Карнавал лжи
Часть 81 из 90 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Их собралось немного, но для одной жертвы – достаточно. Несколько колдунов во главе с Картером, облокотившимся на обледенелый еловый ствол. Несколько эйрдалей – во главе с Андукаром. Алексас стоял у начала тропы, уводившей в лес, недалеко от места, где не так давно они с Ташей валяли друг дружку в снегу. Руки скованы за спиной, из одежды только штаны и рубашка – выдать куртку ему не удосужились. Таше тоже, но сейчас ей было плевать на холод.
Белый снег искрился, словно отражая зимние звёзды, но, когда Алексас увидел Ташу, глаза его сверкнули будто бы ярче звёзд.
– Алексас! – Девушка рванула к нему, когда чьи-то руки бесцеремонно перехватили её за талию. – Алекс…
– Молчать. – Подчинившись одному короткому слову Зельды, Ташины челюсти сжались до боли в висках, пока Андукар железной хваткой прижал пленницу к себе. – Буду кратка. Алексас Сэмпер, я обвиняю тебя в пренебрежении законами гостеприимства и плетении заговора против хозяев дома, давшего тебе пищу и кров. Ты будешь казнён через Охоту. Таков приговор мой, Кейзелиды Меридон Эйрэн, Возлюбленной Богиней, законной владычицы людских земель, за содеянное тобой зло и лиходейские помыслы. Ибо я есть карающий меч. Ибо моими руками вершится высший суд.
Алексас слушал спокойно. Он не дрожал, когда Ташу колотило – не только от мороза. Тонкий и прямой, как смычок, он вглядывался в лицо Зельды, и его мерное дыхание светлым маревом уносилось к звёздам вечной ночи.
– Тебе дадут фору. От тебя потребуется лишь бежать. Чем быстрее побежишь, тем больше времени выиграешь до смерти. – Тон Зельды сделался почти доброжелательным. – Противомагические наручники спадут сами, когда окажешься достаточно далеко. Так будет интереснее. – Ведьма помолчала. – Ах да. Ты имеешь право на последнее желание. Любой безобидный каприз, который я позволю.
– Любой? – спросил Алексас, глядя ей в глаза без тени страха.
– Который я позволю, – повторила Зельда.
– Отпустите Ташу.
– Ты считаешь это безобидным капризом?
– Ненадолго. Я хочу попрощаться.
Послышались скабрезные шепотки. Смешки. Губы Зельды скривила улыбка – и, мельком оглянувшись, она кивнула Андукару.
Эйрдаль разжал руки, позволив Таше упасть на снег.
Она подняла голову. Оглядела эйрдалей, колдунов, оборотней и амадэя: лихорадочно пытаясь придумать хоть что-то, чем могла бы навредить этой компании – даже в звериной личине.
Посмотрела в спокойное лицо Алексаса.
Он не боялся – он ждал. Ждал последних в его жизни слов. От неё.
…последние. Слово, в котором – пронизывающий ветер, могильный холод, надгробные камни и крик отчаяния. Но ведь с тех пор, как закончилась жизнь, в которой она была Таришей Альмон Фаргори, Алексас всегда был рядом, и даже сейчас из души отказывалась уходить уверенность, что всегда будет…
Таша встала. Отряхнув ладони от колючего снега, сделала шаг вперёд.
Ночь, лес, нечисть отступили перед воспоминаниями, в которых не было ничего колдовского, ничего пугающего. Алексас, щекочущий ей пятки, пока она не хочет просыпаться. Алексас, обнимающий её, пока она плачет. Алексас, протягивающий ей руку, Алексас, идущий по лунной лестнице, Алексас со снежком в руке, Алексас, Алексас…
…именно в этот миг – чёрный, страшный, безнадёжный миг – Таша поняла и признала то, что могла понять и признать уже давно. То, что заставило её сделать следующий шаг – и побежать к нему. Привстав на цыпочки, посмотреть в глаза, выцветшие в звёздном сумраке, казавшиеся серыми больше, чем синими. Обвить руками его шею.
Легко, совсем коротко коснуться губами сухих мальчишеских губ.
Держать бы его, держать и никогда не отпускать: до последнего мига, до последнего вздоха…
– Я люблю тебя, – не отстраняясь, выдохнула она.
Он не ответил на поцелуй. Ответом ей был один лишь странный обречённый выдох. И когда, вновь коснувшись земли полной стопой, Таша увидела его лицо, на губах его расцвела пугающе безрадостная улыбка.
– Я люблю тебя, – эхом отозвался он, коснувшись ладонью её щеки. Обнял её за плечи, прижал к себе, утыкая лицом в холодную ткань его рубашки, заставляя закрыть глаза…
…как раз в тот момент, когда Таша осознала, что руки его должны быть скованы.
Удивлённые крики нечисти обратились в дикие вопли в миг, когда волна ровного не обжигающего жара окатила Ташу с головы до ног, а темнота перед глазами сделалась зелёной.
Щёлочками разомкнув веки, она повернула голову.
Изумрудное пламя, ласкавшее их с Алексасом прикосновениями нежными, точно тёплый шёлк, не растопило снег, не коснулось стволов замёрзших деревьев, – но отслаивало плоть от костей, сжигало тела людей и зверей, в предсмертной агонии крючившихся на земле. Уже безмолвно. Остался лишь один не-человек, стоявший в огне невредимым, – и этот не-человек смотрел на них с изумлённым ужасом.
– Не может быть, – выдохнула Зельда.
– Вижу, ты меня не ждала, – откликнулся Алексас насмешливо.
Таша недоумённо, непонимающе смотрела на его лицо. Такое близкое и родное…
…и одновременно другое…
…и неуловимо знакомое холодным сарказмом лёгкой улыбки…
– Я говорил, что стоит называть меня Алексасом, но не утверждал, что таково моё имя, – сказал человек, которому она только что призналась в любви. – Что с тобой, девочка моя? Ты будто чудовище увидела…
Он разжал руки одновременно с тем, как она отшатнулась, чтобы выдохнуть единственное слово, полное недоверчивого ужаса:
– Лиар?!
* * *
– Меня утешает только то, что кеары слишком уважают Шестерых, чтобы называть нас идиотами вслух, – не сводя взгляд с леса, сказала Мечница, протирая клинок. Лезвие и так сверкало почти зеркальным блеском, но больше делать было всё равно нечего. – Потому что сейчас именно так я себя и чувствую. Особенно как представлю, что мы бесцельно просидим тут до утра, а потом вернёмся в Адамант несолоно хлебавши.
Они сидели в пустынной долине уже несколько часов, ожидая незнамо чего. Если враг и был рядом, ни увидеть, ни почувствовать его они не могли. Единственный плюс – он их тоже.
– Спокойно, – произнёс Арон. – До конца дня ещё далеко.
– А даже если мы сидим не бесцельно, то всё равно в итоге окажемся марионетками в чужих руках.
– Зато нам отвели лестную роль могущественных спасителей. – Ирония пробивалась в голосе амадэя, словно цветы сквозь снег. – Ввели в представление, чтобы зрители могли счастливо поаплодировать в финале и покинуть театр, зная, что с героями всё хорошо.
– А все лавры достанутся драматургу.
– О нет. Драматург предпочтёт молча наблюдать за празднеством актёров из-за кулис.
– Если не знать некоторых вещей, вашего брата можно счесть отличным скромным парнем, – хмыкнул Иллюзионист за миг до того, как Странница открыла глаза, чтобы произнести:
– У нас гость.
Волшебники успели встать прежде, чем за границей купола обрисовался из ниоткуда тёмный силуэт. Голос, явно привыкший приказывать, но не просить, молвил:
– Если вы здесь, покажитесь. Я явился открыть проход.
Переглянувшись с коллегами, Заклинатель выплюнул одно певучее слово – и глаза пришельца, слегка фосфоресцирующие во тьме, воззрились на волшебников:
– Прибыли без опоздания.
В словах читалось поощрение, но даже так тон его казался холоднее воздуха вокруг.
– Твою мать, – выдохнула Мечница недоверчиво, когда тьма за спиной незнакомца сгустилась, соткав в ночной дали за лесом чёрные башни и огоньки живых окон. Не теряя времени, вынула из кармана многостороннее зеркало, давно ждавшее, когда настанет момент звать кеаров. – Оно всё-таки существует.
– Зельду выманили из замка. Найдёте её на лесной опушке… как и ту, кого вы явились спасти. И нет, можете даже не пытаться, – добавил гость, когда вокруг него, отразившись от незримого щита, рассыпались огненные искры. – Меня защищают чары двух амадэев разом. Да и сам я в колдовстве неплох… в том, что доступно подобным мне.
Блеск отражённого заклятия наконец позволил Мастерам увидеть его лицо. Сиявшее холодной красотой мраморной статуи, с чёрными звёздами в светлых глазах.
– Эйрдаль, – констатировал Заклинатель с налётом отвращения.
– Старейший из ныне живущих, – спокойно подтвердил Андукар, прежде чем раствориться в ночи.
* * *
– Какой холодный приём, – подняв ладонь на уровень глаз, сказал Лиар, когда в мане перед лицом Таши проявились из ниоткуда и тут же рассыпались ледяные кристаллы. – А мы так давно не виделись. Я скучал, представь себе.
– Обмен телами? Это всё время был ты? – Зельда взирала на брата, не пытаясь скрыть потрясение. – Нет, ты не… Я не могла не ощутить твоё присутствие!
– Я сильнее тебя, – просто ответил амадэй. – В моих силах сделать так, чтобы никто меня не узнал… не считая Арона, конечно. Всего-то и потребовалось что пару раз пустить себе носом кровь. Да ещё капелька актёрского мастерства. За всё время, что я провёл в этом теле, мне даже лгать почти не пришлось.
– Не может быть, чтобы альв тебя не почувствовал! Их мутит от тьмы, а от тебя за версту разит! При встрече…
– А ты правда думала, что Венец послал двух детей спасать мир? В компании всего-то не самого сильного колдуна? – Лиар мягко улыбнулся. – Дети мир не спасают, сестра. Даже мы уже не были детьми.
Таша стояла между двумя амадэями в языках пламени, не причинявшего ей вреда. Стояла, глядя на своего врага, пока её трясло, словно зимний холод пробрался под кожу и дополз до самого сердца.
…всё время с мнимого окончания Двоедушия. Всё время, которое она убеждала себя, что оно – причина всему.
Всё время, которое она думала: Алексас просто не хочет говорить о случившемся, Алексас ожесточился, скорбит, повзрослел…
Ей хотелось закрыть уши руками, зажмуриться и завопить. Без слов, сорвав уже сорванный голос, выплеснув всё запоздалое понимание, боль, отчаяние, ненависть: к самой себе – в первую очередь. За веру. За наивность. За глупость. За всё, что думала последние дни, и особенно – за то, что чувствовала.
…«я люблю тебя», сказала она – ему…
– Девчонка должна была рассказать обо всём на суде. – Зельда крадучись шагнула вбок.
– И ты бы так просто её отпустила? – Лиар последовал её примеру, только его шаг был в другую сторону. – Нет, сестра. Естественно, альв знал. И только поэтому позволил надежде Венца отправиться прямиком в твоё логово с сомнительным планом, шитым белыми нитками.