Клуб Джентльменов
Часть 6 из 31 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Он помнил нрав Килкени и понимал, что боевик запросто мог спалить на месте того, кто вызвал его гнев. Но в то же время знал, что боевиков жестко учат контролировать стихию. Если Кентавр сжег своего, наказание только одно – магические кандалы, навсегда запирающие магию, и рудник. Корона не убивает тех, кто еще может принести ей пользу. А маги, даже с запертыми способностями или перегоревшие, живут долго, гораздо дольше обычных людей.
– Он говорил, что им в командиры прислали мальчишку, который загнал отряд в болото, – грустно объясняла, что помнила, Аманда. – Выжило десять человек.
Грег передернул плечами. Страшнее начальника-тирана был начальник-идиот, это он успел узнать на своей шкуре.
– А что с Аллиалем? – спросил он, принимаясь за кусочек тминного кекса. Все же так, как кухарка особняка Ратлендов, его умели готовить немногие.
– Насколько я знаю, он служит в театре. Играет редко, перебивается с хлеба на пиво. В чем причина такой немилости – не говорит, а я не спрашиваю. Начинал он очень ярко.
Лорд Лайвернес задумчиво побарабанил пальцами по краю столика, показывая, что услышал речь девушки. А сам внезапно понял: у него действительно есть шанс собрать старых друзей и помочь им обрести мечты. Только под каким соусом? Не важно, он придумает, а пока нужно устроить Аманду, навестить Аллиаля и отыскать Кентавра. Он надеялся, что с ними всеми его новая жизнь обретет смысл.
Глава 8
Здание театра было огромным. Три сцены, приватный зал для прослушивания, многочисленные гримерки и репетиционные классы. Три королевы строили это великолепное здание, и каждая сцена носила имя одной из них. Но помимо прекрасных зрительных залов и сцен, в здании театра хватало темных углов и грязных каморок. В одной из таких комнатушек Грег и отыскал Аллиаля.
Худощавый парнишка, облаченный в заляпанный пудрой и красками балахон, быстро гримировал целую толпу певичек к вечернему спектаклю.
– Ал? – Грегори дождался, пока юные прелестницы выпорхнут из комнатушки и убегут в сплетение коридоров, а гример устало опустится на табурет и прикроет глаза.
– Грег?.. – Молодой человек вскинулся, не доверяя слуху, потом вскочил. – Это правда ты?! Живой!
Такой искренней радости Грегори не видел даже у своих родителей.
– Я! Если ты уже закончил размазывать краску, пойдем выпьем эля, я угощаю!
Аллиаль быстро сбросил балахон, натянул потертый бархатный сюртук, захлопнул дверь и потянул друга к выходу:
– Идем скорее, пока не замели!
Посмеиваясь, как подростки, они торопливо выбрались из театральных коридоров, вдохнули прохладный ночной воздух и не спеша двинулись к ближайшей таверне. Там Грегори заказал мясной пирог, две пинты пива и молочные тянучки – помнил еще, как Ал любил эту сладость в школе.
– Спасибо. – Тонкие пальцы менталиста погладили край тарелочки с тянучками. – Ты не забыл.
– Что с тобой произошло, Ал? Я думал, ты уже на ведущих ролях! С твоим талантом гримировать кордебалет?
– Расскажу, если интересно, – с грустной усмешкой ответил Аллиаль, пригубив пиво.
История чем-то походила на историю Аманды. Закончив школу Ритон, дер Журбье получил распределение в Королевский театр, учеником. И стипендию. Ровно такую, чтобы хватало на койку в большой комнате ученического общежития, хлеб с сыром на завтрак и кружку супа на ужин.
– Весь день на ногах, но я был счастлив, ты же понимаешь, я бредил театром, мечтал писать пьесы…
Мечты разбились довольно быстро. Учеников в театре было много, а ролей мало. Даже за «кушать подано» велись бои, и поначалу Аллиаль выигрывал их. Королевская стипендия позволяла не бегать по урокам, не торговать газетами, не продавать черствые булочки у театрального подъезда. Он учился у мастеров, наблюдая за репетициями, много читал, репетировал сам, прячась в закоулках театра. И однажды получил намек, что роль робкого юноши, влюбленного в отчаянную главную героиню, может стать его.
– Ты же знаешь, – разгорячился Аллиаль, делясь с Грегори сокровенным, – театр живет слухами! Мне сказали, что на пробах присутствовал директор и ему понравилась моя игра! Я был счастлив, порхал весь день… А вечером… Вечером получил приглашение в кабинет.
Через пару фраз лорд Лайвернес понял, что директор театра оказывал протекцию юным смазливым актерам, если они не отказывались от свиданий в директорском кабинете. При этом сей достопочтенный лорд был женат, имел детей и выступал ярым противником однополых отношений.
– Я не смог! – Аллиаль сказал это насмешливо и с горечью. – Представляешь, собирался весь день, настраивался – и я, приютская шваль, просто не смог! И роль прошла мимо меня к тому, кто смог. А потом следующая, и еще одна. Когда до окончания стипендии осталось полгода, меня нашел мистер Стейси, главный гример, и взял учеником.
– Директор не возражал? – осторожно уточнил Грегори, боясь ранить друга.
– До окончания стипендии я должен был работать в театре, – пожал плечами Ал. – А кем, чиновникам все равно.
– Значит, ты прошел обучение и остался работать гримером?
– Нет, меня уволили, – дернул плечом Аллиаль, видимо, воспоминания все еще причиняли ему боль. – Но мистер Стейси научил меня не только гримировать, но и успокаивать девочек из хора, вовремя подавать вино актерам второго плана и собирать листы суфлеру. Я прижился в театре, стал своим, так что они все скидываются и нанимают меня, такого же неудачника, как они, чтобы я рассказывал им об их грядущем величии!
Лорд Грегори не стал отвечать на эту горькую фразу. Просто поднял кружку с элем, а когда Ал запил свое разочарование парой глотков пенного, спросил:
– Ты Кентавра нашего не встречал?
– Виделись, – ответил актер, и его губы тронула легкая улыбка. – Ты не представляешь, после разжалования Махоун примкнул к банде придурков, гоняющих на железных конях!
– Килкени – на железном коне? – поднял брови Грегори. – Любопытное, должно быть, зрелище!
– Не сомневайся, – отозвался Аллиаль, и его улыбка снова стала прежней – сияющей и беззаботной.
Они поболтали о друге, потом вспомнили Аманду.
– С ней все хорошо, – ответил Грег. – Живет в небольшом особняке на приличной улице, создает свою лабораторию, планирует писать новую научную работу.
Ал кинул на Грегори подозрительный взгляд:
– Когда мы виделись в последний раз, Мэнди жила в клетушке кампуса и писала эссе ленивым студентам.
– С той поры кое-что поменялось. – Грегори обвел взглядом толпу, собравшуюся в зале после окончания представления. – Если хочешь, я расскажу тебе, только не здесь. Выйдем.
Он быстро расплатился и вывел захмелевшего актера на улицу. Подозвал экипаж, усадил в него друга и скомандовал:
– Особняк герцога Ратлендского!
Глава 9
Забрав Аманду из кампуса, Грегори тем же вечером отправил во дворец прошение об аудиенции у его величества. Да, наглость. Да, будь он просто одним из винтиков королевской машины, ему бы светила вежливая отписка. Но, к счастью, он мог просить о помощи как сын герцога, и он сделал это. Его дядюшка по матери, граф Висбах, был очень удивлен послеобеденным визитом младшего племянника. А уж его просьба – посодействовать аудиенции – и вовсе изумила немолодого уже придворного.
– Грегори, мальчик мой, я впервые слышу от тебя подобную просьбу. – Дядюшка разлил по бокалам бренди и опустился в огромное уютное кресло у камина. – Ты уверен, что я или твой отец не можем помочь тебе в твоем деле без обращения к его величеству?
– Уверен, дядюшка. – Грег задумчиво посмотрел в огонь и объяснил: – У меня есть предложение для его величества. Оно касается безопасности. Если же король откажет, тогда я с легким сердцем сделаю предложение другим людям. Но сначала нужно получить одобрение или запрет от монарха.
Граф Висбах одобрительно кивнул:
– Тогда ты поступаешь правильно, мальчик. Если твоя задумка может коснуться королевской семьи или королевской чести, его величество должен знать!
После они еще немного поболтали, обсудили лошадей, очередную оперу, охоту, а вечером следующего же дня в особняк герцога Ратлендского пришло письмо с королевской печатью: аудиенция была назначена на завтра, в два часа после полудня.
Волнуясь, Грегори плохо спал ночью. Накануне он не только навестил дядюшку, но и посетил Аллиаля. Посмотрел, как живет старый друг, потом привез в особняк на ужин. За трапезой лорд Грегори обсудил свою идею с Амандой, Алом и Таем. На следующий день написал все необходимые бумаги и даже уложил их в красивую папку с гербом герцогства. И все же его глодало беспокойство – одобрит ли король столь необычную задумку?
С утра в день аудиенции Тайлер приготовил лорду Лайвернесу ванну, потом подал визитный костюм и газету. Новости с континента радовали – они касались исключительно светских мероприятий, скачек и достижений прогресса. Кто-то победил в гонке на железных конях, кто-то изобрел новый, особо прочный сплав, а кто-то нашел новый способ окрашивания тканей. Тишина и благолепие! Отбросив газету, Грегори решил, что настало время перекусить.
К завтраку в столовую спустилась Аманда. Ал ночевать не остался, а девушка все еще жила в особняке, в гостевом крыле. Грегори в первый же день предупредил ее, что без компаньонки это неприлично, и сразу нанял через агентство пожилую нелюбопытную даму из офицерских вдов. Миссис Дженкинс прибыла через час после появления агента, подписала бумаги, получила аванс и теперь тихонько ходила за девушкой повсюду, сидела с вязанием в гостиной и аккуратно соблюдала дистанцию, чтобы не услышать ничего лишнего. Даже Тай оценил деликатность компаньонки и порекомендовал милорду прибавить ей жалованье. Грегори решил оставить этот вопрос на усмотрение мисс Стоукс, но согласился с братом, что с компаньонкой им повезло.
После завтрака и газет Грегори предупредил Аманду, что сегодня все решится и поэтому до обеда ей нужно собрать вещи, чтобы ехать в новый дом.
– В новый дом? – удивилась девушка.
– Да, у меня есть особняк в приличном районе. Там ты будешь жить с миссис Дженкинс, устроишь себе лабораторию, снова напишешь научную работу, и никто ее не украдет. А я сегодня узнаю, будет ли у меня служба, а у тебя – защита и жалованье.
Мэнди потупилась. Если бы не присутствие миссис Дженкинс, она бы схватила лорда за белоснежный галстук, потрясла и спросила – точно ли он оправился от ранения или удар головой о мостовую оказался фатальным? Его идеи казались ей фантастическими, а скорость, с которой он их воплощал, – волшебством.
Заметив ее пунцовые щеки, Грег понял, что сказал что-то не то, повторил про себя сказанное и едва не застонал!
– Аманда! – позвал он девушку, дождался, когда она поднимет глаза, и продолжил: – Это абсолютно приличное предложение. Я просто хочу, чтобы ты возобновила свои исследования. Стряпчий сегодня оформит договор аренды за один шиллинг. Я останусь жить здесь. Это дом моего отца, я имею здесь свои комнаты. Ты могла бы жить здесь с компаньонкой как моя гостья, но в этом парадном склепе нельзя устроить лабораторию, на это нужно разрешение моего отца. А в своем доме я имею право делать все, что мне заблагорассудится.
Краска медленно сползала с лица Мэнди, но Грегори чувствовал, что ей не хватало еще чего-то для полной уверенности в нем.
– Заработаешь денег и выкупишь особняк, если это для тебя так важно. Или купишь другой, – улыбнулся он. – Главное для тебя сейчас – лаборатория с полным набором инструментов и реактивов! Ты же помнишь, о чем мы говорили?
Девушка наконец отмерла:
– Я все поняла, милорд, прикажу собрать мои вещи. Нас проводит Тайлер?
– Увы, Тай мне нужен во дворце. Но я сейчас напишу стряпчему. Он вас отвезет и возьмет у тебя список необходимого. Не стесняйся, указывай фирму-производителя или лавку, в которой нужно приобрести оборудование и ингредиенты.
После этого разговора завтрак закончился быстро. Аманда упорхнула собирать свои невеликие пожитки, а Грегори задержал компаньонку:
– Миссис Дженкинс, вы не будете разочарованы переездом?
Сменить особняк герцога на скромный дом одинокой девушки решится не каждая компаньонка, ведь среди них, как и среди нянь, камеристок и экономок, тоже шла незримая конкуренция за более знатный дом.
– Нисколько, милорд, – заверила его вдова. – Женщине, даже такой юной и скромной, как мисс Стоукс, приятнее быть хозяйкой собственного дома, чем гостьей в чужом.
– Рад, что вы так считаете, – скупо улыбнулся лорд. – Боюсь, в новом доме вам придется взять на себя обязанности экономки: когда Мэнди увлекается работой, она и поесть забывает. Ваше жалованье будет соответствовать задачам.
– Буду рада помочь, милорд, – присела в книксене миссис Дженкинс.
– Он говорил, что им в командиры прислали мальчишку, который загнал отряд в болото, – грустно объясняла, что помнила, Аманда. – Выжило десять человек.
Грег передернул плечами. Страшнее начальника-тирана был начальник-идиот, это он успел узнать на своей шкуре.
– А что с Аллиалем? – спросил он, принимаясь за кусочек тминного кекса. Все же так, как кухарка особняка Ратлендов, его умели готовить немногие.
– Насколько я знаю, он служит в театре. Играет редко, перебивается с хлеба на пиво. В чем причина такой немилости – не говорит, а я не спрашиваю. Начинал он очень ярко.
Лорд Лайвернес задумчиво побарабанил пальцами по краю столика, показывая, что услышал речь девушки. А сам внезапно понял: у него действительно есть шанс собрать старых друзей и помочь им обрести мечты. Только под каким соусом? Не важно, он придумает, а пока нужно устроить Аманду, навестить Аллиаля и отыскать Кентавра. Он надеялся, что с ними всеми его новая жизнь обретет смысл.
Глава 8
Здание театра было огромным. Три сцены, приватный зал для прослушивания, многочисленные гримерки и репетиционные классы. Три королевы строили это великолепное здание, и каждая сцена носила имя одной из них. Но помимо прекрасных зрительных залов и сцен, в здании театра хватало темных углов и грязных каморок. В одной из таких комнатушек Грег и отыскал Аллиаля.
Худощавый парнишка, облаченный в заляпанный пудрой и красками балахон, быстро гримировал целую толпу певичек к вечернему спектаклю.
– Ал? – Грегори дождался, пока юные прелестницы выпорхнут из комнатушки и убегут в сплетение коридоров, а гример устало опустится на табурет и прикроет глаза.
– Грег?.. – Молодой человек вскинулся, не доверяя слуху, потом вскочил. – Это правда ты?! Живой!
Такой искренней радости Грегори не видел даже у своих родителей.
– Я! Если ты уже закончил размазывать краску, пойдем выпьем эля, я угощаю!
Аллиаль быстро сбросил балахон, натянул потертый бархатный сюртук, захлопнул дверь и потянул друга к выходу:
– Идем скорее, пока не замели!
Посмеиваясь, как подростки, они торопливо выбрались из театральных коридоров, вдохнули прохладный ночной воздух и не спеша двинулись к ближайшей таверне. Там Грегори заказал мясной пирог, две пинты пива и молочные тянучки – помнил еще, как Ал любил эту сладость в школе.
– Спасибо. – Тонкие пальцы менталиста погладили край тарелочки с тянучками. – Ты не забыл.
– Что с тобой произошло, Ал? Я думал, ты уже на ведущих ролях! С твоим талантом гримировать кордебалет?
– Расскажу, если интересно, – с грустной усмешкой ответил Аллиаль, пригубив пиво.
История чем-то походила на историю Аманды. Закончив школу Ритон, дер Журбье получил распределение в Королевский театр, учеником. И стипендию. Ровно такую, чтобы хватало на койку в большой комнате ученического общежития, хлеб с сыром на завтрак и кружку супа на ужин.
– Весь день на ногах, но я был счастлив, ты же понимаешь, я бредил театром, мечтал писать пьесы…
Мечты разбились довольно быстро. Учеников в театре было много, а ролей мало. Даже за «кушать подано» велись бои, и поначалу Аллиаль выигрывал их. Королевская стипендия позволяла не бегать по урокам, не торговать газетами, не продавать черствые булочки у театрального подъезда. Он учился у мастеров, наблюдая за репетициями, много читал, репетировал сам, прячась в закоулках театра. И однажды получил намек, что роль робкого юноши, влюбленного в отчаянную главную героиню, может стать его.
– Ты же знаешь, – разгорячился Аллиаль, делясь с Грегори сокровенным, – театр живет слухами! Мне сказали, что на пробах присутствовал директор и ему понравилась моя игра! Я был счастлив, порхал весь день… А вечером… Вечером получил приглашение в кабинет.
Через пару фраз лорд Лайвернес понял, что директор театра оказывал протекцию юным смазливым актерам, если они не отказывались от свиданий в директорском кабинете. При этом сей достопочтенный лорд был женат, имел детей и выступал ярым противником однополых отношений.
– Я не смог! – Аллиаль сказал это насмешливо и с горечью. – Представляешь, собирался весь день, настраивался – и я, приютская шваль, просто не смог! И роль прошла мимо меня к тому, кто смог. А потом следующая, и еще одна. Когда до окончания стипендии осталось полгода, меня нашел мистер Стейси, главный гример, и взял учеником.
– Директор не возражал? – осторожно уточнил Грегори, боясь ранить друга.
– До окончания стипендии я должен был работать в театре, – пожал плечами Ал. – А кем, чиновникам все равно.
– Значит, ты прошел обучение и остался работать гримером?
– Нет, меня уволили, – дернул плечом Аллиаль, видимо, воспоминания все еще причиняли ему боль. – Но мистер Стейси научил меня не только гримировать, но и успокаивать девочек из хора, вовремя подавать вино актерам второго плана и собирать листы суфлеру. Я прижился в театре, стал своим, так что они все скидываются и нанимают меня, такого же неудачника, как они, чтобы я рассказывал им об их грядущем величии!
Лорд Грегори не стал отвечать на эту горькую фразу. Просто поднял кружку с элем, а когда Ал запил свое разочарование парой глотков пенного, спросил:
– Ты Кентавра нашего не встречал?
– Виделись, – ответил актер, и его губы тронула легкая улыбка. – Ты не представляешь, после разжалования Махоун примкнул к банде придурков, гоняющих на железных конях!
– Килкени – на железном коне? – поднял брови Грегори. – Любопытное, должно быть, зрелище!
– Не сомневайся, – отозвался Аллиаль, и его улыбка снова стала прежней – сияющей и беззаботной.
Они поболтали о друге, потом вспомнили Аманду.
– С ней все хорошо, – ответил Грег. – Живет в небольшом особняке на приличной улице, создает свою лабораторию, планирует писать новую научную работу.
Ал кинул на Грегори подозрительный взгляд:
– Когда мы виделись в последний раз, Мэнди жила в клетушке кампуса и писала эссе ленивым студентам.
– С той поры кое-что поменялось. – Грегори обвел взглядом толпу, собравшуюся в зале после окончания представления. – Если хочешь, я расскажу тебе, только не здесь. Выйдем.
Он быстро расплатился и вывел захмелевшего актера на улицу. Подозвал экипаж, усадил в него друга и скомандовал:
– Особняк герцога Ратлендского!
Глава 9
Забрав Аманду из кампуса, Грегори тем же вечером отправил во дворец прошение об аудиенции у его величества. Да, наглость. Да, будь он просто одним из винтиков королевской машины, ему бы светила вежливая отписка. Но, к счастью, он мог просить о помощи как сын герцога, и он сделал это. Его дядюшка по матери, граф Висбах, был очень удивлен послеобеденным визитом младшего племянника. А уж его просьба – посодействовать аудиенции – и вовсе изумила немолодого уже придворного.
– Грегори, мальчик мой, я впервые слышу от тебя подобную просьбу. – Дядюшка разлил по бокалам бренди и опустился в огромное уютное кресло у камина. – Ты уверен, что я или твой отец не можем помочь тебе в твоем деле без обращения к его величеству?
– Уверен, дядюшка. – Грег задумчиво посмотрел в огонь и объяснил: – У меня есть предложение для его величества. Оно касается безопасности. Если же король откажет, тогда я с легким сердцем сделаю предложение другим людям. Но сначала нужно получить одобрение или запрет от монарха.
Граф Висбах одобрительно кивнул:
– Тогда ты поступаешь правильно, мальчик. Если твоя задумка может коснуться королевской семьи или королевской чести, его величество должен знать!
После они еще немного поболтали, обсудили лошадей, очередную оперу, охоту, а вечером следующего же дня в особняк герцога Ратлендского пришло письмо с королевской печатью: аудиенция была назначена на завтра, в два часа после полудня.
Волнуясь, Грегори плохо спал ночью. Накануне он не только навестил дядюшку, но и посетил Аллиаля. Посмотрел, как живет старый друг, потом привез в особняк на ужин. За трапезой лорд Грегори обсудил свою идею с Амандой, Алом и Таем. На следующий день написал все необходимые бумаги и даже уложил их в красивую папку с гербом герцогства. И все же его глодало беспокойство – одобрит ли король столь необычную задумку?
С утра в день аудиенции Тайлер приготовил лорду Лайвернесу ванну, потом подал визитный костюм и газету. Новости с континента радовали – они касались исключительно светских мероприятий, скачек и достижений прогресса. Кто-то победил в гонке на железных конях, кто-то изобрел новый, особо прочный сплав, а кто-то нашел новый способ окрашивания тканей. Тишина и благолепие! Отбросив газету, Грегори решил, что настало время перекусить.
К завтраку в столовую спустилась Аманда. Ал ночевать не остался, а девушка все еще жила в особняке, в гостевом крыле. Грегори в первый же день предупредил ее, что без компаньонки это неприлично, и сразу нанял через агентство пожилую нелюбопытную даму из офицерских вдов. Миссис Дженкинс прибыла через час после появления агента, подписала бумаги, получила аванс и теперь тихонько ходила за девушкой повсюду, сидела с вязанием в гостиной и аккуратно соблюдала дистанцию, чтобы не услышать ничего лишнего. Даже Тай оценил деликатность компаньонки и порекомендовал милорду прибавить ей жалованье. Грегори решил оставить этот вопрос на усмотрение мисс Стоукс, но согласился с братом, что с компаньонкой им повезло.
После завтрака и газет Грегори предупредил Аманду, что сегодня все решится и поэтому до обеда ей нужно собрать вещи, чтобы ехать в новый дом.
– В новый дом? – удивилась девушка.
– Да, у меня есть особняк в приличном районе. Там ты будешь жить с миссис Дженкинс, устроишь себе лабораторию, снова напишешь научную работу, и никто ее не украдет. А я сегодня узнаю, будет ли у меня служба, а у тебя – защита и жалованье.
Мэнди потупилась. Если бы не присутствие миссис Дженкинс, она бы схватила лорда за белоснежный галстук, потрясла и спросила – точно ли он оправился от ранения или удар головой о мостовую оказался фатальным? Его идеи казались ей фантастическими, а скорость, с которой он их воплощал, – волшебством.
Заметив ее пунцовые щеки, Грег понял, что сказал что-то не то, повторил про себя сказанное и едва не застонал!
– Аманда! – позвал он девушку, дождался, когда она поднимет глаза, и продолжил: – Это абсолютно приличное предложение. Я просто хочу, чтобы ты возобновила свои исследования. Стряпчий сегодня оформит договор аренды за один шиллинг. Я останусь жить здесь. Это дом моего отца, я имею здесь свои комнаты. Ты могла бы жить здесь с компаньонкой как моя гостья, но в этом парадном склепе нельзя устроить лабораторию, на это нужно разрешение моего отца. А в своем доме я имею право делать все, что мне заблагорассудится.
Краска медленно сползала с лица Мэнди, но Грегори чувствовал, что ей не хватало еще чего-то для полной уверенности в нем.
– Заработаешь денег и выкупишь особняк, если это для тебя так важно. Или купишь другой, – улыбнулся он. – Главное для тебя сейчас – лаборатория с полным набором инструментов и реактивов! Ты же помнишь, о чем мы говорили?
Девушка наконец отмерла:
– Я все поняла, милорд, прикажу собрать мои вещи. Нас проводит Тайлер?
– Увы, Тай мне нужен во дворце. Но я сейчас напишу стряпчему. Он вас отвезет и возьмет у тебя список необходимого. Не стесняйся, указывай фирму-производителя или лавку, в которой нужно приобрести оборудование и ингредиенты.
После этого разговора завтрак закончился быстро. Аманда упорхнула собирать свои невеликие пожитки, а Грегори задержал компаньонку:
– Миссис Дженкинс, вы не будете разочарованы переездом?
Сменить особняк герцога на скромный дом одинокой девушки решится не каждая компаньонка, ведь среди них, как и среди нянь, камеристок и экономок, тоже шла незримая конкуренция за более знатный дом.
– Нисколько, милорд, – заверила его вдова. – Женщине, даже такой юной и скромной, как мисс Стоукс, приятнее быть хозяйкой собственного дома, чем гостьей в чужом.
– Рад, что вы так считаете, – скупо улыбнулся лорд. – Боюсь, в новом доме вам придется взять на себя обязанности экономки: когда Мэнди увлекается работой, она и поесть забывает. Ваше жалованье будет соответствовать задачам.
– Буду рада помочь, милорд, – присела в книксене миссис Дженкинс.