Клинок тайн

– Вот как ты меня видишь?

– Больше ты мне ничего не продемонстрировал. – Не совсем верно, но я не беру свои слова назад.

В воздухе воцаряется тяжелая пауза. Я поднимаю глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Келлин откидывает назад голову. Его рука взлетает к щеке.

– Что за… – его челюсть отворачивается в другую сторону, как будто его что-то ударило.

Он тут же принимает боевую стойку, вытягивая руки перед собой. Его пальцы крепко сжимаются в кулаки.

– Ты что-нибудь видишь? – кричит он мне.

– Н-нет. Что происходит?

Решительным движением он отстегивает ножны со спины, затем вытаскивает большой длинный меч и держит его обеими руками перед собой.

На долю секунды мне кажется, что перед ним что-то движется. Просто мерцающий контур фигуры. Затем в воздухе перед Келлином материализуется меч.

Только меч, парящий в воздухе. Без владельца.

– Что за чертовщина? – спрашивает Келлин. Меч, приближаясь по дуге к наемнику, вынуждает его начать двигаться. Два клинка громко соприкасаются в почти полной тишине леса. – Ты видишь это? – спрашивает он меня, уклоняясь и замахиваясь, казалось бы, на пустое место.

– Д-да.

– Это одно из твоих орудий? Что-то, что способно сражаться само по себе? – Келлин уклоняется от удара, отскакивая назад.

– Совсем нет, – отвечаю я. – Мне кажется, ты сражаешься с невидимым противником, а не с парящим мечом. Ой! – От резкого рывка я чуть не сворачиваю шею. Кто-то бьет меня по голове, хватает за волосы и тянет.

А потом тащит.

– Келлин! – кричу я. Поднимаю руки вверх, мои пальцы цепляются за покрытые тканью запястья, но сквозь слезящиеся глаза я ничего не вижу. Боль вполне реальна, но там никого нет. Или есть, но его не заметишь невооруженным глазом.

Боль усиливается, когда меня тянут назад. Я зарываюсь пятками в грязь, но все, что мне удается, – это сделать боль в голове невыносимой. Мне кажется, я мельком замечаю Келлина, пытающегося пробраться ко мне, но затем он вынужден снова встретиться лицом к лицу с нападающим. Он не может мне помочь.

Я снова вскрикиваю, когда мой каблук цепляется за корень дерева. Ощущение жжения в голове усиливается. Напряжение ослабевает лишь на мгновение, когда я чувствую, как что-то ударяет меня по ноге, заставляя корень ослабить хватку. А потом меня снова тянут назад. Если бы я только могла встать на ноги. Получить немного свободы, чтобы…

Я не могу сдержать стон, который вырывается из моего горла от более сильной вспышки боли в затылке. Чувствую, как часть моих волос освобождается, когда я переворачиваюсь, приземляясь лицом на землю.

Но потом давление, к счастью, исчезает. Я поднимаюсь на ноги, не обращая внимания на боль. Я смотрю вверх и нахожу…

Темру. Она орудует Полночью, лезвие которого стало цвета эбенового[11] дерева. Сестра ходит кругами, чтобы найти то, что удерживало меня.

Как и прежде, материализуется еще один меч, уже в руках другого нападающего. Темра даже не вздрагивает.

– Темра, беги! – кричу я.

Она откровенно игнорирует меня, и, прежде чем я успеваю сделать что-то еще, прыгает к парящему мечу, нанося удар под нему. Меч изгибается, чтобы блокировать ее атаку, но Темра не останавливается. Она поворачивается, чтобы получить больше инерции для своего замаха, и посылает его вверх, туда, где может находиться голова.

Нападающий наконец находит свой собственный ритм, направляя залп ударов по моей младшей сестре.

Я задыхаюсь от ужаса, наблюдая, как она блокирует удар за ударом, после чего, умело двигаясь, с боевыми криками бросается на атакующего.

Келлин все еще занят своим невидимым противником. Как это вообще возможно?

Я осматриваю землю в поисках чего-нибудь полезного. Мой взгляд падает на крепкую ветку дерева. Я встаю позади парящего меча, приближающегося к Темре, и замахиваюсь. Ветка встречается с чем-то, и я чувствую вибрацию от удара, идущую вверх по моим рукам. Темра использует мой отвлекающий маневр, чтобы выставить вперед свой клинок.

Невидимка издает крик, и Темра отводит клинок, острие которого теперь запятнано кровью. Раздается глухой стук, и над землей расплывается красное пятно, слегка двигаясь вперед и назад с напряженным дыханием раненого.

Темра снимает оружие противника и бежит на помощь Келлину. Тем временем я наклоняюсь вперед, хватаюсь за ткань и тяну. Она за что-то цепляется. Я ощупываю все вокруг, пока не нахожу завязку на горле. Чувствую судорожное движение, прежде чем все стихает, и остальная часть ткани освобождается.

Под ней – женщина, одетая в цвета военачальницы. Ее остекленевшие глаза ничего не видят. И плащ, который я сняла, мгновенно материализуется. Это тонко сшитая ткань с коричневыми и бежевыми полосками. Я бы подумала, что плащ совершенно обычный, если бы не видела, на что он способен, стоит только его надеть.

Предплечья нападавшей все еще невидимы, и я снимаю с нее перчатки, которые материализуются точно такой же узорчатой тканью, как и плащ.

Я оборачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как Келлин оказывается слишком близко к своему противнику как раз перед тем, как появляется Темра, чтобы помочь ему. Удар парня соединяется с плотью, костью, сухожилиями – каждое из них раскрывается по мере того, как разрывается материал плаща.

И тут на земле появляется рука. Я смотрю на нее, не в силах осознать, что произошло, в то время как душераздирающие крики наполняют воздух.

Как только я понимаю, что Келлин отрезал чью-то конечность, меня начинает тошнить. Темра заглушает крики нападающего метким ударом в сердце.

Все замирают, пока мы прислушиваемся: не осталось ли еще нападающих. Но все по-прежнему. Больше никаких мечей – предпочтительного оружия среди людей Киморы – не появляется. Темра и Келлин тяжело дышат, а я осторожно касаюсь своей головы. Такое ощущение, что у меня появилась лысина размером с подушечки двух пальцев.

Теперь, когда опасность миновала, я оборачиваюсь к сестре, приготовившись высечь ее за то, что она не сбежала, когда я ей велела.


Вместо этого я сталкиваюсь лицом к лицу с разъяренным Келлином.

– Ты не хочешь рассказать мне, что, черт возьми, только что произошло?

Я моргаю.

– Невидимые убийцы – хороший повод провести черту. Их явно прислала не твоя семья. Один из нападавших пытался тебя оттащить. Это от них вы бежали из Лирасу. Кто охотится за вами и почему?

Мы с Темрой переглядываемся. Я все еще не знаю, стоит ли доверять Келлину. Если бы это произошло до того случая в таверне, я, возможно, не колебалась бы, но теперь, когда я знаю, какой он на самом деле…

– Мы бежим от военачальницы Киморы Аведин, – говорит Темра, принимая решение за нас обеих. – Полагаю, что нельзя держать его в неведении, тем более если он станет угрожать своим уходом.

– Кимора, – невозмутимо произносит наемник, – бывший предводитель армий королевства? В настоящее время самый опасный человек во всей Чадре? Непревзойденная фехтовальщица. Эта Кимора?

– Да.

Глаза Келлина расширяются, будто он не ожидал, что Темра подтвердит все вышесказанное.

– Она преследует меня, – торопливо объясняю я. – Из-за того, что я могу сделать. Хочет, чтобы я изготовила оружие для ее армии, что позволит ей свергнуть лидеров регионов и править всей Гадрой в одиночку.

– Откуда тебе это известно? – спрашивает Келлин.

– Она порезалась о Клинок Тайн. Я слышала ее.

Келлин переводит взгляд с меня на Темру, словно не знает, куда следует смотреть.

– И как же сюда вписываются невидимые убийцы?

Темра стоит рядом со мной, предлагая свою поддержку во время этого противостояния.

– Честно говоря, мы ничего об этом не знаем.

– Подожди, – говорю я, когда мне что-то приходит в голову. – Прядильщица хлопка. Единственная другая девушка, владеющая магией. Должно быть, она работает на Кимору. Она изготовила плащи и перчатки, которые сделали их невидимыми.

– Прекрасно – отзывается Келлин. – Значит, есть вероятность, что на нашем пути снова появятся невидимые убийцы.

В тишине, которая следует за его заявлением, несколько птиц над головой начинают чирикать. Деревья раскачиваются на ветру, и колеблющиеся облака наконец позволяют солнечному свету проникнуть сквозь занавес.

А потом на лесной подстилке раздаются торопливые шаги. Темра и Келлин снова поднимают оружие, поворачиваясь к угрозе.

Петрик бежит так быстро, как только может, размахивая посохом в руках. Поравнявшись с нами, он останавливается и смотрит на тела, лежащие на земле.

– Все целы? Что я пропустил?

Келлин качает головой.

– Ты знал, что за ними охотится военачальница?

– Я подозревал, – отвечает Петрик, справившись с удивлением. Затем он обращает все свое внимание на землю. Отрубленная рука все еще в перчатке, так что она невидима от локтя до кончиков пальцев. То ли на Петрика кровь совершенно не действует, то ли он настолько ослеплен своим очарованием магией, что наклоняется, ощупывает невидимую руку, замечает, что это перчатка, снимает ее, а затем отправляется на поиски остальной заколдованной ткани. Он собирает все это и складывает пропитанную кровью одежду рядом с собой.

Убирая меч в ножны, Келлин качает головой, глядя на ученого.

– Я ухожу.

– Что? – выпаливаю я.

– Не собираюсь злить военачальницу. Если она узнает, что я защищаю тебя, моей жизни конец.

– Ты… ты не можешь бросить нас!

– Ты не сказала мне, что происходит. Знай я все факты, никогда бы не взялся за эту работу.

Я качаю головой, не желая верить в услышанное.

– Ты не можешь быть таким эгоистом! Ты нам нужен.

– С твоей стороны было эгоистично не рассказать мне всей правды, – возражает он. – Я должен был знать, с чем столкнусь, чем рискую.

– Ты же наемник, ты каждый день рискуешь жизнью!

– Это совсем не то же самое, что идти против военачальницы и ее личной армии, и ты это знаешь.

Я смотрю себе под ноги, немного пристыженная, но в основном сердитая. На Келлина. На себя. На все.

Тишина затягивается, никто не двигается с места. Я разрываюсь между желанием убежать и оставаться на месте, чтобы не привлекать к себе внимания. Мне почему-то хочется плакать.