Кентарх

– Ослепил, вернул все титулы и отправил домой.

– И все?

– У них тут много чего удивительного происходит. Мы просто не лезем в это. Наше дело драться.

– А какой резон ростовщикам давать нам серебро? А ну как погибнем? Кто же потом по долгам заплатит? – перевел разговор в интересующее его русло Йенс.

– Потому и давать будут не тебе или ему, а всей вашей дружине. А уж как там и что, сами решите. Вашу броню лучше запродать. Экономия получится. Могу посоветовать бронника, что честную цену даст. У него же и приодеться можно.

– Продавать кольчугу? Долго думал? – буркнул один из воинов, Расмус.

– Да на кой она тебе? – отмахнулся Олег. – После первой же доброй драки будешь думать, как унести трофеи. Маркитанты все время за войском следуют, скупают добычу. Не в ту цену, что в Царьграде, конечно. Но лучше уж так отдать, чем жилы рвать, на себе таская. Мы обычно все имущество переводим в монету, а из захваченного злата-серебра цепи да браслеты делаем, – указал он на свои довольно грубые и массивные украшения.

– И что, все на себе носишь?

– Нет, конечно. Даже монеты изрядно весят. Поэтому с собой только так, чтобы совсем уж голым не остаться. Мало ли куда занесет.

– А как ростовщик захочет припрятать чужое? – усомнился Сьорен.

– Таких дураков нет. Варанга обласкана императором. Так что с нами лишний раз связываться не хотят. Ростовщику проще взять с тебя за хранение долю малую, а как потребуешь, так и вернуть все, до последнего медяка.

– И такой риск за скромную плату? – не унимался Аксельсен.

– Так кто сказал, что твое добро лежит в сокровищнице без толку? Откуда, думаешь, они золото в рост дают? Вот эти-то деньги в оборот и пускают. У них ведь и купцы одалживаются, и знать ромейская. Да и императоры, случается, не брезгуют. Подскажу я вам знатного ростовщика, у него, почитай, вся наша тагма свое добро хранит.

– А с кораблем как? – поинтересовался Ларс.

– А вот корабль вам ни к чему. Мы бьемся пешими, а не на кораблях. Хотя и так случается. Но то уж на императорских. А потому корабль вам обуза. Можно продать местным лодочникам. Но цена выйдет совсем смешная. Несколько дней на обустройство и приведение себя в порядок у вас всяко-разно будет. Нужно клич кинуть по варанге. Может, кто уж собирается возвращаться. Тогда получится пристроить с куда большей выгодой. Им получится дешевле купить, чем у лодочника, вам дороже продать.

Всей толпой в бронную мастерскую не пошли. Ни к чему. Для первой договоренности отправились Ларс, Йенс и Сьорен в сопровождении Олега. На корабле оставили четверых. Остальные пошли гулять по городу. Михаил пристроился к ярлу. Тот поначалу погнал мальчишку. Но доводы Романова относительно того, что в мастерской он сумеет присмотреть какие ухватки да начнет изучать язык, его убедили.

Положа руку на сердце, город на Михаила произвел впечатление. Да, на улицах присутствовали неистребимые миазмы от отправлений малой нужды. Не сказать, что жители облегчались прямо посреди улицы, за это и поплатиться можно, но успешно использовали для этого узкие, словно козья тропа, переулки. Если многие улицы в ширину не превышали трех-четырех метров, то по этим порой плечистому мужчине свободно не пройти. И уж оттуда смердело так смердело.

Однако все улицы мощены камнем. Даже те самые козьи тропы. И вопреки ожиданиям Михаила, здесь было более или менее чисто. Не сказать, что санитария на высоте, но все же. А когда он поинтересовался у Олега насчет ночных ваз, выплескиваемых на головы прохожих, тот даже не понял, о чем это вещает мальчишка. Романов читал о существовании такого в средневековых европейских городах. Оказывается, в Царьграде действует центральная канализация, и даже есть служба, отвечающая за ее исправное функционирование. Словом, если не хочешь уплатить штраф, будь добр, дойти до ближайшего сливного колодца. А вообще практически все дома оснащены керамическими канализационными трубами.

Жизнь в городе, как говорится, бурлила. На узких улицах в изобилии имелись всевозможные мастерские, лавки, таверны. Великое множество различных торговцев-лоточников, бойко расхваливающих свой товар. Нередко на пути оказывались проститутки разной степени потасканности. Но, признаться, не столь страшные, как можно было подумать. Или это у Михаила от долгого воздержания оценочные критерии сильно занижены.

Народу много. Причем всевозможного. Хватает и откровенных оборванцев. Русич посоветовал быть повнимательнее и следить за сохранностью своего имущества. Воришкам плевать на сословия, звания, свирепый вид воинов и жестокое наказание. Обокрасть готовы любого зазевавшегося.

Более или менее широкая улица довела их до Воловьего форума. Раньше здесь стоял полый бронзовый бык, в котором, как в духовке, изжаривали людей заживо. И особо досталось в свое время христианам. Лютая казнь. Это мягко говоря. Но сейчас от этой страшной статуи не осталось и следа. Как там у классика – а был ли мальчик? Похоже, что все же был. Потому как у ромеев с документированием исторических событий дела обстоят куда лучше, чем у тех же русичей.

Через форум проходит главная улица Царьграда. Меса. Или Срединная улица. В ширину больше двадцати метров. Проспект! По сути, так и есть. Здесь стоят двух- и трехэтажные дома состоятельных горожан, расположены административные здания различных служб. По этой же улице совершаются церемониальные проходы императора.

Это все Олег вещает. Его не остановить. Настоящий гид. И, между прочим, у него талант рассказчика. Служит он здесь уже пять лет, достаточно любознателен, а потому ему есть что поведать. Во всяком случае, тем, кто здесь впервые.

Михаил было удивился этому обстоятельству. Но как оказалось, ларчик просто открывался. Вызвал к себе Олега командир и поставил задачу позаботиться о новичках, дабы у лица начальствующего голова не болела. Вот он и выполняет. А чтобы к обязанностям своим отнесся с должным старанием, с новичков доброе застолье.

К слову, дружина сейчас разделилась на две части и под предводительством товарищей русича отправилась в разные таверны. Просто столь больших заведений, способных вместить такую толпу, в городе нет. Ну или редкость великая.

Пересекли форум и вновь оказались на узкой улочке, копии или продолжении прежней. Такую мелочь Михаил уточнять не стал. Вместо этого он с откровенным любопытством глазел по сторонам, не забывая отмечать для себя ориентиры, возвышающиеся на общем фоне. А то ведь и заблудиться недолго.

Как ни странно, но чем дальше от Срединной улицы и центра города вообще, стали появляться не просто одноэтажные дома, но даже усадьбы. Домики с дворами и приусадебными участками, на которых растут плодовые деревья и разбиты грядки с овощами. И это в черте такого города, как Царьград! Что тут сказать, привольно он раскинулся.

Кузнечные, красильные, кожевенные и другие мастерские располагались на окраине города близ единственной реки Ликос. Ближе к центру она забрана в каменное русло и спрятана под землю. А вот здесь течет свободно. Кстати, впадает она в гавань Феодосия, где они и причалили. Учитывая же, что она еще и собирает нечистоты города, не приходится удивляться той неистребимой вони.

С одной стороны, вынос вредного и зловонного производства подальше от густонаселенных кварталов. С другой, для этих производств вода необходима сама по себе. Ну и поток единственной реки, проходящей через город, дает им дармовую энергию. В противном случае придется заводить волов или ослов, чтобы задействовать механизмы, которыми широко пользовались царьградцы.

Квартал кузнецов оказался первым в череде как менее грязный. Далее, по мере возрастания источаемой вони, шли красильщики и самыми последними кожевники. Остальное пространство до самых городских стен занимали усадьбы с достаточно обширными участками, отведенными под сады и огороды. Именно их владельцы в первую очередь снабжали местные рынки, имевшиеся в каждом квартале, свежими фруктами и овощами.

Нужное им подворье оказалось довольно просторным. Что примечательно, двухэтажный дом крыт кровельным железом. К удивлению Михаила, это вовсе не было столь уж большой редкостью. На первом этаже расположена лавка с готовой продукцией. На втором проживает семья хозяина. Не бедствует, что внушает уважение. Это как визитная карточка. Раз уж его продукция востребована, значит, она того стоит.

В глубине двора большая кузница, из которой доносится перезвон металла и голоса работников. Широкие ворота открыты, так что видно довольно много. Большой горн посредине, вокруг наковальни, у которых трудятся помощники и подмастерья. Михаил приметил семерых, но наверняка это не все.

За зданием видна часть большого вращающегося колеса. Однозначно там находится река, чье течение и использует хозяин. Признаться, Михаил пока еще так и не увидел ее русла, чтобы составить хоть какое-то представление.

Навстречу вошедшим во двор гостям вышел сам хозяин кузницы. Высокий мужчина с широкими плечами, ладной фигурой и довольно рельефной мускулатурой. То ли конституция у него такая, то ли следит за собой. На вид лет тридцати пяти, и, похоже что это без скидок на местные реалии. Держится гордо, независимо и в то же время дружелюбно.

С Олегом поздоровался как со старым знакомым. И, судя по тому, как тот к нему обратился, звали хозяина Прокопием. При этом Михаил отметил в его глазах довольный блеск. Похоже, русич неплохо наварит на том, что дружина Ларса станет экипироваться именно в этой кузнице. В принципе ничего страшного. Нормальное явление. Главное, чтобы цена не оказалась заоблачной, а товар был качественным.






Глава 11

Новатор




С такой стороны увидеть Царьград Михаил никак не ожидал. Как, впрочем, и дома высотой в семь этажей! Реальный район средневековых небоскребов. Даже церковь, что видна дальше по улице, пониже будет. И ведь не дворец какой или жилище состоятельного вельможи. Как бы не так. Обычные многоквартирные дома, возвышающиеся на протяжении всей улицы и предназначенные для проживания простых горожан.

Признаться, данное обстоятельство удивило его куда больше наличия центральной канализации, к которой были подключены все дома в кварталах с плотной застройкой. И вот эти доходные, в частности. Вот уж чего не ожидал от средневекового города.

Но еще бо́льшая неожиданность: самые натуральные трущобы в непосредственной близости от Большого дворца. А ничем иным этот район не мог быть по определению. Нищета и безнадега здесь выглядывали из каждой подворотни, подъезда и окна. Мощенная камнем улица. Но на ней такой слой грязи, что твердое покрытие местами попросту не видно.

Центральная канализация есть и здесь. Мало того, он недавно миновал общественный туалет. Между прочим, вполне себе популярное место, где не только отправляют естественные надобности, но и общаются, решают деловые вопросы. Да-да, все именно так и обстоит. А еще такие места являются пунктом сбора мочи для дубилен и каким-никаким, а источником дохода для казны. Так что тех, кто мочится в неположенном месте, в случае поимки ожидает штраф или принудительные работы. И тем не менее находятся желающие справить нужду по закоулкам. Хм. А в таких вот кварталах, пожалуй, и гадят. Вон у стены кто-то наложил кучу. И это при том, что центр с респектабельными кварталами в двух шагах.

Михаил не раз слышал о том, что вся грязь и мерзость портовых городов крутится вокруг гавани. Но Царьград с легкостью опровергал это утверждение. Как раз в районе пристаней картина куда пристойней.

Конечно, не все столь уж безрадостно. Видны редкие и небольшие островки, где квартиранты стараются содержать жилище и прилегающую территорию в порядке. Но они столь редки, что никак не могут повлиять на общую картину.

Константинополь, как говорится, город контрастов. Невероятная роскошь здесь соседствует с беспросветной нищетой. А еще это промышленный центр империи, где сосредоточена бо́льшая часть производства. Все оно находится в руках порядка двадцати гильдий, ориентированных на различные отрасли. И кстати, чуть ли не половина из них является казенной. Император и ромейская знать вовсе не считают для себя зазорным как производить товары, так и торговать ими.

Так вот. Все эти большие предприятия и маленькие мастерские нуждаются в рабочих руках. И те, что находятся на территории Большого дворца, в том числе. В тех самых рабочих, что сейчас и проживают в таких вот трущобах.

Помнится, Михаил заикнулся насчет тетивы из шелка. Ну откуда ему было знать, что производится он только в ткацких мастерских императора, а торговля им находится на личном его контроле. И купить этот товар возможно только за золото, и никак иначе. Оказывается, шелк является одним из сдерживающих факторов оттока из империи золотых монет.

Как ни беден квартал, но и здесь имеются различные лавки и вездесущие уличные торговцы. Пусть и в более скромном количестве. В разрыве между высотками примостился небольшой местный рынок. На противоположной стороне общественные бани. В них может мыться любой совершенно бесплатно. Правда, по предъявлении специального знака. Льгота, предусмотренная только для граждан.

Чуть не треть населения Константинополя пришлые, составляющие основную массу нищих. Но, похоже, такое существование здесь кажется им лучше проживания в родных местах. А может, причина всего лишь в отсутствии желания работать. Кто-то предпочитает пьянствовать, перебиваясь случайными заработками и прихватывая то, что плохо лежит. Другие подались в откровенный криминал.

А вон появилась казенная пекарня. Государство у ромеев вообще не гнушается участвовать в производстве или торговых операциях. Мало того, каждое предприятие непременно приносит прибыль. Забота о населении? Здесь об этом если и слышали, то постарались побыстрее забыть такую бредятину. Даже в голодные годы казна торгует хлебом только в прибыль.

Из-за этого нередко случаются бунты. Кстати, именно в таких вот кварталах трущоб и загорается народный гнев, подогреваемый различными темными личностями. Беспорядки усмиряются со всей жесткостью Средневековья. А пока суд да дело, под шумок можно оторвать кусок пожирнее.

Цены контролируются не только на хлеб, а вообще на все. Каждый товар, появляющийся в лавках и на лотках уличных торговцев, указан в перечне и имеет свою минимальную стоимость. Как, впрочем, и максимальный потолок. В основном он ориентирован на продукцию мастерских императорских гильдий.

Частные производители могут продавать немного дороже, это не возбраняется, но не дешевле казенных товаров. А вообще особо разгуляться не дадут сами гильдии. Спрос с глав жесткий. На каждое изменение цены они должны получать разрешение в префектуре.

Впереди из таверны вывалили четверо подвыпивших гуляк. Они конечно же не одни на улице. Народу тут хватает. Но все куда-то спешат по своим делам или беседуют, отойдя в сторонку. Эти же явно возбуждены. Вино разогнало кровь по жилам, и народ может потянуть на приключения. В таких районах обычно все друг друга знают. И вообще пришлого видно сразу. А чужаков не любят нигде.

В принципе Михаил не ищет неприятности. За месяц, проведенный в Царьграде, каждый раз оказываясь вне казармы, он ходит разными маршрутами. Любопытно же. Но в трущобы забрел впервые. Хотя и слышал о них. Конечно, не факт, что эта четверка привяжется к нему. Но по опыту прошлой жизни Романов знал, что с подвыпившей компанией вероятность этого достаточно высока. Пьяный, он во все времена пьяный и есть.

Михаил как бы невзначай провел рукой по нунчакам, торчащим из-за пояса справа. Слева находится большой нож, и он внушает куда большее уважение разной шушере. Но хвататься за него не хотелось категорически. Присутствовала уверенность, что рефлексы могут сработать самым непредсказуемым образом. Сьорен, конечно, сволочь, каких поискать, но дело свое знает туго и вколотил знания в ученика намертво.

Наличие же под рукой не столь смертоносного оружия позволяет с ходу воспользоваться им, если надо. Не сказать, что он мастерски владел нунчаками или когда-то всерьез занимался единоборствами. Но его детство пришлось как раз на то время, когда в СССР хлынули различные видеофильмы. Монахи Шаолиня, Брюс Ли и иже с ними. Кто из советской ребятни не крутил нунчаки!

С сегодняшними возможностями Михаил поставил себе технику за несколько дней. Не сказать, что он стал мастером. Но то, что только благодаря им он наконец сумел-таки впервые достать Сьорена, это факт. Причем ему было больно. Настолько, что он даже два дня хромал.

Правда, триумф Романова длился недолго. Все же любое оружие требует вдумчивого подхода и большого опыта. Вот если бы ему удалось поучиться у мастера единоборств, тогда, может, все вышло бы иначе. Аксельсен же быстро сообразил, как можно бороться с новинкой своего ученика. Пару раз ему удалось перерубить цепь, оставляя Михаила, как говорится, с голым задом. Так что теперь парень пользовал их только для самообороны в городе.

Случалось это уже дважды. Чтобы отогнать воришек, тянувшихся к его кошельку. Не сказать, что там была большая сумма. Но найдутся и те, кто убьет за серебряный милиарисий[16] и сотню нумиев[17] медью.

И это при том, что у него всего-то двухдневный заработок квалифицированного рабочего. Царьград богатый, но вместе с тем дорогой город. Дневные траты для нормального проживания составляли в среднем четыреста нумий. То есть имеющихся у него денег хватило бы на двадцать пять дней. Ну или на месяц, если кое в чем себя урезать. В то время как на Руси на эти деньги можно прожить четыре месяца. Так-то.

В левой руке деревянный ящик с ручкой, в котором он нес собственноручно изготовленный столярный инструмент. Практически у всего есть местные аналоги. Только, на его взгляд, они неудобные. Такое впечатление, что их создатели специально извращались, устраивая трудности мастерам.

Имелось и нечто новое для этого мира. Или забытое. После всего увиденного Михаил теперь уже ни в чем не уверен. Византия прямая наследница Рима, они себя даже ромеями называют. А потому и использование различных механизмов у них скорее за правило, чем какое-то исключение. Просто многое было утрачено.

В частности, ручная дрель. Может, и было у них нечто более совершенное, чем то убожество, что пользуют местные, – с возвратно-поступательным вращением сверла то в одну, то в противоположную сторону. Но сегодня Михаил ничего подобного не наблюдал. Для столяров, видевших его изделие, это, похоже, было откровением. Такое о чем-то да говорит.

Он изготовил нормальную, ну или почти нормальную ручную дрель. Конечно, используй он шестерни, получилось бы еще лучше, но вырезать их слишком долго, а дерево, даже дуб, для подобных деталей ненадежный материал. Поэтому он пошел по уже проторенному пути, наклеив на рабочие поверхности кожу. Два больших вертикальных диска на одной оси по двум сторонам корпуса равномерно давят на горизонтальный.

Сверла перьевые. Их изготовить проще всего. Правда, сильно давить на сверло нежелательно. Сцепление у дисков все же не шестеренчатое, а потому его может и заклинить. Но даже в таком варианте получалось куда эффективней местного изделия или широко пользуемого коловорота.

Мимо шумной четверки прошел без происшествий. Они посмотрели на него с нескрываемым любопытством, явно прикидывая вариант облегчения его кошелька. Но уверенный и твердый взгляд, похоже, сделал свое дело. Возможно, потому что он и впрямь не сомневался, что размажет всю четверку. И дело не только в нунчаках.

Романов наконец вплотную занялся своим телом. Он качался и растягивался, не жалея себя. Чему в немалой степени способствовала его способность притуплять болезненные ощущения. Вспоминал различные приемы из своего детства. Теперь у него получалось поставить их куда качественней. За прошедший месяц он успел добиться многого. Так что да, молод, но ему есть что противопоставить местным и без оружия.

Хотя против воинов он все же поостерегся бы лезть на рожон, предпочитая уступить. Что в его возрасте выглядит вполне нормально. Даже Сьорен не видит в этом трусости, а только почтение к возрасту. Вот в бою он подобного пиетета не простит.

Миновав трущобы, Романов оказался в более приличном месте. Если не сказать, разительно отличающемся. Плотницкий квартал. Здесь дома сплошь двухэтажные. На первых мастерские, на вторых жилье. Обычная практика. Тем более что столярное дело не отличается грязью и гарью той же кузницы. Правда, от вездесущей пыли и опилок не избавиться. Но с этим можно легко мириться.

Мастер Агапий встретил его с распростертыми объятиями. Признаться, когда Михаил заявился к нему три дня назад со странным предложением, тот воспринял его с явным недоверием и даже хотел выгнать взашей. Но когда Романов предложил ему бесплатно изготовить редукторное точило из бросового материала, все же согласился.

Произвел на него должное впечатление и инструмент незнакомца, удобно лежавший в руке. Проверил с позволения владельца. И дрель, которой пользовался Романов, пришлась ему по вкусу. А уж когда через несколько часов было готово точило, причем бо́льшая часть времени ушла именно на обработку камня, Агапий и вовсе проникся уважением к незнакомцу.