Клятва ворона

– Ух ты. Яблонев, она у тебя привитая? – поинтересовался Павел, и это был последнее, что я услышала, прежде чем граница между реальным и ментальным окончательно стерлась.

Колючий ветер жестоко трепал траву и поднимал пыль на дороге в резко потемневшее небо, засверкавшее звездами. Внутри меня наступило самое благодатное время для любого хищника. Наступила ночь.

Волкодавы, дикие псы, огромный мастиф, изящная борзая и коренастый ротвейлер, свирепый волк и мощный алабай, овчарки всех пород и мастей и крупные терьеры, серьезная сторожевая и азартная хаски, гордая акитаину и сосредоточенный доберман… Их горячее дыхание и родные запахи трепетали на самом кончике носа. Вокруг не было никого, кто не смог бы одним укусом переломить кость или распороть кожу точным ударом клыка.

Они делали это за десятилетия, а некоторые и за столетия до моего рождения. Возможно, когда-нибудь я стану одной из них, растворюсь в стае семьи, чтобы помогать, подбадривать и защищать уже кого-то другого, но пока… Я была вожаком, и я вела эту охоту.

Земля задрожала под нашими лапами, темноту заполнило предупреждающее утробное рычание, советующее всем, кто нас слышал и чувствовал, забиться поглубже в норы. Нас встретил крокодил, но не он был нашей целью. Впрочем, мы были едины в аксиоме, что укусить можно каждого, да и кости крошатся у всех одинаково.

И мы укусили. Обрушились когтистыми лапами на глаза, прошлись по хребту, подпрыгнули, избегая хвоста, ударили единой силой в нос и обошли его, готовясь к первому и последнему прыжку на того, кто посмел оскорбить нас и наше.

Гиена взвыла, распушив шерсть. Припав на свои передние, слишком хрупкие для нас лапы, она обнажила пасть в оскале. Волкодавы и волк ответили хриплым лающим смехом, передавшимся и мне. Прижав грудь к земле, впиваясь в нее когтями, мы приготовились к финальному рывку к горлу. Если бы не это раздражающее карканье в вышине…

– АГАТА.

Не крик и не просьба. Зов, отдающийся эхом в ушах, отрезвляющий, тянущий назад, обдающий холодным дождем. Темнота, дорога, поле и стая развеялись дымкой, и я обнаружила себя стоящей перед Павлом, позади поднимающейся Алены. Бег до них, драку с фамильяром, на которую намекали ноющие костяшки пальцев, я не помнила. Нижняя губа пульсировала, похоже, какой-то замах девушки я все же пропустила… Проследив за своей рукой, я поняла, что она почти касается горла ведьмака, и в его карих глазах больше нет насмешки и желания уязвить. Лишь опаска и недоверие.

– Еще раз назовешь дворнягой, и Влад меня не остановит.

– Учту, – и глазом не моргнул Павел.

– Узнаю, что ты или твой фамильяр снова полезли к Ирке, а я это точно узнаю, потом не жалуйся.

– Князь подписывается под этими словами? – выглянул из-за меня ведьмак.

– С большим удовольствием, – ровно ответил Яблонев. – Это преимущество круга и дружбы. То есть вещей, о которых ты понятия не имеешь.

– Я всего лишь предоставил выбор, – осклабился Паша. – Проблема в том, что ты сам это знаешь, не так ли?

– Ты меня утомляешь, – вмешалась Варвара. – Что, по-твоему, украл у тебя Леша? И как он мог это сделать, если вы не пересекаетесь?

– Некоторые вещи негде хранить и неоткуда красть. Догадайся сама, – ответил ведьмак, когда я вернулась на прежнюю позицию, не встречаясь с Яблоневым глазами.

– Самоучка, – закатила глаза Прахова. – Светлый целитель не способен откачать темную энергию практикующего, даже если очень захочет. Даже если ему это, в чем я до бесконечности сомневаюсь, очень нужно.

– Мы все знаем, что Марина не ошибается на прямой от А до Б.

– Да-да, две самоучки, это, конечно, истина в последней инстанции, куда уж нам с нашими семнадцатью коленами темных практикующих до вас, – покивала Варвара, растянув губы в стервозной улыбочке. – Правда, Влад?

– Неоспоримая, – поддержал ее Яблонев, наблюдая за Павлом.

– Я хочу увидеть Березина и обыскать его квартиру.

– Перебьешься, – отрезала Ругалова.

– Обратись к Захаровой, если наберешься смелости, – добавила Варвара. – И Мариночку приводи, а то я начинаю забывать, как настоящие суки выглядят.

– Обращусь, не сомневайся, кош…

– Выбирай слова, – перебила его Саша. – Например, «до свидания».

– Уход по-английски нас тоже устроит. – Варя пробежалась пальчиками по плечу Пантеры, будто успокаивая.

Переглянувшись между собой, Павел и Алена повернулись и ушли по тропинке через парк, больше не оборачиваясь. То ли наконец-то поняли, что ловить им здесь нечего, то ли практикующий и впрямь не нашелся что сказать.

– Рвань подзаборная, – фыркнула Варвара, когда они скрылись из виду. – Знаний на полпальца, а строит из себя… Мне Березину позвонить? – спросила она Влада, пока мы с Иркой поднимали свои сумки со скамейки.

– Да. Ирку надо…

– Да-да. Лошадка? Пойдем, мы тебя с Сашкой сопроводим до Катерины. Саш, позвони Мише, может, он где-то по городу на машине.

– Сейчас. – Саша достала телефон.

– Спасибо, что помогла, – тихо обратилась я к Пантере.

– Пустяки, – отмахнулась Миркова. – Мне только в радость. Извини, что не успела предупредить. – Она покосилась на Влада, что-то тихо обсуждающего с Праховой.

– Ничего страшного, – сглотнула я, внезапно осознав, что кошачий тандем сейчас уведет Ирку и мы останемся один на один. – Справлюсь. Ир, ты как?

– Немного шатает, – признала Ругалова. – Хорошо, что ты была рядом, то… что он делал… Леша будет в бешенстве, не знаю, чем вообще все это закончится…

– Саш, Ир, все, идем к проспекту. Агата, до встречи, – крутанувшись на каблуках, ведьма направилась в сторону центральной аллеи, и фамильяры, попрощавшись (Ирка пообещала позвонить вечером), покинули аллею.


Все ранее случившееся здесь было ничем по градусу напряжения в сравнении с молчанием между мной и Владом. Сжав руки, я заставила себя опуститься на лавку, потому что бегство сейчас было бы детским поступком. Хотелось побыть ребенком, но ответы и правда интересовали сильнее. Миркова советовала выслушать Яблонева, и я решила покончить с этим, как с вывихом. Вправить быстро и болезненно, ради самой себя. Еще один пустой день мучительных догадок, переживаний и риторических вопросов не приведет ни к чему, кроме хронической усталости.

Влад медленно подошел и сел с другого края.

– Как ты? – чуть выждав, наверняка убеждаясь, что я не собираюсь рвануть куда подальше, проронил Яблонев.

В голове всплыла та же цепочка фактов, что и после вопроса Дениса этим утром. В целом, ничего не поменялось, разве что добавились требования Павла и Алены, сути которых я совершенно не понимала.

Влад тяжело вздохнул:

– Я могу посмотреть твой напульсник?

Не говоря ни слова, я отцепила вещицу от руки и бросила между нами. Подняв браслет, Влад зажал его между ладонями и согнулся, опираясь локтями о колени. Наверное, заряжал или восстанавливал после атаки Паши, которую сам же помог отразить.

– Держи. – Ведьмак положил его на то же место, где я оставила.

Покосившись на парня, я подняла напульсник и вернула на запястье, чувствуя тепло и легкое покалывание. В любой другой день, до прошлых выходных, вопросы посыпались бы из меня, как сахар из порванного пакета, но сейчас… Я не могла выдавить ни слова.

Остаток субботы, воскресенье, даже сегодня утром я думала, что скажу Владу. Вариантов речей было так много, один казался круче другого: от обвинений и ультиматумов до эмоциональных «почему?» и «зачем?». Теперь все они казались пустыми, недотягивающими до настоящего и не передающими и нескольких процентов того, что я думала.

– Нужно поговорить.

Предстоящий разговор обещал быть одним из самых трудных в моей жизни, оставляя далеко позади все ссоры с близкими. Я знала, что он может поставить точку в присутствии Влада в моей жизни, и все же кивнула. Правда, какая бы она ни была, всегда лучше иллюзии.





Глава 24




Признав необходимость разговора, мы продолжили молчать. Скорее всего, Влад ожидал моих вопросов, но, опасаясь скатиться во что-нибудь обидчиво-слезливое, я не собиралась нарушать тишину первой. Хотелось оставаться спокойной и сдержанной так долго, как это будет возможно. Слишком хорошо себя зная, я не ставила на совпадение ожидания с реальностью.

– Ты сможешь меня простить?

Хороший вопрос. По-настоящему сложный и невероятно всеохватывающий. Я искренне сомневалась, что Яблонев вообще понимает, за что должен извиняться. Проблема была куда глубже и объемнее, и суббота всего лишь служила ее подтверждением. Огромным восклицательным знаком, требующим обратить внимание на нарушение того самого принципа честности, словами о котором Влад привык расшвыриваться направо и налево. Между нами не было ни доверия, ни правды. Лишь сверхъестественная связь с секретами на обоих концах, мои пустые ожидания и его избирательная честность.

– Ты ничего не сделал и не объяснил, чтобы я могла ответить на этот вопрос, – медленно, взвешивая каждое слово, ответила я. – Я готова тебя выслушать и попытаться понять.

– Хорошо, – кивнул Влад, откинувшись на спинку и сцепив руки на животе. – Для того чтобы объяснить субботу, мне придется начать с самого начала.

– Время у меня есть.

– Дело не в твоем времени, а во мне самом. Когда ты все узнаешь, то вряд ли захочешь продолжить наше общение. Каждый день, с тех пор как мы познакомились, я говорил себе, что обязан сказать, но… Чем больше я узнавал тебя, чем дольше ты была рядом, тем яснее я понимал, что не хочу терять эту связь и… тебя. Отодвигал разговор все дальше и дальше, позже убедил, что он и вовсе не требуется, пока ты…

– Не увидела Карину, – подсказала я, когда пауза затянулась.

– Карина – это последнее, о чем стоит беспокоиться. Она ничего не значит для меня. Ничего важного, – поморщился Влад. – И она об этом знает.

– Она не твоя девушка? – не удержала я язык за зубами, мгновением позже прикусывая его, чтобы впредь неповадно было.

– У меня нет девушки, – покосился на меня Влад. – У меня есть фамильяр и друг, чье общество я предпочитаю любому другому, и есть знакомая, утоляющая некоторые мои физиологические потребности.

– Звучит по-скотски, – уставилась я на практикующего, ожидая рассказ о длительных отношениях и, может быть, романтическую историю, а не это «фу». – Это подло… так говорить о девушке!

– Никакой подлости, – закатил глаза Влад. – Это факт, понятный и мне, и Карине. Взаимовыгодное соглашение, если тебе так больше нравится.

Мне это никак не нравилось. Начиная от «вообще» и заканчивая «совсем».

– И какая выгода ей?

– Та же самая, что и мне. Гашение потребности в близком контакте с физически здоровым партнером, не претендующим на что-то большее, – чуть помедлив, наверняка обдумывая культурную формулировку, ответил Яблонев.

Тяжело вздохнув, он достал сигареты и закурил. Кажется, мой скептично-ошарашенный взгляд его ничуть не тревожил. Снова ведьмак заговорил только после четвертой затяжки:

– Если бы я знал, что мама решится провернуть все это, да еще и так, я бы нашел в себе силы объяснить тебе все раньше.

– При чем здесь Тамара?

– О боги. Ты не видишь странности в том, что мама уезжает на неделю к бабушке и, зная, что в пятницу ко мне приедет Карина, просит тебя зайти в субботу с утра? – приподнял бровь темный.

Вывод очевиден, но винить Тому за такое вмешательство я не смела. Наверняка она говорила Владу не тянуть с этой его тайной, к которой он даже сейчас не хочет подступаться. Видя, что сын не очень-то торопится открывать все карты, и зная, как я к нему отношусь, ведьма встала на мою сторону. Почти что ткнула носом и сдернула розовые очки.