Кинк. Право на удовольствие

После обеда мы поехали в «Кинк», где нас ждал Артем. По поводу того, что здесь никого не будет, он преувеличил — охрана там же, а первый этаж оккупировали уборщицы, приводящие и без того аккуратное помещение в блестящий фантик. Я приняла руку Артема, когда он мне ее подал, но притом не отпустила руку Володи. Так мы и пошли наверх.

Экскурсовод из Артема вышел отменный — он с видом гида объяснял предназначение тех или иных залов и приспособлений. Где-то тоже убирали, но по большей части в помещениях было безлюдно, и мне с каждой новой дверью становилось все больше не по себе. Позабылось на время, что меня так сильно смущало в самой задумке «Кинка», но теперь заново одолевали сомнения: это какой же извращенной фантазией нужно обладать, чтобы все это вообразить? Чтобы всю эту концепцию реализовать и сделать выгодной? И что они оба нашли в той, кто даже сейчас нуждается в подробной инструкции, поскольку самостоятельно далеко не все может представить?

Очередной зал, декорированный под средневековое подземелье, поражал мрачностью. Но по заверению Артема, он пользуется большой популярностью. Я медленно проходила вдоль стен и трогала то цепи на стене, то стилизованные под пыточные приспособления устройства. Они при ближайшем рассмотрении таковыми не оказывались, просто человек крепился внутри, пока его или ее имели — и далеко не всегда членом… ко всеобщему удовольствию как участников, так и зрителей. Зато вкупе с атмосферой невольно создается настроение полной беззащитности жертвы.

— Это не опасно? — Я открыла металлическую дверцу какого-то ящика со стилизованными шипами наружу.

— Нет, конечно. — Артем из делового режима не выпадал. — Вот там стоит «инквизитор», следит за полным соответствием правилам. Можешь залезть внутрь — поймешь, что ничего ужасного.

— Что-то не очень хочется. — Я отшатнулась.

Володе нравились все мои реакции, хотя он заметно прилагал усилия, чтобы не начать надо мной посмеиваться:

— Фишка в том, что обнажаются фактически только гениталии, но жертва не может видеть, кто конкретно ее трогает или трахает. Сам этот факт заводит.

Чтобы не содрогнуться, я постаралась безразлично пожать плечами. Но Володя уловил и расхохотался:

— Лиль, ну тебе ли беспокоиться, а? Нас здесь двое — так что либо я, либо Артем. Поиграем?

Я не была уверена, что хочу играть именно так, от подобных развлечений еще и клаустрофобия разовьется… Но по сути он прав — вправе ли я судить? Либо Володя, либо Артем, либо они оба, а меня устраивает по умолчанию любой из вариантов.

Отметила, что Артем, улыбаясь теперь иначе, вернулся к двери и запер на стилизованный гигантский засов. Повернулся ко мне и спросил не без иронии:

— Почему бы и не поиграть, раз мы так удачно здесь встретились?



— Я… я не уверена, что мне понравится БДСМ, — махнула рукой в направлении одной из стен. — А здесь только в него играть и можно. Очень неромантичная обстановка.

Артем уже пошел к выключателям и подобрал освещение, остановившись на горящих светильниках в форме факелов. Темнота не наступила, просто воздух стал красновато-серым.

— Так давай это и попробуем, — предложил он. — Всегда можно остановиться и побежать в мои апартаменты, чтобы там закончить романтично. Если добежим, конечно.

Володя не отводил от меня взгляда и улыбаться перестал. Он уже прокручивал в голове фантазии на эту тему. Я закусила губу, чтобы скрыть улыбку от его напряжения, но кивнула неуверенно:

— Если остановимся в любой момент, то давайте попробуем… А как?

— Включаю дым-машину, — оповестил Артем со стороны. — Создает ощущение задымления, но даже не ощущается.

По ногам потек серый тяжелый пар, что сделало зал совсем похожим на кадр из исторического фильма о каких-нибудь зверствах и охоте на ведьм. Я невольно обняла себя руками, но сдаваться пока не собиралась — мне самой было любопытно посмотреть, к чему мы придем в этой инсценировке, а своим мужчинам я на сто процентов доверяла — они не заиграются.

Володя, в отличие от меня, сразу понимал суть дальнейшего, и вопросы задавал такие, которые для меня нуждались в переводе:

— Какой расклад? Два дома и саб или дом и два саба? Бросим жребий? Лиль, а не хочешь в первый раз доминировать? Как тебе идея руководить процессом?

— Я? Руководить? Ну уж нет! — в этом решении на первый такой опыт я была уверена, поскольку представить не могла, что буду делать с выданной властью.

Его улыбка стала какой-то совсем многозначительной:

— Любишь подчиняться?

— Любит, конечно, — ответил за меня Артем. — Сам раньше не заметил? Главное, не передавливать. Предлагаю лайт-схему с одним домом. Камень-ножницы-бумага?

— Не понимаю я этой бумаги! — возразил Володя. — Нелогичные правила. Монетку подкинем!

— У тебя есть монетка? Дай посмотреть, пару лет не видел.

Володя порылся по карманам и нашел пятитысячную купюру:

— Во, ее подкинем, все равно же как-нибудь упадет!

— И это, по-твоему, не бумага?

Я уже села на какую-то колодку и с удовольствием наблюдала, как решаются вопросы о нашей игре. Но мне тоже захотелось поучаствовать, пока они не перешли на шутливую ругань:

— А может, я выберу? Как выбирать?

— Давай, — согласился Володя и посмотрел на меня. — Лиль, кто из нас двоих больше подходит на роль беспощадного хладнокровного тирана без стыда, совести и души? О черт… кажется, я сам много раз отвечал на этот вопрос.

— Артем, — я выбрала без труда. — И что это значит? Ему повезло больше?

— Да нет. — Володя осклабился. — Это значит, что ему держаться дольше всех. На дома всегда падают все задачи. Ну пусть Артем — я в следующий раз отыграюсь.

— Пусть Артем, — заверил Артем. — Особенно когда только Артем здесь в курсе использования всех прибамбасов. Поехали? Лиль, расслабься, лайт-версия тебе точно понравится.


— И не думала напрягаться. — Мне уже не терпелось начать. — И что нужно делать?

Артем отступил от нас на шаг, словно размыкал круг дружеской болтовни. Сложил руки на груди, осмотрелся, потом заявил:

— Меня называть «хозяин». За любое нарушение приказа — наказание. Ты, — он обратился к Володе без имени, — раздень ее.

Володя перевел взгляд с Артема на меня и шагнул вперед.

— Как скажете, хозяин.

Наверное, такое ролевое обращение обозначало старт игры. Но мне было забавно, как Володя моментально переключился, — ему самому не смешно так называть друга? А если я рассмеюсь, меня накажут?

Он раздевал меня молча, а я лишь помогала и не сопротивлялась. Обнаженное тело ощутило некомфортную прохладу, я поежилась. Но совсем зябко стало от тона Артема:

— Встань на колени и опусти взгляд в пол.

Он подошел и ногой надавил мне сзади на колени, одновременно давя на плечо. Я опустилась, ощущая теперь каждый выступ камней на полу.

— Разденься сам. Себя трогать нельзя. Быстрее.

Володя подыгрывал на все сто, но я могла лишь догадываться по откидываемой одежде, что он выполняет распоряжения. После чего его тоже поставили на колени напротив меня.

Артем совсем не спешил, он будто специально растягивал паузы между каждой фразой.

— Руки назад, — говорил сухо.

Мои запястья он сцепил кожаными наручниками. Неспешно обошел теперь спереди и поставил ступню между моих коленей.

— Шире. Еще шире раздвинь! — Он вдруг схватил меня жестко за подбородок и дернул лицо на себя. Наклонился низко и отчеканил: — Ты плохо слышишь?

Веселиться расхотелось, я вообще позабыла об ироничном настроении. Артем стал совсем другим, каким я еще ни разу его не видела, несмотря на его обычную отстраненность. От этого мужчины мурашки побежали по всему телу. Игра игрой, но напряжение он вызвать точно умеет.

Раздвинула колени как можно дальше, пока он не перестал подгонять, снова опустила глаза в пол, теперь смущаясь, что так открыта внизу, и чувствуя, что меня разглядывают — но без привычного страстного пыла, а как будто вещицу.

Володе он руки сцеплять не стал. Но зачем-то так нас и оставил друг перед другом, перемещаясь где-то в стороне. Минут десять, не меньше, прошло до тех пор, пока он снова не подошел ко мне. Поддел подбородок теперь упругим черным прутом, заставил поднять лицо вверх. Оставил так и мучительно медленно повел вниз, скользя по соскам. Огладил ягодицы, бедра, и от этих касаний мне захотелось более интимных ласк.

— Встань, — прозвучал новый приказ.

Я не сразу поняла, кому он предназначался, но Володя поднялся на ноги. Артем подтолкнул его на шаг ко мне. Тем же прутом поднял почти невозбужденный орган по направлению к моим губам.

— Представлю вас друг другу, — теперь он заговорил будто мягче. — Ты раб, а это рабыня. И вы будете делать все, что я от вас захочу. Открой рот, рабыня, и сделай так, чтобы он тоже этого захотел.



Мне пришлось немного приподняться и обхватить плоть губами. Заскользила языком по головке, от этого орган стал напрягаться, а Володя тихо застонал.

— Я разрешал издавать звуки? — охладил его Артем.

Он присел рядом со мной на корточки в такой близи, что я чувствовала на щеке его дыхание.

— Быстрее и глубже. Давай же!

Я почувствовала легкое раздражение, а затем он положил руку мне на затылок и начал толкать, чтобы я вбирала член интенсивнее. Уже через полминуты орган налился кровью и закаменел, но сбавить темп мне не позволяли, будто насаживая мою голову. Но вдруг Артем перехватил меня за волосы на затылке и остановил, отодвинул от Володи и поднял лицо вверх:

— Хочешь ее, раб?

— Да, хозяин, — Володя ничуть не притворялся. Ему даже стонать запретили, но он явно был не против продолжать.

— А ты хочешь его, рабыня?

— Да, очень, — ответила я с небольшой заминкой. Мягко говоря, игра заводила, но как-то слишком затянулась, а руки сзади тянуло от неудобства.

— Хозяин, — зачем-то подсказал Володя, но Артем перехватил меня за плечо и грубо развернул к себе.

— Ты забыла, как ко мне обращаться?

— Хозяин! — отреагировала я. Роль была навязанной, но она уже погружала в себя, заставляла чувствовать не нелепость, а смутное желание вызвать на лице диктатора одобрительную улыбку. — Простите!

— Прощу. — Он так и не улыбнулся. — Если будешь очень просить, и если он не будет стонать.

Вот только просить он мне не позволил — вставил в рот эластичный шарик и застегнул ремни на затылке. Под моим взглядом увел Володю к обугленному по краям столу, заставил лечь там на спину. Вернулся ко мне и дернул за плечо, поднимая. Усадил сверху мужчины.

— Направь его внутрь себя, — приказал на ухо. — Нравится?