – и ушла к себе в комнату.
В голове звенящая пустота. Я не готовилась к разговору и теперь не знала, с чего начать, по позвоночнику пробежал противный холодок. Мэл скрестила руки на груди и выпрямилась, словно готовясь услышать плохие вести. Даже не знаю, как она отреагирует на то, что я собираюсь сказать…
– Я ненавижу свою специальность, – выпалила я.
Мэл удивленно вскинула брови, растерянно моргнула, открыла рот, но ничего не сказала. От волнения сердце в груди бешено заколотилось.
– Я с трудом заставляю себя высиживать лекции, мне не нравится материал, который мы проходим. Преподаватели такие скучные, что я не могу слушать их дольше получаса, потому что засыпаю. Я ненавижу ходить на пары, но хожу – и все ради того, чтобы однажды найти высокооплачиваемую работу! Я бы предпочла заниматься чем-нибудь другим, чем-нибудь более творческим или, по крайней мере, не таким скучным!
Слова хлынули из меня потоком. Я попыталась взять себя в руки, но плотину прорвало, еще когда я только открыла рот, и поток было не остановить.
Мэл молча смотрела на меня, паника набирала обороты. Через несколько секунд старшая сестра нахмурилась и поинтересовалась:
– Тогда почему ты не бросишь?
У меня отвалилась челюсть. Как… Что? Мне показалось или она и правда это спросила?
– Я… потому что… – все причины, которыми я когда-либо прикрывалась, вылетели у меня из головы. – Ты столько денег вложила в мою учебу… К тому же после выпуска я найду работу и наконец-то смогу тебе помогать…
Замешательство на лице Мэл сменилось чем-то похожим на понимание:
– Элла… Неужели ты выбрала эту специальность только потому, что считала, что находишься передо мной в долгу?
– Ну, не то чтобы в долгу… – тихо начала я, уставившись в пол. Какая же я лгунья… Я, конечно, не думала, что Мэл ждет, пока я ей отплачу, но… Мне тоже хотелось внести свой вклад в бюджет и тем самым продемонстрировать, что Мэл не зря обеспечивала меня на протяжении последних нескольких лет. Это же логично? Или нет? Голова шла кругом.
Моя старшая сестра тяжело вздохнула, и я заставила себя поднять взгляд. Мэл смотрела куда-то поверх моего плеча – может, в окно или на стену.
– Я по-крупному облажалась, да? – произнесла она, чем поставила меня в тупик. «Облажалась»? Кто, Мэл?!
– Что?
– Ты столько раз наблюдала за тем, как я готовлю бухгалтерские отчетности… Мне следовало догадаться, что ты никогда не выбрала бы эту специальность без скрытых мотивов. Твои школьные оценки по экономике говорили сами за себя, – со смехом резюмировала Мэл.
– Мои оценки были не такими уж и плохими, – пробормотала я, хотя понимала, что сестра права.
– Ты всегда была куда креативнее меня, поэтому я не понимала, что заставило тебя выбрать эту специальность. Думала, что у тебя на то свои причины и что мне не стоит вмешиваться, – сказала Мэл. – Оказывается, да, причины у тебя были, но не те, из-за которых стоит тратить столько времени на учебу.
– Что? – повторила я, пытаясь сформулировать хотя бы одну связную мысль.
Признание в том, что я хочу бросить учебу, на протяжении многих месяцев не давало мне покоя, а Мэл отреагировала так, как если бы я сказала, что взяла из холодильника последний пудинг… Я понятия не имела, как справиться с охватившим меня замешательством.
– Знаешь, что было для меня самым трудным после переезда в Чикаго? – спросила Мэл.
Я покачала головой.
– Брать деньги у родителей, – сказала она. – Потому что дома оставались вы с Лив, и трат у папы с мамой хватало. Они годами экономили, чтобы дать нам все необходимое, и при этом продолжили помогать мне. Даже после того, как я съехала. Ты знала, что почти всю учебу родители оплачивали половину моей аренды?
Я снова покачала головой.
Мэл улыбнулась, и ее улыбка была полна тепла и любви. Мне захотелось обнять сестру и никогда не отпускать.
– Я говорила, что они не обязаны мне помогать и что я как-нибудь справлюсь сама. Но папа с мамой отвечали, что помогают не потому, что «обязаны», а потому что хотят. Потому что любят меня.
С этими словами Мэл наклонилась и погладила меня по волосам, как делала раньше, когда мы с Лив только переехали к ней и пытались привыкнуть к новой жизни без родителей.
– Я уже говорила, но, если придется, буду повторять, пока тебе не надоест слушать, – продолжала моя старшая сестра. – Вы с Лив живете со мной потому, что вы – моя семья, а не потому, что меня кто-то заставляет. Да, временами приходится тяжело, но зато я вижу ваши улыбки.
С каждой секундой ком у меня в горле становился все больше и больше. Я не смела взглянуть на сестру, потому что не сомневалась, что глаза у меня предательски блестят. Знает ли Мэл, какой камень упал у меня с сердца? Он ударился об пол с таким грохотом, что нельзя было не услышать…
– Я не хочу, чтобы из-за меня ты от чего-то отказывалась, – прошептала я. Эти слова дались мне непросто, но так оно и было.
Если я не хочу и дальше себя ломать, то мне нужно сменить специальность.
– Ты слишком переживаешь, Элла, – отозвалась Мэл.
– Да. Поверь, я знаю об этом.
Сестра улыбнулась, обвела взглядом комнату, снова посмотрела на меня и сказала слова, которые не выходили у меня из головы остаток вечера:
– Ты тоже заслуживаешь счастья.
Не успела она договорить, как я бросилась ей на шею. С меня враз упало такое бремя, что я чувствовала себя легкой, как пушинка. Мэл принялась поглаживать меня по спине. Мы с ней редко обнимаемся. Для нас с Лив это было чем-то естественным, но не для Мэл. Тем дороже сейчас были ее объятия. Мэл обнимала меня до тех пор, пока я не отстранилась.
– Спасибо, – тихо сказала я.
Она улыбнулась и посмотрела в сторону коридора:
– Как думаешь, Лив оставила нам несколько пончиков?
Улыбка у меня на губах с каждой секундой становилась шире и шире:
– Сейчас узнаем.