Карусель теней

И еще – надо будет все же проследить за тем, чтобы с Нифонтовым, грешным делом, чего в Лозовке не случилось. Кто ее, каргу старую, знает? Ну да, она Луной поклялась, что ничего ему не сделает, но… Нет такого слова, которое обойти нельзя. Случится с Колькой чего, а я потом ответ неси, поскольку являлся посредником.

Ладно, это те проблемы, которые надо решать по мере поступления. Тем более, что у меня на текущий момент есть вопрос, не терпящий отлагательств, а именно – список свиты господина Савостина. Прав Нифонтов, если и дергать, то за эти ниточки. А мне – стыд и позор за преступную небрежность и недомыслие.

Так что в ночь снова придется на кладбище тащиться, хоть и неохота. Хорошо хоть погода вроде разгулялась.

И еще – надо в магазин зайти, что ли. Есть-то в доме нечего.

У подъезда, к которому я подошел, таща в руках два забитых до отказа «пятерочных» пакета, меня встретил взбудораженный Анатолий.

– Есть новости! – выпалил он, старательно пуча глаза – Эти в машине все-таки прокололись! Вы…

– Не тарахти – попросил его я, ставя пакеты на скамейку, а после усаживаясь рядом с ними – Кто прокололся? Вон те перцы в машине? И еще – давай с тобой окончательно сойдем уже на «ты». Ну да, я хозяин, ты слуга, но все это «выканье» мне не по душе. Я, скажем так, в некоторых вопросах демократ.

– Хорошо – согласился призрак – Ты как ушел, я сразу к ним. Они, значит, тебя взглядом проводили, и дальше сидят. А потом, через полчаса, у того, что за рулем, телефон зазвонил, он трубку берет и говорит: «Да, Ольга Михайловна. Нет, сейчас его нет. Уехал куда-то. Хорошо, как вернется, сразу отзвонюсь». Я сразу думаю – имя это уже что-то. Верно же?

– Верно, Толя, верно – пробормотал я – Молодец.

Собственно, никаких сомнений насчет личности работодателя машинных соглядатаев, у меня и не имелось. Ряжская, кто же еще. Ничему человека жизнь не учит.

Но догадываться – это одно, а наверняка знать – другое. Впрочем, может оно и к лучшему? Опять же – стоит ли класть все яйца в одну корзину? Я заключил сделку с Отделом – это прекрасно. Но у них других дел полно, потому мое станет одним из их многих, что не есть хорошо. Это потеря времени. Опять же – между фамилией «Ряжская» и словом «деньги» стоит знак равенства. Дело не в меркантильности, а в элементарном расчете. Финансовая пропасть передо мной не маячит, но кто знает, как ситуация может повернуться? Вдруг мне понадобятся средства на какие-то оперативные нужды? И что тогда? Идти кредит в банк брать?

Я зашел в квартиру, не торопясь разложил продукты по полкам холодильника и кухонным шкафам, поразмыслил еще пару минут, зашел в комнату, сменил футболку и скомандовал:

– Жанна, едешь со мной.

– Хорошо – встрепенулась девушка, как обычно сидящая в кресле – А куда?

– Тебе понравится – заверил ее я – Там все, как ты любишь – красиво и по богатому.

Водитель черного «мерседеса» непритворно удивился, когда я открыл заднюю дверцу машины и залез в салон.

– Ты чего, мужик? – спросил он у меня, а после переглянулся с напарником – Ничего не перепутал?

– Нет – миролюбиво ответил я – Ничего. Еще сразу – не «ты», а «вы». Давайте соблюдать правила взаимной вежливости и субординацию. И – поехали, поехали.

– Куда?

– Как куда? К Ольге Михайловне, куда еще. Время обеда прошло, опять же – пробки, так что как раз к ужину и поспеем.





Глава 14




Прежде чем мы тронулись с места, водитель все же набрал Ряжскую, при мне, правда, общаться с ней не стал, покинув автомобиль, когда вызываемый абонент ответил на его звонок. Ну, оно и понятно. Инициатива наказуема, даже если она не от тебя самого исходит. Подневольные же люди. И, если что, всегда они виноватыми окажутся. С меня-то какой спрос?

А вот с пробками я, увы, то ли угадал, то ли накаркал. По ходу, все до единой, что в городе имелись на нашем пути оказались. Вот тоже вопрос – начало недели, лето не наступило, до конца рабочего дня еще пара часов. Куда, блин, едут все эти люди? Вот – куда? Ладно я, идейный безработный, но они-то? Опять же – если они тоже безработные, как и я, откуда у них всех машины? Причем большей частью иномарки? Они же даже не таксуют, просто куда-то едут.

Воистину – многие запретные секреты я за последние годы узнал, но этот, наверное, не разгадаю никогда. Можно даже не пытаться, все равно не получится.

Ну, а окончательно меня добил звонок, который раздался уже после того, как мы покинули городскую черту. Хотя, казалось бы, что такого? Объявилась старая знакомая – и только. Но беда в том, что я слишком уж хорошо ее знаю. Раз звонит – значит, чего-то ей от меня нужно.

– Алекс, как же я по тебе соскучилась! – как всегда не распыляясь на мелочи, вроде приветствий, прощебетала в трубке Жозефина – Ты даже не представляешь себе! Знаешь, я сейчас в Марселе. И вот сегодня меня ноги словно сами привели в «Старую трубку». Вот, сижу, заказал буйабес, пью «Шатонеф-дю-Пап». Все прямо как тогда, когда мы с тобой, уставшие и замученные… Ну, ты же помнишь, милый? Ты же не забыл?

– Конечно же – подтвердил я, борясь с желанием выкинуть телефон в окно – Такое разве забудешь?

Ради правды, я в тот вечер, о котором мне напомнила Жозефина, больше пил, чем ел, причем даже не пьянел. Мы чудом выбрались из Парижа, где нас гоняли, как крыс, за спиной осталась полудюжина трупов и два сгоревших здания, плюс в тот момент я понятия не имел, чем все произошедшее закончится. Потому мне было вообще не буйабеса и красот вечернего Марселя. Мне вообще более всего тогда хотелось как можно быстрее смыться из Франции куда подальше, и больше никогда туда не возвращаться. Той же точки зрения, к слову, я придерживаюсь и по сей день.

– Скажи, дорогой, как твои дела? – в голосе Жозефины проскользнули те нотки, которые я больше всего не любил. Это была некая смесь детскости, которой поначалу мне не удавалось ничего противопоставить, и алмазной твердости, означавшей, что со своих позиций моя приятельница не потеснится, так как уже взяла аванс за услугу, которую мне предстоит кому-то оказать.

Вот только в этот раз она прокололась. Никуда не поеду. Не до частных заказов мне сейчас, потому что очень уж любопытная каша тут, в столице, заваривается. И самое главное – вся эта круговерть мне по душе. Я наконец-то ощутил в полной мере то, что вернулся домой. Почему? Потому что снова вокруг творится дурдом. Потому что времени ни на что не хватает. Потому что разные вроде бы события неведомым образом стягиваются в один тугой узел, который еще чуть-чуть, и может трансформироваться в петлю. И еще, потому что снова нет никакой ясности – кто мне друг, кто мне враг. Там, в Европе, все было более-менее ясно. Кто бы что не говорил и не писал, но простые они там все, незамысловатые. Разве что Генриетта так и осталась для меня загадкой. Но в любом правиле всегда есть исключения, верно? А остальные…. Как улицы в их городах. Они же у них или параллельны, или перпендикулярны. А у нас? Улица, первый переулок, второй, третий, после проходной двор, а за ним тупик. Но если очень надо, то и из тупика есть выход, через сквозной подъезд.

Так что – я дома. Не повезло тебе, Жози.

– А давай с тобой махнем в Санкт-Мориц? – с придыханием предложила она – Там есть один отель, ему уже двести с лишним лет! И нас с тобой уже ждет мансардный номер. Все, как мы любим – вид на горы, тишина, вино, свечи, ты и я!

– И некая неприятность, которая ни с того, ни с сего свалилась на голову владельца этого отеля – продолжил я ее фразу – Верно?

– Не «некая», а «пустяковая» – поправила меня француженка – Верно расставляй приоритеты. Главное – мы с тобой и наша любовь. А невесть откуда выползший призрак… Ты быстренько загонишь его туда, где ему и место, для тебя это раз плюнуть. Разве не так, Алекс? Разве я не права?


– И да, и нет – рассмеялся я – Ты конечно же права, солнышко. Все эти призраки из старых отелей и гостиниц часто похожи друг на друга. Редко, когда что-то на самом деле интересное попадается. Но вот с остальным промашка вышла. Я не поеду в Швейцарию. Мне некогда.

– Слушай, я понимаю, что в Венгрии сейчас очень и очень неплохо – вкрадчиво шепнула в трубку Жозефина – Вокруг весна, у тебя играет кровь, грудастые девицы пляшут вокруг майского шеста… Или какие там у них забавы? Я просто не знаю. Но что они значат в сравнении со мной? Будь честен, Алекс, их много, а я у тебя одна. Одна на всю жизнь.

Воистину, ее тщеславие и самооценка достойны того, чтобы их какой-то психолог в кандидатской отразил. И самое забавное в том, что она на самом деле так думает. Это не шутка и не игра.

– Я не в Венгрии.

– Что? Просто плохо слышно.

– Жози, я уже не в Венгрии. Я домой вернулся. В Россию. И, как выяснилось, у меня тут масса дел накопилась, причем все они требуют пристального внимания. По этой причине я до осени точно не выездной. А то и до следующего года.

– Алекс, помощь требуется моему очень хорошему другу – зашла Жозефина с другой стороны – Я уже обещала. Он на нас с тобой надеется.

– Вали все на меня – предложил ей я – Как обычно: «ох, уж эти русские», «они только бомбы умеют делать», «он объезжает нового верхового медведя, потому не может приехать».

– Алекс, ты не понимаешь – Жозефина замолчала – Ладно, хорошо. Я возьму всего тридцать процентов комиссионными. Семьдесят – твои.

– Оставь себе все сто – разрешил я – И заблокируй телефон своего хорошего друга, чтобы он не смог тебе дозвониться с претензиями. Это единственное, чем я могу тебе помочь.

В чем, в чем нельзя отказать моей приятельнице-ведьме, так это в чутье. Вот и сейчас она каким-то седьмым, а то и десятым чувством поняла – дело провалено, не уговорить меня никак.

– Я думала, прошлое связало наши судьбы навсегда – печально и показно-ошарашенно, с горючей девичьей слезой в голосе пролепетала она – И как же мне сейчас больно. Ты даже не предст…

Связь разъединилась, оборвав ее фразу на полуслове. По всему мне следовало бы ей немедленно перезвонить, но я этого делать не стану. Почему? Ну, хотя бы потому, что Жозефина фиг сейчас трубку возьмет. Нет, она будет сидеть, любоваться солнце, садящимся в волны Лионского залива, пить Шатонеф-дю-Пап, с удовольствием считать, сколько же раз я наберу ее номер и прикидывать, как скоро я сорвусь с места, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Надо заметить, что несколько раз это даже срабатывало. В смысле – со мной. Давно и к великому стыду, но срабатывало. Вот такой я доверчивый дурачок.

Был.

Так что – нет. Не перезвоню. Тем более что отношения наши от этого никак не пострадают. Через две недели, или три, или месяц раздастся звонок, и я снова услышу ее голос. И разговаривать мы станем так, будто сегодня ничегошеньки не произошло.

Еще одной причиной такого моего поведения является то, что мы наконец-то почти добрались до места, а именно до коттеджного поселка, в котором проживает семейная чета Ряжских. Узнаю я эти места, благо два года назад тут довелось побывать, причем воспоминания о тех визитах к числу неприятных, пожалуй, что, не относятся. Они были, скорее, поучительны, как, впрочем, и все общение с этим семейством. Столько всего нового я узнал, благодаря ему и об этом свете, и об обществе, и о своем месте в нем. Том, которое я, по мнению этого милого семейства должен всегда знать.

А еще они меня в конце концов сдали не менее славным людям, которые хотели изучить мой богатый внутренний мир, сделав полостную операцию без наркоза. Прекрасно знали, чем это для меня закончится, и все равно сдали. Нет, положительно, повезло им тогда, что у меня времени было мало до отъезда. Ну, и еще в том, что я тогда был куда гуманнее, чем сейчас, и воздавал подобным за подобное через раз, а то и реже.

А еще я ведь Ряжскую предупреждал о том, что не стоит ей больше появляться в поле моего зрения, поскольку беда случится. Но для этой бизнес-леди, похоже, мои слова что ветер, который пошумел, да и стих. Она и дворничиху денежкой стимулировала, и соглядатаев приставила – короче, уверенной поступью дама к проблемам идет. Честь ей и хвала!

Впрочем, для начала я ее все же выслушаю. Почему бы и нет? К тому же сдал меня все же ее супруг, а не она сама. А после и решим, как дальше жить станем. И станем ли вообще.

То ли водитель исправно передал мои слова, то ли звезды совпали, но я и в самом деле приехал аккурат к ужину. То есть меня прямо от порога дома сопроводили в обеденную залу, к длинному дубовому столу, заставленному разнообразной снедью, большей частью, правда, диетического толка. Фрукты, овощи, какие-то зеленые салаты, то есть еда полезная, но не очень-то вкусная.

А сдала Ряжская за эти два года. Не очень сильно, но тем не менее. Да, это все та же уже далеко не юная, но все еще интересная и подтянутая женщина, но вон и морщинки новые появились, и глаза как-то поблекли.

– Здравствуй, Саша – встала она из-за стола. Надо заметить, что они с супругом расселись за ним прямо как в фильмах про аристократическую жизнь – с разных сторон, друг напротив друга – Я очень рада тебя видеть. Правда – очень рада.

– Искренние слова всегда приятно слышать – я глянул на нее, а после на Ряжского – Если, конечно, они таковыми являются.

– Присаживайся – предложила Ольга Михайловна – Поужинай с нами.

– Можно – согласился я, и отодвинул от стола стул, который стоял, если можно так сказать, аккурат посередине – Только вот мне бы мяса какого-нибудь. Отбивную, например. Или котлету. Боюсь, сыром и зеленью я не наемся.

– Скажу очевидное, но ножом и вилкой копаем мы себе могилу – вступил в беседу глава семейства – Истина избитая, но истинно верная.

– Если бы путь на тот свет торили исключительно гастрономические изыски, человечество давно вступило бы в Золотой век – усмехнулся я – Но это слишком просто. Увы, Петр Николаевич, подавляющее большинство людей роет себе и ближним своим могилу не обедами и ужинами, а личными поступками.

– Я так и знала, что ты, Саша, сразу же коснешься той неприятной истории, что случилась два года назад – печально произнесла Ряжская – Да, ты прав мы повели себя тогда не лучшим образом. Наверное, мне стоило бы поискать какие-то доводы, что нас оправдают, привести аргументы, свидетельствующие о том, что данный выбор…

– Не надо – попросил ее я – Тем более что никакого второго смысла в свою фразу я не вкладывал. Все обстоит именно так, как я сказал. Каждый человек на этом свете по сто раз на дню принимает те или иные решения, влияющие на то, что с ним случится завтра. И большая часть этих решений ведет его к могиле. Почему? Потому что людям свойственно ошибаться. А еще они всегда делают только то, что нужно именно им, при этом заверяя всех вокруг в благостности своих замыслов, в том, что их действия направлены на счастье всего человечества. Ну, или большей его части. А ведь это не так. Совсем не так. Ошибочка выходит. И счет за эту ошибку раньше или позже будет предъявлен каждому, даже не сомневайтесь.

– И вам? – уточнил Ряжский.

– И мне – кивнул я – А как же. Впрочем, применительно к той давней ситуации, вы были честнее многих. Вы просто и незамысловато меня просто продали. Сменяли жизнь пустякового человечка на весомый пакет акций. Как там у классика? «Бизнес – и ничего личного». По большому счету это куда честнее, чем поступки многих людей, в разное время входивших в мое окружение.

– Мне приятно, Александр, что вы трезво оцениваете ситуацию – как мне показалось, Ряжский стал дышать чуть чаще, как видно отпустило мужика – В отличии от моей супруги, которая после случившегося еще долго рвала и метала. Не поверите, мне даже пришлось продать предприятие, выступившее камнем преткновения, чтобы убрать этот триггерный момент из наших отношений.

Даже так? Интересно, врет или нет. Впрочем, это я узнаю со временем.

– Неслабый домишко – в зале появилась Жанна, которая покинула меня сразу же по приходу в дом. Не иначе, как она эти хоромы уже от подвала до чердака облазила – Богатенько живут. Саш, имей в виду – вон за той дверью три черта сидят, причем с пистолетами в руках. Мне кажется, они там не просто так притаились, а по твою душу.

Конечно, по мою, по чью же еще? Подстраховались Ряжские. Бдят. Или только Ряжский? И он, пардон за вольность, не столько бдит, сколько бздит? Хотя… Наверняка Ольга Михайловна помнит, как я ее в свое время движения лишил, заставив пережить самые, пожалуй, страшные часы в жизни. Ибо нет ничего страшнее, чем жить недвижимо, но при этом все осознавая. Лучше уже смерть, чем такое бытие.

Но, что характерно, никакой дополнительной неприязни к супругам-коммерсантам данный поступок у меня не вызвал. Да и с чего бы? По сути, правильное решение, разумное и рациональное. Их ошибка кроется в другом. Не стоило меня вообще тревожить. Никак. В принципе. Тем более что, может, ситуация вывернула таким образом, что я сам к ним наведался бы.

– Может, лучше ну их? – предложила Жанна – Давай отсюда уже свалим. Недобрые люди, Саш. Нехорошие. Я с такими, как этот мужик, спала не раз, потому в состоянии хрен от тирамису отличить. Видно же, что он редкая сволочь.