Кэйтлин и Купидон
Часть 9 из 13 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Ее родители этого не одобряют, – сообщает Эйд. Оказывается, они встречались уже около полугода, когда Ханна сказала Эйд, что они будут видеться только тайком. Что они никогда не смогут заключить брак или жить вместе. – Это многое объясняло: она вела себя странно, когда мы бывали в некоторых районах Лондона, и всегда уклонялась от ответа на мои вопросы о будущем.
Она оглядывается. Джек теперь увлеченно исполняет «Маленькую танцовщицу».
– А ты этого хотела? Брака с ней, я имею в виду?
Эйд кивает:
– На самом деле я в глубине души романтик. И я решила, что не могу продолжать встречаться с Ханной, если это ни к чему не приведет. Так что я порвала с ней, собрала вещи и уехала сюда. Я думала, что пережила это. Но нет. Я по-прежнему люблю ее.
– Любовь – непростая штука, – вздыхает Верити. – Но может, так и лучше. Яркая страстная вспышка, бурный роман, как взрыв! – Она резко растопыривает пальцы, изображая фейерверк. – А в браке зачастую отношения выдыхаются, и ты постепенно понимаешь, что кто-то тебя уже разлюбил…
Я опускаю взгляд и кручу свое обручальное кольцо на пальце. Верити замечает это и поворачивает голову ко мне. Я избегаю встречаться с ней взглядом.
– Возможно, ты и права, – говорит Эйд, разливая остатки вина по нашим бокалам. – Ну что, возьмем еще одну?
– Нам нужно что-то покрепче, чтобы расхрабриться, – предлагает Верити. – Взгляни на нас, мы же в пижамах. Нам надо поймать кураж и найти тебе кого-то новенького, с кем можно переспать!
Я оглядываюсь вокруг:
– И ты притащила ее сюда за этим?
Дранкл Гэри теперь начал подпевать Джеку, причем на удивление хорошо. Джулия протирает бокалы, стараясь не обращать внимания на мужчину в углу, который на девяносто процентов состоит из пивного живота и крепко спит.
Мой телефон звякает. Это Джереми.
«Ты с Верити?» – пишет он.
Я пишу в ответ: «Ага, в пабе “Надежда”. Приходи!»
К прибытию Джереми мы уже перешли на джин с тоником. Верити в туалете, и он стоит перед нами, одетый в несколько слоев, сверкая широкой белозубой улыбкой. Он снимает ярко-оранжевый джемпер, демонстрируя футболку с геометрическим рисунком, из-за которого одно его плечо кажется больше другого. Я встаю, чтобы обнять его и представить Эйд.
– Очередное твое творение?
Он оттягивает ткань:
– Ага, еще сам не привык.
Джереми пытается самостоятельно шить себе одежду все время, пока он с Верити. Он любит яркие цвета и странные узоры: наряды, которые почти невозможно найти в магазинах готового платья.
– Что ты здесь делаешь? – Верити грозно нависает над Джереми. Он худой и такой бледный, что его кожа кажется почти синей. Они выглядят довольно странно рядом друг с другом, но это всегда было частью их очарования.
– Кэйт пригласила меня! – отбивается он. – А почему вы в пижамах?
– Мы подумали, что это будет забавно, но шутка явно не для тебя.
Эйд резко выдвигает свой стул и встает, подхватывая сумку.
– Пойду-ка я, эээээ… покурю! – сообщает она.
– Я с тобой! – говорю я, накидывая парку.
– Ты же не куришь! – Тон Верити по-прежнему резок.
– Просто подышу воздухом. – Я спешу догнать Эйд, которая уже у дверей.
Мы наблюдаем за ними через окно. Верити подбоченилась, пока Джереми что-то говорит ей, бурно жестикулируя. В какой-то момент он тянется к ее бокалу с джином, но она бьет его по руке. Тогда он берет одну из почти пустых бутылок и выпивает остатки из горла. Верити смотрит на него, скривив губы.
– Эээххххх, – говорит Эйд. – Они не выглядят особо счастливыми.
– Все в порядке, они просто ссорятся. Все пары иногда ссорятся. – Я словно пытаюсь убедить в этом больше себя, чем ее.
Эйд выпускает струйку дыма:
– Я все же думаю, что лучше мне отправиться домой.
Я снова заглядываю внутрь через окно. Верити у бара, чокается рюмкой с Джеком, пока Джереми сидит в одиночестве за столом и пьет из ее бокала.
– Тогда плюнь на все и уходи прямо сейчас, – советую я. – Верити никого не отпускает домой без боя.
Когда я возвращаюсь внутрь, Джереми сидит у бара с Верити и Джеком, с тоской поглядывая на вереницу стаканов с текилой, выстроившихся перед ним.
– Верити, мне утром на работу, – говорит он, но ее так просто не проймешь.
– Ну и что? Раньше ты мог зависать со мной до пяти утра, а потом встать через час и успеть сделать до хренища дел, эй! Встряхнись! – Она замечает меня и отворачивается от Джереми, который осторожно насыпает на руку соль. – Джулия, налей текилы Кэйт и Эйд, пожалуйста. А, и себе, конечно.
Я отрицательно качаю головой:
– Эйд уехала домой… и у меня завтра тоже трудный день. Я должна подобрать кого-то подходящего для знакомства с Морвеной.
– Тьфу, блин, и ты туда же! Боже, когда все успели стать такими скучными?
Джереми виновато морщит нос, глядя на меня. Я принимаю чрезмерно огорченный вид, в то время как дранкл Джек подхватывает Верити под локоть, разворачивает на стуле и поднимает на ноги. Она опасно пошатывается.
– Зато я не скучный, милая! – мычит Джек, наклоняясь к ней слишком близко.
– Нет, но ты пьяный, – замечает Джулия, тем не менее выставляя на стойку еще три стакана с текилой. – И тебе пора домой!
Джулия пяти футов ростом, с черными, как у ведьмы, волосами, тремя кольцами пирсинга в носу и татуировками на обеих руках сверху донизу. Ей под шестьдесят, и она постоянно жалуется на суставы, но дранклы знают, что с ней лучше не связываться. Джек вскидывает руки вверх.
– Хорошо, хорошо, тогда завтра в это же время, дорогая, – сипит он и шаркает прочь. Я замечаю, как Джереми одними губами шепчет Джулии: «Спасибо», и… Верити это тоже замечает.
– За что ты ее благодаришь? Джек просто подшучивал.
– Он приставал к тебе, – возражает Джереми, пока мы с Джулией переглядываемся. – Он делал это весь вечер!
– Ну, по крайней мере хоть кто-то… – бормочет Верити, и они заходят на второй круг. К Джереми возвращается сарказм, когда он «извиняется» за то, что не осыпает ее вниманием «гребаные круглые сутки». А Верити напоминает ему – словами певицы Бейонсе, – что он живет «не с какой-то обыкновенной сукой».
Я начинаю медленно пятиться двери, помахав на прощание Джулии, которая лишь качает головой и снова принимается полировать бокалы. Три порции текилы на стойке остаются нетронутыми.
Глава 8
«Не то, не то, не то, не то, НЕ ТО!»
Я сижу на полу своего офиса в окружении фотографий мужчин. Мужчины с черными волосами, мужчины с загорелыми суровыми лицами, мужчины, позирующие рядом с животными в зоопарке… Весь пол покрыт ими, и они ухмыляются мне с бумажных страниц. Принтер стрекочет в углу, штампуя еще больше фотографий и анкет на выбор. Открытый ноутбук лежит возле моих ног, на экране – «Инстаграм» Морвены. Когда я закрываю глаза, ее снимки, преимущественно в пастельной гамме, продолжают мелькать перед моим мысленным взором. Я здесь с шести утра, копаюсь в анкетах, выискивая для Морвены подходящего мужчину.
Я подавляю зевок. После того как пришла домой из паба, я переоделась в новую пижаму и бодрствовала до двух часов ночи, прокручивая посты Морвены и пытаясь лучше почувствовать ее. Синий свет экрана выжигал мне сетчатку, а телефон нагревался в моих руках. Постель со стороны Гарри была пуста.
Кофемашина вовсю работает, пока я пытаюсь думать о Морвене. Морвена любит пляж, Морвена любит йогу, Морвена любит чай с куркумой, Морвена считает, что есть мясо равнозначно убийству и что сахар – это от дьявола.
Я беру чашку с кофе и сажусь обратно, глядя на Пола. Пол таращится на меня в ответ. Пол – игрок в регби и волонтер в Лейбористской партии. Однако на фотографии в анкете он сжимает в руке кружку пива размером со свою голову. Рядом анкета Тайрона, у которого ямочки на щеках и щелка между зубами. Он симпатичный и много знает об изменении климата. Может, он? Хотя, наверно, он недостаточно хорош. Мне нужен для нее кто-то идеальный. Тайрон не подойдет.
Я начинаю собирать фотографии, снова внимательно в них вглядываясь и пытаясь заставить себя почувствовать «удар». Но… ничего не чувствую.
Мой телефон лежит рядом, и я проверяю его. Там десять непрочитанных сообщений от Верити – она, должно быть, просто мучается от похмелья и паранойи по поводу прошлого вечера. Я отвечу ей позже, когда она придет в норму. Вместо этого я набираю номер Гарри и слушаю гудки. Затем включается автоответчик.
«Привет, это Гарри. Вероятно, я с пациентом, так что оставьте мне сообщение. Пока!»
От его голоса, как всегда, у меня трепещет сердце.
– Привет, Гарри, это я. Слушай, я знаю, что это звучит глупо, но мне опять нужна твоя помощь со знакомством. Клиентка такая хипстерша, что Боже упаси. Жаль, ты ее не знаешь. Ты бы ее возненавидел. Но в любом случае надеюсь, что ты сможешь помочь. Ладно, пока!
Гарри неоднократно помогал мне с трудными клиентами и раньше. Он всегда интересуется у пациентов, сидящих перед ним в зубоврачебном кресле, одиноки они или нет. Мне нравится это представлять – их запрокинутые головы, разинутые рты, а рядом пластиковый стаканчик с синим раствором и Гарри, весело расспрашивающий их о личной жизни. Наверно, им так неловко! Но оно того стоит. Однажды у меня была клиентка-учительница, Гвинни, такая застенчивая, что говорила шепотом и дрожала всякий раз, когда я просила ее рассказать о себе. Из-за этого подыскать ей кого-то для свидания казалось почти невозможно. Я выбирала для нее болтливых мужчин, а потом выяснялось, что на свидании она не произнесла ни слова. Затем я перешла к стеснительным мужчинам, но с такими получались мучительные свидания, на которых оба участника молчали и просто тихонько хихикали в свои салаты. Я не знала, что с ней делать, и приходя домой, почти каждый вечер о ней говорила. Тогда Гарри рассказал об одном из пациентов, человеке с мягким голосом, но уверенном, который управлял собственным благотворительным фондом, предоставляющим собак-поводырей для тех, кто не может себе этого позволить. От него исходила такая успокаивающая аура, что Гарри был уверен – Гвинни непременно расслабится в его компании. И так и вышло! Теперь она живет вместе с ним и их золотистым ретривером Хизер, зоркоглазой собакой, потерявшей нюх.
Эйд должна прийти со своим приятелем – веб-дизайнером – в обед, и я очень хочу к тому времени подыскать кого-нибудь для Морвены. По-хорошему, мне следовало бы устроить с Морвеной нормальный разговор с глазу на глаз, чтобы выяснить, кого она ищет. Но я потратила все утро, внимательно изучая ее на фотографиях – и словно вижу, как в ее глазах нетерпеливо тикают часики. Я не хочу стать просто очередной ее причудой, которой она будет одержима какое-то время, как аэройогой, а потом забросит так же быстро. Кроме того, в данном случае у меня есть преимущество: она уже рассказала очень многое о себе посредством соцсетей. И мне нет необходимости проводить обычные предварительные собеседования.
Я слышу, как Эйд топает вверх по лестнице – ее шаги такие громкие, что я не могу разобрать, идет ли с ней кто-то еще. Я открываю на экране фотографию следующего мужчины – выразительный подбородок, вьющиеся каштановые волосы, самоуверенная улыбка. Я кликаю на другое его фото, на котором он держит в руках рыжего котенка.
– Почему так много мужчин любят фотографироваться с котятами? – спрашиваю я Эйд, не отрывая взгляд от экрана.
– Потому что они хотят казаться нежными и в то же время суровыми, – отвечают мне. Это не голос Эйд, а мягкий ирландский выговор. И я наконец оборачиваюсь на стуле и вижу самого великолепного мужчину, которого только встречала.
А затем, прежде чем успеваю это осознать, я резко отворачиваюсь обратно и с преувеличенным вниманием смотрю на экран. Я знаю, что если буду глядеть на вошедшего мужчину – кто бы он ни был – слишком долго, то потеряю способность говорить.
– Что же сурового в котятах? – спрашиваю я слегка сдавленным голосом.
– Кликните на следующую картинку, и даю гарантию, что там будет грузовик или… – Передо мной выплывает новое фото. – Ну вот видите, теперь он на мотоцикле.
Я остро ощущаю присутствие этого мужчины за своей спиной. Помещение заполняет древесный запах его лосьона после бритья. Я набираю в грудь побольше воздуха, но нет: ничего даже отдаленно интересного или остроумного не приходит на ум, – и я все еще не могу заставить себя вновь обернуться.
К счастью, в комнату врывается Эйд и сама разворачивает меня на стуле.
– Как невежливо, Кэйтлин, – ворчит она. – Собственно, она света белого не видит, когда подыскивает людям пары. И из-за этого забывает о хороших манерах.
Воцаряется тишина. Эйд пихает меня локтем в плечо:
– Верно я говорю, Кэйт?
Она оглядывается. Джек теперь увлеченно исполняет «Маленькую танцовщицу».
– А ты этого хотела? Брака с ней, я имею в виду?
Эйд кивает:
– На самом деле я в глубине души романтик. И я решила, что не могу продолжать встречаться с Ханной, если это ни к чему не приведет. Так что я порвала с ней, собрала вещи и уехала сюда. Я думала, что пережила это. Но нет. Я по-прежнему люблю ее.
– Любовь – непростая штука, – вздыхает Верити. – Но может, так и лучше. Яркая страстная вспышка, бурный роман, как взрыв! – Она резко растопыривает пальцы, изображая фейерверк. – А в браке зачастую отношения выдыхаются, и ты постепенно понимаешь, что кто-то тебя уже разлюбил…
Я опускаю взгляд и кручу свое обручальное кольцо на пальце. Верити замечает это и поворачивает голову ко мне. Я избегаю встречаться с ней взглядом.
– Возможно, ты и права, – говорит Эйд, разливая остатки вина по нашим бокалам. – Ну что, возьмем еще одну?
– Нам нужно что-то покрепче, чтобы расхрабриться, – предлагает Верити. – Взгляни на нас, мы же в пижамах. Нам надо поймать кураж и найти тебе кого-то новенького, с кем можно переспать!
Я оглядываюсь вокруг:
– И ты притащила ее сюда за этим?
Дранкл Гэри теперь начал подпевать Джеку, причем на удивление хорошо. Джулия протирает бокалы, стараясь не обращать внимания на мужчину в углу, который на девяносто процентов состоит из пивного живота и крепко спит.
Мой телефон звякает. Это Джереми.
«Ты с Верити?» – пишет он.
Я пишу в ответ: «Ага, в пабе “Надежда”. Приходи!»
К прибытию Джереми мы уже перешли на джин с тоником. Верити в туалете, и он стоит перед нами, одетый в несколько слоев, сверкая широкой белозубой улыбкой. Он снимает ярко-оранжевый джемпер, демонстрируя футболку с геометрическим рисунком, из-за которого одно его плечо кажется больше другого. Я встаю, чтобы обнять его и представить Эйд.
– Очередное твое творение?
Он оттягивает ткань:
– Ага, еще сам не привык.
Джереми пытается самостоятельно шить себе одежду все время, пока он с Верити. Он любит яркие цвета и странные узоры: наряды, которые почти невозможно найти в магазинах готового платья.
– Что ты здесь делаешь? – Верити грозно нависает над Джереми. Он худой и такой бледный, что его кожа кажется почти синей. Они выглядят довольно странно рядом друг с другом, но это всегда было частью их очарования.
– Кэйт пригласила меня! – отбивается он. – А почему вы в пижамах?
– Мы подумали, что это будет забавно, но шутка явно не для тебя.
Эйд резко выдвигает свой стул и встает, подхватывая сумку.
– Пойду-ка я, эээээ… покурю! – сообщает она.
– Я с тобой! – говорю я, накидывая парку.
– Ты же не куришь! – Тон Верити по-прежнему резок.
– Просто подышу воздухом. – Я спешу догнать Эйд, которая уже у дверей.
Мы наблюдаем за ними через окно. Верити подбоченилась, пока Джереми что-то говорит ей, бурно жестикулируя. В какой-то момент он тянется к ее бокалу с джином, но она бьет его по руке. Тогда он берет одну из почти пустых бутылок и выпивает остатки из горла. Верити смотрит на него, скривив губы.
– Эээххххх, – говорит Эйд. – Они не выглядят особо счастливыми.
– Все в порядке, они просто ссорятся. Все пары иногда ссорятся. – Я словно пытаюсь убедить в этом больше себя, чем ее.
Эйд выпускает струйку дыма:
– Я все же думаю, что лучше мне отправиться домой.
Я снова заглядываю внутрь через окно. Верити у бара, чокается рюмкой с Джеком, пока Джереми сидит в одиночестве за столом и пьет из ее бокала.
– Тогда плюнь на все и уходи прямо сейчас, – советую я. – Верити никого не отпускает домой без боя.
Когда я возвращаюсь внутрь, Джереми сидит у бара с Верити и Джеком, с тоской поглядывая на вереницу стаканов с текилой, выстроившихся перед ним.
– Верити, мне утром на работу, – говорит он, но ее так просто не проймешь.
– Ну и что? Раньше ты мог зависать со мной до пяти утра, а потом встать через час и успеть сделать до хренища дел, эй! Встряхнись! – Она замечает меня и отворачивается от Джереми, который осторожно насыпает на руку соль. – Джулия, налей текилы Кэйт и Эйд, пожалуйста. А, и себе, конечно.
Я отрицательно качаю головой:
– Эйд уехала домой… и у меня завтра тоже трудный день. Я должна подобрать кого-то подходящего для знакомства с Морвеной.
– Тьфу, блин, и ты туда же! Боже, когда все успели стать такими скучными?
Джереми виновато морщит нос, глядя на меня. Я принимаю чрезмерно огорченный вид, в то время как дранкл Джек подхватывает Верити под локоть, разворачивает на стуле и поднимает на ноги. Она опасно пошатывается.
– Зато я не скучный, милая! – мычит Джек, наклоняясь к ней слишком близко.
– Нет, но ты пьяный, – замечает Джулия, тем не менее выставляя на стойку еще три стакана с текилой. – И тебе пора домой!
Джулия пяти футов ростом, с черными, как у ведьмы, волосами, тремя кольцами пирсинга в носу и татуировками на обеих руках сверху донизу. Ей под шестьдесят, и она постоянно жалуется на суставы, но дранклы знают, что с ней лучше не связываться. Джек вскидывает руки вверх.
– Хорошо, хорошо, тогда завтра в это же время, дорогая, – сипит он и шаркает прочь. Я замечаю, как Джереми одними губами шепчет Джулии: «Спасибо», и… Верити это тоже замечает.
– За что ты ее благодаришь? Джек просто подшучивал.
– Он приставал к тебе, – возражает Джереми, пока мы с Джулией переглядываемся. – Он делал это весь вечер!
– Ну, по крайней мере хоть кто-то… – бормочет Верити, и они заходят на второй круг. К Джереми возвращается сарказм, когда он «извиняется» за то, что не осыпает ее вниманием «гребаные круглые сутки». А Верити напоминает ему – словами певицы Бейонсе, – что он живет «не с какой-то обыкновенной сукой».
Я начинаю медленно пятиться двери, помахав на прощание Джулии, которая лишь качает головой и снова принимается полировать бокалы. Три порции текилы на стойке остаются нетронутыми.
Глава 8
«Не то, не то, не то, не то, НЕ ТО!»
Я сижу на полу своего офиса в окружении фотографий мужчин. Мужчины с черными волосами, мужчины с загорелыми суровыми лицами, мужчины, позирующие рядом с животными в зоопарке… Весь пол покрыт ими, и они ухмыляются мне с бумажных страниц. Принтер стрекочет в углу, штампуя еще больше фотографий и анкет на выбор. Открытый ноутбук лежит возле моих ног, на экране – «Инстаграм» Морвены. Когда я закрываю глаза, ее снимки, преимущественно в пастельной гамме, продолжают мелькать перед моим мысленным взором. Я здесь с шести утра, копаюсь в анкетах, выискивая для Морвены подходящего мужчину.
Я подавляю зевок. После того как пришла домой из паба, я переоделась в новую пижаму и бодрствовала до двух часов ночи, прокручивая посты Морвены и пытаясь лучше почувствовать ее. Синий свет экрана выжигал мне сетчатку, а телефон нагревался в моих руках. Постель со стороны Гарри была пуста.
Кофемашина вовсю работает, пока я пытаюсь думать о Морвене. Морвена любит пляж, Морвена любит йогу, Морвена любит чай с куркумой, Морвена считает, что есть мясо равнозначно убийству и что сахар – это от дьявола.
Я беру чашку с кофе и сажусь обратно, глядя на Пола. Пол таращится на меня в ответ. Пол – игрок в регби и волонтер в Лейбористской партии. Однако на фотографии в анкете он сжимает в руке кружку пива размером со свою голову. Рядом анкета Тайрона, у которого ямочки на щеках и щелка между зубами. Он симпатичный и много знает об изменении климата. Может, он? Хотя, наверно, он недостаточно хорош. Мне нужен для нее кто-то идеальный. Тайрон не подойдет.
Я начинаю собирать фотографии, снова внимательно в них вглядываясь и пытаясь заставить себя почувствовать «удар». Но… ничего не чувствую.
Мой телефон лежит рядом, и я проверяю его. Там десять непрочитанных сообщений от Верити – она, должно быть, просто мучается от похмелья и паранойи по поводу прошлого вечера. Я отвечу ей позже, когда она придет в норму. Вместо этого я набираю номер Гарри и слушаю гудки. Затем включается автоответчик.
«Привет, это Гарри. Вероятно, я с пациентом, так что оставьте мне сообщение. Пока!»
От его голоса, как всегда, у меня трепещет сердце.
– Привет, Гарри, это я. Слушай, я знаю, что это звучит глупо, но мне опять нужна твоя помощь со знакомством. Клиентка такая хипстерша, что Боже упаси. Жаль, ты ее не знаешь. Ты бы ее возненавидел. Но в любом случае надеюсь, что ты сможешь помочь. Ладно, пока!
Гарри неоднократно помогал мне с трудными клиентами и раньше. Он всегда интересуется у пациентов, сидящих перед ним в зубоврачебном кресле, одиноки они или нет. Мне нравится это представлять – их запрокинутые головы, разинутые рты, а рядом пластиковый стаканчик с синим раствором и Гарри, весело расспрашивающий их о личной жизни. Наверно, им так неловко! Но оно того стоит. Однажды у меня была клиентка-учительница, Гвинни, такая застенчивая, что говорила шепотом и дрожала всякий раз, когда я просила ее рассказать о себе. Из-за этого подыскать ей кого-то для свидания казалось почти невозможно. Я выбирала для нее болтливых мужчин, а потом выяснялось, что на свидании она не произнесла ни слова. Затем я перешла к стеснительным мужчинам, но с такими получались мучительные свидания, на которых оба участника молчали и просто тихонько хихикали в свои салаты. Я не знала, что с ней делать, и приходя домой, почти каждый вечер о ней говорила. Тогда Гарри рассказал об одном из пациентов, человеке с мягким голосом, но уверенном, который управлял собственным благотворительным фондом, предоставляющим собак-поводырей для тех, кто не может себе этого позволить. От него исходила такая успокаивающая аура, что Гарри был уверен – Гвинни непременно расслабится в его компании. И так и вышло! Теперь она живет вместе с ним и их золотистым ретривером Хизер, зоркоглазой собакой, потерявшей нюх.
Эйд должна прийти со своим приятелем – веб-дизайнером – в обед, и я очень хочу к тому времени подыскать кого-нибудь для Морвены. По-хорошему, мне следовало бы устроить с Морвеной нормальный разговор с глазу на глаз, чтобы выяснить, кого она ищет. Но я потратила все утро, внимательно изучая ее на фотографиях – и словно вижу, как в ее глазах нетерпеливо тикают часики. Я не хочу стать просто очередной ее причудой, которой она будет одержима какое-то время, как аэройогой, а потом забросит так же быстро. Кроме того, в данном случае у меня есть преимущество: она уже рассказала очень многое о себе посредством соцсетей. И мне нет необходимости проводить обычные предварительные собеседования.
Я слышу, как Эйд топает вверх по лестнице – ее шаги такие громкие, что я не могу разобрать, идет ли с ней кто-то еще. Я открываю на экране фотографию следующего мужчины – выразительный подбородок, вьющиеся каштановые волосы, самоуверенная улыбка. Я кликаю на другое его фото, на котором он держит в руках рыжего котенка.
– Почему так много мужчин любят фотографироваться с котятами? – спрашиваю я Эйд, не отрывая взгляд от экрана.
– Потому что они хотят казаться нежными и в то же время суровыми, – отвечают мне. Это не голос Эйд, а мягкий ирландский выговор. И я наконец оборачиваюсь на стуле и вижу самого великолепного мужчину, которого только встречала.
А затем, прежде чем успеваю это осознать, я резко отворачиваюсь обратно и с преувеличенным вниманием смотрю на экран. Я знаю, что если буду глядеть на вошедшего мужчину – кто бы он ни был – слишком долго, то потеряю способность говорить.
– Что же сурового в котятах? – спрашиваю я слегка сдавленным голосом.
– Кликните на следующую картинку, и даю гарантию, что там будет грузовик или… – Передо мной выплывает новое фото. – Ну вот видите, теперь он на мотоцикле.
Я остро ощущаю присутствие этого мужчины за своей спиной. Помещение заполняет древесный запах его лосьона после бритья. Я набираю в грудь побольше воздуха, но нет: ничего даже отдаленно интересного или остроумного не приходит на ум, – и я все еще не могу заставить себя вновь обернуться.
К счастью, в комнату врывается Эйд и сама разворачивает меня на стуле.
– Как невежливо, Кэйтлин, – ворчит она. – Собственно, она света белого не видит, когда подыскивает людям пары. И из-за этого забывает о хороших манерах.
Воцаряется тишина. Эйд пихает меня локтем в плечо:
– Верно я говорю, Кэйт?