Карнавал лжи

Таша смотрела в лес по ту сторону арки.

Идея навестить фей нравилась ей всё меньше и меньше.

– Если я и пойду туда, то только после вас, мой рыцарь.

Прислонившись спиной к берёзе, Алексас невесело улыбнулся:

– Жаль огорчать вас, моя королева, но вы идёте туда одна.

Немой вопрос Таша задала ему одними округлившимися глазами.

– Не всем быть девами непорочными, – сказал Алексас, нисколько не смутившись.

– Хочешь сказать, юношам туда ходу нет?

– Есть, только не всем. Как и девушкам, впрочем.

– Но почему тогда ты…

Таша осеклась – и, сообразив, что он имеет в виду, разомкнула губы, как выброшенная из воды рыбка.

– Я себя осквернил. Не только тело, но и душу, в первую очередь убийством. Ты – нет. – Улыбка Алексаса стала кривой. – Твои грехи тебе простят… тем более в таком состоянии.

– Может, всё-таки не…

…в следующий миг её бесцеремонно толкнули вперёд.

Пролетев сквозь арку, Таша рухнула лицом в траву. Секунду спустя сообразив, что она упала в траву, резко вскинула голову.

Лес вокруг был зелёным. И тёмным. Зима обернулась летом, сумерки – ночью. Впереди тянулась тропа – ниточкой в высокой траве. За спиной осталась тьма; Таша не видела её, но чувствовала, и чувство это было не из приятных.

Откровенно говоря, приятности в нём было так мало, что Таше стало ясно, откуда взялось правило первое: не оглядывайся.

Возмущения в адрес Алексаса, которые так и рвались наружу разъярённым воплем «я тебя убью!», она задавила в горле. Нарушать лесную тишину не хотелось. Мало ли кто услышит её крик – или что. Да и, в конце концов, со своей точки зрения, Алексас поступил абсолютно верно.

Теперь пути назад у неё не было.

Встав, Таша сдвинула шарф с лица, втянула ноздрями не по-летнему ледяной воздух и, превозмогая желание оглянуться, пошла вперёд.



Она не могла видеть, как юноша, оставшийся по ту сторону арки, опускается на снег – следя за девичьей фигуркой, что пробиралась меж закованных в лёд берёз, по щиколотку утопая в снежном покрове. А даже если б могла, это ничего бы не изменило. Как и многое из того, что она делала.

Ложные Земли хранят свои тайны получше многих людей и нелюдей. А лгут – тем более.





Глава четвёртая. Что скрывает лес




– Ты сегодня пораньше, – сказала госпожа Лиден, ставя тарелку с супом на стол.

– Половина жителей уже здоровы. – Арон взял в руки ложку, но есть не торопился: просто вертел в пальцах деревянный черенок. – Через пару дней я смогу уехать.

Старушка села напротив. Взяла ларчик с вязанием, вглядываясь в лицо амадэя.

– Как там Таша?

– Полагаю, в Арпагене. Ждёт меня, как мы и договаривались.

– Мне казалось, ты всегда можешь узнать, где она и что с ней.

– Обычно. – Сухие пальцы сжимали ложку, точно рукоять меча. – Но не теперь.

Вытаскивая из ларчика недовязанные варежки, госпожа Лиден выжидающе сощурилась.

– Помнишь, я рассказывал про зеркало Лиара? Та же история. Я не чувствую её. Не слышу. Не могу найти. – Отложенная ложка тихо стукнула о столешницу. – Прости, аппетита нет.

– Таше опять дали предмет, куда заключена частица его сущности?


– Угадай какой.

Госпожа Лиден взглянула на новостной листок, который с сегодняшнего утра поселился посреди их обеденного стола.

– Амулет…

– Всё просчитано до мелочей. Он слишком хорошо знает её. Знает, что она не бросит друзей в беде. И что ей известно про Суд-Поиск, наверняка знал. А если б не было известно, он нашёл бы способ подкинуть нужную информацию. – Амадэй невидяще смотрел вперёд. – Зачем ему всё это? Что он будет делать, когда наконец удовлетворится местью и убьёт меня?

– Игры часто бывают бесцельными, – отстранённо заметила старушка, вывязывая большой палец на варежке. – Главное – удовольствие в процессе.

– Нет. Лиар не будет играть, если впереди не ждёт ценный приз. Ставить целью лишь мою смерть… Глупо. Особенно для такого умного не-человека, как он.

– Приз? Таша?..

– Слишком сентиментальный и человечный приз для кого-то вроде него. А даже если и так, то не только. Лиар ведёт куда более крупную игру… Жаль, я не могу её понять.

– Не так уж и плохо, что ты не можешь понять такого, как он. Иначе я бы забеспокоилась, знаешь ли.

Слабо улыбнувшись, амадэй откинулся на спинку стула.

– Где Лив?

– В Ташиной комнате. Как прочла новости, так и убежала сразу.

– Есть её не звала?

– Звала, но она не откликается. И дверь заперла. Пусть посидит… В себя придёт, сама выйдет.

– Может, мне с ней поговорить?

– Знаю я, как ты можешь поговорить, – твёрдо сказала старушка. – Иди лучше корм Принцу задай, раз уж не ешь.

Усмехнувшись, Арон поднялся на ноги, чтобы покинуть кухню.

Какое-то время слышалось лишь потрескивание углей, поскрипывание кресла-качалки да едва слышный шорох клубков пряжи: они медленно разматывались, высвобождая нити, которые сплетались вязальным крючком и ловкими морщинистыми пальцами в нечто большее.

Потом входная дверь скрипнула вновь – куда быстрее, чем ожидала госпожа Лиден.

Она подняла глаза, когда дэй задвигал засов, и юркий крючок застыл, как только старушка увидела его лицо.

– Принца нет в стойле, – произнёс Арон.

– Как нет?..

– А из окна Ташиной комнаты сброшена верёвка, – закончил амадэй, – и под ней на снегу – полузанесённые детские следы.





* * *


Таша бывала во всяких лесах. Лиственных. Хвойных. Смешанных. На её счету была даже ночёвка в Криволесье, чем мог похвастаться далеко не каждый.

Однако такого леса она не видела никогда.

Деревья были узкими, невысокими, с извилистыми стволами, шёлковыми на вид. Кроны с широкими, с ладонь, листьями срослись сплошным куполом, не позволяя разглядеть и крохотный кусочек неба. Темноту рассеивали лишь прозрачные, словно стеклянные цветы, похожие на миниатюрные лилии с шестью лепестками в изящных венчиках. Их белоснежные стебли и листья призрачно светились во мраке; соцветия, казавшиеся выточенными из хрусталя, наполняли воздух пряным ароматом, от которого слегка кружилась голова.

Цветы аллиграны, вспомнила Таша. «Звёздные дары», раньше виденные ею только на картинках. Цветы, которыми так восхищались Перворождённые альвы, что в конце концов нарекли свои земли в их честь – ещё во времена, когда долина принадлежала им одним.

Другие цветы нечасто показывались среди высокой травы. Их можно было понять: Таше тоже не слишком нравилось пробираться сквозь мягкие стебли с острыми режущими кромками, достающие до пояса, при каждом шаге обхватывающие тело зелёными путами.

Таша чувствовала, как за ней смыкается тьма. Она слышала за своей спиной шорохи, неясные отзвуки, эхо несуществующих шагов.

– Таша…

Она повернула голову на голос почти машинально. Нет, не может быть…

– Таша, где ты?

– Ты мертва, – произнесла девушка побелевшими губами. – Ты мертва. Тебя нет.

– Малыш, иди сюда! Я так долго тебя искала…