Кладбище ведьм

— Оксана Николаевна! — с гордостью представил Крыгин. — Моя ненаглядная, если позволите, жена. Двадцать пять лет душа в душу!

Оксана, не переставая улыбаться, сказала:

— Вы извините, что мы вот так наскоком. Муж сказал, вы будете не против, ну я и поверила. Соседи всё же. Рада познакомиться.

— Проходите, мы только приехали. Как раз сейчас осмотримся, наведём порядок.

— А мы поможем! — оживился Крыгин. — Оксана любила бывать здесь в гостях! Она многое знает, если позволите. Газ на баллонах. Печь дровяная, знаете? Растапливали? Я покажу. У меня большой опыт. Мы сами всего пять лет назад газ провели. А Зоя Эльдаровна, если позволите, откладывала до последнего…

От суматошной болтовни Антона Александровича Грибову сделалось тошно. Он поймал взглядом фигурку Наташи, застывшую на крыльце у распахнутой двери дома. Помахал ей. Наташа помахала в ответ и исчезла за плотной занавесью.

— Пойдемте, раз не шутите, — сказал Грибов (а про себя подумал — всё равно ведь не отвяжутся). — Яблочный пирог отведаем.

Дом, как и в прошлое посещение, встретил холодом, стылым воздухом, враждебной пустотой.

Крыгин остановился на пороге, глубоко вздохнул.

— Чувствуете? Отличный запах, чистота и спокойствие. Вычистили, как надо. Дядя Витя профессионал.

Он имел в виду, видимо, сутулого.

Из коридора в сени вышла Надя, поздоровалась, приняла из рук Оксаны пирог, поманила кивком головы Грибова и уже за дверьми зашептала:

— Откуда гости? Куда их сейчас-то? Не топлено, не приготовлено. Дубак форменный. Ты растапливать-то хоть умеешь?

— Гости умеют, обещали помочь, — ответил Грибов, мимолётно припоминая, как они вот так вот шёпотом ругались с Надей ночи напролёт. Шёпотом — чтобы не разбудить Наташу. А ругались — потому что в какой-то момент уже не могли без ругани. — Поэксплуатируем стариков, раз уж пришли. Покажут, что тут да как. Говорят, друзья были большие с Зоей Эльдаровной.

— Дуй тогда за покупками! Живее! Я сброшу список.

— Тут магазины-то есть?

— Это же посёлок, а не Сахара. В навигатор вбей, ворчун!

Она легонько стукнула его кулаком по плечу, как раньше — не со злостью, а чтобы закрепить задачу. Грибов, в общем-то, не сильно сопротивлялся.

Он вернулся в сени, застал гостей, смущённо жавшихся у плиты. Провёл их в гостиную, где на диване уже валялась Наташа с планшетом наперевес. Нацепив наушники, она не замечала никого вокруг.

Магазин находился недалеко — двухэтажный «мини-супермаркет», где на полках теснились вперемешку презервативы и шампуни, туалетная бумага и круассаны, консервы и наборы пуговиц, в общем, всё, что внезапно могло понадобиться среднестатистическому обывателю.

Грибов набил два полных пакета, забросил в багажник, к сумкам, которые взяла с собой Надя. Она всерьёз собиралась провести в тёщином доме два дня, хотя Грибов до сих пор не верил. Чего-чего, а выдержки у Нади обычно не хватало.

Вернувшись, он уже с порога ощутил нарождающееся тепло и запах еды. В кухне горел яркий свет, из гостиной доносились оживленные женские голоса. Грибов размотал с шеи большой вязаный шарф, стряхнул с ботинок снег.

— Встречать будет кто-нибудь?

На газовой плите в сенях булькала кастрюля, наполненная картофелем. В духовке тоже что-то запекалось, ароматное.

Он прошёл в гостиную и сразу увидел огонь в печи — уютный, отсылающий к детству, к каким-то тёплым воспоминаниям. На корточках неподалёку примостился Крыгин и ломал полено на щепки при помощи кухонного ножа. На диване устроилась Оксана, закинув ногу на ногу, а вокруг стола суетилась Надя, раскладывая столовые приборы, расставляя тарелки. Блестели бокалы, стояли две бутылки с лимонадом и одна с вином.

— Осталось с похорон, — кивнула Надя, заметив взгляд Грибова. — Я и забыла совсем. Тут же много всего. Еда, закуски разные, алкоголь.

— Зачем добру пропадать, верно же? — спросила Оксана. — Не вы, так алкашня разная растащит. У нас посёлок тихий, спокойный, но даже здесь шляются разные, без спросу залезают. Слух о том, что дом пустой, быстро разносится.

Грибов вспомнил силуэты, которые он видел в окнах домов. Привычнее было думать, что они ему просто привиделись.

Крыгин поднялся, отряхивая с брюк щепки, подсел на диван к жене:

— Позвольте задать нескромный вопрос, — сказал он и тут же продолжил, — Вы же в разводе, верно? Так что вас привело сюда всех вместе? Я вижу счастливую пару, прожившую много лет вместе, но сохранившую теплоту отношений и может быть даже любовь.

Надя мгновенно смутилась, посмотрела на Грибова испуганным взглядом.

— У нас всё сложно, — вмешался он, как-то выгораживая бывшую. — Нет правильного ответа. А вопрос и правда нескромный.

— Простите моего мужа, — Оксана рассмеялась. — Мы хотели сказать, что вы прекрасно смотритесь вместе. Ничего плохого, правда. У меня глаз намётан на такие вещи. Вы же знаете, бывает так, что люди подходят друг другу на каком-то высшем уровне. Как две детали мозаики. Вот у вас так.

Грибов не нашёлся сразу, что ответить. Сказал:

— Отнесу пакеты в кухню, — и вышел из гостиной.

Почти сразу же он услышал возглас Крыгина:

— А ещё ставлю тысячу рублей, что вы скоро не захотите отсюда уезжать! Помяните моё слово. Даю срок до Нового года. Всегда с этого и начинается. Мол, приедем на выходные, отдохнем от шума, гама, грязи, а потом, если позволите, продают квартиры в городе к едрене-фене и сюда, к нам, насовсем…


Внезапные гости, думал Грибов, похожи на сердечный приступ. Больше всего радуешься, когда проходит.

В кухню почти сразу же забежала Надя, принялась хлопотать у печки, снимая с огня кастрюлю с картофелем. Посыпались короткие привычные команды:

— Нарежь салатик. Вытащи из духовки курицу. Найди штопор.

На кухне Надя была властной хозяйкой, а Грибов и не сопротивлялся.

— Бокалы надо помыть. Открой горошек. Как тебе гости?

Он неопределённо пожал плечами. Рассчитывал на семейный день, а тут…

— Милые люди, — сказала Надя. — С ними как-то сразу стало по-домашнему, не находишь?

— Полчаса назад ты была не слишком рада их появлению.

— Ну а теперь рада. Женщины такие непостоянные, ты же знаешь, — она улыбнулась, и Грибову внезапно захотелось дотронуться до её губ. Как раньше. — Вот этого я и хотела, понимаешь? Выбраться из квартиры, из тишины, чтобы гости, как снег на голову и внезапная суматоха. Когда у нас в жизни были такие вот вещи? Забыл? И я забыла. А ведь это и есть нормальная атмосфера, Грибов. Семейная.

Надя подхватила глубокую тарелку с картофелем и выпорхнула за дверь. Грибов поплёлся следом.

Оказалось, что Крыгин уже откупорил бутылку вина и теперь аккуратно разливал его по бокалам. Оксана приветствовала вернувшихся широкой улыбкой, и Грибов отметил, что эта улыбка тоже совсем не симпатичная.

— Если позволите, я бы хотел поднять первый тост за собравшихся! — негромко, но торжественно сказал Крыгин.

Он поднял бокал и тут же опустошил его одним большим глотком.

— А вы лицом очень похожи на свою мать, — внезапно сказала Оксана, разглядывая Надю. — Нос, щёчки, подбородок — один-в-один. Глаза, правда, не мамины. У Зои серые были, а у вас голубые.

Надя пожала плечами:

— Говорят, в отца.

— Я с ним не знакома, к сожалению. Мы с Антоном поженились после того, как он… исчез. Но охотно верю. Зоя говорила, что у вас и характер, как у отца. Независимый, трудный.

Оксана, не заметив, что Надя изменилась в лице (только Грибов, наверное, и подметил, потому что хорошо знал бывшую), продолжила:

— Зоя о вас часто рассказывала. Как рожала, воспитывала. Про первые ваши годы. У нее много фотографий в альбомах. Черно-белые фотографии, старенькие. Потом рассказывала, что вы очень упрямая, самостоятельная. Если чего хотите от жизни — добьетесь. И ничто вас не остановит. Даже Зоя не остановила. Счастья она вам желала, вот что.

— Большого человеческого счастья, — эхом отозвался Крыгин. — Часто о вас вспоминала. О внучке тоже. Сильно любила.

Надя аккуратно поставила недопитый бокал на стол.

— Курицу надо порезать, — сказала она негромко. — Схожу за нормальным ножом.

Она вышла из гостиной, оставив Грибова наедине с гостями. Звонко щёлкнуло полено в печи.

— Я что-то не то сказала? — шепнула Оксана.

В ее глазах Грибов внезапно различил неприятную радость. Будто эта некрасивая женщина специально надавила на болевую точку, чтобы посмотреть на Надину реакцию.

— Мне надо извиниться, — продолжила она. — Я такая дура. Знала же, что лучше держать язык за зубами. Такая дура иногда, не могу остановиться. Болтаю и болтаю…

— Солнышко, лучше разрежь пирог! — Крыгин подал жене нож, старательно пряча взгляд. Редкие волосики его растрепались, на лбу проступила испарина. — Натопили, как в бане. Хорошие дрова, сухие.

Вернулась Надя. В гостиной, чувствовал Грибов, нарастало неловкое напряжение. Гости были совершенно не к месту. Уйти бы им.

— Вы гадаете? — внезапно спросила Оксана.

— Что?

— Простите, я чтобы отвлечься. Ваша мама отлично гадала на картах, — продолжила Оксана. — Я специально приходила к ней по пятницам, чтобы раскинуть колоду, посмотреть будущее. Ну, знаете, всякие вопросы. Что может случиться, чего не может и так далее. А вы не пробовали?

Надя смерила Оксану странным взглядом.

Сейчас она воткнет вилку ей в руку, с неким отстраненным злорадством подумал Грибов, и утомительные вечерние гости исчезнут быстрее, чем из бутылки выпрыгнет пробка.

Но Надя вместо этого произнесла неожиданное:

— Пару раз раскладывала, по шпаргалкам. Не уверена, что смогу повторить.

— А может быть попробуем?

В руках Оксаны возникла колода карт, перетянутая лохматой резинкой для волос розового цвета.

— Захватила по инерции. Всегда беру новую колоду, когда прихожу в этот дом. Распаковываю, перетягиваю, для удобства… Привычка за двадцать пять лет-то…