Ключ от прошлого

Габриэль тяжело вздохнул, и Эйприл поняла, что теперь вопрос не в том, почему он сбежал. Вопрос был в том…

– Что нам теперь делать? – сказала Сэйди.

Габриэль выглядел так, словно рассмеялся бы, будь у него на это силы.

– Нам?

– Ага. Мы тебе нужны, – сказал Колин. – Мы… знаешь… не мёртвые.

– Это ненадолго, если вы не оставите меня в покое, – сказал Габриэль, и Эйприл поняла, что словами его не убедить. У девочки не было ни фактов, ни цифр, которые могли бы заставить Габриэля передумать.

Так что Эйприл просто ударила его в плечо.

– Ай!

Мужчина пошатнулся, хотя удар был довольно слабым. Правда, даже Вайолет гораздо сильнее толкалась во сне.

– Зачем ты это сделала? – закричал Габриэль.

– Чтобы показать, что мы тебе нужны. Делай что хочешь, мы тебе поможем. Мы уже достаточно взрослые.

– Я бы вас по-другому назвал, – проворчал мистер Винтерборн и оглядел детей, которые спасли ему жизнь. – Отправляйтесь в кровати. Все вы. – Он споткнулся о ящик и упал на колени. – Уверен, я ещё увижу вас утром.



Эйприл не могла уснуть. Даже не пыталась. Она просто лежала в своей огромной мягкой кровати, уставившись на герб Винтерборнов, вышитый на ткани над головой, размышляя о пропавших миллиардерах и смертельно опасных дядюшках. Девочка всю жизнь гадала, кто её семья, но теперь задумалась о том, что, возможно, значение семьи слишком переоценивают. По крайней мере, если родные о тебе не знают, они не пытаются тебя убить. Это же хорошо, да?

Девочка потянулась за ключом, как, наверное, девять миллиардов раз до этого, но в руке было всё так же пусто. На улице завывал ветер, и девочке стало интересно: тепло сейчас Габриэлю в погребе? Хватит ли ему воды? Что, если лихорадка вернётся? Но больше всего девочку интересовал рассказ Габриэля. Эйприл знала, что раны на его теле заживут, но что насчёт ран в душе?

– Эйприл?

Когда темноту прорезал чужой голос, девочка даже не удивилась. Она слышала, как кто-то ёрзал и ворочался на другой стороне комнаты уже несколько часов, даже когда Вайолет уснула.

– Да? – отозвалась Эйприл.

– Думаешь, это Иверт убил моих родителей?

Было нетрудно представить, как Сэйди снова и снова прокручивает в голове крупицы полученной информации, пытаясь найти способ, сложив два и два, получить пятьдесят.

– Не знаю, – ответила Эйприл.

В новое оконное стекло стучала ветка, а дом скрипел и стонал под тяжестью собственного камня и дерева.

– Эйприл?

– Да?

– Прости, что не поверила, когда ты сказала, что нашла Габриэля Винтерборна. Нужно было тебя послушать. Прости.

– Это не страшно, – сказала Эйприл, потому что так и было. Никто никогда ей не верил. Девочка и не ожидала, что люди в доме Винтерборнов будут чем-то отличаться.

– Эйприл? – на этот раз голос Сэйди был тише, как будто девочка уже наполовину спала.

– Да?

– Мы вернём твой ключ. – Сэйди зевнула. – Я обещаю.

Обещание легко дать, но сложно выполнить, но Эйприл не стала этого говорить. Только закрыла глаза и долго лежала в постели без сна, слушая ветер.





28. Забытая комната




– Я не сплю!

Эйприл не собиралась кричать. Или сбрасывать со стола тетрадь, две ручки и стакан с водой. И она абсолютно, совершенно не хотела пускать слюну. Но именно это и произошло, когда днём мисс Нельсон встала перед классом с очень растерянным/насмешливым/разочарованным выражением лица.

– Эйприл, можешь объяснить, почему растения всегда поворачиваются к свету?


Девочка покосилась на Сэйди, ожидая, что подруга, как обычно, на одном дыхании выпалит верный ответ. Но Сэйди молчала. Не шевелилась. И Эйприл не знала, беспокоиться ли ей или радоваться тому, что даже Сэйди до сих пор блуждала в тумане воспоминаний обо всём, что они увидели и услышали ночью.

А ещё Эйприл не отрываясь смотрела на мисс Нельсон, гадая: «Что ещё вы от нас скрываете?»

– Что с вами, ребята? Понедельник – день тяжёлый? – поддразнила детей мисс Нельсон. И рассмеялась. Она ещё не знала, что дети, которые её окружали, совершенно перестали ей доверять.

– Эйприл?

Девочку спас стук в дверь.

– Простите, Изабелла. – В класс заглянул Смиттерс. – Вас зовёт агент по недвижимости.

– Спасибо, Смиттерс, – сказала мисс Нельсон и вышла в коридор. – Мы продолжим завтра, хорошо? Похоже, этим вечером нам всем нужно отдохнуть.

Женщина быстро оглянулась на класс, но ничего не сказала, оставляя детей наедине с тишиной и их секретами.

– И что нам теперь делать? – Сэйди могла иметь в виду время без уроков или миллиардера в погребе, но ответ в любом случае был один, поэтому дети просто продолжили сидеть на своих местах, ничего не делая.

Затем раздалось пение. Или мычание. Или что-то среднее, когда Смиттерс зашёл в комнату и начал протирать книжные полки.

– Смиттерс? – сказал Колин. – Зачем мисс Нельсон говорит с агентом по недвижимости?

Дворецкий подозрительно долго молчал, прежде чем ответить:

– Она подыскивает дома.

– Зачем? – спросил Тим, и Смиттерс начал аккуратно подбирать слова.

– Этот дом принадлежит семье Винтерборн, а не фонду, так что мы, возможно, скоро переедем.

– Почему? – Теперь вопрос задала Вайолет, и Смиттерс прекратил работать.

– Через пару недель суд, скорее всего, официально объявит Габриэля Винтерборна мёртвым. Прошло уже десять лет, и судьи считают… Как бы сказать… Иверт попытался… – Смиттерс прервался на полуслове, но потом всё же собрался с мыслями. – Скорее всего, мы переедем в новый дом!

Дворецкий вернулся к работе, а в комнате стало ещё тише, чем было.

Колин отодвинулся от стола и одними губами произнёс:

– Идём.



– Здесь нас никто не найдёт.

Когда Колин распахнул двойные двери, Эйприл сразу поверила ему на слово. Девочка чуть не закашлялась – настолько толстым был слой пыли и настолько затхлым был воздух. Ей захотелось распахнуть окна и впустить в комнату свежий морской бриз, но почему-то девочка понимала, что это плохая идея.

– Колин, – голос Сэйди звучал угрожающе. – Я думала, что эта комната заперта.

– Была заперта, – мальчик подмигнул. – А теперь нет.

Если бы Эйприл до сих пор верила в привидений, у неё был бы повод поволноваться, потому что в комнате, казалось, жила целая семья призраков. Вся мебель была укрыта огромными простынями. Наверное, когда-то давно они были белоснежными, но теперь вся комната стала грязно-серой. Как сказочный замок, который спал десятки лет.

– Ты уверен, что Смиттерс нас здесь не найдёт? – спросил Тим.

Колин рассмеялся:

– А что, похоже, что он кучу времени здесь проводит?

С этими словами он прыгнул на кровать, подняв густое облако пыли.

Тим отодвинул плотные бархатные шторы, открывая целую стену окон, выходящих на скалы и море. Это был самый великолепный вид в доме с множеством великолепных видов, и Эйприл обернулась на Колина.

– Что это за комната? – спросила она, пока Вайолет тянула за одну из простыней, открывая картину, похожую на те, что были в музее. Но другую. На этой десятилетний Габриэль сидел на полу у родительских ног в окружении братьев и сестёр. Все улыбались, смеялись и выглядели счастливыми.

Эйприл оглядела комнату ещё раз. В шкафах висела одежда. В ванной стояли две зубные щётки. У кровати лежала брошенная пара туфель на высоком каблуке. Было нетрудно представить, как убитый горем десятилетний мальчик просит запереть комнату своих родителей. И сейчас, даже спустя двадцать лет, это место словно застыло во времени в ожидании яхты, которая больше никогда не вернётся на берег.

– Как я и говорил. – Колин пожал плечами. – Никто не станет искать нас в этой комнате.

На всех поверхностях стояли фотографии в рамках. Дети, играющие в воде. Влюблённые мужчина и женщина. Семья, собравшаяся возле рождественской ёлки, все – даже Смиттерс – в уродливых свитерах. Ну… за исключением Иверта, который неловко стоял позади остальных в своём тёмном костюме, глядя прямо в камеру.

В лучах света, льющегося в окна, танцевала пыль, и когда Сэйди заговорила, Эйприл не сразу узнала её голос.

– Ладно, Эйприл, расскажи нам всё.