Клинок тайн

Затем я забираю у наемника короткий меч.

Мы мчимся через весь город, не заботясь о том, на кого наступаем или кого толкаем на землю. Если они стоят у нас на пути, мы пройдемся по ним. Мне все равно. Ничто не имеет значения, кроме Темры.

Она не может пострадать. Она не может… Она должна быть в порядке. Я посылаю молитву Эбанарре, Тасминье, всем, кто может услышать. Спасите мою сестру, и я сделаю все что угодно. Хоть что-нибудь.

Крутые склоны хуже. Приходится взбираться вверх, когда мы убегаем от фьордов к восточной части города. Но я радуюсь боли в ногах. Приму любое наказание, если это означает, что я спасу свою сестру.

– Какой у нас план? – спрашивает Келлин.

– Спасти ее.

– Знаю, но мы в меньшинстве, а вы с Петриком не можете сражаться. Значит, остаюсь только я против скольких?

Не хочу слышать, насколько они превосходят нас. Почему он не может просто…

– Вряд ли кто-то из них умеет обращаться с оружием, – говорит Петрик. – Они фермеры. А Воланна – пожилая женщина. Речь идет всего лишь о трех ее сыновьях.

– Они что, малыши?

– Э-э, нет, – говорит Петрик.

– Отлично. Если умру, кузнец, я найду способ вернуться в мир живых и буду преследовать тебя вечно.

– Если при этом ты спасешь мою сестру, я не возражаю.

Мы не утруждаем себя проверкой поместья. Петрик сказал, что они ушли в сторону церкви. Туда мы и направляемся. Церковь расположена в дальнем конце города, на окраине.

Когда мы подходим ближе, то замечаем небольшую толпу, собравшуюся у дверей. Люди сбиваются в кучу, пытаясь что-то рассмотреть через головы друг друга.

Мы пробираемся, расталкивая людей с дороги. Когда один здоровяк не шевелится, я тыкну его коротким мечом в ножнах. Келлин, толкаясь своими огромными плечами, раздвигает толпу, а Петрик бежит за ним по тропинке, которую тот прокладывает.

Когда мы наконец входим в часовню, все скамьи заняты. Люди стоят даже между ними. Все смотрят на трибуну.

Там Темра – связанная и с кляпом во рту.

Боль разрывает мою грудь при виде этого. Это все из-за меня. Из-за моего дара. Я привела нас сюда. Я сделала это.

Жрица что-то говорит, но я не могу разобрать слов из-за бешено колотящегося сердца. Уверена, она говорит какую-то ужасную чушь. Приводя в пример мою сестру и ужасы магии.

Воланна и ее сыновья стоят рядом со жрицей. Мои дяди настроены решительно, но Воланна выглядит грустной от такого поворота событий. Как будто ей очень больно.

Но, видимо, недостаточно, чтобы остановить это.

Жрица держит в одной руке зловещий кинжал с изогнутым лезвием, идеально подходящий для того, чтобы распотрошить кого-то и наблюдать за его медленной смертью.

Нет.

Мы все еще бежим. Все еще протискиваемся через толпу, пытаясь добраться до вершины.

Жрица сопровождает свою речь взмахами клинка. Каждый раз, когда она приближается к Темре, я думаю, что сойду с ума.

Мы не успеем вовремя добраться до трибуны.

– Стойте! – кричу я во всю глотку.

Жрица и мои родственники смотрят вверх, пытаясь понять, кому принадлежит голос.

– Это я обладаю магией. Вы ошиблись с выбором сестры. Это я должна быть принесена в жертву!

Келлин поворачивается ко мне.

– Что ты творишь? Замолчи немедленно. Ты пытаешься все усложнить?

– Пропустите ее! – раздается голос. И толпа разделяется, открывая путь к трибуне.

– Неважно, – поправляет сам себя Келлин. – Продолжай в том же духе, кузнец.

Мы не можем сражаться со всеми в этой комнате. Я надеялась встретиться только с Воланной и ее сыновьями, но, конечно, жрица захотела устроить шоу из происходящего. У нас нет никакой надежды победить сотню или того больше горожан.

– Я изготавливаю магическое оружие, – кричу я. – Вот оно, смотрите! – Я поднимаю короткий меч выше. Когда я освобождаю клинок из ножен, острие становится черным, как ночь. – Возьмите меня вместо нее.

– Мы не можем быть уверены, что она говорит правду, – заявляет жрица, когда мы втроем наконец выходим вперед. – На всякий случай мы должны захватить обеих. Мы не можем рисковать тем, что порча магии снова заразит этот город.

– В послании, которое мы получили, говорилось, что у одной из сестер было магическое оружие, – говорит Воланна. – Что, если мы просто заберем оружие и отпустим бедных девочек…


– Об этом не может быть и речи, – отрезает жрица.

Темра вырывается из пут, пытается кричать сквозь кляп, но ее слова неразборчивы.

– Все будет хорошо, – говорю я, делая шаг вперед.

– Ох, к черту все, – говорит Келлин позади меня. – Вот что сейчас произойдет. Ты, злая жрица, освободишь дерзкую малышку. Затем мы покинем город и никогда больше не вернемся. Никто сегодня не совершит убийства. Это запрещено законом. А теперь отпусти ее.

Жрица крепче сжимает кинжал, костяшки ее пальцев белеют.

– Нет. Богини требуют, чтобы мы очистили эту грязь. Мы не пойдем против их воли.

– Закон сделал магию легальной. Ты грешишь против государства, – огрызается Петрик.

– В королевстве процветает коррупция. Мы должны восстать и прекратить это.

Келлин вздыхает и вытаскивает свой длинный меч.

– Защита собственной жизни не считается убийством, так что я буду рад избавить от тебя этот город. – Келлин указывает на жрицу лезвием своего меча.

– Сделай еще хоть шаг, и она умрет! – кричит жрица, прижимая клинок к горлу Темры. – Сотераны, хватайте вторую девчонку.

– Нет! – говорит Воланна, но ее сыновья все равно направляются ко мне.

Келлин встает передо мной, преграждая им путь. Я почти совершаю ошибку, чувствуя благодарность, прежде чем вспоминаю, что он не сразу согласился помочь мне спасти сестру.

Рядом со мной Петрик спрашивает:

– Мне бросить копье?

– Нет, оно может попасть в Темру. Оно ранит любую плоть без разбора.

Целых две секунды я размышляю о том, чтобы использовать Клинок Тайн, но и этот вариант не подходит. Темра легко может получить травму, если я начну размахивать палашом. И Петрик с Келлином тоже. Это оружие массового поражения. Совершенно бесполезное, когда вы пытаетесь защитить кого-то, кроме себя, если вы не знакомы с тонкостями его использования.

Полночь тоже не поможет. Остается…

– Посох, Петрик. Дай мне его.

– Что? Но для чего?

– Сейчас не время для твоих бесконечных вопросов! – он обменивает посох на меч.

У меня безупречный прицел, когда дело касается размахивания молотком, но метание снаряда имеет свои особенности. И все же, если посох попадет в Темру, он, по крайней мере, не убьет ее.

Я прицеливаюсь и бросаю изо всех сил.

Металлические манжеты с обеих сторон заставляют посох вращаться, а магия придает ему больше силы.

Но я все равно должна его направить.

Посох не попадает в жрицу полностью, как я и планировала. Однако я сильно толкаю Петрика, очищая путь между мной и вращающимся оружием.

Потому что на обратном пути, поворачиваясь концом к своему заклинателю, посох бьет жрицу по голове. Ее глаза закатываются, когда она, выронив нож, падает на землю. Посох возвращается ко мне, и я ловлю его ровно посередине.

– Посох-бумеранг? – удивленно спрашивает Петрик.

Я забыла, что никогда не рассказывала Петрику, чем отличается это оружие. В тот день Келлин прервал разговор, потребовав использовать Клинок Тайн против него.

Ставлю Вертушку – так назвала его Темра – на землю и прежде чем броситься к сестре, выхватываю короткий меч у Петрика. Уверена, теперь, когда Петрик знает, как работает посох, он использует его с умом.

Так он и делает.

Краем глаза я вижу, как посох отправляется в новый полет. Сыновья Воланны выстроились в шеренгу, пытаясь добраться до Келлина. Посох бьет по всем троим, переворачиваясь без чужой помощи и ударяя по другому противнику при каждом повороте. Первый дядя принимает удар в живот, второй – в голову, третий – в пах.

Не останавливаясь, Келлин делает шаг вперед, чтобы закончить начатое, и сбивает каждого с ног рукоятью меча. Он уворачивается от посоха, когда тот летит обратно к Петрику.

Я добираюсь до Темры и использую Полночь, чтобы перерезать ее путы. Пока я разбираюсь с завязками на ее лодыжках, сестра вынимает изо рта кляп.

– Я так сожалею о том, что сказала, – говорит Темра. – Зива…

– Позже, – отвечаю я.

Когда Воланна пытается приблизиться, я направляю на нее короткий меч.