Княжий посол

Глава 7

Западня




Царский стольник увел обережников обратно в потайной ход. Уходили княжьи посланцы гораздо быстрее, чем шли на встречу. Гавриил задвинул каменную плиту наверху и сам остался снаружи, хорошо хоть светильник оставил. Обережники побежали под уклон по склизкому от плесени тоннелю, Данила и тут не грохнулся только благодаря Воиславу. Вдвоем они откатили булыжник, преграждающий выход, и оказались в сточной канаве. Немного подумав, Воислав все-таки приказал закатить булыжник обратно, с чем Молодцов справился, правда, оказавшись в буквальном смысле по колено в отходах жизнедеятельности преславцев.

Покончив с заметанием следов, обережники, наконец, выбрались из канавы. По идее, никого их вид и запах не должен смутить. Кого удивишь вонью дерьма от крестьянина, хотя кто знает, здесь столица все-таки, свои обычаи.

А по дворцовой стене, нависающей над улочкой, уже забегали факелы. Стражу кто-то поднял по тревоге, серьезные дела намечаются.

– Идем спокойно, не оборачиваясь, по своим делам, – предупредил Воислав. Данила и сам сообразил, не дурак.

Они свернули с кожевенной улицы на какую-то другую, менее вонючую, а во дворце прогудел рог. Со стуком стали раскрываться ставни, жители с интересом выглядывали из своих домов, а прямо навстречу Даниле с Воиславом проворно чесали двое непонятно откуда взявшихся стражников. Как назло, именно в этот момент из-за туч выглянул месяц, достаточно ярко осветив улочку. И вот такая картина: во дворце переполох, все жители высунулись из своих домов, а по улочке спокойно шагают какие-то непонятные два типа; конечно, один из стражников, только чтобы проявить власть, рявкнул:

– Кто такие?

– Холопы болярина Василия, – четко ответил Воислав.

– Что творится?

– А мы откуда знаем?

Тут, возможно, Воислав совершил ошибку, потому что сделал шаг вперед, чтобы обойти воина, но тот не договорил, как он считал, с крестьянином и остановил его. Нет, не схватил, еще чего недоставало, хвататься за какого-то смерда; он ткнул Воислава тупым концом копья:

– Стоять!

Тело варяга среагировало привычно, поворотом корпуса ослабив удар, но главное, древко копья проехало по твердой кольчуге под свиткой.

Стражник на миг замер (плохой воин!), раздумывая, что же это такое случилось. А вот Данила, сразу поняв, каким будет решение, дернул за руку его приятеля; тот, не ожидавший такой прыти от крестьянина, потянулся к мечу, но получил коленом в пах и со стоном осел на мостовую. Воислав же хоть и не обучался во всяких шаолинях, но с шестом тоже обращаться умел. Первый стражник вскрикнул, когда один конец посоха долбанул его чуть пониже колена, и свалился без чувств, когда второй конец ударил его в район шеи.

– Идем так же, как будто ничего не случилось, – твердым голосом, сдерживая гнев, приказал батька.

А преславцы, пялящиеся из окон, вроде бы даже не поняли, что случилось. Обережники скорым шагом свернули за угол, там им встретилось несколько человек с факелами в руках, но в гражданском облачении, на них внимания не обративших, и когда казалось, что все, им удалось уйти, за их спинами раздался цокот копыт.

Пяток всадников быстро приближались, ехавший первым драл глотку:

– Искать чужаков по улицам, не выпускать.

Тут один из не в меру бдительных горожан обратил внимание на Данилу с Воиславом, которые собирались свернуть на очередную улочку, окликнул их и даже вслед побежал.

– А ну стой, кому говорю.

Молодцов встретил его за углом ударом меча плашмя.

– Ну а теперь деру, – сказал Воислав, крикнув во всю мощь: – ПОЖАР!

Но компаньоны факелоносца уже просекли, что происходит что-то не то, и рванули вслед за обережниками, толкаясь с бегущими навстречу горожанами.

– Стой, – дернул за рукав батька. – Жди.

Факелоносцы тут же стали нагонять.

– Ты куда убегал, волчья стервь, – заорал бегущий первым, – а ну…

Воислав выхватил меч, одним прыжком вытянулся в великолепном выпаде. Шапку с мужика смахнуло как и не было, он сам застыл в оцепенении перед варягом, и другие тоже.

– А НУ НАЗАД! – рыкнул Воислав и сделал шаг вперед.

Мужиков как ветром сдуло, да только цокот копыт раздался уже с другой стороны.

– Бежим! – приказал батька.

Раскатистый цокот становился все громче, Воислав вдруг затормозил, знаками показал: «ты – туда, я – туда, ждать приказа».

Данила рванул в узкий темный закуток, его батька укрылся в похожей подворотне. Вскоре на улочке появилось пятеро всадников с факелами. Они гнали коней рысью, пока кто-то не закричал:

– Оружные, оружные вои здесь, я видел!

– Стоять! – крикнул первый всадник в золоченом шлеме. – Разойтись, искать.


Ну что за непруха?! Вот только не везло сегодня не только обережникам; булгарин, наклонившийся с факелом к темной подворотне, вдруг захрипел и вывалился из седла с метательным ножом в горле. Пока остальные всадники повернулись к своему убитому товарищу, Данила выпрыгнул из своего убежища и рубанул мечом по ногам ближайшей лошади. Жалко животное, но что делать?

Тут уж на Молодцова обратили внимание, а что дальше случилось, он не понял. Две лошади вдруг вскинулись на дыбы, выбрасывая своих наездников, а последний, пятый всадник ускакал прочь во весь опор. За ними обнаружился Воислав, вкладывающий мечи в ножны; одним ударом он добил раненную Данилой лошадь и махнул идти за ним.

Народ все больше высыпал на улицу, переполох усиливался, к редким сигналам рога из дворца теперь прибавился колокольный звон над крышами. На обережников внимания почти не обращали, несмотря на запах и испачканную в грязи и крови одежду: преславцам своих дел хватало. С одной стороны, это было хорошо, а с другой, найти Айлада и Дровина в этой суматохе не представлялось возможным. И выйти из ворот тоже не получится, они сейчас наверняка заперты, и там усилена стража. Так что свалить по-тихому не выйдет.

Данила, шагая за батькой, прикидывал возможные варианты действий, исходя из опыта будущего. По идее, им следует скинуть где-нибудь мечи и кольчуги и затеряться в толпе у того же монастыря. Но выбросить меч! Свой меч. Даже Данила представить не мог, как он это сделает, а уж Воиславу он и предлагать такое не собирался. Вот и пришлось обережникам расхаживать по разбуженному городу в броне и при оружии. И главное, кровь, вонь и крестьянская одежда: в случае чего за обычных воинов тоже не сойдешь! Вдвойне плохо то, что среди людей стали мелькать не всадники, а пешие воины, парами. Это не конники, которые мимо проедут и не заметят, и на узких улочках у них все козыри на руках.

Опа! По ходу, вообще свалить не выйдет. Путь Даниле и Воиславу преградила небольшая толпа, которую назад отталкивал пяток солдат, шеренгой перегородивших улицу. А за ними возвышался всадник, размахивая кнутом, и орал:

– Назад! Чернь, а ну назад!

Грамотно, ничего не скажешь; солдаты гарнизона сейчас наверняка перекрыли квартал, тот самый, где обережники разогнали пятерых всадников, и сейчас быстренько прошерстят его на предмет чужаков.

Тут позади появились всадники, и много.

– Туда, – показал рукой Воислав.

Вдвоем они ломанулись в какой-то хлев, а может, хижину, по запаху не понять, внутри их встретила женщина, до головы замотанная в тряпки, которая, увидев, как непонятно кто ворвался в ее жилище, пронзительно завопила.

– Молчи, дура. – Воислав приблизил к ее лицу меч – этого хватило, но на улице уже заорали.

Обережники не без труда вырвались на следующую улочку, их подгонял шум погони, тоже продирающейся через хлев. К сожалению, в звуке шагов и хрусте глиняных черепков отчетливо слышался металлический лязг, значит, за ними идут не простые смерды.

Один выход из переулка вел на улицу, перекрытую солдатами, Воислав решил повернуть в другую сторону, и меньше чем через минуту они с Данилой оказались в вонючем тупике. Путь назад уже отрезали: шестеро воинов, в два ряда перекрыв дорогу, приближались, подняв щиты и ощетинившись копьями.

– Может, оно и к лучшему, – сказал Воислав, стаскивая опостылевшую свитку. – Ну как, Даниил, побренчим железом?

– Ага, батька, позвеним, – ответил Данила, обнажая меч и кинжал. – Хватит уж, побегали.

Внутри он ощущал легкость и не испытывал ни капли страха. Состояние его было – веселый покой. Почему? Кто знает. Может, от того, что рядом был его батька Воислав, а может, потому, что он стал тем, кем и был: воином-обережником, которого битвой не испугаешь.

Строй приближался быстро и уверенно, «охотники» спешили побыстрее расправиться с «добычей». Разве пара греческих лазутчиков могут устоять против шести матерых воинов?

Строй щитов едва замедлился, а потом сделал слитный шаг и нанес одновременный удар. Первая шеренга мечами, вторая копьями над плечами своих товарищей. Большая часть ударов досталась Воиславу, он от них легко увернулся, просто став боком, и махнул мечами. Данила отбил чужой клинок своим, а от копья пригнулся.

Его батька не стал ждать новых ударов, сам ринулся в атаку. Затрещали щиты от ударов мечей, Воислав, не обремененный щитом, двигался быстрее строя врагов, сыпал ударами, не давая первой шеренге пустить в ход мечи, а от уколов копий просто уклонялся. Данила впервые видел своего батьку в настоящем сражении так близко. Какой возраст, какая потеря техники? Воислав был стремителен, как вспышка молнии, и так же непредсказуем. Его рубящие удары превращались в колющие и наоборот, по верхнему уровню, по нижнему, обманки, скоростные удары, на силу и мощь. Он даже помогал Даниле защищаться, порой успевая атаковать крайнего щитоносца перед ним. Булгары, обалдев от такого, отступили чуть назад и принялись изматывать обережников, им спешить некуда в отличие от княжьих послов, глядишь, скоро и подкрепление подойдет. Молодцов тоже не стоял на месте, старался рубить, колоть, обманывать, уклоняться, но хорошо теперь понимал, что связку «щит, меч, копье» ему не пробить, он не Воислав. Тогда, может, стоит помочь ему?

Данила сместился правее, ближе к батьке, надеясь, что своим маневром не собьет рисунок боя мастеру; показал укол мечом в бедро, стражник опустил щит, и Молодцов, довернув корпус, вытянул меч вверх, по дуге и нанес удар вправо по стражнику в центре. Здесь не было никакого особого умысла, просто на тренировках в строю Данилу приучили всегда бить в правую сторону, в открытый бок врага.

Однако Воислав угадал это движение за миг до того, как его совершил Молодец; заблокировав мечом десницы сразу и вражий клинок, и копье, он присел и нанес укол в ноги воина в центре. Тот, защищаясь, опустил щит и, радостный, занес меч, видимо, полагая, что Воислав совершил ошибку. И тут ему в предплечье прилетел клинок Данилы. Удар пришелся хорошо, на последнюю четверть клинка, «слабую сторону», потому что ей почти невозможно принимать удары, зато лучше всего получается их наносить.

Меч Данилы рассек стражнику руку пониже локтя, рухнул ниже в бок, прикрытый кольчугой, но ребрам все равно досталось знатно. Булгарин вскрикнул и вывалился из строя, его место занял воин, стоящий позади, которому Воислав мгновением ранее снес наконечник копья.

Воин, до этого бившийся против Молодцова, с рыком бросился на него, забыв про строевой бой и прочие условности. Данила еле успел поднять меч над головой (клинки со звоном скрестились), пнул ногой в ответ, вроде достал, и получил ребром щита в грудь. Молодцов отлетел на пару метров, легкие свело от боли, но он смог увидеть, как булгарин повалился с подрубленной ногой. Спасибо Воиславу!

Данила расправил плечи и смог вдохнуть, значит, ребра вроде целы, а на боль некогда обращать внимание. Он бросился на помощь батьке, с прыжка рубанул в уже изрядно треснутый щит. Меч с хрустом проломил дерево и увяз. Данила что есть сил дернул оружие на себя, притянув стражника. Молодцов кинжалом отбил его меч и смог освободить свой. Откуда-то сбоку прилетело копье, Данила успел поставить под удар плечо, а не шею. Наконечник больно уколол тело, но кольчугу, кажется, не пробил. Искоса упал меч Воислава и перерубил напрочь древко. Молодцов тут же атаковал снова серией, сверху и снизу, но окончательно превратил в кучу щепок щит булгарина могучий удар Воислава. И эти щепки тут же полетели в лицо Даниле. Он увернулся, увидел, как батька поймал секиру врага, загнал свой клинок в вырез на лезвии. Варяг, напрягшись, чуть довернул ее. Кинжал Данилы будто сам, обернулся в руке обратным хватом, и он пронзил предплечье булгарина, не пожелавшего отпустить свое оружие.

Справа на Молодцова наскочил булгарин без щита, обережник отбил несколько ударов, поглядывая, как там держится батька. Воислав вновь неожиданно оказался рядом. Стражник отшатнулся, Данила резко сократил дистанцию, ударил мечом, враг парировал, а Молодцов резанул его по запястью кинжалом. Добавил оголовьем меча в подбородок, после того как вражий меч выпал из ослабевшей руки.

Данила крутанулся на месте как раз тогда, когда над ухом что-то вжикнуло. Звук, хорошо знакомый тем, кто слышал, как летят стрелы. Последний из стражников, закрываясь щитом, отходил от Воислава, предпоследний лежал у ног варяга и не шевелился. Вроде хорошая новость не улучшила настроения Даниле, потому что за последним стражником возвышалась темная громадина всадника на лошади, а за ним еще нескольких. На этот раз они не стремились напасть, а, привстав на стременах, спокойно выцеливали обережников.

И стрела, пролетевшая близ Данилы, предназначалась не ему, а Воиславу.

– Батька! – крикнул он.

– За спину, – приказал Воислав, – по щелчку, зигзагом, как зайцы.

Молодцов понял, но вот уж не думал, что сам окажется в роли зайца. Заскрипели оттягиваемые тетивы.

– Давай! – крикнул Воислав.

И они с Данилой прыгнули в разные стороны и снова наискось по улочке приблизились к всадникам. Две стрелы, предназначавшиеся Воиславу, он отбил сам. Мечами! И подошел почти вплотную к конникам, но те не приняли боя: развернули коней в сторону и отъехали назад, но и отступая, умудрились метнуть стрелы! Молодцов пригнулся, оперенная смерть пролетела выше над головой, но рядом упали еще несколько стрел по-другому – навесом. Впереди опять образовалась толчея – это к всадникам прибыло подкрепление.

Стоящие первыми конники убрали луки и вытащили клинки, подняли лошадей на дыбы. Воислав бесстрашно кинулся под копыта. У одной лошади ему удалось подсечь ноги, та с обидным ржанием повалилась на стену, придавливая всадника, но за ней оказались трое конных лучников, уже оттянувших тетивы. Воиславу увернуться было некуда, и что самое обидное, Данила никак не мог прикрыть своего батьку: ни щитом, ни телом!

Щелчок тетивы он не услышал и звук попадания тоже, просто увидел, как одна из лошадей конников вдруг взбесилась и принялась бешено гарцевать, растолкав остальных. И лишь после заметил на крыше вдали двух человек, привставших, чтобы выпустить новые стрелы.

«Дровин и Айлад, – пронеслось в голове у Молодцова, – неужели все-таки нашлись?»

Всадники отреагировали с похвальной быстротой: спешились, так что от обережников их укрывали раненые кони, и немедленно выпустили в ответ стрелы по лучникам на крыше.

– Батька! – крикнул Данила, не ожидая, что его услышат сквозь ржание коней, но Воислав уже повернулся к нему.

– Обратно в тупик, – приказал он.