Клятва ворона

Березин и Ругалова подъехали в начале седьмого к полностью накрытому столу и с бутылкой красного сухого вина в качестве извинения за опоздание. Оказалось, им пришлось заезжать на заправку, после чего они и застряли на Пролетарском мосту в пробке. Миркова угукнула, демонстративно переведя взгляд с якобы небрежного пучка Ирки на меня в духе: «Я же говорила». Хихикнув, я опустилась на стул рядом с Владом, высматривая, что положить на тарелку. Впрочем, чего тут думать, конечно же, на первом месте кусок запеченной в духовке курицы.

– Даже и не думай, – пробормотала я Яблоневу, когда он приоткрыл рот, чтобы прокомментировать мой выбор. – Я хочу есть, а не давиться.

– Я хотел пожелать приятного аппетита.

– Да-да, – покивала я, даже не пытаясь притвориться, что верю в это.

Сгрузив на тарелки себе и ведьмаку по паре ложек салата, я отдала лохань дальше, по кругу, Березину. Обнаружив в своей порции ненавистные оливки, я хитро перекинула их Владу, тут же сделав вид, что ничего не было. Не прошло и секунды, как мы прыснули, переглянувшись. Не знаю, что сегодня за день такой, но мы ведем себя как первоклашки на перемене!

– У кого что нового? – спросила Анастасия.

– У Ругаловой прическа, – хмыкнула Миркова, и я сцепила зубы, чтобы не засмеяться над подругой.

– А у тебя фартук? Что случилось со старым «Поцелуй киску»?

Я посмотрела на Влада, проверяя, не подвели ли меня уши, уже начавшие краснеть от очевидной пошлости. Смешки за столом подтверждали, что я не одинока в своих предположениях.

– Там все прилично было, – улыбнулся краешком рта ведьмак. – Кроме надписи.

– Сгорел, – тем временем ответила Ирке Варвара.

– Как? – живо заинтересовался Миша.

– Кое-кто, не буду показывать пальцем, тушил им сковородку с яичницей, когда она загорелась, – пояснила Саша, покосившись на Прахову, и мы дружно захохотали. Да, очевидно, готовка у практикующих, за исключением Кати, не в чести.

За столом воцарилась дружеская атмосфера, несмотря на периодические словесные стычки между светлыми и темными, избежать которых, как я успела понять, в принципе невозможно. Каждый раз все обращалось в шутку и заканчивалось смехом, так что, быстро привыкнув, я расслабилась. Это одновременно напоминало консилиум врачей, обсуждавших тяжелые случаи своих пациентов (клиентов), и вечеринку подростков с бурными спорами о кино, музыке, лучших спортивных площадках города, магазинах и еще о куче разных мелочей.

Захарова сообщила, что в конце апреля у нее открывается новая выставка в «Ясной Поляне», и я уже собиралась заранее сагитировать Влада на обязательное посещение, когда в нос ударил запах железа, перекрывая все ароматы пищи, духов и квартиры Праховой. Поморщившись, незаметно понюхала вилку, решив, что это от нее, но она пахла соком маринованного помидора, растекшимся по тарелке.

– Что такое? – насторожился Влад, заметив, как я завозилась на стуле, стараясь поймать источник резкого запаха.

– Не знаю, я…

– Яблонев, лови! – крикнула Миркова, и в одно мгновение мир для меня остановился.

К Владу, запущенный меткой рукой Саши, летел острый кухонный нож. Я видела, как он проворачивается, знала, что ведьмак не успеет уклониться и что с его глазом встретится не тяжелая ручка, а острие. Время, за которое я это поняла, вряд ли можно было обозначить чем-то большим, чем мгновение.

Волосы на голове встали дыбом, по позвоночнику пронеслось что-то колючее и горячее, подстегивающее действовать. Немедленно, наплевав на все, остановить угрозу любой ценой. Изо рта, продираясь через горло жутким хрипом, вырвалось что-то среднее между вскриком и низким рыком. Руки метнулись вперед, в ушах смешались чужие слова и возгласы. Хлопок. Комната погрузилась в мертвую тишину, едва мои ладони зажали лезвие плашмя прямо перед лицом Влада.

Выдохнув, я соскользнула взглядом с торчащего кончика ножа к глазам своего практикующего. Серое небо в них затянулось грозовыми тучами, и мне почудилось, что в самом центре, прямо в темноте зрачка, встрепенулись вороньи крылья. Он потянулся к моим рукам, но замер на полдороге, всматриваясь в мое лицо так же, как и я в его.

Все в порядке, я успела. Остановила чертову железяку в воздухе, даже не порезавшись. Просто сцапала быстрее, чем осмыслила. Ловко, как собака-фрисби в прыжке.

Напряженная, натянутая как струна, я практически осязала ту ярость, что окутывала меня с ног до головы. Раскаленный воздух пек ноздри, дурманил запахами, раздражал звуками и все же оставался моим союзником, подсказывающим, где притаился враг.

Резко повернув голову, я уставилась на Миркову, едва не ранившую моего ведьмака. Достаточно было лишь подумать об этом, чтобы мыслей в голове не осталось вообще. Вскочив со стула, я увернулась от чужих рук, схватила его за спинку и метнула в Сашу. Она увернулась, кто-то завизжал… какие все медленные!

Очертания комнаты размылись, превратившись в зеленый луг с сельской дорогой, по которой я гнала во весь опор, поднимая пыль и сотрясая землю бегом своих мощных лап. И я была не одна. С каждый шагом ко мне присоединялись другие собаки, похожие на сопровождавших меня во сне.

Не оборачиваясь, я знала, что все они принадлежат к крупным породам служебных и сторожевых, а некоторые и вовсе настолько древние, что стояли у истока собачьего племени, охотясь еще до того, как люди научились строить первые жилища. Чувствуя их поддержку, родство и защиту, в какой-то миг я слилась с этой стаей на вечность, длившуюся всего мгновение, и стала частью большого собачьего «мы».

Мы – охотники. Мы – защитники. Мы те, кто не позволяет чужакам трогать наше. Мы участвовали в схватках и всегда выходили из них победителями. Сотни, тысячи атак, пена у пасти, теплая кровь врага, хриплый победный вой, от нас не уйти, нас не остановить. Наша история ведется от первых диких волков до настоящего момента, и опыт каждого учтен и увековечен в ней навсегда. Наша верность принадлежит лишь одному. Мы – ярость и забота, упорство погони и дрема ненастного дня, мягкая шерсть и острый клык.

Стоило только моргнуть, и вместо дороги я снова бежала вдоль стола, к Мирковой, но чувство стаи никуда не делось. Она по-прежнему невидимо сопровождала меня, побуждая действовать и не спускать проклятым кошкам их наглости. Саша выставила руки перед собой:

– Агата, успокойся!

Издевается? Она хотела навредить единственному, кто видит и принимает настоящую меня, единственному, рядом с кем я чувствую себя свободной и дышащей полной грудью. Я заставлю ее пожалеть об этом.

Я поднырнула под ее руками, сгруппировавшись, и врезалась точно в живот. Боль от удара ее локтя по шее растворилась в бурлящем океане моего гнева. Кулак встретился с ее коленом, и она зашипела в ответ, отпрыгивая. Вот теперь передо мной был настоящий противник, а не жалкий трус, сделавший пакость и пытавшийся обмануть.

– Ну давай, иди сюда! – крикнула Саша, опустившись на то же дно инстинктов, где была я.

– Подавись, – рыкнула я, оказываясь возле нее быстрее, чем сама ожидала.

Она замахнулась, и стая за моей спиной в один голос зарычала, указывая, что я знаю, как уйти от удара. Я и правда знала. Более того, для меня не было секретом, как нанести ответный, от которого ей не уклониться. Все это пришло ко мне вместе со стаей.

Мы сцепились, как настоящие кошка с собакой. Острые ногти Пантеры едва не задели мою щеку, кулак летел в живот, я заскочила ей за спину и толкнула, зная, что самое главное – сбить ее с ног, лишить равновесия. Когда имеешь дело с кошкой – сделать это не так просто, но и не невозможно.

Это не было боем новичков или уличной дракой в стиле «толкни-пинай». Наши руки то и дело соприкасались, блокируя друг друга, мы кружились на одном пятачке, пока избегая столкновения со столом и остальными присутствующими, создающими отвлекающую какофонию криков, визгов и призывов немедленно разойтись. Впрочем, единственно важных для нас голосов не звучало, а значит, они не против или же чего-то ждут. Неважно, я выбью из ее кошачьей башки саму мысль о возможности напасть на Влада!

Удивление Мирковой чувствовалось на языке, прежде я никогда не показывала такого, сама не знала, что на это способна, а теперь не могла остановиться. Рывок вправо, отскок по касательной, самое время хватать и тащить! Саша оказалась на полу, я сцапала ее за шкирку, собираясь вышвырнуть в коридор, чтобы кошатина знала свое место, когда кто-то перехватил меня за пояс и потащил назад.

Фу, какая вонь, в носу свербит, мы со стаей знали этот запах. Медведь. Некоторые из нас когда-то боролись с таким противником, и мы знали их слабости. Сильные, но неповоротливые.


– Проваливай! – рявкнула я Потапову, подпрыгнув и зарядив затылком точно ему в челюсть. Не готовый к такому повороту, он ослабил хватку, и я разорвала кольцо его рук, с разворота подсекая под ноги и заваливая на пол.

Отвлекшись на медведя, я повернулась спиной к Мирковой, и это было ошибкой. Пантера напрыгнула сзади, и мы кубарем выкатились в коридор, задевая стены. Саша потянула меня за хвост, пытаясь поставить колено мне на поясницу, но черта с два у нее это выйдет.

Вскинувшись всем телом, я нарочно расслабилась, утяжеляя свой вес, и когда она потянулась вниз, резко перевернулась, вкатывая ее обратно в комнату.

Уловив, как удивленно расширились ее глаза, я совершила финальный рывок… Почти совершила. Да что этим светленьким вечно надо лезть куда не надо? Задыхаясь, я дернулась пару раз, но Потапов держал крепко и по-другому, не давая ни полшанса, если только не вдарить ему по…

– Убери от нее руки.

Все во мне потянулось к этому голосу. Властному, спокойному и родному. Он отрезвлял, выдергивал со дна инстинктов, возвращал к настоящему. Стая отступила, исчезла с первым словом, но я не сомневалась, что она вернется, когда будет нужна.

– Влад, брось, она же хочет Сашке голову оторвать, – прогудел Миша.

– Я сказал: убери от нее руки.

– Миш, отпусти Агату, – попросила Катя, и руки Потапова исчезли с моей талии и плеч.

Тяжело дыша, вся растрепанная и слегка растерянная, я покосилась на Сашу. Рядом с ней возникла Варвара, сверля меня недобрым ведьмовским взглядом, и я повернулась к Владу. Практикующий стоял там, где до этого был мой стул. Возле него, поигрывая тростью, возвышалась Анастасия. Единственными, оставшимися сидеть за столом, были Ирка и удерживающий ее за плечи Леша. Правильно сделал, из всех собравшихся фамильяров она одна не обладала когтями, клыками или острым клювом. Сунься Ругалова между мной и Мирковой… нет, даже не хочется этого представлять.

– Агата, иди сюда.

Влад протянул мне руку, и под взглядами всех присутствующих я подошла к парню, вложив свою ладонь в его, другой на ходу стараясь убрать выбившиеся из хвоста волосы за уши. Настя отступила на шаг, кивнув мне, и я встала точно рядом с ведьмаком, боком чувствуя тепло его тела. А также тщательно сдерживаемую злость пополам с радостью. Прекрасно понимая, откуда взялось первое, я совершенно не представляла, что породило второе.

– Я жду объяснений, – посмотрел Яблонев на Прахову, позволив моим пальцам проскользнуть сквозь его.

– Не понимаю каких, все более чем очевидно, – ответила Варвара, скрестив руки на груди. – Мы хотели помочь.

Я вытаращилась на кошачий тандем, опасаясь, что ослышалась. В чем тут помощь? Отправиться на тот свет?

– Не припомню, чтобы просил твоего или чьего-либо еще участия в этом деле, – холодно проговорил Влад, и под потолком, в люстре, мигнули лампочки. Все разом.

– Все видят, насколько она твой фамильяр, мы всего лишь подтолкнули Агату на финишной прямой.

– Не выдавай собственное желание казаться мне необходимой за помощь, – отрезал Влад. Ауч. Так ее.

– Активировать связь потомственного фамильяра через страх и агрессию, напав на его практикующего, – хмыкнула Захарова, озвучив то, о чем я начала догадываться. – Тебе повезло, что Агата вела себя достаточно сознательно, – пояснила она Саше. – Чуть глубже в инстинкты сущности, и она не остановилась бы, пока не пролилась твоя кровь. В лучшем случае.

– Откуда мне было знать, что она потомственная? – огрызнулась Варвара. – Я их никогда не встречала. Влад тоже не догадывался!

– Я это подозревал. Думать нужно о последствиях, прежде чем лезть в чужую связь. У Ирки спроси. – Яблонев потянул меня на выход, чему я только обрадовалась.

– Ты уходишь? – побледнела Прахова еще больше, если такое было возможно.

– Мы уходим. На сегодня с нас достаточно твоей «помощи». Попробуешь еще раз использовать Агату в собственных целях – помощь понадобится тебе. Остальных благодарю за искренность и настоящее желание помочь, – кивнул Влад светлым.

– Я вас подвезу, – направилась следом за нами Захарова.

Уходили мы так же быстро, как и пришли, правда, в полной тишине. Никто не вышел нас проводить, и хорошо. Еще одного разговора между Владом и Варварой я бы не выдержала, да и перед Мишей с Катей с каждой секундой становилось все неудобнее и неудобнее. Завтра же поговорю с Иркой, как лучше извиниться…

Мы вышли из подъезда, и Захарова деликатно пошла вперед, к дороге, сообщив, что Артем подъедет через десять минут.

– Иди сюда, – повторил Влад то, что сказал в гостиной, раскрыв руки. Не нужно было просить дважды, мне хотелось прижаться к нему и понять, что произошло, с тех пор как я пришла в себя. – Все хорошо, не паникуй.

– Чего хорошего? Ты поругался с Варварой, я подралась с Сашей, да еще и Мишу задела, мы испортили всем вечер, а еще я боюсь, что… Ты чему улыбаешься?

– Тому, как ты пропускаешь очевидное, делая из себя виноватую. – Ведьмак поправил на мне шапку и нежно нажал на кончик носа указательным пальцем. Неожиданно милый жест, от которого мне сразу же захотелось засмеяться. Как он это делает? – Не подралась, а защитила своего практикующего, справившись с двумя более опытными противниками. Я восхищен и горд, что ты мой фамильяр, Агата.

– Правда? – нелепо переспросила я.

– Над уверенностью в себе мы еще поработаем, – оценил Влад. – А теперь, когда я убедился, что ты в порядке, жду главного вопроса.

– Что значит потомственный фамильяр? Не то чтобы я не догадываюсь, но, может, просто чего-то не понимаю.

– Это значит, что один из твоих родителей – фамильяр, и в каждом колене рода по его линии есть предок-фамильяр. Дед, прадед, пра-пра и так до самого начала. Судя по тому, что я почувствовал, все в твоем роду фамильяров обладали собачьими сущностями, что делает защиту твоего рода еще сильнее из-за общности поколений.

– Выходит, стая, бежавшая позади, мои предки, – пробормотала я.

– Я не видел никакой стаи, но мне показалось, что я ее услышал, когда Миша первый раз решил вас разнять.

– Они бежали со мной по дороге, рассказывали сразу обо всем, и это было здорово, я впервые чувствовала себя… не знаю, как это сказать…

– Частью чего-то большего?