Карусель теней

– Неужто не пытались его разыскать?

– Я пыталась, – не стала скрывать ведьма. – Только без толку. С оборотнями нам не договориться, мы с ними друг друга в лучшем случае терпим, и то не всякий раз. Ну а вслепую… Перерыли старый дом Вернигора сверху донизу, когда там никого не было, в подполе землю разве что только через сито не просеяли. Нет ничего. С местным лешаком поговорили, причем добром, без всяких угроз, но он тоже ничего не рассказал.

– А его стая? Может, они его нашли?

– Нет. Оборотни тихо жить не умеют, у них вечно душа нараспашку и пасть раззявлена. Проболтались бы. Да и денег этому племени вечно не хватает, так что прямая дорога корню, будь он найден, на закрытый аукцион в качестве лота года. Слышал о таких? Ну вот. А знаешь, Саша, что самое обидное?

– Что?

– Книга Рогнеды тоже сгинула в никуда. Когда моя наставница преставилась, я стала в права наследства вступать, и вот тут выяснилось, что не хватает нескольких вещей, которыми она точно владела. Очень непростых вещей, с историей. Кое-что из пропаж потом обнаружилось, причем во владении у глав других ковенов, вот только я так и не выяснила, как именно к ним эти вещички попали. А книгу Рогнеды не нашла. Вернее, не могла найти до последнего времени.

Вот как тут не восхититься, а? Так лихо пристегнуть чужой вопрос к своим интересам – это надо уметь!

– Я уже могу с нетерпением выдыхать «и у кого же она находится»? Или мне сразу сказать «нет», и мы переведем нашу беседу на какую-то другую тему?

– Разве я сказала, что моей книгой владеет твоя соседка?

– А разве это не так?

– Скорее всего, так. Вот только полной уверенности в том у меня нет. Пока имеются только кое-какие предпосылки, не более. Собственно, я и приезжала к ней именно для того, чтобы разобраться, что к чему, просто поговорить. А попала на войну.

– Какие предпосылки? Ну, просто из любопытства хотелось бы знать.

– Недавно в Москве умер один влиятельный человек. Очень влиятельный. Умер внезапно, вдруг, что кое-кому показалась странным. После того, как его смерть окончательно была признана произошедшей от естественных причин, в качестве эксперта пригласили меня. Я тоже почти согласилась с заключениями врачей, а потом обнаружила кое-что примечательное у него в доме. Потянула за ниточку, клубочек пошел разматываться и привел в Лозовку.

Интересно, кто ее нанимателем выступал? Хотя нет, не хочу этого знать. Просто если человек в качестве эксперта привлекает главу не самого слабого ковена, то это о чем-то да говорит.

– …Один раз видела, как Бронислава пускала этот наговор в ход. Она меня еще предупредила о том, что эдакие вещи лучше не делать, если нет полной уверенности в своих силах. Те сущности, которых ты просишь о помощи, непременно уничтожат указанную цель, но после того непременно заявятся и за твоей душой, такая уж у них структура бытия. И тогда или ты их, или они тебя. Так что это забавы только для взрослых девочек, таких, например, как я. Или твоя соседка Дара. К которой, кстати, один из деловых партнеров покойного ездил в гости за два месяца до происшествия.

– Так не проще ли нанимателю о той поездке рассказать, да и все. Дарья Семеновна сильна, спору нет, но против двух-трех десятков хорошо подготовленных ребят с опытом горячих точек ей не устоять. Мы не в кино, мы в жизни.

– И снова ты прав, Сашенька. Вот только я хорошо знаю свою заклятую подругу и скажу тебе так: мне без нее книгу ввек не сыскать, как тот мандрагыр. Она же ее наверняка в тайнике держит, да не простом, а таком… Ну, ты понял. Так какой мне смысл в том, что ее убьют, а дом сожгут? Опять же, сообщество может не понять подобный подход к вопросу. Наши дела – это наши дела, людям в них не место. Это вон Ваське хорошо или твоей подруге Стелле Воронецкой, дескать, стыд не дым, глаза не выест. Но сейчас речь идет о другом. Я не себя лично скомпрометирую, я на вверенный мне ковен, с многовековой безупречной, с ведьмовской точки зрения, репутацией, тень брошу. Это недопустимо.

– Как у вас все непросто.

– Можно подумать, у вас по-другому. Хотя глупость сказала, конечно, по-другому и, разумеется, значительно проще. Вам только и забот, что раз в год у дуба собраться да своих старцев одну ночь потерпеть с их нудежом на тему того, что мир давно не тот, каким был раньше. Нет-нет, я не иронизирую, все так и обстоит.

– Наши деды милые и трогательные, – улыбнулся я. – И давай-ка ведьмачьих патриархов все же не критиковать. Они мне как-никак отцы-командиры.

– Сильно ты их слушаешь, можно подумать, – глаза Марфы лучились смехом. – Ладно-ладно. Хорошо. Лучше скажи мне, Саша, твое «нет» осталось прежним или мы все-таки можем найти точки соприкосновения?

– Я не до конца понимаю, какие надежды вы на меня возлагаете. Я должен сделать что? Обыскать дом Дарьи Семеновны, когда ее не будет? Подпоить на правах соседа, а после вывести на откровенный разговор? Или же просто следить за каждым ее шагом?

– Мне все варианты нравятся, – бодро заявила ведьма. – В каждом есть свои плюсы. Нет, положительно напраслину на тебя возводили, мол, тугоумен Смолин, неконтактен, конфликтен. А как по мне, ты прелесть и умничка.

Конечно, мне сразу же захотелось узнать, кто такое говорил, но делать этого я не стал. Тем более что, может, ничего подобного никогда и не звучало, просто Марфа решила использовать фразу-триггер для очередного поворота беседы в нужном ей направлении.

И еще. Лучше бы мне с ней не встречаться. Старушка оказалась лютая, такая меня сожрет и не подавится. Теперь уйти бы отсюда, не влипнув в новые долги и при этом не испортив с ней отношения.

А ведь Ровнин намекал мне, дурню, на подобный расклад событий. Когда про телефон упомянул.

– Извини, Марфа Петровна, но – нет, – я печально вздохнул. – Это не оттого, что я прямо так уж чту узы соседства, нет. Просто не в тех мы с Дарьей Семеновной отношениях, чтобы друг с другом секретничать или водочку пить. Она терпеть не может меня, я… Ну, тоже не сильно ее жалую.

– Как только книга попадет в мои руки, я ее убью, – деловито сообщила мне Марфа. – Давно хочу ее кишки себе на локоть намотать, еще с того века. И тогда твое существование в Лозовке станет куда приятней. Будешь жить-поживать, воздухом дышать, огород копать, с домовым чаи гонять. Девушку, ту, что сейчас где-то на больничной койке умирает, в гости позовешь, с далеко идущими последствиями. Может, у вас даже детки после родятся. Детки, когда они маленькие, то сильно забавные, смотришь на них и всю полноту жизни ощущаешь. Видишь, сколько всего хорошего можно получить, выполнив лишь одну мою маленькую просьбу?

– Значит, есть способ моей приятельнице помочь? Без мандрагыра и вурдалаков?

– Есть, – кивнула ведьма. – Непростой и недобрый, скрывать не стану, но при этом выполнимый и действенный. И, что важно, ни к чему подружку твою не обязывающий. Она просто выздоровеет, и все. А риски – они на другой стороне. На моей.

– Так о чем речь? Хотелось бы понять?

– Ты про Дару, бесовку старую, или о ритуале?

– О ритуале, – терпеливо повторил я, стараясь дышать равномерно и через нос.

– Перемена участи, – пояснила моя собеседница. – Слышал о подобном? Впрочем, если и не слышал, то все равно понимаешь, о чем идет речь.

– Размен жизней, – кивнул я. – Да, рассказывала мне такое одна ваша иностранная коллега. Черное дело, Марфа Петровна. И очень, очень опасное.

– Именно что, – как-то даже весело подтвердила ведьма. – Не любит твоя госпожа тех, кто в ее изначальные планы вмешивается и карты путает. Потому и взяться за него могут только те ведьмы, которые в своих силах уверены. В Москве сейчас таких четверо, считая меня. В стране… Ну, десятка три, не больше. К тому же ты учитывай, ведьмак, могут – не значит возьмутся. Лично мне одного раза хватило, ко второму не стремлюсь. Разве что пожелаю удружить кому-то, кто мне симпатичен. Для милого дружка и сережка из ушка.

Все так и есть. Перемена участи – высшая математика ведьмовства, данный ритуал меняет судьбы двух людей. Применительно к нашей ситуации это выглядит так: болезнь Бэллы достанется какому-то другому человеку, некоей юной и крепкой девушке, не ведающей до сего дня печалей и хворей. И девушка эта умрет в тот день и час, которой Судьбой и Смертью не ей отведен. Ну а Бэлла после станет жить долго и счастливо. А чего бы нет? Ведь ей достанутся все годы, ранее принадлежавшие той, кто ушел в небытие за нее. Все, до последнего.

Это очень, очень плохие и опасные игры. И да, Марфа права, мало кому этот ритуал под силу. Мне Жозефина рассказывала, что ее приятельница из Швейцарии как раз таким образом свою собственную смерть отыскала. Она взялась за очень большие деньги провести перемену участи, нашла подходящую по всем показателям жертву, дождалась новолуния, и… И все. Нашли ее утром наизнанку вывернутой. В прямом смысле. Один из полицейских после увиденного в психушку загремел, вот как его торкнуло увиденное. Не привыкли они там к таким картинам.


Короче, перемена участи это вам не болезнь на купюру перенести и после ее на дорогу подбросить. Тут все серьезно.

– Эк тебя нахлобучило, – рассмеялась Марфа. – Что ты на меня уставился? Да, и такие слова знаю. Сказано же тебе, я бабка современная, стараюсь от жизни не отставать. Ладно, Александр, пойду я. А ты подумай над тем, что я тебе сказала. Подумай и реши, что тебе нужнее. И еще – кто тебе важнее. Телефон мой у тебя есть. А еще спасибо за нашу встречу. Давненько я с молоденькими мальчиками на свидания не бегала.

– Да какой молоденький? – невесело хмыкнул я. – Мне тридцатка почти.

– Поверь, по моим меркам ты сопляк сопляком, – заверила меня ведьма, несомненно вкладывавшая в эту фразу и второй, глубинный смысл. – Но при этом ты тот мужчина, с которым мне приятно провести время. Я – старая и седая ведьма, это так. Но я же еще живая? Не померла пока? Так что, до встречи, ведьмак. До скорой встречи.

Марфа встала из-за стола и направилась к выходу. Отойдя на пару шагов, она повернулась и негромко произнесла:

– Чуть не забыла. Ты же понимаешь, что все сказанное должно остаться между нами, верно? Это ни в коем случае не угроза и не предупреждение, нет. Это то проявление благородства, на которое надеется слабая женщина, доверяясь благородному мужчине.

– Разумеется, – подтвердил я. – Всего доброго.

Как катком она меня переехала, чего скрывать. Нет, какие-то моменты мне предельно ясны. Ритуал – сразу нет. И дело даже не в том, что я не желаю лезть во внутренние дела Дары и Марфы или морально-этической составляющей, той, что «не мне решать, кому жить, кому умирать». Просто я – Ходящий близ Смерти. И еще не настолько рехнулся, чтобы обворовывать ту, с чьей ладони я ему. А она – узнает. Наверняка. Мне ли не знать…

Бэлла славная. Но здесь мой выбор ясен предельно.

А вот все остальное… Есть над чем подумать. И в первую очередь над рассказом о корне, который когда-то оборотень в землю зарыл. Ясно, что его и до меня искали, и, наверное, на совесть. И все-таки попробовать стоит. Опять же, тут тебе и доброе дело, и немалая прибыль в перспективе. Если мандрагыр и вправду настолько велик, как его описала Марфа, то его на все хватит и даже еще останется.

Плюс тут замешаны оборотни, а до них у меня имеется отдельный интерес. Я не забыл, что один из них зачем-то хотел попасть в мою квартиру. Вот, может, наконец и выясню зачем.

А что до Дарьи свет Семеновны… Нет, я ее не стану предупреждать. Зачем? Да и признаться, мне Марфа больше нее глянулась. Да, бабка она опасная до судорог, спору нет, но при этом, если можно так выразиться, стильная и с хорошим чувством юмора.

– Берегись ее, Сашка, – пробурчал аджин, подходя ко мне. – Она тебя иссушит и выбросит. Я вижу. И той, второй, опасайся. Она женщина-змея, будет тебя обвивать кольцами, ластиться, но когда-нибудь обязательно ужалит.

– Однозначно так и случится, – согласился с ним я. – Абрагим, посчитай, сколько я тебе должен, хорошо? Поеду-ка я домой. И еще, не завернешь мне с собой самсы? С десяток штучек? Очень она у тебя вкусная получилась.

На самом деле я прикупил эту снедь не для себя, а для Вавилы Силыча, который был этим моим поступком, несомненно, тронут. Просто мне начало казаться, что в наших с ним и обчеством отношениях некий ледок появился, тот, которого перед отъездом в помине не имелось. А чем подобную напасть лучше всего рушить? Горячей и вкусной едой, а также искренностью в словах и поступках. С последним у меня так себе, а вот первое обеспечить можно.

Весь вечер я гонял в голове короткую в общем-то беседу с Марфой, так и эдак раскладывал на составные части ее слова и интонации, под конец совершенно запутался, расстроился этому факту и в результате уснул.

Вот только и сон мне покоя не принес, поскольку в нем вместо чего-то яркого, бессвязного и феерического мне явилась серая земля под серым небом, река, несущая невесть куда черные воды, да непроглядный туман, затянувший все до горизонта.

– Ведьмак, ты что творишь! – Морана в гневе топнула ножкой и гневно подбоченилась. – А? Ты мне что подсунул?

– Душу – поняв, что именно она имеет в виду, бодро ответил я.

– Мертвую душу! Мертвую!

– Какая есть – невозмутимо парировал я ее слова. – И между прочим, вам и такая на пользу пошла. В прошлый раз вас еле слышно было, а сейчас вон как кричите. Значит, что? Прибавилось силенок-то. Прибавилось. Опять же, терем ваш тогда чуть ли не прозрачный стоял, а нынче? Выглядит как коттедж в элитном поселке, если не лучше.

– Мной любимы иные души, – сузив глаза, проговорила богиня. – Те, в которых ярь жизни есть, искра Рода.

– Уже говорил, я не убийца. Не по адресу обратились. Если выпадет случай вас побаловать – хорошо, но лишать людей жизни лишь для того, чтобы разнообразить ваше меню, я не стану. Опять же повторю себя двухлетней давности, времена изменились, досточтимая Морана. Сейчас ради небожителей жертвы никто не приносит.

– Это не времена изменились, это мне нерадивый служитель попался, – буркнула богиня. – Не свезло.

– Обидно сказали, но ладно, – я заложил руки за спину. – Так, выходит, мертвые души вам больше не нужны? Просто у меня в планах еще с более полудюжины их значилось, и на десерт еще одна, принадлежавшая сильномогучему колдуну. Специально этот выводок выслеживать взялся, чтобы вам угодить. Но раз нет – значит нет. Как скажете.

– Полдюжины с гаком, да еще одна? – заинтересовалась богиня. – Отчего же. Я их заберу.

– Что? – я приложил ладонь к уху. – Не расслышал, повторите, пожалуйста.

– Не дерзи мне, ведьмак, – попросила богиня. – Да, ты делаешь что можешь, и я… Я тебе благодарна.

– Вот и замечательно, – заулыбался я. – И раз уж зашла речь о благодарностях, то у меня есть пара вопросов. Можно?

– Один, – погрозила мне пальцем Морана. – Пока – один.

Жаль. Хотел я у нее про книгу Рогнеды спросить. Подозреваю, что писана она в те времена, когда моя покровительница еще в самой силе пребывала, потому она может про нее что-то знать. Просто до смерти интересно, за что именно наставница Марфы отдала полутысячелетний мандрагрыр глобального размера? Что такого в этой книге? Может, она не только Марфе, но и мне самому на что сгодится? Может, там универсальные познания хранятся, которые не только ведьмам, но и ведьмакам доступны?

– Я жду, – поторопила меня богиня.

– Одна девушка очень больна, – привычно изрек я. – Болезнь крови. Скоро умрет. Есть ли средство ее спасти? Живая вода и мандрагыр – не варианты, их в наше время днем с огнем не найдешь.

– Вон там, за рекой, стоят курганы, – рука Мораны указала на туман, серой подушкой накрывший противоположный берег. – В них хранится много разных диковин. И живая вода, и слезы берегинь, что очищают плоть от хворей, и дудочка Леля, способная мертвого из-за кромки в мир живых вывести. А еще в одном из них лежит фляга с предвечной водой, что любые желания исполняет, причем загаданное здесь, в Нави, в твоем мире непременно исполнится, за то поручусь. Дай мне силы, ведьмак, и я помогу тебе добыть ту воду или же любое из иных див, что помогут твоей болящей. Кроме дудочки, от нее тебе толку мало. Ей только девка может воспользоваться, да не абы какая, а та, которую Лель вниманием своим наградил.

Как всегда, дай мне сейчас, а я помогу тебе потом. Вот только, как говорит Маринка, если каждому давать, то развалится кровать.

– А в книге вашей ничего такого нет? – я мотнул головой в сторону терема. – Той, что в сундуке лежит?

– Когда я была той, прежней, то часто делала живое мертвым. Куда реже – мертвое живым. Но то прежде, а теперь… Нет, ведьмак. Моя книга тебе не поможет.