Кентарх

– Немного покалывают.

– Ты быстро оправился. Молодец.

Произнеся это, вождь поднялся и направился на корму. Михаил же осмотрелся вокруг. В прошлый раз ему это не больно-то удалось. И увиденное очень даже впечатляло. Судно с палубой длиной метров в двадцать пять никак не производило впечатления просто большой лодки. Канаты, весла, уложенные вдоль посредине палубы под уменьшенной двухвесельной копией ладьи. Довольно высокая мачта на расчалках с прямоугольным парусом, наполненным ветром.

На носу сложен небольшой горн, стоят корзины с древесным углем, разложен различный инструмент. Походная кузня сейчас не задействована, и кто кузнец, решительно непонятно. Воины расположились по всей палубе. Кто в рубахе, кто с голым торсом принимают солнечные ванны. Вообще майское солнце жарит нещадно. Но мужики уже с загаром и особо его не опасаются. Все в той или иной степени говорят по-русски, значит, не первый год на Руси, к местному светилу привыкли и не боятся его.

Ладья шла споро. По местным меркам, разумеется. Это Михаил обратился к памяти Звана. А так, по ощущениям, километров тридцать в час. Черепашья скорость. Или для водного транспорта это нормально? Бог весть, он этим вопросом как-то никогда не интересовался. Наверное, все же не так уж и плохо. Парус ни разу не полощется, а выгнулся эдаким пузырем.

– Держи. Это твое, – с неизменным акцентом произнес один из воинов, брякнув о палубу сидором Романова.

Окинул подростка внимательным взглядом, покачал головой и направился на нос вроде как к походной кузнице. Михаил заглянул в мешок. Все его пожитки в наличии. И если он холоп, то надо признать, какое-то странное к нему отношение, потому что внутри находился и его пояс с ножом, и небольшой топорик, который он смастерил, пока выхаживал Барди.

Вообще-то топором это назвать можно было с очень большой натяжкой. При очередном посещении пожарища ему удалось обнаружить железную лопатку от сохи. Вставил ее в расщеп ветви, закрепил лыком и заточил о камень. Получилось неказисто, кто бы спорил. Но ветки рубить получалось, а случись что, и по башке кого приласкать можно.

Вынужденное безделье варяги коротали за мелкими бытовыми занятиями. Кто-то точил или чистил оружие, кто-то чинил щит, другой штопал рубаху. И все это сопровождалось ленивыми разговорами. Хотя нет, из-за лодки доносится голос, явно повествующий какую-то занимательную историю, потому что его слова нередко сопровождаются смешками.

Вспомнился фильм «Тринадцатый воин», где главный герой выучил язык, слушая разговоры викингов. С памятью у Романова все в порядке. Только он сомневался, что у него получится подобным образом выучить язык. А в том, что это ему нужно, сомнений никаких. В конце концов, что изменилось? Он собирался прислониться к одному варягу, теперь у него есть возможность пристроиться к целому отряду. Правда, Барди Ульссон был ему обязан жизнью, но ведь и ярл сказал, что он вроде как и холоп, но с правом влиться в дружную семью этих разбойников.

Вот и нужно действовать в этом направлении. И первым шагом не бросаться заслуживать их авторитет, а банально выучить язык. Понятно, что все они говорят по-русски. Хотя странный все же какой-то русский. Он, конечно, может на нем говорить, причем без каких-либо сложностей и акцента. Без труда подбирает эквиваленты словам двадцать первого века, разве только не найдется альтернативы. Но все одно, диссонанс первое время присутствовал. Не суть важно. Главное, что изучение их родного языка сблизит его с ними. Так что побег пока отменяется.

Время к обеду, но, судя по тому, что остальные постоянно что-то жуют, во время перехода довольствуются сухим пайком. С чего так, непонятно, ведь кузнечный горн можно использовать и для приготовления каши. Но эти, наверное, предпочитали горячую пищу готовить только во время стоянок.

Кстати, воин, что бросил перед ним сидор, как раз возле горна и возится, разводя в нем огонь. Только, судя по другим приготовлениям, готовка в его планы вовсе не входит. Кузнец? Или тут у них всяк и швец, и жнец, и на дуде игрец? Хм. А кто мешает это выяснить? Из всех присутствующих этот проявил хоть какое-то более или менее дружелюбие.

Ну-у, это если сильно так притянуть за уши. Но опять же, по меркам двадцать первого века. А по местным… Зван этого не знал. Как-то не доводилось общаться с воинами. Только и мог, что со стороны наблюдать за охранниками купцов.

– Позволишь тебе помочь? – приблизившись к воину, поинтересовался Михаил.

– Работал в кузне? – вздернул бровь тот.

– Нет. Но я быстро учусь.

– Быстро, – хмыкнул воин. – Тут годы нужны.

– Мне понадобится меньше. Если покажешь как, то уверен, что уже к концу дня я могу выковать тот же топор.

– Я собираюсь выковать нож. Смотри, учись, будешь помогать, подавать инструменты.

– Не мог бы ты сначала назвать их все? Только, если можно, сначала на славянском, а потом на вашем родном.

– А зачем на нашем?

– Хочу выучить вашу речь. Нужно же с чего-то начинать, чтобы войти в вашу семью.

– Уверен, что у тебя получится?

– Так ведь если не попробую, то и не узнаю.

– Согласен. Ладно, это наковальня – анвил, большой молот – стор хаммер, средний молот – ден дженнемснитлиж хаммер, молоток – хаммер, клещи – танг…

Весь перечень занял не так уж и много времени из-за ограниченного количества инструмента. Пока кузнец перечислял его и показывал, как им пользоваться, разгорелся горн. Для начала он доверил Михаилу самое ответственное поручение. Работать мехами. Показал, в каком ритме это нужно делать и когда, дабы и подача воздуха была равномерной и уголь не пережигать почем зря.

Суть Романов уловил сразу. Его мозг продолжал работать как компьютер, четко фиксируя амплитуду и ритм. Оставалось только приноровиться на практике, фиксируя порядок и вгоняя его в подкорку на веки вечные. И надо заметить, данное обстоятельство удивило кузнеца настолько, что он не смог его скрыть, одобрительно кивнув.

Потом последовали просьбы принести, подать, отойти и не мешать. Если он произносил непонятную фразу на скандинавском, то непременно дублировал на русском. Но после этого переводом себя уже не утруждал. Датский, шведский, норвежский, бог весть. Да и не важно это для Михаила. Главное, что его память работала без сбоев.

Мало того, он даже старался отвечать воину простыми фразами. Они порой сильно веселили его, и он, не отвлекаясь от работы, поправлял ученика. Тот же в свою очередь сразу фиксировал это в памяти. Так и работали примерно часа три. После чего в руках кузнеца оказалось широкое лезвие ножа, обоюдоострого на треть от острия. Заточить, насадить рукоять, и нож готов.

– Тот смешной топорик ты сам делал?

– На пожарище нашел лопатку от сохи, половцы не приметили, приладил, чтобы, случись что, оборониться было чем. Не хотел, чтобы Барди серчал. Да только без толку все.

– Отчего же? Он ведь тебя не убил, – продолжая дублировать фразы на варяжском, возразил кузнец. – Запомнил, как я ковал нож?

– Запомнил.

– Если тебе не жалко тот кусок железа, можешь попробовать выковать из него такой же. Металла хватит. Хотя железо и дрянное.

– А можно?

– Ну, я же разрешаю, – пожав плечами, ответил на такую глупость варяг.

Михаил без капли сомнений взрезал лыко, извлек лопатку из рукояти и подступился к горну. Кузнец и не подумал ему помогать. Стоял в сторонке и наблюдал за тем, как паренек управляется с металлом. Порой он все же вмешивался в процесс, указывая на ошибки. Так-то Михаил запомнил все в мельчайших деталях. Но тут дело такое. Между «знать» и «уметь» есть большая разница. Одно дело наблюдать со стороны, и совсем другое – делать самому.


Однако замечания учитывались мгновенно, а правильный удар ставился уже со второй или третьей попытки. Романов настолько увлекся, что работал, не обращая внимания на происходящее вокруг. Как и на то, что кузнец говорит с ним, уже не прибегая к русскому. Причем в общем контексте парень понимал даже фразы, ранее не употреблявшиеся варягом.

Солнце уже катилось к закату, когда Михаил наконец сунул раскаленный клинок в воду. Он зашипел, выдал облачко пара и тут же потускнел. Михаил обождал, пока металл остынет, после чего извлек нож и положил рядом с изделием своего учителя. Демонстрируя собравшимся практически копию.

Ну да. Пока он возился у наковальни, многие воины побросали свои занятия и наблюдали за работой мальца. Словно им заняться нечем. Хотя-а-а. Может, и нечем. А тут такая развлекуха, холоп подступился к наковальне и заставляет их признанного кузнеца удовлетворенно цокать языком.

– А зачем ты сделал хвостовик у лезвия размером с рукоять?

– Так ручка получится прочнее. И вообще, приложил две накладки, оплел кожей, и готово. А можно и просто хвостовик оплести. Тоже нормально получится.

– Ну, можно еще и золотом разбрасываться, – хмыкнул кузнец. – У тебя здесь лишнего железа осталось на четыре наконечника для стрелы, не меньше, – под смешки собравшихся варягов произнес он.

– Я только учусь, – пожав плечами, произнес парень.

– Ты правда никогда не работал в кузнице? – рассматривая работу Михаила, поинтересовался варяг.

– Никогда. Так, только со стороны видел, пока дядька Илья не погонит прочь.

– Ты очень быстро учишься.

– Так я о том и говорил.

– А может, он колдун? – со смешком выдал один из воинов.

– Думай, что говоришь, бестолочь. Где ты видел, чтобы колдун умел работать с горном и каленым железом? – отмахнулся от него кузнец. – Мое имя Йенс Грот. Можешь называть меня дядюшкой Йенсом, – наконец представился он.

– Миша, – не сумев сдержать улыбку, назвался Романов.

– Ларс, а из парнишки будет толк, – приметив среди собравшихся и ярла, произнес воин.

– Поживем – увидим. А пока приберитесь. И не забудь восполнить израсходованный уголь. Мы его для дела заготавливаем, а не для баловства, – недовольно буркнул вожак.

– Как скажешь, ярл.

Расстроило ли Михаила подобное отношение к его первому успеху Ларса Аструпа? Да ничуть. Наоборот, все говорило о том, что тот присматривается, и то, что он видит, пока ему нравится. Солнце клонится к закату, и день этот прожит не зря. Сегодня он сделал первый шаг к будущей семье. А что такого? Если есть возможность вписаться в эту дружину, то о лучшем и мечтать нечего. Во всяком случае, на данном этапе.





Глава 6

Боевое крещение




Воины начали облачаться в доспехи, как будто им предстояла не ночевка на берегу, а самая настоящая схватка. Лучники стали под прикрытие воинов, вооружившихся щитами. Сорок пар глаз настороженно всматриваются в берег выбранного острова, выискивая малейшие признаки опасности.

К острову приближались с запада, и с этой стороны его ширина не превышала сотню метров, или пятьдесят местных саженей. У кромки воды светлая полоска песка. Дальше, скорее всего, он же, только покрыт травой. На довольно просторной лужайке только два куста. Деревья растут в восточной части островка, эдаким вогнутым полукругом подходя к северному и южному берегам. На сколько остров в длину, отсюда не понять.

Кстати, трава истоптана, и видны как минимум два черных пятна от кострищ. Популярное место для стоянки. Наверняка купцы. А это говорит о довольно скромных размерах острова, что упрощает задачу по его контролю. Иначе с таким же успехом можно высадиться на одном из берегов реки. Во всяком случае, именно к этим выводам пришел Михаил.

Едва пристали, как на берег соскочили десять воинов. Прикрываясь щитами, они быстро пересекли открытое пространство. Двое остались на виду, остальные скрылись среди деревьев. Время от времени слышалась их перекличка. Из чего Романов сделал вывод, что все же не ошибся и остров действительно мал. Как потом выяснилось, он имел почти круглую форму, и его диаметр едва дотягивал до сотни метров.

После того как убедились в безопасности места будущей стоянки, приступили к обустройству лагеря. И первое, что сделали, так это вновь избавились от доспехов. Никакой необходимости в постоянном нахождении в железе не было. Если не на дежурстве, конечно.

Ну, железо это так, образно. Шлемы в наличии у всех воинов: бронза, сталь или железо. При этом ни о каком единообразии не было и речи. Примерно треть щеголяла в кольчугах, остальные в коже и стеганках. Что уж тут сказать, не блещет дружина. Видать, помыкались по Руси, помыкались да решили податься в Царьград. Ну и Михаил заодно с ними.

Толчок в спину оказался полной неожиданностью. Картинка перед взором завертелась в стремительном калейдоскопе, после чего его приняла в свои объятия холодная водица Славутича. Правда, глубоко он все же не погрузился, быстро достигнув дна. А там и вскочил на ноги, оказавшись в воде чуть выше пояса.

– Жаркий денек выдался. А тут еще и у горна пришлось попотеть. Остудиться не помешает, – хохотнув, произнес Сьорен.

Вот интересно, на какую мозоль он наступил этому быку? Или не может простить, что из-за него его отчитал ярл? Ну так не нужно было без ума вязать пленника. Не маленький, должен понимать, что от долгого пребывания в таком положении и рук лишиться можно.

Хм. А ведь он это прекрасно понимает. Невзлюбил сразу же из-за того, что Михаил, в смысле Зван, сбежал из разграбляемого поселения. То есть призирает мальчишку за трусость? Очень может быть. Да и не такой уж Михаил и мальчишка. Через год уж жениться можно. И вообще тут взрослеют рано. Но ему-то какое дело? Не желает, чтобы трусливый новичок стал с ним ровней? А вот это очень может быть. Ведь сразу знал, что пленник лекарь, а они в воинском отряде априори должны быть на особом положении.

Драться с этим быком глупость несусветная. Но зарубочку себе сделал. Не дело оставлять обиды без ответа. Когда и как он с ним посчитается, Михаил пока не знал. Но если подвернется случай, он своего не упустит точно.

Выйдя на берег, тут же начал снимать с себя мокрую одежду. Варяги шумно, с прибаутками и подначками разбивали немудреный лагерь. Из зарослей донесся перестук топоров. Часть воинов пошла вдоль берега собирать плавник. Благо прибивает его изрядно. Остров низкий, так что после половодья в «зарослях» из него можно найти целые коряги. Но и так на песочке имеется.

Пока остальные обустраивали лагерь, Михаил под руководством Йенса заготавливал дрова для выжига угля. К утру следовало восполнить израсходованный ими днем. Так что времени было только на то, чтобы он выжал одежду да слил воду из сапог.

Процесс заготовки древесного угля до безобразия прост. Признаться, никогда не задумывался, как это происходит. Оказалось, ничего сложного. После сбора сухих дров пришлось за заступом сбегать, чтобы выкопать яму. Уложили в нее дрова, накрыли слоем травы и засыпали, оставив отверстие, в которое и забросили уголья из предварительно разведенного и успевшего практически прогореть костра. Все. К утру уголь будет готов.