Клятва ворона
Часть 22 из 77 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Да. Пару раз даже ездила с выставкой своих работ по крупным городам.
– Круто, – оценила я, доставая сковородку и ставя ее на газ. – В принципе, следовало догадаться, что она творческий человек…
– Мы все – творческие. Это одна из сторон наших умений. Чтобы научиться контролировать и применять собственные силы, необходим отток для всего, что мешает: мысли, чувства, неприятные воспоминания… Творчество впитывает в себя этот груз, и концентрация сохраняется.
– Вот как. И чем занимаешься ты? Пишешь стихи? Или тоже рисуешь?
Я постаралась представить его у мольберта или с блокнотом, ручкой и светлой грустью в глазах, но что-то не складывалось.
– Нет, – усмехнулся Влад. – Как-нибудь потом увидишь.
– Скульптор?
– Нет.
– Может, дашь небольшую подсказку?
– Нет.
– Вяжешь шарфы? Собираешь модели самолетов?
Яблонев засмеялся, но признаться, в чем его творческая жилка, отказался. Разумеется, это только подстегнуло мое любопытство, и вся нарезка картошки прошла за подбором занятия парня. Отложив нож, я принялась накрывать на стол, поглядывая на часы.
– Она придет не раньше десяти, – развеял ведьмак мои опасения относительно скорого прихода мамы.
– Ну, спасибо, что снова залез ко мне в голову, – проворчала я, доставая из холодильника салат.
– Я не залезал, – фыркнул Влад. – Иногда у тебя бывают очень громкие мысли, и я не могу их проигнорировать.
Почему-то я сразу поняла, о какой конкретно мысли он говорит. Вернее, о требовательном крике, велевшем кусать меня как можно чаще. Он это специально припоминает или действительно не видит в этом ничего странного?
– Я спокойно прожила бы без этого знания, – процедила я.
– Я стараюсь быть честным, – обезоруживающе улыбнулся Князь. Филигранное мастерство в общении с девушками, и впрямь не подкопаться. Интересно, это у него из личного опыта или он бессовестно использует свои способности?
– Что ж, тогда у меня есть один вопрос, отвечая на который, я надеюсь, ты не отступишь от своего принципа честности. – Закончив с салатом, я опустилась на стул напротив, нервно сцепив пальцы под столешницей.
– Я само внимание, – кивнул мне Яблонев.
– От меня тут кое-что скрыли, сказав, что рассказывать об этом имеешь право только ты, – начала я издалека. – И я бы не рискнула спрашивать, но каким-то образом оказалась вовлечена во все это, так что… Что за история с таинственным темным ведьмаком, которого вы изгнали и чей фамильяр напала на нас с Иркой?
Едва закончив, я поняла, что испортила вечер. Влад переменился в лице, показалось, что даже перестал дышать. Таинственный и лукавый Яблонев превратился в опасного и жесткого темного, обвинявшего сегодня Ирку в моих бедах. Серые глаза заледенели, и я отвела взгляд, не сумев выдержать этого холода.
– Это очень личный разговор, Агата, и я не готов его начинать, – вкрадчиво проговорил Князь. – В этом случае принцип честности сработает только при твоем статусе в качестве моего фамильяра.
– Потому что связь практикующего и фамильяра – это абсолютное доверие? – тихо спросила я, жалея, что вовремя не прикусила язык.
– Именно.
– А сейчас ты мне не доверяешь?
Моя смелость была встречена усмешкой:
– Сейчас я проявляю осторожность.
– Я не понимаю, в чем она заключается.
Уловив носом сигнал шипящей и шкворчащей картошки, я оказалась у плиты с деревянной лопаткой наготове. Слова Яблонева ударили в спину, и возня с готовкой спасла от необходимости смотреть парню в лицо. И, что намного важнее, ему видеть мое.
– Она заключается в том, что в случае твоего отказа я не буду сожалеть, что посвятил тебя в свои личные дела и переживания.
Нельзя было взять и упустить такой шанс подтвердить свои догадки и вместе с тем сделать себе еще больнее. Отвернувшись от почти готовой картошки, я снова посмотрела на Влада.
– Я правильно думаю, что в случае моего отказа ты прекратишь наше общение?
Он не раздумывал и мгновения:
– Правильно.
Не то чтобы я не ожидала подобного режущего меня изнутри ответа, но все же:
– Почему?
– Потому что я не захочу видеть собственное поражение. Впервые, спустя столько лет и попыток, встретить своего, по-настоящему своего фамильяра и получить отказ? – Влад покачал головой. – Каждый раз, общаясь с тобой, я буду думать об упущенных возможностях и строить мост в бесконечность из «если бы», гадая, в чем ошибся и где допустил неточность. Подобное истязание в духе светлых, темные обойдутся и без него.
– Ты же говорил, что темные не признают сложностей!
– Да, когда видят цель и дорогу, – серьезно кивнул Влад. – А то, о чем говорим мы, – бездорожье.
– То есть, если я соглашусь быть твоим фамильяром, мы дружить можем, а если откажусь, то прощай? Тебе не кажется, что это шантаж? – возмутилась я, на автопилоте нагружая тарелки готовой картошкой.
– Нет. Это всего лишь вопрос выбора. У каждого решения есть последствия и своя цена. Я только что дал тебе взглянуть на то, что возникнет с моей стороны в обоих случаях. Чем все обернется с твоей – решать только тебе.
Мы ели в тишине, не встречаясь взглядами, руками и словами. Механически пережевывая потерявшую вкус еду, я раздумывала над всем, что он сказал, не видя ни единой трещины в гладкой стене его логики. Как ловко придумано! Оставляет решение за мной, честно говорит, какое развитие событий последует за любым возможным вариантом… Есть ли у меня выбор на самом деле?
Интересная, но трудная жизнь рядом с Владом или обычная и легкая в своей заурядности, но без него? Чувствую себя королевой драмы. В зале телефон Яблонева заиграл волевую и никогда не устаревающую «Перемен» «Кино». Извинившись, ведьмак вышел из-за стола, принимая звонок в комнате.
Музыка смолкла, но продолжила играть в голове. Поставив локти на стол, я скрыла лицо в руках, напевая про себя легендарный хит, столь уместно прозвучавший для меня только что. Хотела ли я перемен? Нет. Были ли они мне нужны? Да.
Услышав, что Влад закончил разговаривать, я выпрямилась, хватаясь за вилку. Парень вернулся на кухню и снова сел за стол. Не в силах терпеть эту наэлектризованную напряжением тишину между нами, я не выдержала:
– Влад?
– Да?
– У меня еще один вопрос.
– Один? – фыркнул он, взглянув на меня из-под ресниц.
– Хорошо, может быть, два, – признала я.
– Я бы и этой цифре не поверил, – пробормотал ведьмак, подкладывая себе еще салата. – Давай, добей меня.
– Как тебе удается не повышать голос, когда ты зол?
– Ты еще не видела меня злым, – поправил Влад, и легкость, с какой он вбросил это уточнение, как ничто другое, подтверждала его правдивость. – Так… немного раздраженным. Понимаешь, любые слова и эмоции – это энергия, влияющая на пространство. Негативные эмоции сами по себе разрушительны даже в исполнении обычного человека, и большая часть моей работы состоит как раз в разгребании последствий таких случаев. В сердцах человек может сказать что угодно, тем самым создав энергетический посыл, который достигнет своей цели и в точности исполнит сказанное. Даже если человек потом остынет, передумает, испугается и попятится назад. А теперь представь, на что способны практикующие со всеми нашими знаниями, силами и пониманием самого процесса возникновения и влияния энергий.
Я не представляла, но догадывалась, что на нечто разрушительное. Сделав себе мысленную пометку никогда не доводить Яблонева до таких крайностей, я поднялась из-за стола, принимаясь собирать опустевшие тарелки.
– Ты когда-нибудь злился с… последствиями?
– Да, – угрюмо подтвердил Влад, и я досадливо закусила губу, осознавая, что снова заговорила не о том. Почему в голове нет лампочки, миганием предупреждающей о приближении к зоне под напряжением? Это сократило бы конфузы моей жизни до прожиточного минимума.
Открыв кран, я скрылась за ответственным мытьем посуды, стараясь понять, можно ли еще свернуть к той веселой беззаботности, с какой мы обсуждали нелюбимую еду. Все указывало на то, что невозможно, но когда меня это останавливало.
– Чай будешь? – резко обернулась я, улыбаясь.
– И вот уже третий вопрос, – приподнял бровь Влад, удивленно посмотрев на меня.
– Подловил, – скорчила я рожицу. – Ладно. На самом деле мне просто неуютно из-за того, что я испортила тебе настроение и расстроила своими бестактными вопросами. Прости, пожалуйста. И за то, что я не позвонила и не рассказала тебе о стычке с Аленой сразу.
Яблонев моргнул, сбитый с толку моей сменой курса. Ну да, нечасто увидишь такое чудо света, как Агата Вольская, признающая свою вину. Обычно, я этим не страдаю, но за всю заботу и терпение Влад заслужил мои искренние извинения. И не только их.
– А еще спасибо, что приехал, помог и остался со мной. Я очень ценю это, хотя со стороны это может быть незаметно.
– Я попал на какой-то невиданный аттракцион щедрости, – констатировал ведьмак, улыбнувшись и качая головой, словно ушам своим не веря. – Пожалуйста, Агата. Я рад, что с тобой все в порядке.
Вот теперь все вернулось на круги своя. Посмотрев на меня ниже шеи, Князь тихо засмеялся. Догадываюсь, в чем причина.
– Что она делает?
– Валяется на спине и сучит лапами, – поделился Влад. – Чай буду, и спасибо за ужин, очень вкусно.
Я поставила чайник, достала кружки, печенье и вафли и снова опустилась на стул напротив. Время продолжить беззаботную тему творчества практикующего.
– Музыка? Ты сочиняешь песни, играешь на инструменте, поешь?
– О боги, ты все еще об этом, – покачал головой Яблонев. – Нет, мимо.
– Да что ж такое-то, – пробурчала я. – Одежда! Ты – дизайнер!
Ведьмак откровенно расхохотался, и я поникла, чувствуя себя в тупике. Что еще это может быть? Одежда! Как вообще можно было заподозрить в нем модельера?
– И снова «в молоко».
– Не мой сегодня день, да?
– Я бы так не сказал.
– Круто, – оценила я, доставая сковородку и ставя ее на газ. – В принципе, следовало догадаться, что она творческий человек…
– Мы все – творческие. Это одна из сторон наших умений. Чтобы научиться контролировать и применять собственные силы, необходим отток для всего, что мешает: мысли, чувства, неприятные воспоминания… Творчество впитывает в себя этот груз, и концентрация сохраняется.
– Вот как. И чем занимаешься ты? Пишешь стихи? Или тоже рисуешь?
Я постаралась представить его у мольберта или с блокнотом, ручкой и светлой грустью в глазах, но что-то не складывалось.
– Нет, – усмехнулся Влад. – Как-нибудь потом увидишь.
– Скульптор?
– Нет.
– Может, дашь небольшую подсказку?
– Нет.
– Вяжешь шарфы? Собираешь модели самолетов?
Яблонев засмеялся, но признаться, в чем его творческая жилка, отказался. Разумеется, это только подстегнуло мое любопытство, и вся нарезка картошки прошла за подбором занятия парня. Отложив нож, я принялась накрывать на стол, поглядывая на часы.
– Она придет не раньше десяти, – развеял ведьмак мои опасения относительно скорого прихода мамы.
– Ну, спасибо, что снова залез ко мне в голову, – проворчала я, доставая из холодильника салат.
– Я не залезал, – фыркнул Влад. – Иногда у тебя бывают очень громкие мысли, и я не могу их проигнорировать.
Почему-то я сразу поняла, о какой конкретно мысли он говорит. Вернее, о требовательном крике, велевшем кусать меня как можно чаще. Он это специально припоминает или действительно не видит в этом ничего странного?
– Я спокойно прожила бы без этого знания, – процедила я.
– Я стараюсь быть честным, – обезоруживающе улыбнулся Князь. Филигранное мастерство в общении с девушками, и впрямь не подкопаться. Интересно, это у него из личного опыта или он бессовестно использует свои способности?
– Что ж, тогда у меня есть один вопрос, отвечая на который, я надеюсь, ты не отступишь от своего принципа честности. – Закончив с салатом, я опустилась на стул напротив, нервно сцепив пальцы под столешницей.
– Я само внимание, – кивнул мне Яблонев.
– От меня тут кое-что скрыли, сказав, что рассказывать об этом имеешь право только ты, – начала я издалека. – И я бы не рискнула спрашивать, но каким-то образом оказалась вовлечена во все это, так что… Что за история с таинственным темным ведьмаком, которого вы изгнали и чей фамильяр напала на нас с Иркой?
Едва закончив, я поняла, что испортила вечер. Влад переменился в лице, показалось, что даже перестал дышать. Таинственный и лукавый Яблонев превратился в опасного и жесткого темного, обвинявшего сегодня Ирку в моих бедах. Серые глаза заледенели, и я отвела взгляд, не сумев выдержать этого холода.
– Это очень личный разговор, Агата, и я не готов его начинать, – вкрадчиво проговорил Князь. – В этом случае принцип честности сработает только при твоем статусе в качестве моего фамильяра.
– Потому что связь практикующего и фамильяра – это абсолютное доверие? – тихо спросила я, жалея, что вовремя не прикусила язык.
– Именно.
– А сейчас ты мне не доверяешь?
Моя смелость была встречена усмешкой:
– Сейчас я проявляю осторожность.
– Я не понимаю, в чем она заключается.
Уловив носом сигнал шипящей и шкворчащей картошки, я оказалась у плиты с деревянной лопаткой наготове. Слова Яблонева ударили в спину, и возня с готовкой спасла от необходимости смотреть парню в лицо. И, что намного важнее, ему видеть мое.
– Она заключается в том, что в случае твоего отказа я не буду сожалеть, что посвятил тебя в свои личные дела и переживания.
Нельзя было взять и упустить такой шанс подтвердить свои догадки и вместе с тем сделать себе еще больнее. Отвернувшись от почти готовой картошки, я снова посмотрела на Влада.
– Я правильно думаю, что в случае моего отказа ты прекратишь наше общение?
Он не раздумывал и мгновения:
– Правильно.
Не то чтобы я не ожидала подобного режущего меня изнутри ответа, но все же:
– Почему?
– Потому что я не захочу видеть собственное поражение. Впервые, спустя столько лет и попыток, встретить своего, по-настоящему своего фамильяра и получить отказ? – Влад покачал головой. – Каждый раз, общаясь с тобой, я буду думать об упущенных возможностях и строить мост в бесконечность из «если бы», гадая, в чем ошибся и где допустил неточность. Подобное истязание в духе светлых, темные обойдутся и без него.
– Ты же говорил, что темные не признают сложностей!
– Да, когда видят цель и дорогу, – серьезно кивнул Влад. – А то, о чем говорим мы, – бездорожье.
– То есть, если я соглашусь быть твоим фамильяром, мы дружить можем, а если откажусь, то прощай? Тебе не кажется, что это шантаж? – возмутилась я, на автопилоте нагружая тарелки готовой картошкой.
– Нет. Это всего лишь вопрос выбора. У каждого решения есть последствия и своя цена. Я только что дал тебе взглянуть на то, что возникнет с моей стороны в обоих случаях. Чем все обернется с твоей – решать только тебе.
Мы ели в тишине, не встречаясь взглядами, руками и словами. Механически пережевывая потерявшую вкус еду, я раздумывала над всем, что он сказал, не видя ни единой трещины в гладкой стене его логики. Как ловко придумано! Оставляет решение за мной, честно говорит, какое развитие событий последует за любым возможным вариантом… Есть ли у меня выбор на самом деле?
Интересная, но трудная жизнь рядом с Владом или обычная и легкая в своей заурядности, но без него? Чувствую себя королевой драмы. В зале телефон Яблонева заиграл волевую и никогда не устаревающую «Перемен» «Кино». Извинившись, ведьмак вышел из-за стола, принимая звонок в комнате.
Музыка смолкла, но продолжила играть в голове. Поставив локти на стол, я скрыла лицо в руках, напевая про себя легендарный хит, столь уместно прозвучавший для меня только что. Хотела ли я перемен? Нет. Были ли они мне нужны? Да.
Услышав, что Влад закончил разговаривать, я выпрямилась, хватаясь за вилку. Парень вернулся на кухню и снова сел за стол. Не в силах терпеть эту наэлектризованную напряжением тишину между нами, я не выдержала:
– Влад?
– Да?
– У меня еще один вопрос.
– Один? – фыркнул он, взглянув на меня из-под ресниц.
– Хорошо, может быть, два, – признала я.
– Я бы и этой цифре не поверил, – пробормотал ведьмак, подкладывая себе еще салата. – Давай, добей меня.
– Как тебе удается не повышать голос, когда ты зол?
– Ты еще не видела меня злым, – поправил Влад, и легкость, с какой он вбросил это уточнение, как ничто другое, подтверждала его правдивость. – Так… немного раздраженным. Понимаешь, любые слова и эмоции – это энергия, влияющая на пространство. Негативные эмоции сами по себе разрушительны даже в исполнении обычного человека, и большая часть моей работы состоит как раз в разгребании последствий таких случаев. В сердцах человек может сказать что угодно, тем самым создав энергетический посыл, который достигнет своей цели и в точности исполнит сказанное. Даже если человек потом остынет, передумает, испугается и попятится назад. А теперь представь, на что способны практикующие со всеми нашими знаниями, силами и пониманием самого процесса возникновения и влияния энергий.
Я не представляла, но догадывалась, что на нечто разрушительное. Сделав себе мысленную пометку никогда не доводить Яблонева до таких крайностей, я поднялась из-за стола, принимаясь собирать опустевшие тарелки.
– Ты когда-нибудь злился с… последствиями?
– Да, – угрюмо подтвердил Влад, и я досадливо закусила губу, осознавая, что снова заговорила не о том. Почему в голове нет лампочки, миганием предупреждающей о приближении к зоне под напряжением? Это сократило бы конфузы моей жизни до прожиточного минимума.
Открыв кран, я скрылась за ответственным мытьем посуды, стараясь понять, можно ли еще свернуть к той веселой беззаботности, с какой мы обсуждали нелюбимую еду. Все указывало на то, что невозможно, но когда меня это останавливало.
– Чай будешь? – резко обернулась я, улыбаясь.
– И вот уже третий вопрос, – приподнял бровь Влад, удивленно посмотрев на меня.
– Подловил, – скорчила я рожицу. – Ладно. На самом деле мне просто неуютно из-за того, что я испортила тебе настроение и расстроила своими бестактными вопросами. Прости, пожалуйста. И за то, что я не позвонила и не рассказала тебе о стычке с Аленой сразу.
Яблонев моргнул, сбитый с толку моей сменой курса. Ну да, нечасто увидишь такое чудо света, как Агата Вольская, признающая свою вину. Обычно, я этим не страдаю, но за всю заботу и терпение Влад заслужил мои искренние извинения. И не только их.
– А еще спасибо, что приехал, помог и остался со мной. Я очень ценю это, хотя со стороны это может быть незаметно.
– Я попал на какой-то невиданный аттракцион щедрости, – констатировал ведьмак, улыбнувшись и качая головой, словно ушам своим не веря. – Пожалуйста, Агата. Я рад, что с тобой все в порядке.
Вот теперь все вернулось на круги своя. Посмотрев на меня ниже шеи, Князь тихо засмеялся. Догадываюсь, в чем причина.
– Что она делает?
– Валяется на спине и сучит лапами, – поделился Влад. – Чай буду, и спасибо за ужин, очень вкусно.
Я поставила чайник, достала кружки, печенье и вафли и снова опустилась на стул напротив. Время продолжить беззаботную тему творчества практикующего.
– Музыка? Ты сочиняешь песни, играешь на инструменте, поешь?
– О боги, ты все еще об этом, – покачал головой Яблонев. – Нет, мимо.
– Да что ж такое-то, – пробурчала я. – Одежда! Ты – дизайнер!
Ведьмак откровенно расхохотался, и я поникла, чувствуя себя в тупике. Что еще это может быть? Одежда! Как вообще можно было заподозрить в нем модельера?
– И снова «в молоко».
– Не мой сегодня день, да?
– Я бы так не сказал.