Каждый твой вздох

– Теперь подними эту руку. – Амалия мягко берет ее левую руку, направляя ее. – И ощупай баночки, остановившись на той, которая кажется тебе самой подходящей.

Бьянка пробегается пальцами вперед и назад, медлит, затем останавливается на одной из них, в центре ряда.

– Это твой выбор? – вполголоса спрашивает Амалия.

– Думаю, да.

– Не спеши.

Бьянка ждет несколько мгновений, но не убирает руку.

Амалия спрашивает снова:

– Уверена?

– Да, – и на этот раз она твердо произносит это слово. На какое-то мгновение ей думается: хорошо бы и вся жизнь была как эта игра, где ты сам выбираешь то, что хочешь.

– Хорошо, а теперь открой глаза.

Бьянка медленно приподнимает веки, будто пробуждаясь от долгого сна.

Амалия берет баночку, поворачивает и читает написанную от руки этикетку:

– МО7. Helichrysum. Побег. Перерождение. Открытие.

От этих слов сердце Бьянки подскакивает и начинает бешено стучать. Амалия замечает это, но молчит. Она не привыкла давить и никогда не задает вопросов. Открыв баночку с маслом, она подходит к Бьянке и при помощи пипетки капает три капли ей на запястье, втирая и массируя до самого предплечья.

– Если хочешь, понюхай.

Бьянка подносит запястье к носу и вдыхает.

– Мне нравится! Пахнет лакрицей.

– Бессмертник – один из самых ароматных настоев. И лечит он не только покраснение… – отвечает Амалия со странным блеском в глазах. – Позволь ему сделать свое дело. Через несколько минут ты увидишь первые признаки его действия. Уже сейчас ты почувствуешь, как жжение проходит.

– Отлично. – Должно быть, это просто самовнушение, думает Бьянка. Но потом вдруг решает покончить с предрассудками.

– Закончив снаружи, масло начнет проникать вглубь, ища то, что вызвало твое беспокойство.

Амалия прижимает руку к ее сердцу, как будто поняв, от чего бежит Бьянка и что ей нужно найти. – Это центр, от которого исходят все вибрации. Капни три капли на сердце, массируя по часовой стрелке. Затем – три на плечи и разотри руками: правой рукой – левое плечо, левой рукой – правое, как будто обнимаешь себя.

– А какая связь между сердцем, плечами и покраснением на руках и лице?

– Увидишь.

– Можно я возьму его себе? – спрашивает Бьянка, указывая на баночку МО7.

– Конечно! Оно твое, ты же его выбрала, – в ее устах это звучит почти как комплимент.


– Советую тебе втирать масло каждый день, пока твоя кожа его принимает. Когда необходимость в нем пропадет, твое тело само даст тебе знать.

– Спасибо, – благодарит Бьянка, сжимая баночку.

– Не за что. – Амалия подходт к стеллажу, накрывает тряпочкой горшочек на последней полке. Затем поворачивается к Бьянке.

– А теперь пора возвращаться, не то наш ужин останынет…

Бьянка с улыбкой следует за ней. С тех пор, как она приехала, у нее уже разыгрался аппетит.

– А ты права: жжение на руках уже меньше.

– Я и не сомневалась. – Амалия, закутанная в свой пестрый балахон, закрывает синюю дверь потайной комнаты и выходит в коридор.

Луна сделалась огромной, и кажется, что она близко-близко. Ее белый свет отражается от морской глади, отбрасывая блики на веранду.

После ужина они переместились наверх, чтобы выпить настоя ройбуша и подышать свежим воздухом. Совсем немного – и тот барьер, что мешал Бьянке говорить, растворился сам собой. Должно быть, все дело в масле, или ройбуше с нотками шоколада, или же шали с бахромой, что Амалия набросила ей на плечи, а может быть, в этом удивительном свете, льющемся с небес. Но теперь дамба прорвалась, высвобождая поток невысказанных слов, от которых у нее перехватывало дыхание.

Она вкратце рассказала Амалии о последних восемнадцати годах своей жизни: о школе танцев, о том, как отказалась от карьеры за рубежом, о жизни с Себастьяно, о его перегонном заводе, его амбициях и подарках, его навязчивых идеях – все до того мерзкого конца в проклятом «Порш-Кайен».

– И вот я здесь, одна и в отчаянии. – Она вдруг ловит себя на мысли, что улыбка на лице не сочетается с тем, что она только что рассказала.

Несколько часов в обществе Амалии стали для нее настоящим лекарством. Она медленно потягивает вторую чашку настоя. Говорит не спеша, словно человек, который прошел через ад, а теперь видит свет в конце тоннеля.

– Я больше не могла там оставаться, и мне внезапно показалось, что это единственное место на земле, где я обрету покой.

– Маленькая моя, – Амалия гладит ее волосы, – ты такая храбрая, приехала сюда, даже не зная, что найдешь. Здесь ты в безопасности.

– Не знаю почему, но как только я переступила этот порог, тут же почувствовала себя дома… Так странно! Почувствовала, что здесь меня поймут и защитят.

Вот и теперь она знает, что Амалия понимает ее, словно умеет читать ее мысли. Только с матерью у нее возникало такое чувство.

– Я очень рада.

Бьянка ставит на стол тибетскую чашечку.

– Но не хочу быть обузой. Всего пару дней, а потом я уеду. Обещаю…

– Я тебе уже сказала, никакая ты не обуза, можешь оставаться столько, сколько захочешь. Нельзя торопить лечение, особенно если ты не знаешь, от чего лечишься.

– Это да… Ран у меня много…

Амалия кладет ей руки на плечи, смотрит на нее глазами, которые в свете луны поблескивают, как самоцветы.

– Забудь о Себастьяно, о своей прежней жизни, обо всем плохом. Только мы решаем, жить ли на этой планете в гармонии или дисгармонии. Только мы. Сделай паузу, Сара, и реши, кто ты и кем хочешь быть.

Бьянка невольно улыбается.

– Что такое? – спрашивает Амалия. – Моя проповедь тебя рассме

Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь.