Когда мы мечтаем

Чжэ Ён: И как тебе?

Я: Можно честно?

Чжэ Ён: Разумеется!



Мои пальцы зависли над клавиатурой, а я пыталась привести мысли в порядок. История, без сомнений, потрясающая. Однако меня в ней не все устраивает.



Я: Я читала и не могла остановиться. Но начало, как по мне, не совсем гладкое. Не знаю, в чем дело, но действительно, по-настоящему хорошо пошло только после первых ста страниц.

Я: Должно быть, с такими взглядами друзей мне не завести, да?

Я: Книга не плоха – ни в коем случае. Я супербыстро ее прочла, но начало какое-то корявое.

Чжэ Ён: Составляй мнение без оглядки на меня, Элла.



Его слова поставили меня в тупик. Должно быть, я так сформулировала мысль, будто избегаю любого спора. Сила привычки, как говорится.



Чжэ Ён: И несмотря на это ты хочешь заполучить второй том?

Я: Я все еще не сплю, потому что дочитывала первый. Если это не показатель моей готовности приступить ко второму, то я даже не знаю…

Чжэ Ён: Завтра ранний подъем?

Я: Первый будильник на шесть тридцать.

Чжэ Ён: Ауч.

Я: А ты? В конце концов, ты тоже не спишь.



Ответа пришлось подождать, за эти несколько минут я неловко скатилась с кровати, быстро переоделась в пижаму и умылась. Стоило мне снова залезть под одеяло, телефон мигнул новым сообщением.



Чжэ Ён: Я привык не спать.

Я: Как можно привыкнуть к чему-то столь ужасному, как недосып?

Чжэ Ён: Если у тебя нет выбора…

Я: Оу!

Я: Можно странный вопрос?

Чжэ Ён: Да, конечно.

Я: В нашу первую встречу ты говорил на языке, который я раньше не слышала.

Я: Очень бестактно спрашивать, что это за язык?

Чжэ Ён: Как по мне, нет.

Чжэ Ён: Корейский.

Я: Вынуждена честно признаться: мои знания о Корее ограниченны.

Чжэ Ён: А конкретнее?

Я: Ну, я знаю, что она есть. Теперь еще и как звучит корейский язык. Но, в общем, на этом всё.

Чжэ Ён: Корея – это… Хм. Как можно описать родину?

Я: Ладно, например, США… большие.

Чжэ Ён: Спасибо, Элла, ты определенно очень помогла.


Чжэ Ён: Однако: Южная Корея – довольно маленькая, но вопреки (или даже благодаря) этому ей есть что предложить.

Чжэ Ён: Сеул – столица – по размеру примерно как Чикаго, но жителей там в три раза больше.



В три раза больше жителей. Мне и Чикаго казался невероятно забитым, трудно представить, каково в столице Южной Кореи.

Я: Кажется, мне стоит порадоваться, что мы переехали в Чикаго, а не в Сеул.

Чжэ Ён: Я тебя понимаю. Серые небоскребы, толпы людей.

Чжэ Ён: Но все же Сеул… особенный? Некоторые воспоминания о нем для меня значат много, другие я предпочел бы стереть. Думаю, ни один другой город не вызвал у меня такого двойственного ощущения.

Я: Ты родом из Сеула?

Чжэ Ён: Нет, из Пусана. Это портовый город на Западном побережье. Оттуда можно быстро добраться до Японии.

Я: (Я вооружилась гугл-картами.)

Я: И почему ты переехал в Сеул?

Чжэ Ён: Из-за работы.

Я: А в Чикаго тебя как забросило?

Чжэ Ён: Снова работа.

Я: Довольно смело. В смысле поехать на другой конец света.



Мне казалось, это невероятно тяжело – оказаться так далеко от дома. Дожидаясь ответа, я потерла уставшие глаза. Кажется, многочасовое чтение и экран телефона сделали свое дело.

Я ждала целую вечность, но, когда Чжэ Ён и через пятнадцать минут ничего не ответил, пришла к выводу, что он заснул, и заблокировала телефон. Выскользнув из руки, он чуть не рухнул мне на голову. Я не стала утруждать себя его поисками среди подушек, а просто повернулась на бок и по подбородок закуталась в одеяло.

Луна мягко освещала комнату. Я наблюдала, как прозрачные занавески у окна вздымаются при каждом дуновении ветра. В глазах будто песок от усталости, но голова все еще работала на полных оборотах. Может, немного порисовать и успокоить мысли? Но выбираться из моего кокона, чтобы добраться до этюдника…

Я натянула одеяло повыше, по самый нос. Закрыла глаза и представила, что я могла бы нарисовать. Плавные линии карандашом – контур. Слегка большеватый для лица нос. Высокие скулы. Обрамленные темными ресницами глаза. И где-то между черными локонами и пухлыми губами, дольше необходимого занимавшими мое воображение, я уснула.





Глава 8




Быть вырванной из сна звонком будильника всего три часа спустя, после того как уснула, – «прекрасно» ровно настолько, насколько звучит. Только на то, чтобы вытащить себя из кровати и прошаркать до ванной, ушло двадцать минут. Двадцать минут я боролась с желанием рухнуть обратно на мягкие подушки. Весь путь я преодолела с полузакрытыми глазами и, только умывшись холодной водой, открыла глаза, чтобы посмотреть в зеркало.

Глаза опухли, и при свете дня синяки под ними делали меня похожей на панду. Кожа, и без того обычно бледная, поблекла еще больше и приобрела нездоровый вид. Тем не менее… стоило мне вспомнить вчерашний разговор с Чжэ Ёном, и в животе появилось теплое покалывание.

Пришлось похлопать себя по щекам – во-первых, чтобы они не казались такими бесцветными, а во-вторых, мне хотелось согнать с лица не желающую исчезать улыбку. Затем я вернулась к себе и сменила пижаму на джинсы и белую футболку.

Мой взгляд с тоской скользнул по мягким подушкам, в манящем беспорядке раскиданным по постели. Мэл всегда задавалась вопросом, как мне не мешают спать эти бесчисленные подушки повсюду – даже в ногах одна была, должно быть, я спихнула ее туда ночью. Я в ответ удивлялась, как ей может быть удобно со всего одной.

Отвернувшись от соблазнов сонного царства, я открыла дверь и услышала доносящийся с кухни шум. Поморщившись, я схватилась за голову. Ради собственного блага громких звуков сегодня стоит избегать. На кухне Лив встретила меня горкой оладий. С первого взгляда я и не поверила. Лив добровольно встала пораньше и приготовила завтрак?

– Всё в порядке?

Она выставила на стол кленовый сироп, налила себе стакан молока и села.

– Учитель заболел, и у меня освободилось два часа. Спать я больше не могла, поэтому решила сделать что-нибудь для нас обеих полезное. И, судя по твоему виду, это кстати.

Я опустилась на стул напротив нее и подперла рукой голову. Держать ее на шее сложнее, чем можно подумать. Лив посмотрела, как я с помощью вилки перетягиваю один из оладушков себе на тарелку, и протянула мне сироп.

– У тебя все хорошо? – спросила она, когда я в очередной раз прикрыла ладонью рот и зевнула.

– Великолепно.

– Не удалось поспать?

Я отрезала кусочек воздушной сладости и наколола на вилку.